Все началось в 2009 году, когда Катар предложил Дамаску строительство трубопровода со своего Северного месторождения – смежного с прилегающим месторождением Южный Парс, принадлежащим Ирану – через Саудовскую Аравию, Иорданию и Сирию в Турцию для поставок в ЕС.
Вместо этого Дамаск в 2010 г. выбрал конкурирующий проект стоимостью $10 миллиардов Иран-Ирак-Сирия, известный также как «Исламский трубопровод». Договорённости были официально озвучены в июле 2011 года, когда уже начиналась сирийская трагедия. В 2012 г. с Ираном был подписан Меморандум о взаимопонимании.
До тех пор Сирия была исключена геостратегически, поскольку не обладала столь крупными запасами нефти и газа как нефтедолларовый клуб – Совет по сотрудничеству в Заливе. Но владеющие внутренней информацией знали о её значимости как регионального транспортного коридора. А позже это значение было усилено открытием серьёзного прибрежного потенциала нефти и газа.
Иран же, со своей стороны, уже мощный мотор в смысле нефти и газа. Настойчивое громыхание в Брюсселе – который всё ещё не способен уже 10 лет найти единую европейскую энергетическую политику – возвестило о едва сдерживаемом восхищении от Исламского трубопровода, – это было бы идеальной стратегией диверсификации и ухода от Газпрома. Но Ирак был под санкциями США и ЕС, связанными с ядерной проблемой.
Это оказалось поворотным моментом в основных стратегических мотивах – по крайней мере, для европейцев – для дипломатического решения иранской ядерной проблемы: «реабилитированный» (для Запада) Иран может стать ключевым источником энергии для ЕС.
Но с точки зрения Вашингтона геостратегическая проблема осталась – как разрушить альянс Тегеран-Дамаск. И, в конечном счёте, разрушить альянс Москва-Тегеран.
Навязчивая идея «Асад должен уйти» в Вашингтоне – многоголовая гидра. Сюда входит разрушение альянса Россия-Иран-Ирак-Сирия (весьма действенный альянс «4+1» с участием Хезболлы, активно воюющей с различными джихадистами в Сирии). Но сюда также входит изоляция энергетической их координации в пользу нефтедолларовых клиентов/вассалов Залива, связанных с американскими энергетическими гигантами.
Таким образом, стратегия Вашингтона пока состоит во внедрении известной логики Империи Хаоса в Сирию: разжигание пожара внутреннего хаоса в ходе предварительно спланированной операции ЦРУ, Саудовской Аравии и Катара с эндшпилем в виде смены режима в Дамаске.
Трубопровод Иран-Ирак-Сирия неприемлем для Вашингтонской Кольцевой не только потому, что проигрывают вассалы США, но по большей части из-за того, что в смысле валютной войны это станет обходом нефтедоллара. Иранский газ с Южного Парса будет продаваться в альтернативной корзине валют.
Соедините это с извращённой идеей, которой широко придерживаются внутри Кольцевой, что трубопровод будет означать дальнейший контроль Россией потока газа из Ирана, с Каспия и Центральной Азии. Чушь. Газпром уже сказал, что заинтересован в некоторых аспектах сделки, но это чисто иранский проект. На самом деле, этот трубопровод будет представлять собой альтернативу Газпрому.
И всё же позиция администрации Обамы всегда состояла в «поддержке» катарского трубопровода как «способа уравновесить Иран» и одновременно «диверсифицировать европейские поставки газа, уходя от зависимости от России». Итак, и Иран, и Россия считаются «врагами».
Турция на перепутье
Проект Катара, проводимый Qatar Petroleum, предсказуемо сумел соблазнить некоторых европейцев, если принять во внимание большое давление США и мощное лобби Катара в основных европейских столицах. Трубопровод продолжил бы судьбу печально известного и теперь брошенного Набукко в опере о Трубопроводистане, проекта, ранее организованного Веной.
Столь безоговорочно изначально ЕС поддерживал на самом деле смену режима в Дамаске – что пока может обойтись Саудовской Аравии и Катару по меньшей мере в $4 миллиарда (и счётчик крутится). Схема была очень похожа на афганский джихад в1980-е – арабы финансируют/вооружают многонациональную горстку джихадистов/наёмников с помощью стратегического посредника (как Пакистан в случае с Афганистаном, Турция в случае с Сирией), но теперь это прямая война со светской Арабской республикой.
Конечно, всё намного круче, ведь США, Британия, Франция и Израиль раскручивают всевозможные тайные операции в пользу «умеренных» мятежников и, как бы то ни было, с целью смены режима.
С точки зрения Вашингтона игра ясна: попытаться изолировать Россию, Иран и «бессменный» режим в Сирии насколько возможно от новых выгод Восточно-Средиземноморской энергии.
И это возвращает нас к Турции – теперь под огнём Москвы из-за того, что она сбила СУ-24.
Амбиции Анкары, а на самом деле – навязчивая идея – в том, чтобы позиционировать Турцию, как основной энергетический перекрёсток всего ЕС. 1) Как транзитный хаб газа из Ирана, Центральной Азии и пока России (трубопровод Турецкий поток отложен, но не отменён). 2) Как хаб для основных газовых находок в Восточном Средиземноморье. 3) И как хаб газа, экспортируемого Региональным правительством Курдистана (РПК) в северном Ираке.
Турция играет роль ключевого перекрёстка в проекте катарского трубопровода. Но всегда важно помнить, что трубопровод Катара не обязательно должен идти через Сирию и Турцию. Он вполне мог пойти через Саудовскую Аравию, Красное море, Египет и дойти до восточного Средиземноморья.
Итак, в большой картине, с точки зрения Вашингтона, больше всего имеет значение, повторюсь, «изоляция» Ирана от Европы. Игра Вашингтона в том, чтобы дать привилегии Катару как источнику, а не Ирану, и Турции в качестве хаба для ЕС для диверсификации поставок Газпрома.
Та же логика стоит за строительством дорогостоящего трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан, поддержанного лично Збигневом «Большая Шахматная Доска» Бжезинским.
Как оказывается, перспективы обоих трубопроводов просто мрачны. Мирный процесс в Вене в отношении Сирии ни к чему не приведёт, пока Рияд настаивает на сохранении вооружённых групп в списке «не-террористов», а Анкара продолжает разрешать свободный проход через границу потока джихадистов, занимаясь сомнительным бизнесом с украденной сирийской нефтью.
Ясно одно, что геоэкономически Сирия ушла далеко от гражданской войны; это грязная силовая игра Трубопроводистана на сложной шахматной доске, где главным призом станет победа в энергетической войне XXI века.
