Официальный представитель Минобороны России генерал-майор Игорь Конашенков
© Сергей Бобылев/пресс-служба Минобороны РФ/ТАСС Российская военная полиция разворачивает два КПП и три поста вдоль
участков линии соприкосновения сторон. Это одно из следствий
договоренности между военными РФ и сирийской оппозицией о создании
третьей по счету «зоны деэскалации» в Сирии. Похоже, что ориентирующиеся
на США противники Асада становятся сговорчивее. Связано ли это со
сворачиванием «шефской» программы ЦРУ?
Представители Минобороны России и умеренной сирийской оппозиции
достигли договоренностей о том, как будет функционировать третья зона
деэскалации.
Об этом в четверг сообщил официальный представитель Минобороны
генерал-майор Игорь Конашенков. Он сослался на результаты прошедших в
Каире переговоров между российскими военными и представителями сирийской
оппозиции.
«В ходе состоявшегося в начале июля пятого раунда переговоров в
Астане был согласован вопрос о создании четырех зон деэскалации на
территории Сирии», – напомнил Конашенков. Две такие зоны безопасности –
на юго-западе Сирии и в Восточной Гуте близ Дамаска – уже успешно
действуют, подчеркнул представитель Минобороны. Третья зона создается в
центральной провинции Хомс.
В рамках договоренностей российская военная полиция в
пятницу развернет два КПП и три поста вдоль участков линии
соприкосновения сторон.
Со своей стороны оппозиция Сирии разблокирует проходящий через зону деэскалации «Хомс» участок автодороги Хомс – Хама.
Режим прекращения огня в третьей зоне деэскалации должен был вступить в силу с полудня четверга по местному времени.
В целом в третью зону деэскалации вошли 84 населенных пункта с
населением более 147 тыс. человек. Конашенков также констатировал: за
последние 10 дней соглашения о примирении подписаны
с представителями 52 населенных пунктов. Общее число примирившихся
населенных пунктов составляет сегодня более двух тысяч.
Без подпитки из ЦРУ «умеренная оппозиция» стала сговорчивее
То, что сирийские «умеренные» демонстрируют готовность согласиться с
условиями по зоне деэскалации, весьма показательно. После заключения
соглашения между Россией, США и Иорданией о создании зоны деэскалации в
провинциях Дераа, Кунейтра и Сувейда находившиеся там группировки
«Сирийской свободной армии» лишились опоры на американские перевалочные
базы в Иордании.
«Непримиримость» умеренной оппозиции исчезает на глазах после
известий о сворачивании курируемой ЦРУ программы «Обучи и вооружи»,
инициированной четыре года назад администрацией Барака Обамы. Как
отметила накануне газета The New York Times, «программе пришел быстрый
конец». Издание напоминает, что в начале июля директор ЦРУ Майк Помпео
сам рекомендовал Трампу свернуть программу – и президент США не
раздумывая согласился.
Группировки «Свободной армии» к тому моменту уже не представляли
собой серьезной военной силы (вину за разгром «умеренных» NYTimes
безосновательно возлагает на российские ВКС) и контролировали лишь
«постоянно сокращающиеся участки» сирийской территории. Программа, в
которую было вложено более 1 млрд долларов, вызвала резкую критику в
Конгрессе.
Причиной была не только дороговизна при сомнительных результатах. Как напоминает New York Times,
«некоторые из поставленных ЦРУ вооружений оказались в руках повстанческой группировки, связанной с «Аль-Каидой».
Имеется в виду «Джебхат Фатах аш-Шам», бывшая «Джебхат ан-Нусра».
Издание также напоминает, что программа Пентагона стоимостью 500 млн
долларов, которая предусматривала подготовку и оснащение 15 тысяч
«сирийских повстанцев» в течение трех лет, была отменена. Это произошло в
2015 году, после того, как выяснилось, что по программе было выпущено
не 15 тыс., а лишь несколько десятков бойцов.
«На юге программа продолжается»
Начальник отдела исследований ближневосточных конфликтов и
вооруженных сил региона Института инновационного развития Антон
Мардасов, впрочем, полагает – New York Times поторопилась с констатацией
сворачивания программы ЦРУ.
Эти программы действовали в отношении группировок в двух географических зонах – на северо-западе и юге Сирии.
«На юге программа продолжается, но в другом формате. Подразделение
Revolution Commando (преемник «Новой сирийской армии»), которое
дислоцировано возле города Ат-Танфа,
проходит подготовку на базе иорданского королевского спецназа по программе ЦРУ. Они и вооружения получали по программе ЦРУ.
Но как только они начинали воевать с режимом, у них это оружие
отбиралось, так как от них требовали воевать с «Исламским государством»,
а не режимом», – рассказал Мардасов.
На северо-западе программа поддержки по линии ЦРУ прекратилась еще
при президенте Бараке Обаме. Дело в том, что «Джебхат ан-Нусра»
захватывала маршруты логистических путей, военные базы в Идлибе. Поэтому
американское оружие не доходило до умеренной сирийской оппозиции, а
попадало в руки исламистов. «С этим и связано прекращение всей этой
поддержки», – подытожил Мардасов.
По мнению собеседника, не все очевидно и с организацией зон деэскалации.
В уже созданных «зонах» продолжается противостояние
Формально все те зоны, по которым заключаются договоренности на
международных переговорных площадках – в Омане (Юго-Западная зона) и в
Каире («Восточная Гута», «Хама – Хомс»), не противоречат меморандуму,
принятому после переговоров в Астане. «Все эти зоны там прописаны»,
– поясняет Мардасов.
Но тут, по мнению собеседника, «есть очень хитрый момент».
«Договоренности на этих площадках – в Каире и Омане – либо обнуляют
астанинские договоренности, как это было в случае с Юго-Западной зоной,
либо дополняют их новыми деталями», – отмечает Мардасов. Он считает, что
двусторонние договоренности России и США «обнулили эту зону,
прописанную в Астане; там продолжались бои, причем их вели обе стороны»
– и правительственные войска, и их оппоненты.
Подобная история происходит по итогам переговоров в Каире, считает Мардасов.
«Эти же зоны как бы не противоречат договоренностям в Астане, но сделка получается в принципе сепаратная – без Ирана и Дамаска.
А в Восточной Гуте присутствует много различных соединений,
подконтрольных Тегерану либо спонсируемых им. «Эти же отряды пытались
проводить наступления, которые противоречат духу астанинского
меморандума», – заметил Мардасов.
Что касается Юго-Западной зоны, о создании которой объявили
президенты Владимир Путин и Дональд Трамп после встречи в Гамбурге, то
она была фактически обнулена, считает собеседник. «Так, как она была
прописана в Астане участниками переговоров – так она не действовала
абсолютно. Перемирие нарушалось, и бои были достаточно серьезные. Бои
проводились не против террористов, а против коалиции «Южный фронт», то
есть «Сирийской свободной армии», в которой очень много бывших военных»,
– пояснил Мардасов.
В Восточной Гуте до сих пор проводятся серьезные операции. И особо тонкую игру здесь ведет Тегеран, считает Мардасов.
«Заключается сделка по одной зоне. Иранцы тут же перебрасывают
подразделения в другие зоны, проводят там операции и пытаются побольше
отжать территорий до того момента, пока будут достигнуты новые
договоренности. Российско-иранские противоречия обостряют эту игру. Если
раньше они были видны в Восточном Алеппо, где Россия стремилась
выстроить отношения с местными шейхами, то иранцы формировали различные
подразделения, чтобы оттеснить российское влияние, начали строить свои
просветительские культурные центры, которые способствуют
этноконфессиональным противоречиям, а никак не безопасности», – уверен
эксперт.
При этом, как напомнил израильский политолог, бывший руководитель
спецслужбы «Натив» Яков Кедми, в южной зоне деэскалации (близкой к
Голанским высотам) присутствует российский батальон военной полиции.
«Там остались небольшие группы террористов из ИГ и «Джебхат ан-Нусры». С
ними, вероятно, придется покончить физически. А все остальные войдут в
ту или иную систему переговоров, и большинство из них сложат оружие,
прекратят военные действия. Создание новой зоны деэскалации, о которой
сегодня говорили, – это очень хороший знак», – уверен Кедми.
Из территорий за пределами зон деэскалации самой проблемной зоной в
Сирии остается провинция Идлиб. Кедми указывает, что там «наибольшая
концентрация – несколько десятков тысяч человек – террористов из Алеппо и
других мест». «Другая проблема – там находятся другие воинственные
группировки. Самая сильная из них – «Братья-мусульмане» и соединения
туркоманов, которые находятся под большим влиянием Турции. Решение этой
проблемы может зависеть от того, удастся ли договориться с турецкими
властями. Это самое сложное. Но во всех остальных зонах в Сирии
начинается процесс урегулирования», – подытожил Яков Кедми.
Андрей Резчиков, Михаил Мошкин
https://vz.ru
Источник: putin-today.ru.
Рейтинг публикации:
|
