Западный мир преодолел критическую точку, когда в феврале США обвинили 13 россиян во вмешательстве в президентские выборы 2016 года. По мнению Америки и Великобритании, Россия организовала кибератаку на Украину с применением компьютерной программы-вымогателя NotPetya, которая нанесла Киеву значительный ущерб. Отрицание Россией своей вины не остановило специального советника Роберта Мюллера и правительство Великобритании, которые огласили список ключевых фигур и выдвинули обвинения.
Решая текущие и будущие проблемы уязвимости, США и другие страны Запада могут преследовать как минимум три цели. Во-первых, необходимо сократить количество уязвимостей. Во-вторых, следует более оперативно распознавать атаки и нивелировать нанесённый ими ущерб. В-третьих, Запад должен быть готов принять ответные наступательные меры на всех уровнях.
Страны и подконтрольные им силы регулярно шпионят и совершают атаки в киберпространстве по всему миру. Не только Россия держит Америку под «киберприцелом». В 2012 году нескольким гражданам Ирана было предъявлено обвинение в установке вредоносной программы на компьютер, управляющий плотиной в штате Нью-Йорк. В ноябре прошлого года китайских хакеров обвиняли в кибератаках на американские компании.
Открытые и свободные общества более уязвимы, чем их оппоненты, пренебрегающие свободой прессы. Директор научно-исследовательского центра конфликтологии в Оксфорде Кейр Джайлс отмечает, что «фокусирование многих западных СМИ на балансе приводит к тому, что европейская и американская аудитории узнают о российской версии событий вне зависимости от её правдоподобности».
Социальные сети прочно вошли в жизнь современного человека, и в связи с этим возможности пропагандистов расширились. Американцы всех возрастов и сословий могут стать целью психологических операций. Это возможно, так как огромное количество персональных данных доступно для покупки или украдено в ходе хакерских атак (как это было в случае с компанией Equifax и Управлением кадровой службы США). Внешние враги Америки способны собрать досье почти на каждого американца.
Прежде всего, количество уязвимостей можно сократить, пожертвовав некоторыми удобными услугами. Криптограф Брюс Шнайер выступает за то, чтобы снизить зависимость от компьютерных сетей – как минимум, от интернета. К примеру, современный автомобиль оборудован компьютерными процессорами, в его работе используются миллионы строк программного кода. Автомобиль становится уязвимым к кибератакам, хотя его основные функции – ускорение, торможение, повороты и так далее – на протяжении века работают без помощи компьютеров. В будущем управление машинами возьмёт на себя искусственный интеллект. С точки зрения кибербезопасности, развитие автомобиля идёт в неправильном направлении.
Следует извлечь урок из кибератаки на электростанции Украины в 2015 году. Украинские энергетики смогли возобновить работоспособность станций в течение семи часов благодаря наличию резервных систем ручного управления. Резервные системы, а также ограниченное использование информационных и коммуникационных технологий могут помочь в предотвращении атак и принятии ответных мер.
Второй немаловажный фактор: в киберпространстве всегда будет проходить гонка вооружений, в которой примут участие атакующие и обороняющиеся. Поэтому для оперативного реагирования на атаки необходимо создать улучшенные методы и техники, которые позволят быстрее разрабатывать, приобретать и использовать оборудование для защищённых вычислений. Это сложная задача для американского частного сектора, который старается как можно скорее представить новые функции на рынке. Государственный сектор США медленно осваивает информационные и коммуникационные технологии – так исторически сложилось. В итоге, частному сектору, который стремится осваивать новые технологии, следует проявлять ещё большую осторожность, а государственный сектор, закупающий наработки частного, должен действовать активнее, чтобы быстрее внедрять новые технологии и реагировать на проблемы.
Третий аспект: Америке необходимо выработать меры по противодействию операциям в серых зонах, которые международное сообщество не классифицирует как проявление агрессии. Методы наподобие психологических операций применяются всё чаще и чаще. Стоит подчеркнуть, что не следует принимать ответные меры, если Америка не будет готова к контратаке со стороны оппонента.
Выступить с ответом Америке мешает иерархичность главных организаций. Согласно исследованию центра RAND, военные, разведывательные, правоохранительные и дипломатические организации формируют ответные меры, но при этом вводят свои ограничения. В результате борьба за влияние идёт не только внутри организаций, но и между ними. Всё это препятствует процессу. В выступлении перед Конгрессом эксперт по кибервойне Клинт Уоттс заявил, что в России всё происходит наоборот. «Россия одерживает верх в информационной войне, так как одновременно использует приёмы кибервойны, своё влияние, разведку и дипломатию. Москва не обременена бюрократическими проблемами. Россия прибегает к конкурентоспособным методам, её структуры действуют сообща», – сообщил Уоттс.
В обвинениях со стороны Мюллера идёт речь о нарушении американских законов. Но как и в случае со шпионажем, подобные действия не считаются грубым нарушением международного законодательства. Почти 20 лет назад правовед Лоуренс Гринберг дал следующий прогноз: «Неопределённость международного законодательства в вопросах информационной войны позволяет Америке пользоваться приёмами информационной войны. В то же время, у соперников США появляется возможность атаковать Америку и её систему».
Подобного вмешательства следует ожидать со стороны России и других оппонентов Америки, которые, вероятно, ищут возможность повлиять на будущие выборы как в США, так и во всём мире. Эти ожидания соотносятся со словами генерала армии Валерия Герасимова, который процитировал австрийскую писательницу Ингеборг Бахман: «Войны уже не объявляются». Это действительно так, особенно когда речь идёт о кибервойне.
