О Третьей мировой войне сегодня не говорит только ленивый. Но нет сомнений в том, что очень сильно будет отличаться от двух предыдущих глобальных войн.
В XXI веке войны все больше носят гибридный характер. Это означает, что они сочетают боевые действия с информационными и психологическими атаками, провокацией массовых беспорядков и волнений, террористическими актами. При этом, если в традиционной войне перечисленные направления имели место, но находились на втором и даже третьем плане после боевых действий между армиями противоборствующих сторон, то в гибридной войне кибератаки, кампании в средствах массовой информации, давление с помощью экономических санкций играют не менее важную, а то и более важную роль, чем вооруженные столкновения.
Сейид Реза Миртахир, автор иранского издания Javan, считает, что одним из наиболее типичных примеров современной гибридной войны является противостояние на Украине. По мнению иранского эксперта, Россия оказывала экономическое давление на Украину, использовала свои вооруженные силы вдоль украинской границы также как инструмент угрозы украинским властям, всесторонне поддерживала протестующих на востоке Украины. Все эти действия привели к образованию двух самопровозглашенных республик – Донецкой и Луганской, которые, как отмечает иранский автор, не признаны не только мировым сообществом, но и Россией. Но от этого реальность их существования не отменяется.
Бывший генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен, по мнению Резы Миртахира, не зря назвал Владимира Путина настоящим экспертом в сфере ведения гибридных войн. События на Украине продемонстрировали преимущества России в данном направлении. Фактически Запад так и не смог организовать эффективное противодействие применявшимся российской стороной методам. В итоге Украина потеряла Крым, а Донецк и Луганск украинские власти также не контролируют.
События в Сирии - еще один типичный пример гибридной войны, в которой Россия также пока одерживает победу, переиграв многих своих противников. Именно благодаря России Башар Асад до сих пор остается президентом страны и постепенно возвращает контроль над ее территориями.
США также активно используют методы гибридной войны, в первую очередь – против России, Венесуэлы, Сирии, Ирана, но сейчас разворачивается и противостояние с Китаем. Первой его «ласточкой» стала торговая война, развязанная Дональдом Трампом против КНР, а затем начались массовые беспорядки в Гонконге, которые сегодня многими сравниваются с украинским Евромайданом.
Какой на основании этого можно сделать вывод? Не исключено, что о Третьей мировой войне можно говорить не в будущем, а в настоящем времени. Она уже идет. И, в отличие от предыдущих войн, нельзя точно сказать, когда она началась и когда закончится. Ее не объявляли друг другу Россия и США или Китай и США. При этом Россию, как отмечается, будет непросто победить в такой войне.
Но многочисленные конфликты по всему миру, экономические санкции и «война пошлин», кибератаки на информационные ресурсы «вероятного противника», многочисленные вбросы и фейки, массовые беспорядки (например, в том же Гонконге), террористические акты и даже массированные атаки звонков с ложными предупреждениями о терактах – все это боевые действия Третьей мировой войны, которые разворачиваются не только на полях сражений, но и в виртуальном пространстве.
Солдатом такой гибридной войны в определенной ситуации может стать едва ли не каждый современный человек, причем, в отличие от солдат прошлого, он может и не подозревать, что является солдатом, используемым какой-либо стороной в своих целях. Кто из протестующих и протестовавших в Гонконге или на Украине считает себя солдатом, воюющим за глобальные интересы и амбиции США? А ведь оно так и есть.
В Третью мировую войну рано или поздно вступят, вслед за Россией и Западом (США и Евросоюзом) и другие страны. Первый кандидат – Китай, ведь китайско-американское противостояние уже разворачивается полным ходом. Но не исключено, что методы гибридной войны будут использовать для решения своих задач и другие страны – Индия, Пакистан, Турция, и даже менее сильные государства, которые все равно претендуют на изменение своего положения хотя бы на региональном уровне.
