Медийный скандал вокруг сбора материалов ДНК народов России американскими военными имеет под собой солидное документальное основание. Генетические опыты в рамках биологической войны были прописаны в долгосрочном геополитическом и военном планировании США ещё два десятилетия назад. Российская утечка из недр 59-й медицинской лаборатории подразделении молекулярной биологии ВВС США лишь подтверждает подозрения о разработке «генетической бомбы», считает американский аналитик Тони Карталуччи.

В октябре Россия выразила озабоченность по поводу попыток военных США собирать образцы ДНК у российских граждан, отмечая потенциальное использование таких биологических образцов с целью создания нового оружия для генетической войны.

Однако командование ВВС США заверило, что образцы будут использоваться только для так называемых «исследовательских» целей, конкретно – для «более детального изучения структурных особенностей скелета российского населения», а не для биотерроризма. Более того, представитель Учебного авиационного командования капитан Бо Дауни заявил, что его центр случайно выбрал русский народ в качестве источника генетического материала для своего продолжающегося исследования костно-мышечной системы.

Однако американские документы свидетельствуют о том, что поиск генетически ориентированного оружия имеет в США длительную и мотивированную историю. Впервые «биологические методы атаки» с применением под «конкретные генотипы» названы в докладе института «Новый век» 2000 года «Восстановление защиты Америки». Далее эта тема вновь возникла через десять в докладе научной группы JASON ВВС США «Биотехнология: генетически разработанные патогены». В нем фигурирует уже понятие «болезни, которая может уничтожить все население или определенную этническую группу».

В качестве способов доставки болезнетворных генов названы шесть широких классов генетически модифицированных патогенов, которые могут представлять серьезную угрозу для общества: бинарное биологическое оружие, дизайнерские гены, генная терапия, стелс-вирусы, болезни обмена веществ и дизайнерские заболевания. Сегодня ученые ВВС США говорят о том, что развивающаяся генная терапия в перспективе может использоваться в целях биологической войны – не только для поиска новых способов борьбы с болезнями, но и создания новых с помощью стелс-генов.

С учетом наличия у США опыта по применению генетического оружия в Южной Африке, можно не сомневаться в том, что и на этот раз американская военная медицина имеет практический интерес к генетическим материалам из России. Напомним, что во время апартеида американская лаборатория Delta G участвовала в тайной операции Project Coast по испытанию биологического оружия на населении ЮАР. В частности, она взяла на себя часть проектов биохимии местной оборонной компании Roodeplaat Research Laboratories по разработке вакцины против фертильности чернокожих женщин.

Сегодня США обладают глобальной сетью военных медицинских лабораторий и исследовательских центров. В частности, Исследовательский институт медицинских наук (AFIRMS) с центром в Бангкоке покрывает всю Юго-Восточную Азию и имеет дочерние лаборатории в Перу, Кении, Египте, Грузии и Сингапуре. AFRIMS является крупнейшей глобальной сетью заморских медицинских исследовательских лабораторий Пентагона и имеет ежегодный бюджет около 30-35 млн долларов. Официально он предназначен «для проведения современных медицинских исследований и надзора за болезнями для разработки и оценки медицинских продуктов, вакцин и диагностики для защиты персонала от угроз инфекционных заболеваний», однако, скорее всего, имеет двойное назначение.

С лабораториями в Южной Америке, Европе, Африке и Азии и с помощью субподрядчиков военные США имеют доступ к разнообразным генетическим материалам и объектам для проведения исследований и разработки всего многообразия оружия, о котором рассказывают его собственные политические документы. Ведь как следует из последнего доклада ВВС США, обнаружить использование биологического оружия сегодня практически невозможно. Испытания генетических видов оружия похожи на явления естественной вспышки болезни, что снижает возможность отследить источник и определить истинного преступника.