Разговор, который записал Дмитрий Карпов из Санкт-Петербурга со своим земляком Михаилом, проведшим длительное время в качестве кинолога на Донбассе, весьма примечателен тем, что в нем затронуты весьма интересные моменты. И, к сожалению, о некоторых мы писали.

Михаил из Санкт-Петербурга, позывной «Советник».


— Я вырос в военной семье. И чуть ли не с пеленок мечтал поступить в военно-морское училище. Но в 16 лет выяснилось, что с моим зрением я не то что в военное училище, в Советскую Армию не попадаю.

Но мне повезло, и тот же печальный год я попал на курсы кинологов при ДОСААФ. Кто знает, собачник — это болезнь, которая не лечится, и вот с тех пор я работаю со служебными собаками.



А когда начались процессы в Новороссии, я в 2015-м поехал туда со своей собакой, обученной на поиск погибших.

В тот год было проще. Тогда еще было ополчение, и, только увидев собаку, меня взяли прямо с блокпоста, несмотря на очки. Так вот, не доехав еще до Донецка, я уже попал в армию.

В 2016-м было уже сложнее. Я 10 дней бомжевал на автовокзале, поскольку военкомат мне на этот раз заявил, что у них теперь тоже армия, и я со своим зрением и возрастом туда не гожусь.

Да, пришлось потерпеть, подергать местных депутатов и начальников МЧС, полиции. Но увы, ограничения были везде.

Пришлось дергать Москву. Москва рыкнула, и спросила очень простую вещь: ребята, у вас там кинологи с опытом работы в 35 лет очередь в военкоматы с 6 утра занимают? Если нет, то берите мужика под любым предлогом.

— Скажите, кто из Москвы принял участие в этом деле?

Я вышел непосредственно на руководителя «Русского национального единства» (РНЕ) Александра Петровича Баркашова.

После такого поворота я моментально прошел медкомиссию и был признан годным к строевой службе. Но поскольку в штатке батальона и полка слово «кинолог» не присутствует в принципе, меня поставили на очень хитрую должность «водитель Урала».

— Можете сказать, где вы служили?

— В 2016-17 годах я проходил службу в отдельном штурмовом полку морской пехоты. Мариупольско-Хинганский полк. Это Новоазовский район, самый юг Новороссии. Базировались мы в 12-15 км от Новоазовска, практически на берегу моря. По сути были и боевым подразделением, и несли пограничную службу.

— Чем вы занимались как кинолог?

— Первое, что выяснилось, обучение собак поиску мин там особо не требовалось. Обеспечение охраны пункта постоянной дислокации, складов, территорий, поскольку это сейчас самое уязвимое.

Разминирование должно начаться только после прекращения боевых действий. И там работы лет на десять.

Для сравнения: под Санкт-Петербургом, конкретно, под Выборгом, где проходила финская кампания, люди до сих пор успешно подрываются на том, что устанавливалось с 1939 года. А вокруг Донецка стоят не самые старые мины. И стоять они смогут лет сто.

И найти эти мины смогут только собаки. Ни один миноискатель не найдет пластиковый корпус современной мины.

— А как обстояло дело с питанием собак?

— Тоже проблемы. Так как нет в штатном расписании кинологов, то нет и собак. Все приходилось вытаскивать на собственной инициативе, уговаривая командиров, уговаривая тыловиков и все прочее.

К сожалению, я пришел к выводу, что в ДНР проще самому создать структуру на базе общественной организации, которая будет готовить для армии, милиции, МЧС, погранслужбы служебных собак, не входя в структуры этих подразделений.

На сегодняшний день собаки требуются везде, начиная от блокпостов, через которые мотаются тысячи людей ежедневно. Здесь вам и наркотики, и оружие, и взрывчатка.

Здесь речь идет даже не о сотнях. Речь идет о тысяче собак на республику. Плюс каждая собака должна иметь (по-хорошему) двух обученных и подготовленных проводников.

— Наркотики... Это двусторонний канал или...?

— Сама по себе мысль о том, что ДНР будет что-то производить и забрасывать на Украину, довольно абсурдна. Речь идет скорее о транзитном канале для заброски в Россию произведенного за пределами даже Украины.

— Что можете сказать о боевом применении собак?

— В ДНР собаки применяются исключительно по линии охраны и караульной службы. Для подготовки серьезной собаки по минно-поисковой работе нужны условия: полигон, подготовленные инструкторы, вожатые, и, самое главное — для подготовки собаки по поиску мин нужен очень жесткий отбор.

Из овчарок 9 из 10 годятся для караульной службы. А для поиска мин — одна, дай бог, из 20-ти. Там совсем иная психология, характер. Нервная и злобная собака по мине работать просто не имеет права.

— Вопрос: для полноценной работы по минам нужны еще и саперы? Какая квалификация там у них?

В каждом серьезном подразделении есть саперная рота. И подготовка имеет место быть. Но самая большая проблема — это мины в пластиковых корпусах. Они не самые новые применяются, еще с советских времен остались. Но учитывая то, что в их конструкции очень мало металлических частей, а в земле металла очень много, металлоискатель обычно ее не берет никаким боком.

Лежащий рядом в земле осколок размером со спичечный коробок уведет искатель в сторону. А летом, учитывая, какая погода стоит в Донецке, до +50 на солнце, собака чует мину за 5-7 метров. Даже в твердой, как камень, земле.

Поэтому, какова бы ни была подготовка у саперов, вопрос подготовки собак-миноискателей приоритетный еще лет на 5, если не 10.

Поскольку подготовка минно-поисковых собак — процесс длительный и серьезный, то немногие служебные собаки используются в охранной и караульной деятельности. Мне за все время не удалось никого задержать, потому что само наличие собаки на объекте или в составе караульной группы, двигающейся вокруг объекта, является своеобразным стоп-сигналом и способно отпугнуть даже очень хорошо подготовленную ДРГ.

— Находили ли вы оружие иностранного производства?

— Не только приходилось находить, на даже и был под обстрелом из него. Конкретно — польские мины для миномета. От нашей она отличается тем, что практически беззвучно прилетает. Когда летит старая мина, а что у нас, что у украинцев минометы все те же, образца 1938-39 годов, ее слышно издалека, и можно что-то предпринять, укрыться, просто упасть. Польская мина летит бесшумно, и все, что можно услышать — это взрыв. Очень неприятное дело, я вам доложу.

Иностранных мин не находили. У украинцев хватает запасов, оставшихся от СССР.

— Как происходит работа с собаками?

— Рассказывать все достаточно бесполезно, здесь много специфики. Могу здесь привести случай в ранге анекдота. В одном кинологическом центре (понятно, что в России), ждали приезда главного в кинологической службе. Шишка приехал, стали ему показывать все, чем богаты.

Отработка следа в две стороны, откуда пришел, куда ушел, преследование на несколько километров, задержание со стрельбой и прочими спецэффектами. Высокий гость сидит, откровенно скучает, а потом спрашивает у начальника питомника: «Да я все это уже видел. А скажите, у вас собаки умные? Лапу давать умеют?»

Это я к чему? К тому, что на сегодняшний день в ДНР служебными собаками не занимается никто. В Донецком МЧС на сегодняшний день две служебные собаки, причем, я бы сказал — полторы. Одна качественная, вторая на базе ученика работает. Для фронтового города — это ничто, там действительно нужны сотни собак.

А между тем, на Украине до 2013 года была очень серьезная кинологическая служба. Одна из лучших в СНГ. И на сегодняшний день у них в окопах присутствует довольно большое количество не только служебных, но и комнатно-декоративных собак, работающих чисто как сигнализация на подползание наших разведчиков.

Было бы полезно сегодня сделать это и на нашей стороне. Но опять же, парни это могут делать только в порядке личной инициативы.

Какого-то централизованного обучения собак, кинологов и собаководов в республике не проводится.

В 2015 году я попал в Донецкий кинологический центр. Очень неприятный был случай. Откровенная банда якобы под флагом бригады «Восток» захватила половину милицейского питомника. Посадила по вольерам огромное количество собранных по всему Донецку внешне похожих на немецких овчарок собак и стала слезно клянчить в Интернете гуманитарную помощь из России.

Помощь пошла. Грузовиками в буквальном смысле слова. Все полученное раскладывалось в мешках и коробках перед вольерами, снималось, и отчеты отправлялись в Интернет.

Командовал этим ныне рядовой, служащий во внутренних войсках с позывным «Барс». Он всех благодарил, а потом все полученное отправлялось по магазинам.

Ни одну собаку там не научили даже команде «сидеть!», не то чтобы чему-то еще. Лишний раз все это подтверждает, что все надо делать самому. От мошенников никто не застрахован.

Необходимый комментарий.

Донецкий кинологический центр был заведением очень высокого уровня. Его владелец, подполковник запаса Владимир Колганов, был признанным экспертом в области кинологии европейского уровня. Имел квалификацию международного судьи и часто привлекался кинологическими центрами СНГ и Европы в качестве консультанта.

В том 2015 году мы трижды писали на тему ДКЦ, пытаясь воздействовать на ситуацию вокруг центра, но неудачно. Бригада «Восток», поправлю Михаила, здесь была абсолютно не при делах. Захватил питомник «генерал ДНР», некто Григорий Беляев. Личность очень примечательная полным отсутствием биографии, кроме окончания средней школы, зато известный своими пьянками, дружбой с Захарченко и депутатством в Нарсовете ДНР.

Именно под командой пьяного Беляева были избиты и выдворены из ДНР Владимир Колганов и его семья.

Опальный бывший командир бывшего «Востока» Александр Ходаковский, наоборот, активно встал на защиту Колганова. Чем, возможно, только усугубил ситуацию.

Итог такой: Колганов занимается любимым делом на территории России, понятно, в статусе гражданина этой страны.

Все рассказанное Михаилом не вызывает оптимизма в будущем. Если, конечно, это будущее будет. Потому что в случае движения вперед с минами придется столкнуться. Кто и как это будет делать, сегодня даже загадать сложно. Наверное, как всегда, Россия поможет...