В некотором смысле это стало даже скучно. За истекшие два года Белый дом официально представил начало большой войны минимум трижды. В первый раз — в 2017 году, когда обещал обрушить «огонь и ярость» на Северную Корею. Не исключалось даже нанесение тактических ядерных ударов. Чуть позднее, также в 2017 году, дело якобы сильно пахло керосином из-за ввода турецких войск в сирийскую часть Курдистана (операция «Оливковая ветвь»).
Курдов публично поддерживали американцы, грозившие Анкаре «вплоть до применения оружия на поражение». В третий раз Соединенные Штаты замахнулись даже на перспективу военного конфликта с Россией, если Москва помешает им наглядно проучить зарвавшегося Асада.
Во всех трех случаях дело закончилось большим выпуском пара в свисток. Причем до применения оружия дело дошло только в Сирии, где американский флот, при поддержке авиации и некоторых союзников по НАТО, сильно обмишурился. Хотя формально ракетный удар по второстепенных сирийским объектам имел место быть. Только оказался он очень ограниченным и привел скорее к медийным потерям для имиджа гегемона, чем послужил грозным предостережением его противникам. А в предыдущих двух случаях дело ограничилось только грозной болтовней перед журналистами.
Теперь вот Америка опять обещает наказать зарвавшегося наглеца. В этот раз мальчишом-плохишом объявлен совсем от рук отбившийся Иран, потерявший берега и фактически на «весь цивилизованный мир» уже напавший. Правда, только по телевизору.
Во всяком случае, план провокации с диверсией на танкерах провалился с треском. Вместо полутора десятков красиво пылающих судов с нефтью в крупнейшей порту на главной линии ее перевалки на Ближнем Востоке получилось показать лишь маловразумительную вмятину после швартовой ошибки на одном корабле.
Но это в объективной реальности, тогда как в медийном пространстве США картинка по-прежнему сохраняется во всём блеске заведомой тенденциозности. Удар по танкерам был, и ответственность за него лежит на Тегеране. Комментаторы, конечно, произносят юридически обязательную поправку — скорее всего, но так, что публика ее практически не воспринимает. Иранцы, мол, вконец обнаглели. Они давно грозились перекрыть нефтетрафик через Ормузский пролив, и теперь, мол, перешли от просто угроз к диверсиям. Мало того, они поставили миру ядерный ультиматум.
Дальше как всегда. Трамп с искренним сожалением, идентичным натуральному, сказал в своем твиттере, что Америка войны ни в коем случае не хочет, но и потворствовать иранской агрессии тоже не намерена. Если иранцы хотят войны, то официальный конец Ирана они получат гарантированно. Если потребуется, глава Белого дома готов послать в Персидский залив 120 тысяч военных. В дополнении к тем, которые там уже есть.
А чтобы ни у кого не возникло сомнений в серьезности, Пентагон усилил Пятый флот США дополнительной авианосной ударной группой в составе атомного авианосца Abraham Lincoln, ракетного крейсера Leyte Gulf, трех эсминцев типа Arleigh Burke (Bainbridge, Mason и Nitze), а также до двух ударных подводных лодок с крылатыми ракетами «Томагавк».
И теперь большинство новостных каналов активно обсуждают — когда большая горячая война США с Ираном непосредственно начнется, и как именно она будет развиваться. А пока Вашингтон по телевизору побеждает Тегеран, можно спокойно приготовить кофе и взяться за спокойные расчеты на калькуляторе.
Вооруженные силы Исламской Республики Иран, может, и не крупнейшие в мире, однако в мировом рейтинге занимают 20-е место, после Турции (8-е), Египта (12-е) и Израиля (15-е). Согласно справочнику The Military Balance 2017, они насчитывают 523 тыс. человек только армии и еще до 130 тыс. бойцов в составе Корпуса стражей Исламской революции (КСИР). Также имеется 350 тыс. обученного кадрового резерва, а общий мобилизационный ресурс достигает 20 млн человек.
На данный момент развернуты 8 бронетанковых, 14 механизированных, 12 легких пехотных и 1 воздушно-десантная бригада. КСИР сюда добавляет 10 бригад специального назначения, и едва ли не столько же разных прокси-формирований, несмотря на легкость своего вооружения, обладающих богатейшим реальным опытом боев в Сирии. Кстати сказать, и против американского гарнизона, начиная от частей морской пехоты и заканчивая подразделениями ЧВК.
С техникой несколько хуже. Из 1500 имеющихся танков лишь 130 можно отнести к новейшим (по иранским меркам), и 480 — просто новым (точнее, глубоко модернизированным Т-72 первых серий). Остальное — Т-55 местного, советского или китайского производства, а также окончательно устаревшие американские М47, М48 и М60. Впрочем, устаревание — штука относительная. Против последней модификации М1 «Абрамс» они, безусловно, не катят, но не стоит тем не менее забывать, что в Йемене с вполне хорошим результатом до сих пор применяются куда более древние Т-34−85.
Состав иранской авиации рассматривать смысла не имеет. ВВС стран НАТО она проигрывает на голову, а вот состав и реальные возможности ПВО остаются фактором сильно неопределенным. Особенно после появления в открытых источниках информации о прибытии 21 мая в Иран российского сухогруза «Спарта II». Что он привез — не раскрывается, однако известно, что до того он активно участвовал в так называемом «сирийском экспрессе», доставляя Асаду оружие и боеприпасы, так сказать, в товарных количествах. Кстати, а кто сказал, что это его первый рейс в Иран?
Ну, и еще флот. На фоне номинальной американской морской мощи он, безусловно, смешной. Только к захвату акватории всего Мирового океана он и не предназначается. Его задача — сделать несудоходным единственный пролив на выходе из Красного моря. И сделать это сегодня, хоть и не без потерь, он вполне в состоянии. Ошибки «Танкерной войны» 1986−1989 годов в Тегеране учли.
Какие против всего этого козыри могут выложить Соединенные Штаты? 120 тысяч экспедиционного корпуса? Для журналистов — красиво, но в текущей реальности, простите, это только фантазия.
При полном списочном составе ВС США в 1,3 млн человек их реальная штатная численность составляет всего 420 тысяч, из которых непосредственно боевых частей и подразделений не превышает 160 тысяч штыков. Одна треть из которых дислоцирована на континентальной части страны и занимается обеспечением учебного процесса и обслуживанием материальной базы. Другая треть размазана по всему миру от Окинавы до Раммштайна. Так как мир большой, в каждом конкретном месте сил имеется немного. На всю Европу — менее 20 тыс. человек.
Таким образом, теоретически, после 6−8 месяцев активной мобилизации, с большой помощью союзников по НАТО (если те, конечно, согласятся, а не окажутся как испанцы), то наскрести достаточно ударных сил у Вашингтона теоретически получиться может. Однако вот конкретно сейчас Пентагон в регионе Ближнего Востока располагает: в Ираке — 5262 человека, в Сирии — около 2000 чел., в Иордании — 1500 человек.
Сюда следует добавить около 700 штыков армейского спецназа и до 3 тысяч частных контрактников под эгидой ЦРУ. Итого — 12,5 тысяч. И.о. министра обороны США Патрик Шэнахэн говорит о теоретической возможности отправить им на усиление еще 5 тыс. военных.
И вот этими силами Америка будет устраивать большое сухопутное вторжение в Иран? Серьезно? Это не смотрится даже в качестве анекдота.
Максимальный предел возможностей США — повторить в том или ином виде «сирийский ракетный вариант». В день «д» и час «ч» флот и авиация США вполне способный нанести по объектам на территории Ирана масштабный комбинированный удар примерно на 200−220 крылатых ракет. Плюс какое-то количество бомб. Безусловно, не ядерных, иначе иранское руководство буквально ляжет костьми, отдаст последнюю рубашку, но вопрос организации ответного ядерного удара по территории США станет для них буквально принципиальным вопросом чести.
А так как обычная возможность достать до Америки ракетой у иранцев отсутствует, будет использован вариант диверсионно-террористической атаки. Причем вовсе не обязательно с именно подрывом. Устроить долгосрочное радиоактивное заражение большой площади наиболее заселенной части Соединенных Штатов — дело не столь уж и сложное.
Американское руководство этот момент понимает хорошо. Тот же Шэнахэн отправкой пополнения в зону потенциального конфликта, конечно, грозит, но тщательно старается не показать себя уж слишком решительным. «Мы не хотим, чтобы ситуация обострилась. Речь идет о сдерживании, а не о войне» — цитата из его недавнего выступления.
В общем, фактор ядерного нападения исключается полностью. Как и вариант классического сухопутного вторжения. При всей медийной напыщенности гегемон реальными силами для этого не располагает.
Да и разовый налет слишком напоминает иллюстрацию к классической русской поговорке — бабушка надвое сказала. Что американцы организовать его смогут — спору нет. Что к большинству объектов они прорвутся — тоже. Но вот какой окажется цена успеха — спрогнозировать не способен никто. Точнее, что она выйдет дорогой — сомнения не вызывает. Другой вопрос — что и как придется делать потом?
Америка слишком чувствительна к потерям. А они имеют все шансы оказаться существенными. Что вынудит поставить ребром вопрос — бить еще или утереться? Оба варианта для Трампа одинаково плохи.
Первый требует объявления Ирану полномасштабной войны. Но по Закону о военных полномочиях от 1979 года, для этого президент обязан получить согласие Конгресса. Учитывая нынешние сложности в их двусторонних взаимоотношениях, можно смело ставить штоф коньяка против пивной пробки, что противники Трампа из стана демократов немедленно воспримут подобное развитие событий как слабость узурпатора, которой следует немедленно воспользоваться для пускания ему крови. Вплоть до дискредитации «этого выскочки» по варианту: он войну объявил, но не начал, что же он за президент, ату его немедленно!
Хотя и второй вариант немногим лучше. Пример с налетом на Сирию показал, что медийное очарование сиюминутным якобы успехом (мы обещали и сделали!) проходит быстро, а вот негативное послевкусие — сделали-то да, но добились этим чего? — остается надолго.
Если врезать Асаду «как следует» мешал риск оказаться в состоянии ядерной войны с русскими, то в отношении Ирана сей момент отсутствует. Бей чем сумеешь и как сможешь. Но тогда и ограниченность текущих возможностей гегемона станет еще более вопиющей. Что Америка как раз не нужно совершенно точно.
Причем, как возглавляющему ее Трампу, так и многим другим участвующим сторонам. В том числе непосредственно военным, хорошо понимающим, кого именно потом назначат крайним и принесут в искупительную жертву толпе. Надеюсь, никто не думает, что сдержанность высказываний Шэнахэна продиктована исключительно его природным душевным пацифизмом? Это Майку Помпео жить хорошо. Он не военный. За его милитаризм с него Америка не спросит. Точнее, он всегда сможет сослаться на то, что «это просто генералы с задачей не справились». У генералов эта возможность отсутствует. Вот они и тормозят процесс как могут.
В итоге получается, что по любому варианту война успеха Трампу не сулит, а вот политические проблемы гарантирует. Тогда как минимум половина его мыслей уже занята начавшимся процессом подготовки к гонке за второй срок в Овальном кабинете. Собственноручно осложнять себе жизнь и даром дарить убойные аргументы оппонентам — далеко не самый лучший план.
Стало быть, побеждать Иран Америка будет исключительно по телевизору. Авианосец «Линкольн» сотоварищи, покрутившись в акватории, как и в случае с ядерным Ыном, в итоге тихо вернется в родные пенаты. Потому что победить Иран Соединенные Штаты не могут, тогда как сделать, пусть и не очень надолго, «нефть по 200» Тегеран в состоянии вполне.
И для Америки последствия окажутся не менее разрушительны, чем «топоры», падающие на иранские объекты. А в игры с такими ставками Америка сегодня больше не играет. Что, безусловно, нисколько не отменяет возможности еще долго обмениваться с иранскими властями разными громкими угрозами под стрекот кинокамер.
