Три крупнейшие этнические группы в общей массе ближневосточных христиан — это ассирийцы, армяне и арабские христиане (православные и католики). Ассирийцы, один из древнейших народов Месопотамии, живет на землях современных Сирии и Ирака тысячелетия. Это — прямые потомки древнего населения Вавилонии и Ассирии, сохранившие самоназвание «сураи — ашураи», т.е. «сирийцы» или «ассирийцы». Большая часть ассирийцев, оттесненных еще в Средние века в труднодоступные горные районы, занимается сельским хозяйством. Османская империя предпочитала не вмешиваться во внутренние дела ассирийских общин. В частности, управление общинами осуществлялось через патриарха Ассирийской церкви Востока.
Однако, в годы Первой мировой войны в Османской империи усилились антихристианские настроения, в конце концов вылившиеся в трагедию 1915 года. В свою очередь, и армяне, и ассирийцы Османской империи взяли в руки оружие, чтобы защитить себя и отомстить за невинно убиенных соплеменников и единоверцев. Появились христианские вооруженные отряды, собственные полководцы. Одним из наиболее известных среди них был Ага Петрос, возглавлявший Ассирийские добровольческие силы и получивший даже прозвище «нового Ашшурбанипала».
Воевавшие на стороне Антанты ближневосточные христиане надеялись, что разрушение Османской империи принесет им долгожданное избавление от угнетенного положения и позволит получить автономию, в которой будут уважаться их религия и образ жизни. После распада Османской империи Ирак оказался под контролем британцев, Сирия — под контролем французов. И в Ираке, и в Сирии проживало многочисленное ассирийское население, рассчитывавшее на поддержку со стороны европейских христианских держав. Но Запад фактически предал христианское население Ближнего Востока — автономные государства для христиан так и не были созданы ни на французской, ни на британской подмандатных территориях.
В 1933 г. произошла знаменитая резня в Симеле на севере Ирака, в результате которой были убиты несколько тысяч ассирийцев. После того, как Ирак добился суверенитета, ассирийцы потеряли в нем даже те права, которыми обладали в Османской империи. Иракское руководство, стремившееся сформировать единую иракскую нацию, не было заинтересовано в сохранении национальной самобытности ассирийского народа. Более того, оно предпринимало шаги для формального разделения единой ассирийской общности на три народа по конфессиональному признаку — сирийцев (последователей Сиро-яковитской церкви), халдеев (последователей Халдейской католической церкви) и ассирийцев (последователей Ассирийской церкви Востока). Однако, даже весьма жесткая национальная политика Саддама Хусейна не шла ни в какое сравнение с теми ужасами, с которыми столкнулись иракские ассирийцы после начала кровопролитной войны, развязанной ИГ.
В Ираке один из основных очагов компактного расселения христиан — Ниневийская равнина. Кстати, еще в 1957 г. христиане составляли 75% населения Ниневийской равнины. К 2000-м гг. их оставалось не менее 25-30% от общей численности населения этого региона. В снижении численности христианского населения сыграли свою роль сразу несколько факторов: особенности демографического поведения христианского населения (меньший уровень рождаемости по сравнению с арабо-суннитским населением), заселение территории арабо-мусульманским населением, массовая эмиграция иракских христиан в страны Европы и Америку. И, тем не менее, в районе Ниневии присутствовало весьма многочисленное христианское население — коренные жители этих мест, потомки древних строителей и обитателей ассирийских городов.
Когда в Ираке, а затем и Сирии, активизировались вооруженные отряды религиозных экстремистов, первыми во всеоружии их встретили курды. В этом не было ничего удивительного, поскольку и иракские, и сирийские курды вели вооруженную борьбу против правительств своих стран и обладали собственными боевыми отрядами. Кроме того, курдское население и в Сирии, и в Ираке весьма многочисленно и имеет развитые связи с курдской диаспорой, расселившейся по всему миру. Христианское население Ближнего Востока первое время не уделяло должного внимания созданию собственных вооруженных формирований, что, по мнению некоторых аналитиков, и привело к первым внушительным жертвам среди мирного населения. В 2014 г., в результате начавшегося мощного наступления радикалов из ИГ (запрещенная в России организация), десятки тысяч иракских христиан были вынуждены бежать с обжитых мест.
Очень большими были человеческие жертвы — террористы убивали мужчин,
обращали в рабство женщин и девушек. Естественно, что такая ситуация не
могла не вызвать у христианского населения Ирака, а затем и Сирии,
желания сплотиться с оружием в руках для самозащиты и защиты своих
единоверцев и других мирных людей, страдающих от действий террористов.
Многие армяне и ассирийцы вступали в курдское ополчение, в рядах
которого действовали целые христианские подразделения. Однако затем и
сирийские, и иракские христиане, прежде всего ассирийцы, стали создавать
свои отряды самообороны, взяв пример с соседей-курдов. В 2014 г. стало известно о формировании в Ираке ассирийского ополчения «Dwekh Nawsha», что значит «Будущие мученики». Его возглавил альберт Киссо, а обучение личного состава взял на себя подполковник Юсеф Одишо — ассириец, профессиональный военнослужащий, в прошлом служивший в иракской армии. Многие бойцы «Dwekh Nawsha» являются членами Ассирийской патриотической партии — политической национальной организации ассирийцев, основанной в Багдаде более 40 лет назад, в 1973 году. Однако, считать «Dwekh Nawsha» вооруженным крылом партии все же не стоит — это надпартийное вооруженное формирование, созданное для защиты ассирийского народа от террористов. Оно действует в тесном контакте с курдским ополчением Пешмерга. Кстати, именно на территории Иракского Курдистана христиане чувствуют себя в наибольшей безопасности.
В Сирии еще в 2005 году была основана Партия сириакского союза, которая с началом в 2011 г. фазы активного вооруженного противостояния в стране стала позиционировать себя в качестве оппозиции Башару Асаду. Вскоре партия создала и собственные вооруженные формирования, известные как «Суторо» (официально — Ассирийское управление безопасности). Перед ассирийским ополчением была поставлена основная задача — защитить христианские общины страны от нападений религиозных экстремистов из ИГ и других группировок. С самого начала, как и в Ираке, сирийские христиане стали сотрудничать с курдским ополчением — Отрядами народной самообороны (YPG). В феврале 2013 г. в провинции Хасеке на северо-востоке Сирии был сформирован Ассирийский военный совет (Mawtbo Fulhoyo Suryoyo, сокр. МФС) — вооруженное формирование Партии сириакского союза, которое в 2014 г. влилось в состав курдских Отрядов народной самообороны.
В городе Эль-Камышлы, что на северо-востоке Сирии, на сирийско-турецкой границе, базируется еще одно крупное вооруженное формирование сирийских христиан — «Сооторо» (Силы обороны Гозарто). Оно было создано местными ассирийцами и армянами для защиты христианского населения Эль-Камышлы. В отличие от «Суторо», «Сооторо» поддерживает союзнические отношения с сирийскими правительственными войсками, подчиняющимися Башару Асаду. При этом формально «Сооторо» позиционирует себя как политически нейтральную организацию. То обстоятельство, что «Сооторо» поддерживает Башара Асада, является главной причиной размежевания этой организации с «Суторо». Неоднократно имели место даже вооруженные столкновения между проправительственной ассирийской милицией и антиправительственными формированиями, включая и курдские Отряды народной самообороны.
В настоящее время численность христианских милиций в Сирии оценивается примерно в 20 тысяч человек. Они вооружены стрелковым оружием и, в целом, представляют собой значительно меньшую силу, чем курдское ополчение. Поэтому основной удар террористов принимают на себя курдские Отряды народной самообороны. Но достается и ассирийским ополченцам, которые сражаются плечом к плечу со своими курдскими товарищами.
Вооруженная борьба, которую ведет христианское население Сирии и Ирака, защищаясь от нападений террористов, вызывает симпатии во многих странах мира с преобладающим христианским населением. В Сирии и Ираке сражаются американские и европейские добровольцы, прибывшие сюда из соображений религиозной солидарности и своих политических убеждений. Как правило, это представители праворадикальных организаций или их симпатизанты.
Если леваки предпочитают воевать на той же стороне, но в составе курдского ополчения, то христианские фундаменталисты присоединяются к ассирийской милиции. Так, Мэтью Ван Дайк — гражданин США, уроженец Балтимора, приехал в Ирак как представитель созданной им некоммерческой организации «Международные сыны свободы». В прошлом режиссер и наемник, участвовавший в восстании против Муаммара Каддафи в Ливии, Ван Дайк действует в Ираке как организатор боевой подготовки христианского ассирийского ополчения. Он присоединился к «Подразделению защиты равнин Ниневии» — одному из христианских ополчений Ниневийской равнины, укомплектованному преимущественно ассирийцами. И таких примеров достаточно много. Чаще всего в Ирак едут бывшие военнослужащие из США, Канады, Ирландии и Великобритании. Многие из них имеют реальный опыт участия в войнах и конфликтах и, выйдя в отставку и почувствовав себя не на своем месте, решили вновь вернуться на службу — только теперь уже в качестве добровольцев христианских ополчений Ирака.
Тесная связь американских добровольцев именно с иракскими ополченцами объясняется тем, что, во-первых, до Ирака проще добраться, во-вторых, США официально сотрудничают с иракским правительством и с иракскими курдами, что придает некоторую легитимность участию в боевых действиях на территории Ирака. Созданная Ван Дайком организация «Международные сыны свободы» стремится набирать в Ирак исключительно людей с боевым опытом, причем серьезным. Предпочтение отдается бывшим коммандос и военным разведчикам, отставным командирам, способным организовать процесс боевой подготовки христианских ополченцев. На рядовые должности в ополчение желающие есть всегда — из числа местной христианской молодежи, а вот обучить их, наладить систему управления, обеспечить инженерную и техническую поддержку — здесь требуются крепкие профессионалы, прошедшие хорошую школу в армиях США, Канады или европейских государств.
Примечательно, что в самом Ираке к участию иностранных добровольцев в боевых действиях относятся двойственно. Хотя в христианских ополчениях их поддерживают, иракские эксперты и аналитики более осторожны в своей оценке «христианского волонтерства». Главная проблема, с их точки зрения, заключается в том, что присутствие большого количества христианских добровольцев из стран Европы и США становится дополнительным козырем для пропагандистской машины ИГ, которая пытается представить войну в Ираке и Сирии как конфликт западных «крестоносцев» и их пособников с исламским миром. Примечательно, что против деятельности не только добровольцев из других стран, но и самих ополченцев выступили некоторые религиозные деятели восточных христианских церквей, которые убеждены в том, что защищать христиан Ирака должны власти этой страны. Однако, такая позиция получила отповедь со стороны международных ассирийских организаций. Например, в мае 2016 года Ассирийская Конфедерация Европы (АСЕ) подвергла критике эту позицию религиозных лидеров, заявив, последним не стоит столь активно вмешиваться в политическую жизнь своего народа.
В Сирии также воюют многочисленные иностранные добровольцы. Больше всего их в курдских Отрядах народной самообороны. Героизм воинов Рожавы впечатляет и вдохновляет многочисленных европейских, американских, азиатских добровольцев, сочувствующих левым или просто демократическим идеям. Что касается ассирийских христианских милиций, то иностранные добровольцы есть и в них. Правда, поскольку деятельность ассирийских милиций менее известна, в них и меньше добровольцев. Ведь информационное обеспечение играет очень большую роль в современном мире.
Необходимость активного участия христианских вооруженных милиций в войне против террористов в Сирии и Ираке объясняется не только соображениями самозащиты и борьбы с терроризмом и геноцидом, но и обеспечением представителям христианского населения реального права принять участие в определении политического будущего Ближнего Востока после окончательного разгрома ИГ. Можно сказать, что это — очередной, не исключено, что и последний, шанс ближневосточных христиан обрести свою политическую субъектность, хотя бы в качестве автономии.
