2010 год был одним из ключевых в реформировании Российской армии. Изменена система управления войсками, созданы объединенные стратегические командования, изменилась карта военных округов, по-новому прошел призыв в армию. О переменах в Вооруженных силах России на встрече в редакции "Известий" рассказал министр обороны России Анатолий Сердюков.
Известия: Анатолий Эдуардович, начнем с сугубо гражданского вопроса - про жилье для офицеров. Когда закончится история с бесквартирными офицерами?
Анатолий Сердюков: Нам было поручено президентом за два года получить 90 тысяч квартир. По 45 тысяч в год. В 2009-м мы получили 45 тысяч 600, а в 2010-м - порядка 55 тысяч квартир. Получается, идем с опережением. Но бесквартирные военнослужащие пока остаются. Это связано с тем, что помимо тех очередников, которые ожидали жилье в начале реформирования, появились новые, увольняемые из армии. Поэтому мы продолжим решать квартирный вопрос и в 2011-2012 годах. Планируем за этот период завершить обеспечение постоянным жильем всех военнослужащих. Фактически это будет означать ликвидацию очереди и возможность перехода на плановое обеспечение квартирами.
Часть жилья, возможно, выведем из фонда министерства - предоставим возможность тем военнослужащим, кто не желает покидать служебное жилье, остаться в нем. Этот вопрос был поднят самими военнослужащими в ходе поездки президента Дмитрия Медведева в Солнечногорск. Мы готовы пойти им навстречу. Причем не только конкретно в этом гарнизоне, но в принципе по всей стране.
В этом году мы сделали очень серьезный шаг вперед - создали единую очередь военнослужащих. Раньше учет велся по разным направлениям, главкоматам, округам, что создавало сложности в учете бесквартирных.
Анатолий Сердюков: В ближайшее время каждый очередник сможет в специальном разделе на официальном сайте Минобороны удостовериться в том, что он действительно внесен в единый реестр, проверить дату постановки на учет, количество принятых на учет членов его семьи и избранное им место жительства.
Я считаю, что жилищная программа выполняется достаточно успешно, даже невзирая на кризис и те проблемы, которые существуют в сфере строительства. Хотя, конечно, у нас есть сложности с некоторыми регионами, в частности с Москвой и Ростовом-на-Дону. Связано это со слишком высокой стоимостью квадратного метра жилья.
Известия: В последнее время много говорят о новой системе управления армией. В чем ее особенность и какой она должна стать в итоге?
Сердюков: Мы должны завершить работу по созданию новой системы управления к концу следующего года. Сейчас известны ее общие контуры. Мы уже понимаем, какие бригады, в каком количестве, где примерно должны находиться. "Примерно" - значит, в каких именно округах, а с более точным местом "прописки" определимся, думаю, в течение 2011 года.
Самое важное, что мы уже изменили всю систему управления войсками. С одной стороны, мы постарались минимизировать уровни управления; с другой стороны, технически оснастить их. Теперь перед нами стоит следующая задача - увязать все в единую систему так, чтобы каждый командующий войсками округа отвечал не только за наземную, но и за воздушную, и противовоздушную, и морскую составляющую. Следующий шаг - мы попытаемся провести учения по такому взаимодействию между округами. Думаю, что 2011 год в этом плане для нас ключевой.
И: Как возникла идея о создании объединенных стратегических командований? Насколько долго она прорабатывалась?
Сердюков: Это идея Генерального штаба. Прежде чем выйти с таким предложением к президенту, мы обсуждали инициативу с конца 2007 года. Неоднократно собирали на разном уровне совещания, консультировались с экспертами, крупными военачальниками и опять же изучали международный опыт - и американский, и натовский. Мы пытались всесторонне проанализировать ситуацию и пришли к тому, что действительно это полезно по разным причинам.
Прежде всего переход на ОСК должен отразиться на управляемости армии. Простой пример: до начала преобразований приказ от меня до командира батальона должен был пройти 17 уровней. Как вы понимаете, это влияло и на скорость его прохождения, и на содержание самой информации. Теперь у нас всего три уровня. При желании можно подсчитать, сколько мы сэкономили и на узлах связи, и на самих средствах связи, и на скорости. И как результат - боевая способность армии увеличилась на 50 процентов.
И: Почему Минобороны так активно перекладывает некоторые свои функции на гражданских специалистов? Вы уверены, что в случае боевых действий гражданские специалисты не подведут? Они все-таки не под присягой.
Сердюков: Когда мы готовили предложения для рассмотрения президентом и Советом безопасности об оптимизации офицерского состава, то исходили из того, что есть ряд специальностей и направлений деятельности, которые абсолютно никак не связаны с наличием погон. Это те, кто занимается правовым обеспечением, финансами, контрольными функциями, аудитом. С одной стороны, есть деятельность, которая, скажем так, не перемещается никуда с армией, а сосредоточена на месте. С другой стороны, уровень квалификации военных специалистов в этих областях не всегда соответствует тем требованиям, которые мы сейчас предъявляем. Здесь в одной точке сошлось несколько факторов, поэтому мы пришли к выводу, что можем и должны разделить направления ответственности - оперативное и обеспечивающее. Не случайно, у министра обороны есть первый заместитель - начальник Генерального штаба и есть первый заместитель - гражданский человек, который курирует направление, связанное с обеспечением оперативной составляющей. Всё продумано, и никаких сбоев не произойдет. Нас не пугает ни мирное, ни военное время.
И: Есть проблема, которая характерна и для всей страны, и, естественно, для армии. Начальник Генштаба Николай Макаров, говоря о нашумевшей истории со 150 заболевшими из-за переохлаждения солдатами-срочниками в Кемеровской области, употребил слово "разгильдяйство". По ходу проведения реформирования насколько часто вы сталкиваетесь с таким разгильдяйством?
Сердюков: К сожалению, сталкиваемся. На самом деле, когда запускаем любой процесс, стараемся организовать систему контроля и систему заинтересованности в конечном результате. Хотя это не всегда срабатывает. Для контроля мы создали ряд структур. Это, к примеру, финансовая инспекция, которая проверяет использование бюджетных средств. Затем инспекция по личному составу - занимается деятельностью каждого офицера или гражданского специалиста. Есть военная инспекция, которая проверяет те мероприятия, которые должны были пройти в том или ином военном учреждении. Есть организационно-инспекторское управление, которое занимается проверкой исполнения всех указаний, приказов, указов, законов и так далее. Это та система контроля, которая дает возможность влиять на внутриармейские процессы, продвигать их. Естественно, существует целый комплекс регламентов, где жестко прописаны обязанности каждого сотрудника, каждого подразделения и соответственно сроки выполнения поручений.
И: Наверняка ведется статистика выполнения ваших распоряжений. Можно узнать, каковы показатели?
Сердюков: Все поручения выполняются. Вопрос в другом: в срок ли? Но за последние полгода картина, в принципе, выглядит неплохо. Те сроки, которые мы устанавливаем, в целом выдерживаются. Внутри министерства мы изменили весь документооборот, соответственно это повлекло уменьшение подписантов под теми или иными решениями или проектами. Мы вводим электронный документооборот, который дает возможность на любом этапе проверить, как исполняется то или иное указание или распоряжение.
Хотя бывают и сбои. Недавно проводили коллегию в Хабаровске. Выслушали доклад командира армии, который должен был провести 87 различных мероприятий, а провел всего два. О какой боеготовности и дисциплине можно говорить, если офицер не исполняет свои обязанности?
Когда входили в реформу, и я лично, и многие мои коллеги стремились понять: какие проблемы действительно могут заблокировать развитие армии - жилье, отсутствие денег, нехватка техники, солдат? Сейчас есть все. Если ты служишь, то получаешь по четырехсотому приказу очень приличные деньги. Жильем обеспечиваем. Есть стопроцентное укомплектование техникой. Почти стопроцентное - без одного-двух процентов - военнослужащими. Получается: если ты выбрал эту профессию, то служи. Но здесь спотыкаемся о слабую исполнительскую дисциплину - большой бич в армии. Вот мы и пытаемся, с одной стороны, стимулировать работу, а с другой - жестко спрашивать за выполнение служебных обязанностей.
И: Весь год шло обсуждение покупки "Мистраля", израильских беспилотников, другой иностранной военной техники. Есть ли какая-то идеология военно-технического сотрудничества с зарубежными странами, в том числе и с натовскими? Иными словами, мы покупаем что-то из политических соображений или нам это действительно нужно?
Сердюков: Есть определенная потребность в иностранной военной технике, потому что по ряду видов вооружения мы, к сожалению, отстаем. Наши образцы не соответствуют тем требованиям, которые предъявляет время. Важно также понять, каким образом сформулировать тактико-технические задания и характеристики той или иной необходимой продукции. Поэтому мы и пытаемся ознакомиться с теми современными образцами техники и вооружения, которые есть у наших партнеров. Для этого, собственно, и покупаем технику небольшими партиями - как в случае с теми же беспилотниками.
Однако, кроме техники, нужно иметь еще и подготовленный персонал, систему управления. У нас нет многих образцов вооружений, а заниматься их разработкой, тратить время и деньги на внедрение просто нерационально, проще купить, изучить, а дальше начинать развивать свое производство. Те же израильские беспилотники дали серьезный толчок развитию отечественной промышленности. Недавно президент был на полигоне и там показывали уже российские образцы, которые достаточно надежные. Нас они вполне устраивают.
Кораблей, подобных "Мистралю", у нас нет. Мы их никогда не строили. А догонять сейчас бессмысленно. Мы планируем купить лицензию и техническую документацию на их производство. Более того, есть договоренность о том, что с третьего корабля мы начнем строить вертолетоносцы в России.
И: Не навредит такой подход нашей оборонке? Может быть, лучше проработать какие-то схемы финансирования конкретных предприятий, поддержки их деньгами?
Сердюков: В новой госпрограмме вооружений мы заложили на четыре года 600 миллиардов рублей, которые будут выделяться по новой системе кредитования предприятий под гарантии правительства. Сейчас достаточно активно идет дискуссия по поводу того, как это должно происходить, с какими требованиями и условиями кредитования. Это одна из форм финансирования, которая имеет отношение не столько к поддержке предприятий, сколько к самой системе оплаты гособоронзаказа. Она позволяет перенести нагрузку со второй половины ГПВ на первую или наоборот. Либо снять пиковые нагрузки, отрабатывая при этом формы активного участия в финансировании и Минфина, и банковской системы. Кстати, реакция вполне позитивная, у нас уже есть проработки с крупнейшими банками - со Сбербанком и ВТБ.
И: Межнациональные отношения и в армии не всегда складываются безупречно. Можно ли сделать так, чтобы в воинских частях не возникал перевес какой-то этнической группировки?
Сердюков: Это проблема не сегодняшняя и не вчерашняя. Если командир будет исполнять свои обязанности в полном объеме, то конфликтовать просто времени и сил не останется. Если в каждой части физподготовкой заниматься минимум четыре часа в день, а остальное время - боевой подготовкой, как и положено, то никаких недоразумений не возникнет. Не важно, откуда ты родом, каких национальности и вероисповедания, - тебе после занятий лишь бы в койку упасть. Проблема опять же в командирах. Некоторые из них просто устраняются от работы с личным составом - видят, что в части много физически сильных, волевых ребят, и отдают им управление в казарме. А те начинают злоупотреблять.
И: И что делать с такими командирами?
Сердюков: Увольнять, набирать других. Офицер должен быть физически и морально очень хорошо подготовлен и вызывать только уважение.
И: С переходом на одногодичный срок службы армия избавилась от дедовщины?
Сердюков: Мы сейчас стараемся уходить от этого термина. Такого явления в природе уже нет. Есть просто хулиганство, грубое нарушение закона. Если человек отслужил три месяца, какой он "дед"? Корни дедовщины гораздо глубже, чем принято считать. Когда в советское время люди служили по три-пять лет, то было понятно: человек, который только призван, и человек, который уже через полгода увольняется, имеют разную подготовку. Вот тогда это явление, собственно, и зародилось. Сейчас это чистое хулиганство, уголовно наказуемое преступление, с которым мы боролись и будем бескомпромиссно бороться. Здесь важно, чтобы командир находился в подразделении, выполнял свои обязанности в полном объеме. Тогда никаких конфликтов быть не может по определению.
И: В уходящем году было несколько ЧП, связанных с утилизацией боеприпасов. Как сейчас решается эта проблема?
Сердюков: Проблема очень серьезная. Долгие годы боеприпасы закупались с излишком, в расчете на многомиллионную армию. Кроме того, в последние двадцать лет практически не уделялось внимания боевой подготовке, стрельбам, но нормативы закупки боеприпасов оставались прежними. В результате их оказалось в избытке настолько, что работы нам хватит на несколько лет. Утилизировать их промышленным путем достаточно сложно - нет такого количества предприятий. Кроме того, это очень дорого и не менее опасно, нежели подрывать.
Поэтому сейчас мы готовим специальные команды, технику сертифицируем, офицеров подбираем. В основном это должны быть саперы. Выбираем полигоны. Рассчитали, где, в каком объеме и что мы должны подрывать, отработали безопасные технологии. Нам потребуется как минимум два, а может, и три года такой работы. Да, это может создавать некоторые временные неудобства и сложности. Но не делать этого невозможно. Если бы в Ульяновске взорвался весь арсенал, то беда была бы куда серьезнее.
И: Эксперты постоянно говорят о демографической проблеме и будущем дефиците призывников. Если он возникнет, то не будут ли отменены отсрочки для некоторых категорий молодых людей?
Сердюков: Отменять мы ничего не будем. Что касается демографических проблем, то они, безусловно, есть и мы их будем учитывать. Как решать эту проблему? Думаю, если финансовое положение страны позволит, то мы попытаемся все-таки вернуться к теме контрактной армии. Никто эту программу не отменял, не реализуем ее из-за отсутствия средств. Мы от самой идеи не отказывались.
И: Есть ли противодействия реформам в армии?
Сердюков: Уже нет.
И: Что сделали со своими оппонентами?
Сердюков: Мы их перековали. Конечно, особенно на первых порах было сложно. Сейчас уже сложилась команда единомышленников, которая сама генерирует идеи реформы. Что-то уже стало получаться. Люди это видят и понимают: реформа - не утопия, а вполне конкретные дела.
И: Что происходит с военными училищами?
Сердюков: Система военного образования нуждается в серьезной реформе. Когда я начал посещать училища, то увидел, как относятся к будущим офицерам. Я понял: у такого офицера служба не вызовет ничего, кроме ненависти и отвращения. Тебя держат в казарме, строят, гоняют. Как можно вырастить творческого человека и хорошего специалиста, когда тебя все вокруг злит и раздражает.
Нужно начать по-новому готовить людей - ввести более жесткие критерии отбора, пересмотреть учебные программы, оснастить все вузы новейшей техникой и современными тренажерами, а главное - воспитать в курсантах личную ответственность за принимаемые решения и поступки. Наша цель - подготовка нового поколения российских офицеров.
Мы сделали перерыв в наборе абитуриентов в военные училища. Это связано с тем, что сейчас есть достаточное число молодых офицеров, которые в ближайшие годы могут и должны служить. Считаю, что в этих условиях принимать курсантов, одновременно увольняя офицеров, было бы неправильно.
И: Анатолий Эдуардович, скоро уже четыре года как вы возглавляете Министерство обороны. Это достаточно большой срок для такой трудной работы. Что вы себе в актив записываете?
Сердюков: Я еще не закончил свою службу, поэтому не стал бы говорить о том, что удалось, а что - нет. Мы сейчас на переходном этапе. Нет ни одного направления деятельности министерства, которое бы не затронула модернизация, переход на новый облик. Мы работаем везде - во всех сферах: вооружение, научно-исследовательская деятельность, образование, организация повседневной службы, военно-техническое сотрудничество. Сейчас я не могу сказать, что в чем-то мы преуспели, а по какому-то направлению отстаем. Мне кажется, что все идет достаточно неплохо. Мы - в графике, отклонений нет.
