20 сентября 2017 г. на площадке Генеральной Ассамблеи ООН
запланировано историческое событие: будет открыт для подписания Договор о
запрещении ядерного оружия (ДЗЯО). Россия, как и остальные официальные и
неофициальные ядерные державы (а также ряд их союзников), заранее
объявила об отсутствии поддержки этого международного соглашения в связи
с его противоречием интересам национальной безопасности.
Договор поддержали 122 государства – члена ООН (при этом в подготовке
документа официально приняли участие 135 стран и неформально еще 14
государств). Основные лидеры процесса — Австрия, Бразилия, Ирландия,
Мексика, Нигерия и ЮАР. Активно участвуют Ватикан и Казахстан. Стоит
также отметить, что на голосовании относительно начала переговоров о
Договоре в декабре 2016 г. воздержались ядерные державы Индия и Китай.
Особенный интерес вызывает позиция Японии, которая в целом поддерживает
безъядерный мир и является единственной страной, пострадавшей от боевого
применения ядерного оружия (ЯО), однако по соображениям национальной
безопасности (и, возможно, в связи с давлением США) не планирует
подписание ДЗЯО.
Россия неоднократно озвучивала позицию по ДЗЯО, в очередной раз дав
комментарий непосредственно в преддверии открытия ГА ООН. В целом
российский взгляд сводится к тому, что существует противоречие между
целевой задачей международного мира, неделимой безопасности для всех без
исключения государств и запретом на ядерное оружие как средства
предотвращения глобальных конфликтов.
В ходе корректировки текста ДЗЯО его авторы смогли уйти от
превращения ядерного оружия в нечто, противоречащее международному
праву, а также провели серьезную работу по уточнению формальных процедур
для будущих государств-подписантов, в том числе в части взаимодействия с
МАГАТЭ. Таким образом, ранее существовавшая угроза противоречий между
«будущим» ДЗЯО и действующим Договором о нераспространении ядерного
оружия (ДНЯО), вероятно, минимизирована.
Внимания заслуживают различия в подходах ведущих ядерных держав —
России и США — к взаимодействию со своими формальными и неформальными
союзниками. Ярчайшим примером «дисциплины» в западном сообществе
является давление США на Швецию, которая планировала подписание ДЗЯО,
однако позже появились свидетельства о негативных последствиях для
шведского оборонно-промышленного комплекса в случае реализации этих
планов. Все члены НАТО (обладающие ЯО либо разместившие его на своей
территории в соответствии с программой ядерного обмена), а также
большинство государств, связанных с США соглашениями в области
безопасности, не поддерживают Договор.
Резко контрастирует с таким подходом поддержка ДЗЯО Казахстаном,
одним из ключевых союзников России по ОДКБ и ЕАЭС. Следует особо
отметить и готовность к подписанию ДЗЯО главными противниками на Ближнем
Востоке — Ираном и Саудовской Аравией, при этом «третья вершина»
ближневосточного треугольника — Израиль — выступает против Договора.
Можно с высокой долей уверенности предположить, что ДЗЯО не будет
оказывать влияние на глобальный ядерный ландшафт в среднесрочной
перспективе. Однако в связи с подписанием Договора вероятно продолжение
«ядерного расслоения» и рост противоречий между ядерными и неядерными
державами, что в перспективе окажет негативное влияние и на другие сферы
международных отношений. Во избежание такой угрозы представляется
целесообразным активизировать поступательное движение в рамках уже
действующих форматов:
- введение в действие Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных
испытаний (ДВЗЯИ), не подписанного либо не ратифицированного рядом
ядерных и пороговых держав;
- сохранение и продление Договора о стратегических наступательных
вооружениях (ДСНВ, СНВ-III) и иных соглашений между Россией и США;
- наращивание мер доверия и прозрачности в области ядерных арсеналов
«официальной» ядерной пятерки (США, Россия, Великобритания, Франция,
Китай), например, путем односторонней публикации единообразной
информации о своих ядерных арсеналах согласованного уровня детализации, а
также формализации ядерных доктрин;
- поиск путей «легитимизации» либо иного порядка включения в систему
международных военно-политических отношений ядерного оружия
«неофициальных» стран, обладающих им, так как денуклеаризация Южной
Азии, Израиля, да и Корейского полуострова не выглядит решаемой задачей.
Для МИД России было бы хорошим жестом начать публикацию информации о
ходе исполнения СНВ-III по аналогии с коллегами из Государственного
департамента США, тем более в преддверии выхода на «потолочные»
значения.
Россия и США уже сделали для снижения ядерной угрозы больше, чем
какая-либо другая держава, при этом и условный рост этой угрозы в годы
холодной войны в итоге позволил избежать полномасштабного военного
столкновения. Создание горячих линий, переговоры в области ядерных
вооружений, поступательное сокращение ядерных арсеналов — тот
минимальный набор испытанных мер, распространение которых на все ядерные
державы позволит аккуратно выводить мир из-под перспективы ядерного
апокалипсиса. В частности, заявления (со стороны Международной кампании
за ликвидацию ядерного оружия — МКЛЯО) о «пользе» ДЗЯО для решения
проблемы северокорейского ядерного оружия представляются как минимум
непродуманными с учетом опыта Корейской войны 1950–1953 гг., в ходе
которой ЯО не применялось (хотя со стороны США все необходимые
подготовительные мероприятия были осуществлены). Резкие шаги по
«запрету» ЯО, одностороннему разоружению могут привести к окончательному
разбалансированию мировой системы. А уничтожать себе подобных
человечество отлично умеет и без ЯО.
Аналогия ядерного оружия с «ружьем на стене», безусловно, имеет право
на существование, но практика показывает, что мир не театр и люди на
ответственных постах не актеры. В конце концов все многочисленные случаи
различных инцидентов с ЯО до настоящего времени не привели к глобальной
катастрофе в первую очередь благодаря человеческому фактору. И здесь
следует добрым словом помянуть скончавшегося в мае 2017 г. советского
офицера С. Е. Петрова, в 1983 г. верно оценившего весьма убедительную,
но ошибочную информацию отечественной системы предупреждения о ракетном
нападении и тем самым предотвратившего обмен ядерными ударами.
