В то время как США вкладывают массу средств в усовершенствование технологии стелс, позволяющей преодолевать воздушную оборону, Россия продолжает инвестировать в технологии противовоздушной обороны, чтобы противостоять этой угрозе и гарантировать, что в реализации любых своих планов, касающихся воздушного пространства России, НАТО рискует столкнуться с комплексной системой ограничения и воспрещения доступа и маневра (A2/AD).

В распоряжении России имеется комплексная система ПВО, имеющая многоуровневую структуру и включающая в себя комплексы ПВО дальнего среднего и малого радиуса действия, которые были в значительной мере усовершенствованы с момента распада Советского Союза. Мы часто слышим сообщения о том, как сделанные еще в СССР средства класса земля-воздух по всему миру сбивают вражеские самолеты, а также сообщения о катастрофах с участием самолетов и гражданских авиалайнеров союзников. Действительно, сделанные в России средства ПВО вездесущи, подобно автомату Калашникова, и их применяют во многих горячих точках с момента окончания холодной войны, включая Косово, вторжение в Ирак 2003 года, вторжение в Грузию 2008 года, вторжение на Украину 2014 года и текущую войну в Сирии. Хотя устаревающие средства до сих пор остаются на вооружении, важно отметить, что воздушное пространство России уже защищают новейшие технологии.

В ходе недавних военных учений «Восток-2018» российская комплексная система ПВО противостояла имитированному массированному удару воздушно-космических средств. В этих учениях были задействованы различные системы класса земля-воздух, в том числе системы дальнего действия С-300 и более новые коплексы С-400, комплексы «Бук» среднего радиуса действия, а также системы «Тор» и «Панцирь-С1». Современная российская система ПВО включает в себя оборудование, рассчитанное на противостояние боевым самолетам на различных высотах, дронам и крылатым ракетам. И военные учения «Восток-2018», в ходе которых эти системы противостояли массированным ударам с воздуха, должны были показать НАТО, что Россия — это настоящее минное поле для вражеских самолетов, осмелившихся вторгнуться в ее воздушное пространство.

ВВС США являются самыми продвинутыми в мире, и у них огромный опыт успешного противостояния вражеским системам ПВО — посредством технологий радиоэлектронной войны, технологий стелс и подавления ракетных систем класса земля-воздух при помощи крылатых ракет, запускаемых с кораблей. Большинство из тех систем ПВО, с которыми приходилось сталкиваться ВВС США, — это устаревшие советские системы, о которых было упомянуто выше. Однако им еще не приходилось сталкиваться с мощной системой ПВО, подобной той, которую можно наблюдать внутри границ России. Несмотря на все недостатки российской армии, которые стали очевидными во время войны в Чечне и вторжения в Грузию, было бы глупо недооценивать ту систему противовоздушной обороны, которую Россия модернизировала и развернула, чтобы противостоять Западу, сконцентрировавшемуся на сильной военной авиации.

Майкл Кофман (Michael Kofman) в своей недавно опубликованной статье, посвященной планам по созданию постоянной военной базы США в Польше, выступает против употребления термина A2/AD, потому что это сводит анализ военного потенциала России к «угрожающим красным кругам на карте» и не позволяет проникнуть в суть конфликта. Я с этим не согласен. Эти «угрожающие красные круги на карте» представляют собой воздушное минное поле, которое планировщикам НАТО придется либо каким-то образом нейтрализовывать с большим трудом, либо огибать в случае конфликта.

Отличным примером, касающимся эффективности наземных средств ПВО, является арабо-израильская война 1973 года. Вместо того чтобы измерять успех числом израильских самолетов, сбитых в ходе этого конфликта с Египтом, рассекреченный доклад ЦРУ демонстрирует эффективность сделанных в СССР авиационных ракетных комплексов в срыве миссий Израиля. Этот доклад показывает, что египетские сухопутные силы сумели избежать существенных потерь в некоторые моменты, потому что ВВС Израиля попросту не хотели проводить операции над основной зоной ПВО. И те опасности, с которыми израильские самолеты столкнулись в 1973 году — это лишь малая доля того, с чем столкнется НАТО, если его самолеты осмелятся вторгнуться в хорошо защищенную зону ПВО России.

Достоинствами российской системы ПВО являются дальность, точность и мобильность. С-400 представляет собой высоко мобильную систему, чья дальность достигает 400 километров против некоторых самолетов. Благодаря такой дальности эти комплексы могут охватывать не только страны Балтии — при условии их развертывания в Калининграде — но и часть территории Польши. Независимо от того, верите ли вы в то, что Россия планирует вторгнуться в страны Балтии, или не верите, крайне важно, чтобы военные стратеги признавали реальность того, что любые российские сухопутные силы, вторгающиеся на эту территорию, будут действовать под прикрытием мобильной и очень мощной комплексной системы ПВО.

Это приводит нас к идее об эффективном преодолении воздушной обороны или, по крайней мере, о том, чтобы отправить России решительный сигнал, что ее системы можно преодолеть, и таким образом удержать президента России Владимира Путина от просчетов, обусловленных излишней уверенностью в своих силах. Лучший способ противостоять системам ПВО — это избегать их, но, основываясь на особенностях этой многоуровневой комплексной системы, сделать это будет крайне сложно, если мы рассматриваем возможность вторжения в российское воздушное пространство.

Следующий вариант — сосредоточиться на тактике подавления, которая применялась в ходе прошлых конфликтов: средства ведения радиоэлектронной войны, противорадиолокационные ракеты класса воздух-земля, крылатые ракеты «Томагавк» и технологии стелс. Проблемы, связанные с этими методами — это цена, надежность и потенциальная неспособность вывести из строя все системы. Количество ракет и самолетов, необходимых для того, чтобы вывести из строя все системы, может оказаться весьма значительным, и стоит отметить, что многие из этих средств ПВО предположительно способны сбивать крылатые ракеты, которые являются относительно медленно движущимися целями. Высокая мобильность российских средств ПВО тоже препятствует их эффективному подавлению, поскольку атакующему самолету необходимо определять их местонахождение, которое может часто меняться.

Учитывая то, сколько средств и времени тратится на разработку и совершенствование технологий малозаметности, можно предположить, что такие самолеты будут невидимыми для российских наземных радиолокационных систем. Но это не так. Хотя бомбардировщик B-2 — это замечательная платформа и он обладает конфигурацией с небольшой радиолокационной заметностью, он может оказаться уязвимым перед новыми радиолокационными системами и боевыми самолетами. Дорогостоящие бомбардировщики F-22 и F-35 являются еще более уязвимыми, учитывая их форму и конструкцию, которая необходима для обеспечения маневренности боевого самолета. Технологии стелс уже терпели неудачу в прошлом, примером чему служит крушение F-117А, сбитого в небе над Сербией в 1999 году. Технологии стелс не способны сделать самолеты совершенно невидимыми, а успехи России в разработке технологий ПВО и радиолокации указывают на то, что они имеют короткий срок годности. Находящаяся в разработке система дальнего действия С-500, возможно, сумеет еще больше сократить этот срок, но пока говорить об этом рано.

Как НАТО может эффективно противостоять этой продвинутой модернизированной комплексной системе ПВО? Если рассчитывать только на традиционную тактику подавления и привычные методы, то с большим трудом. Альянсу требуется надежный план действий, который не только будет подразумевать наличие эффективных инструментов ведения войны, но и послужит для России сигналом о том, что ее систему ПВО возможно преодолеть — с большими потерями для самой России — если она попытается перейти черту и вторгнуться на территорию стран НАТО, включая Прибалтику.

Ответом здесь служат баллистические ракеты малой мощности морского базирования, о которых было упомянуто в Обзоре состава и количества ядерного оружия за 2018 год. Хотя некоторые аналитики сомневаются в целесообразности таких систем, учитывая, что крылатые ракеты большой дальности вытесняют устаревшие крылатые ракеты воздушного базирования и что сейчас рассматривается в дальнейшем развернуть крылатые ракеты малой дальности морского базирования, нужно признать, что речь идет о крылатых ракетах и нет никакой гарантии, что они смогут преодолеть российскую комплексную систему ПВО. Развернутые крылатые ракеты большой дальности и крылатые ракеты морского базирования станут теми продвинутыми системами, которые обеспечат эффективный ответ на потенциальную угрозу со стороны России, однако в некоторых случаях они не смогут стать подходящими средствами для преодоления современных систем ПВО, таких как С-400 и находящаяся в разработке С-500. Баллистические ракеты малой мощности морского базирования — это ракеты, обладающие большей пробивной способностью по сравнению с относительно медленно движущимися крылатыми ракетами. Они также характеризуются более коротким полетным временем. В условиях кризиса, когда необходимо уничтожить такую мобильную систему, как российская ракета «Искандер» с ядерной боеголовкой, находящуюся под защитой систем ПВО, баллистические ракеты малой мощности морского базирования способны обеспечить гибкий и пропорциональный ответ.

Обзор состава и количества ядерного оружия за 2018 год направлен на то, чтобы заполнить пробелы в вариантах нанесения удара, имеющихся в распоряжении США, и помочь в сдерживании возможной агрессии врага. Россия вложила массу времени и ресурсов в создание зоны ограничения доступа A2/AD. Важный компонент этой зоны — это комплексная система ПВО, которая, возможно, является самой продвинутой и мощной в мире. Крайне важно, чтобы НАТО развертывал мощные средства, такие как баллистические ракеты малой мощности морского базирования в сочетании с другими ядерными и неядерными силами, чтобы противостоять средствам ограничения доступа и предотвращать возможные просчеты. Неспособность адекватно оценить ограничения может обернуться конфликтом между крупными державами. Чтобы избежать конфликта, необходимо развертывать и разрабатывать гибкие варианты, позволяющие повысить эффективность сдерживания.

Адам Кабо имеет степень магистра в области международных отношений и в настоящее время занимается изучением ядерной стратегии России.