Например, в 2015 году США снова заняли первое место на глобальном рынке продаже вооружений, отхватив $40 миллиардов или ошеломляющие 50,2% мировых показателей. (Россия на третьем месте с продажами на $11.2 миллиарда). США к тому же на первом месте по объёму продаж вооружений развивающимся странам. В эти годы Вашингтон фактически вразнос продавал на рынке вооружений изделия военного назначения по меньшей мере в 100 стран, — потрясающая цифра, если на минутку задуматься о насилии на этой планете. Иными словами, и в международном масштабе США всегда были страной, в отношении оружия открытой.
Тем не менее, Дональд Трамп, заметно изменил процесс. Он тыкает ролью президента-заправилы поставок вооружений всем прямо в лицо. Такое он проделал во время первой поездки за границу, когда в Эр-Рияде непрерывно хвастался тем, что пробил продажу вооружений саудовцам на $110 миллиардов. А на самом деле некоторые продажи были согласованы администрацией Обамы, а некоторые в действительности и не были «продажей» вообще всего лишь «договорами о намерениях». И всё же он ставит это себе в заслугу, а когда речь идёт о его «достижениях», то главное в его стиле — преувеличение, конечно же.
И он снова это сделал во время шумной поездки в Японию и Южную Корею. Там, воспользовавшись северокорейской угрозой, он беззастенчиво рекламировал американские системы вооружений, одновременно заявляя о потенциальных сделках и будущем изобилии рабочих мест для американцев. В присутствии Синдзо Абэ, например, он клялся, что премьер-министр Японии «собьёт (северокорейские ракеты), когда завершит покупку массы военного снаряжения у США». И японский, и южнокорейский руководители, разглядев путь к его хорошо бронированному сердцу, неустанно потакали ему и по этой теме и относительно заявлений о возвращении рабочих мест в США. (А в реальности одна из систем вооружений, которые он рекламировал, F-35, как не удивительно, будет собираться в Японии!)
Однако довольно странно, что президент не затронул вопроса, непременно им поднимаемого, когда дело касается продажи оружия в Соединённых Штатах (по крайней мере продажи белым, не мусульманам, которым приспичило кого-нибудь пристрелить): вопрос о психическом здоровье. Разве не любопытно, что рекламируя что-нибудь невообразимо разрушительное в Азии и на Ближнем Востоке, он никогда не касается этой темы? К счастью, постоянный автор TomDispatch и специалист по продажам американского оружия Уильям Хартунг сегодня поднимет эту проблему в адаптированной статье, написанной для книги «Бредя во сне к Армагеддону: угроза ядерного уничтожения», только что вышедшей в издательстве «Нью Пресс». Можно сказать, что он рассматривает самые психологически тревожащие аспекты американских продаж оружия: способ, с помощью которого начиная с 1950-х ядерное лобби продавало способное разнести вдребезги планету оружие всевозможным президентам, Пентагону и Конгрессу. И если это не представляет собой пограничное состояние психического здоровья первой степени, то что тогда представляет?
Том.
* * *
До недавнего времени мало кто из нас просыпался в тревоге из-за угрозы ядерной войны. Такие опасности виделись реликтами, вроде холодной войны, напоминающими о застарелых привычках наподобие строительства противорадиационных убежищ или тренировок «пригнись и накройся».
Но отдадим должное Дональду Трампу. Когда речь идёт о ядерном оружии, он привлекает всеобщее внимание. Он воскресил озабоченность, если не откровенную тревогу, о том, что подобное оружие действительно может быть использовано впервые после 6 и 9 августа 1945 года. Именно так и происходит, когда обитатель Овального кабинета угрожает «обрушить огонь и ярость, каких мир никогда не видывал» на другую страну или, как он сделал во время своей президентской кампании, загадочно заявив, что если речь о ядерном оружии, «для меня очень важно опустошение».
Заявления Трампа как минимум выбивают из колеи так же, как и печально известная «шуточка» президента Рональда Рейгана «мы начинаем через пять минут бомбить Советский Союз» или комментарий помощника Рейгана, — «достаточно лопат», чтобы США смогли выжить при обмене сверхдержав ядерными ударами.
Будь то в 1980-х или сегодня, отношение «сильных личностей» к ядерным арсеналам вкупе с фактическим непониманием риска положить конец существующему миру добавляется к уже и без того ядовитому вареву. Беспрецедентное глобальное антиядерное движение — направляемое кампанией «Европейского ядерного разоружения»[1], а в США действиями «Движения за замораживание ядерных арсеналов» — помогли изменить позицию президента Рейгана, и настолько, что он позже согласился на существенное сокращение численности боеголовок и признал, что «в ядерной войне нельзя победить, и её нельзя начинать вовсе».
Остается наблюдать, может ли что-то подобное повлиять на президента Трампа. Очевидно однако, одно: президент обладает неимоверным количеством ядерного оружия, чтобы поддерживать свою агрессивную риторику — в США на активном хранении находится более 4,000 ядерных зарядов, когда лишь горстки достаточно, чтобы уничтожить Северную Корею, уничтожив миллионы жизней. Нет сомнения, несколько сотен ядерных боеголовок могут сделать то же самое даже с самой большой страной, а эти 4 000 в случае их применения фактически уничтожат планету.
Иными словами, в любом смысле слова ядерный арсенал США уже является невообразимо чрезмерным. Независимые эксперты из военных колледжей США полагают, что около 300 боеголовок было бы более чем достаточно для сдерживания любой страны от того, чтобы она инициировала ядерное нападение на Соединённые Штаты.
Несмотря на это Дональд Трамп всецело поддерживает (и даже более того) план Пентагона — разработанный при Бараке Обаме — по созданию нового поколения бомбардировщиков-носителей ядерного оружия, подлодок и ракет, равно как и новое поколение боеголовок для них. Во что обойдётся эта программа по «модернизации»? Бюджетное управление Конгресса недавно выделило на следующие три десятилетия $1.7 триллиона, с учетом инфляции. Как отметил руководитель выступающей за ядерное разоружение организации «Глобальный эпицентр» Дерек Джонсон «Это деньги, которых у нас нет, для арсенала, который нам не нужен».
Развивая ядерный комплекс
Зачем же стремиться накопить такое большое количество ядерного оружия? На деле за огромным арсеналом США скрывается маленький и грязный секрет: арсенал имеет большее отношение к власти и прибылям ведущих производителей оружия страны, чем к каким-либо воображаемым стратегическим представлениям.
Вы, возможно, не удивитесь, узнав, что во влиянии ядерного оружейного лобби на приоритеты Пентагона нет ничего нового. Успешные махинации производителей стратегических бомбардировщиков и межконтинентальных баллистических ракет, имеющие целью сохранить в прежнем виде бюджетные потоки, уходят корнями к рассвету ядерной эпохи, и именно они были первопричиной того, что президент Дуайт Эйзенхауэр ввёл термин «военно-промышленный комплекс» и предостерегал о его опасности в прощальном обращении 1961 года.
Без развития подобной номенклатуры вооружений этот комплекс просто не существовал бы в сегодняшней форме. Манхэттенский проект, обширное научно-промышленное предприятие, создавшее первое подобное оружие во время Второй Мировой, был одним из крупнейших финансируемых государством исследовательских и производственных проектов в истории. Сегодняшний комплекс по производству ядерных боеголовок всё ещё во многом строится вокруг сооружений той поры.
Манхэттенский проект был первым блоком непрерывного наращивания влияния военно-экономического истеблишмента, который пришёл править Вашингтоном. Кроме того, ядерная гонка вооружений с другой сверхдержавой того времени, Советским Союзом, была решающей для логического обоснования постоянного военного положения. В те годы это был ключ к поддержанию строительства, финансирования и организации оружейного истеблишмента.
Как отмечал Эйзенхауэр в прощальном обращении, « долговременная оружейная промышленность гигантских пропорций» развивалась по достаточно простой причине. В ядерную эпоху Америка должна была быть готова заранее. Как он выразился, «Мы больше не можем рисковать импровизацией чрезвычайного положения в национальной обороне». И это было по достаточно простой причине: в эпоху возможного ядерного конфликта любое общество может быть уничтожено за несколько часов. Не будет времени, как в прошлом, мобилизоваться или подготовиться, когда всё случится.
Кроме того, существовавшие некие весьма специфичные особенности запросов на увеличение ядерных арсеналов и средств доставки, подтолкнувшие Эйзенхауэра выступить с этим прощальной речью. Одна из его крупнейших битв разгорелась из-за создания нового бомбардировщика-носителя ядерных зарядов. ВВС и оружейная промышленность отчаянно стремились его создать. Эйзенхауэр считал, что это пустая трата денег, учитывая все остальные средства доставки, которые США в то время создавали. Он даже отменил программу создания этого бомбардировщика, и только для того, чтобы оказаться вынужденным возродить её под нешуточным давлением оружейного лобби. В процессе он проиграл более крупную битву за контроль над растущим ядерным арсеналом страны и влиянием разрастающегося военно-промышленного комплекса.
В то же время среди разведывательного сообщества, военного истеблишмента, в прессе и в Конгрессе ходили слухи о «отставание по ракетам»[2] от Советского Союза. Идея была в том, что Москва каким-то образом вырвалась вперед в развитии и создании межконтинентальных баллистических ракет. В подтверждение этого утверждения не приводилось никаких разведывательных данных (и позже оказалось, что оно ложно). Однако волна предположений худшего развития событий просачивалась или продвигалась аналитиками разведсообщества и с большим желанием поддерживалась пропагандистами от промышленности, сделавшими это «отставание» ежедневной новостью того времени.
Подобные страхи были затем ещё более преувеличены благодаря журналистам-ястребам того времени, вроде Джозефа Элсора и известных сенаторов-демократов, вроде Джона Ф. Кеннеди и Линдона Джонсона, равно как и Стюарта Симингтона, который «совершенно случайно» оказался другом и бывшим коллегой исполнительного директора производившей самолёты компании «Конвэр» (Convair), которая в свою очередь, «совершенно случайно» оказалась производителем межконтинентальных баллистических ракет. В результате он мощно лоббировал пентагоновский план строительства этой корпорацией большего количества баллистических ракет «Атлас», а Кеннеди великолепно использовал несуществующее «отставание по ракетам» как основную тему своей успешной президентской предвыборной кампании 1960 года.
Эйзенхауэр объективно не мог не видеть всего этого. Он понимал, что «отставание по ракетам» — фикция или, как он выразился, «полезный кусочек политической демагогии» для его оппонентов. «Производители военного снаряжения, — настаивал он, — прилагают гигантские усилия ради получения большего количества контрактов и, по-видимому, ради того, чтобы оказать чрезмерное давление на сенаторов».
Как только Кеннеди занял пост президента, стало совершенно ясно, что нет никакого «отставания», но теперь это уже ничего не значило. Ущерб был нанесён. Миллиарды долларов рекой текли в ядерно-промышленный комплекс на создание американского арсенала межконтинентальных баллистических ракет, равного которому уже не было на планете.
Технологии, которыми пользовалось оружейное лобби и его союзники в правительстве более чем полвека тому назад, стремясь продвигать в заоблачные выси расходы на ядерное оружие, продолжают применяться и по сей день. Оружейный комплекс двадцать первого века борется за те же инструменты влияния, что прекрасно были знакомы Кеннеди и его соотечественникам — в том числе и миллионы долларов пожертвований на избирательную кампанию, которые рекой текли членам Конгресса, и от 700 до 1000 постоянно нанятых лоббистов, чтобы влиять на них. Честно говоря, в иные моменты на каждого члена Конгресса приходилось по два лоббиста! Большая часть этой деятельности остаётся сконцентрированной на том, чтобы обеспечить щедрое финансирование создания всевозможных видов ядерного оружия, и на сохранение финансирования нового поколения бомбардировщиков, подлодок и ракет для его доставки на нужном уровне.
Когда не помогают традиционные методы лоббирования, последним аргументом, к которому прибегают промышленники, становятся рабочие места, в частности, рабочие места в штатах и районах, которые представляют ведущие члены Конгресса. Этому способствует тот факт, что объекты по созданию ядерного оружия достаточно широко разбросаны по всей стране. Есть ядерные лаборатории в Калифорнии и Нью-Мексико, исследовательский и испытательный полигон в Неваде, завод по сборке и демонтажу ядерных боеголовок в Техасе, завод в Канзас-Сити, Миссури, которые производит неядерные части этого оружия, и завод по обогащению урана для того же оружия в Оук-Ридж, Теннесси. Есть предприятия или базы для МБР, бомбардировщиков и подлодок с баллистическими ракетами в Коннектикуте, Джорджии, штате Вашингтон, Калифорнии, Огайо, Массачусетсе, Луизиане, Северной Дакоте и Вайоминге. Подобная география гарантирует, что ошеломляющее число конгрессменов автоматически будет выступать за наращивание расходов на ядерные вооружения.
В реальности же аргумент по поводу рабочих мест крайне фальшив. Специалисты знают, что фактически любая другая деятельность, в которую идёт такое финансирование, создаёт существенно больше рабочих мест, чем расходы Пентагона. Исследование экономистов Массачусетского университета, например, показало, что вложения в инфраструктуру создадут в полтора раза больше рабочих мест, чем финансирование Пентагона, а расходы на образование — в два раза больше.
В большинстве случаев, кажется, не имеет значения, что заявления о рабочих местах для продавцов вооружений гротескны, а лучших альтернатив такому подходу — пруд пруди. Аргументы остаются весьма действенными в штатах и сообществах, которые особенно сильно зависят от Пентагона. Вероятно, не стоит удивляться тому, что члены Конгресса из таких районов непропорционально представлены в комитетах, которые принимают решение о том, сколько будет потрачено на ядерные и традиционные виды вооружений.
Практическое руководство по влиянию на вопрос ядерных вооружений в Вашингтоне
Ещё один способ производителей ядерного оружия (как и остального военно-промышленного комплекса) в попытках контролировать и концентрировать общественное обсуждение состоит в финансировании экспертных советов правого толка, сиречь «ястребов». Преимущество производителей оружия в том, что эти организации и связанные с ними «эксперты» могут служить передовым дозором комплекса, выдавая себя за объективных политологов. Считайте это интеллектуальной версией отмывания денег.
Один из наиболее эффективных финансируемых промышленностью экспертных советов в смысле продвижения дорогостоящей и опрометчивой политики, без сомнения, «Центр политики обеспечения безопасности», организованный Фрэнком Гаффни. В 1983 году, после того как президент Рональд Рейган впервые провозгласил создание Стратегической Оборонной Инициативы (вскоре прозванной «Звездными войнами»), — высокотехнологичной системы космических вооружений, предназначенной для защиты страны от возможного первого удара Советского Союза, либо в зависимости от подхода, развязывающую стране руки для применения ядерного оружия без опасения быть атакованной в ответ, — Гаффни стал самым верным сторонником программы. Совсем недавно он стал известным проповедником исламофобии, но вклад его работы по продвижения «Звездных войн» продолжает и по сей день ощущаться в контрактах на перспективные системы вооружений.
Он служил в Пентагоне во времена Рейгана, но ушёл, поскольку даже та администрация стала по его меркам недостаточно антисоветской, как только президент и его советники начали обсуждать такие вещи, как сокращение ядерного оружия в Европе. Ему не потребовалось много времени, чтобы основать свой центр, финансируемый «Боингом», «Локхидом» и другими оборонными подрядчиками.
Ещё один ключевой поддерживаемый промышленностью экспертный совет в области ядерной политики — «Национальный институт государственной политики» (NIPP). Когда Джордж Буш-младший пришёл в Белый Дом, институтом был опубликован доклад о политике в области ядерного оружия, одобренный новой администрацией практически целиком и полностью как основа её первого обзора политики в области ядерного оружия. Там отстаивались такие моменты, как увеличение количества стран, на которые направлены ядерные средства поражения и строительство новых, более «практичных», пробивающих бункер ядерных ракет. В то время в правлении NIPP состоял исполнительный директор «Боинга», а директором был Кейт Пейн. Он останется печально известен в анналах ядерной политики из-за соавторства в статье 1980 года в Foreign Policy под названием «Победа возможна», в которой предполагалось, что США реально могут победить в ядерной войне, потеряв «всего лишь» от 30 до 40 миллионов человек. Вот таких экспертов и подбирает для финансирования военно-промышленный комплекс, стремясь распространять свои взгляды.
Кроме того, есть ещё Лексингтонский институт, экспертный совет, который никогда не встречал системы вооружений, которая им бы не понравилась. Его ключевого фронтмена Лорена Томпсона часто цитируют в новостях по вопросам обороны. Только редко указывают, что его финансируют «Локхид Мартин», «Нортроп Грумман» и другие подрядчики, производящие ядерное оружие.
И это всего лишь небольшие примеры исследовательских и пропагандистских вашингтонских групп, существующих на деньги оружейных подрядчиков; в этот широкий круг входят организации от правых, вроде «Фонда Наследия», до близких к демократам организаций, вроде «Центра новой американской безопасност»и, соучредителем которого стала бывший замминистра обороны по политике администрации Обамы Мишель Флоурной (которая, как считали, имела все шансы быть назначенной министром обороны, если бы на выборах 2016 года победила Хиллари Клинтон).
И, возможно, вы не удивитесь, узнав, что Дональд Трамп — вовсе не прижимист, если говорить о тайном сговоре с производителями оружия. Он стойко намерен набить свою администрацию отставными директорами от оружейной промышленности, и желание это настолько явно выражено, что сенатор Джон МакКейн недавно клялся противодействовать любым новым назначенцам, выходцам из военной промышленности. Среди примеров перегруженности администрации Трампа оборонщиками министр обороны Джеймс Мэттис, бывший член правления General Dynamics; глава администрации Белого Дома Джон Келли, работавший на различные оборонные фирмы и бывший советником DynCorp, частной охранной фирмы, выполнявшей любые задачи от (скверной) подготовки иракской полиции до контрактов в Департаменте внутренней безопасности; бывший исполнительный директор «Боинг», а ныне заместитель министра обороны Патрик Шанахан; бывший исполнительный директор «Локхид Мартин» Джон Руд, назначенный заместителем министра по политике; бывший вице-президент «Райтеон» Марк Эспер, только что утверждённый министром Армии; Хизер Уилсон, бывший консультант «Локхид Мартин», министр ВВС; Эллен Лорд, бывший CEO аэрокосмической компании Текстрон, ныне заместитель министра по закупкам; и глава администрации Совета национальной безопасности Кит Келлог, бывший сотрудник основного подрядчика в области вооружений и разведки CACI, где помимо всего прочего он работал с «наземными боевыми системами». И помните, что эти высокопоставленные фигуранты-промышленники всего лишь верхушка айсберга, когда речь идёт о корпоративной системе «вращающихся дверей», уже десятки лет крутящейся в Пентагоне (как документировал Ли Фанг из Intercept в рассказе в самом начале срока Трампа).
Учитывая состав команды национальной безопасности и любовь Трампа ко всему «ядерному», что нам ожидать от его администрации на фронте ядерного оружия? Как отмечалось, он уже подписал раздувание бюджета Пентагона на 1.7 триллиона долларов на наращивание ядерного арсенала и, по-видимому, его грядущий обзор ядерной политики включит предложения опасного вооружения, вроде «низко-обогащенных», предположительно более практичных ядерных боеголовок. В частном порядке он обсуждал со своей командой национальной безопасности расширение ядерного арсенала Америки в неимоверных размерах, вроде десятикратного его увеличения. Он всем сердцем принял расходы на ракетную оборону, поклявшись вложить ещё миллиарды долларов в ряд уже чрезмерно финансируемых, но недостаточно продуктивных программ. И конечно же, он прилежно старается подорвать иранскую ядерную сделку, одно из наиболее эффективных соглашений по контролю вооружений последнего времени, и этим угрожает открыть двери для новой ядерной гонки вооружений на Ближнем Востоке.
Если не остановить силами общественной оппозиции, ростом антивоенного движения или действиями Конгресса давно подготавливаемую и теперь проталкиваемую президентом Трампом, как лучшую вещь после изобретения гольфа, нарастающую активность с ядерными расходами, то у нас большие проблемы. И конечно, ядерно-оружейное лобби снова победит, как и почти 60 лет тому назад несмотря на противодействие популярного президента и отмеченного наградами героя войны. И нет нужды говорить, что Дональд Трамп — «шишка на ровном месте», не более, и не идёт ни в какое сравнение с Дуайтом Д. Эйзенхауэром.
Примечания:
1 — речь идёт об Организации сторонников одностороннего ядерного разоружения (CND). Была тесно связана с Лейбористской партией. Возникла в 1958 году в связи с обеспокоенностью общественности стремлением британского правительства сохранить собственный ядерный потенциал, принять доктрину «массированного возмездия», а также напряжёнными отношениями между США и СССР. «Движение за ядерное разоружение» поддерживали нейтральный средний класс, левое крыло Лейбористской партии и профсоюзного движения. В 1960 году конференция Лейбористской партии приняла резолюцию об односторонней оборонительной политике, несмотря на решительную оппозицию со стороны лидера партии Хью Гейтскелла, заклеймившего активистов Движения как «пацифистов, сепаратистов, примазавшихся попутчиков» и поклявшегося «бороться, бороться и снова бороться, чтобы спасти горячо любимую нами партию». В 1961 году резолюция была отменена голосованием. Под стать разногласиям в Лейбористской партии был раскол в самом Движении между «Комитетом ста», который призывал к актам гражданского неповиновения, и лейбористами, которые высказывались за проведение кампаний в поддержку Движения в рамках Конституции. Отсутствие внутреннего единства в партии привело к ослаблению поддержки Движения, и к 1963 году оно практически прекратило свое существование. В период эскалации ядерной напряжённости между сверхдержавами (конец 1970-х гг.) движение возродилось. В 1980-е гг. оно организовало противодействие соглашению правительства консерваторов с США по вопросу замены ядерных ракет типа «Полярис» на систему «Трайдент» и размещению в Великобритании американских крылатых ракет. Это привело к резкому увеличению числа участников Движения и демонстрациям в районах баз, выбранных для размещения крылатых ракет, особенно в Молзуорте, графство Кембриджшир, и в Гринэм Коммон, графство Беркшир. Возрождение Движения вновь затронуло Лейбористскую партию. Год спустя в 1980-м разногласия по поводу включения обязательства по одностороннему ядерному разоружению в программу партии стали одной из главных причин выхода из неё СДП (SDP). Объединение Движения с политиками левого толка уменьшило привлекательность Лейбористской партии и способствовало её поражению на выборах в 1980-х гг. Улучшение отношений между США и СССР после прихода к власти Михаила Горбачёва уменьшило тревоги британцев по поводу возможного применения ядерного оружия. В этот период ненадолго возник интерес к дочерней организации Движения «Европейское ядерное разоружение», однако к концу 1980-х гг. Движение вновь лишилось массовой поддержки.
2 — Заявление о том, что США отстают от СССР в производстве ядерных ракет, впервые было сделано Дж. Кеннеди в 1960 году во время предвыборной кампании. Оно оказало воздействие на Конгресс и общественное мнение и привело в начале 60-х гг. XX века к массированному развертыванию баллистических ракет наземного базирования.
