Это первая авария истребителя Су-57. Она произошла во время испытательного полёта в Комсомольске-на-Амуре, в 111 км от аэродрома базирования. Аэродром принадлежит Комсомольскому-на-Амуре авиационному заводу имени Гагарина (КнААЗ). На этом заводе, в частности, создаются и испытываются изделия Т-50, которые при отправке в войска получают обозначение Су-57.
В этом — первая проблема
В настоящий момент имеются две версии. Первая — что разбившийся Су-57 был первым серийным образцом, который планировалось отдать в войска до конца года, «под ёлочку». И во исполнение обещания президенту Путину.
О такой версии, со ссылкой на «информированный источник», сообщило агентство «Интерфакс». «Это первый серийный Су-57, который завод должен был передать военным до конца года», — так цитирует агентство своего собеседника.
Примечательно, что о том же и тоже «информированный источник» сообщил другому авторитетному агентству — РИА Новости. Разве что уточнил, что передать самолёт должны были 27 декабря.
Не менее примечательно, что те же РИА Новости выдали и вторую версию — на сей раз со ссылкой на представителя правительства Хабаровского края.
«Двигатель испытывали, лётчик катапультировался, его подобрали вертолётом заводским и доставил на завод», — цитирует собеседника агентство. При этом называет машину «истребителем Т-50» и добавляет, что «машина не военная и принадлежит заводу-изготовителю».
Но это ведь несколько разные вещи! Если это Т-50 и он «принадлежит заводу», а испытывали на нём двигатель, то речь должна идти об аварии летающей лаборатории, в которую некогда был переоборудован второй лётный опытный образец ПАК ФА — самолёт Т-50-2. Если на нём «испытывали двигатель», то это на деле должно означать, что упал тот самолёт, на котором был установлен опытный образец нового двигателя, известного под названием «изделие 30». Поскольку этот двигатель был установлен на одном крыле на месте уже давно отработанного — АЛ-41Ф1 («изделие 117»), — то понятно, что такая машина не относится к серийным образцам, а значит, никак не может быть поставлена в войска.
Более того, даже если бы речь шла о самолёте, оборудованном обоими 30 изделиями, то и он не мог идти в войска, поскольку пока туда в качестве серийных готовятся машины со 117 двигателями.
Если же данная версия неверна и упал самолёт, предназначавшийся для передачи в войска, то о каком испытании двигателя на серийной машине можно говорить? Максимум — о прогоне перед военной приёмкой.
В общем, противоречие налицо. Разрешить его в пользу того или иного варианта могут только дальнейшие сообщения по результатам расследования аварии.
Но тут возникает проблема вторая: а нужны ли эти сообщения? Нужны ли были вообще сообщения о крушении Су-57 во время испытательного (!) полёта? Тем более что лётчик успел катапультироваться и выжил, его эвакуировали на вертолёте…
Проблема вторая: гласность паче чаяния
Эта проблема начинается сразу. С сообщений о том, что «причиной аварии Су-57 стал отказ в системе управления самолётом» либо «ошибка пилота».
Простите, а что ещё можно сказать в первые часы после крушения истребителя? Когда госкомиссия ещё только начинает рассматривать бренные обломки, и то в лучшем случае. Когда медики ещё пользуют лётчика, который всё же как-то повредил ногу.
Для чего такие упражнения в скорости построения версий со ссылкой на неназванные источники в оборонно-промышленном комплексе, с которыми отметилось третье авторитетное агентство — ТАСС? Ему один из собеседников поведал, что «по предварительной информации, авария произошла по причине отказа в системе управления Су-57». А другой высказался в том смысле, что, по всей вероятности, «произошёл сбой в управлении хвостовым оперением».
Нет, понятно, что конкуренция заставляет агентства упражняться в скорости построения версий. Хотя кто бы пояснил, исходя из разумных соображений, зачем в одном государстве два конкурирующих государственных новостных агентства? И ещё одно — как бы частное.
Впрочем, это вопрос восьмой — главный всё же в другом.
Вот один из комментаторов на авторитетном ресурсе «Военное обозрение» справедливо вспоминает: «Горькая правда жизни лётчиков-испытателей. К примеру, Су-24 раз с десяток валился, пока детские болезни не излечил, а сейчас какое десятилетие в строю». И это истинно так.
Потому что перед нами — завод. На заводе строятся самолёты. Тут же они испытываются. Техника сложная, режимы — запредельные, испытательные. Что-то всегда может пойти нештатно — ведь, собственно, этого же в ходе данной деятельности и добиваются! О чём звоните вы, агентские витии? И уж тем более — «представители правительства региона»? Чего хотите добиться звоном своим? Чтобы не испытывали новые изделия? Так это же хорошо, что какая-то проблема привела к аварии именно сейчас, на испытаниях! А не в войсках, при строевой эксплуатации. Ладно бы погиб (не ладно, конечно, а слава Богу, что не погиб!) человек, тут нужно было бы отдать должное его памяти и подвигу. Но здесь-то ситуация совершенно ординарная для данного этапа рождения нового самолёта!
И вот кто бы пояснил, для чего нужна эта гласность паче чаяния?
Чтобы опять кто-то запел про наше техническое отставание?
«Уж лучше официальная версия и новость, чем догадки и предположения блогеров и журналистов. Такого бы напридумывали…» — пишет ещё один комментатор ВО. Нет, дружище! Как мы видим, официальной версии нет, вместо неё — сразу две, к тому же противоречащие друг другу. И обе — из неназванных источников. Что справедливо, ибо нормальной официальной версии нет и быть не может, а потому в ход и идут острожные предположения тех, кто хоть как-то рядом с событием.
Так вот именно на их основании уже и «напридумывали». К своей светлой радости, повод получили украинские нацики и вообще дёрнутая нацизмом за голову общественность обезумевшей юго-восточной части Русской земли. Ведь то, что упал самолёт, до которого Украине не добраться ни экономикой, ни наукой, ни техникой ещё лет пятьдесят, — не берётся во внимание. Как и то, что это на данный момент вообще лучший самолёт 5-го поколения в мире, подобие которому даже в США выглядит бледно и немощно. Главное — у проклятой «русни» что-то там упало!
Да и внутри России полно, оказывается, радующихся. Радующихся как бы от противоположного: позор на весь мир! разбили первый серийный Су-57! теперь Алжир откажется их покупать! Акела промахнулся! позор джунглям!..
И вот зачем это всё нужно поощрять? Что озвученная информация об аварии в реальности полезного даст обществу и специалистам? Вот действительно — полезного-то что?
