Выход наших войск в 1944 году к Балтийскому морю и вывод Финляндии из войны коренным образом улучшили положение Краснознаменного Балтийского флота (КБФ). Он вышел из Финского залива в акваторию Балтийского моря. Германское командование старалось всеми силами обезопасить свои транспортные морские перевозки, объем которых резко возрос, так как от них напрямую зависела боеспособность курляндской группировки, которая оказалась прижатой к морю. Кроме того, оно требовало от кораблей всевозможного содействия сухопутным войскам, поэтому усилило состав флота в Балтийском море с помощью кораблей, переведённых из Северного и Норвежского морей.
К началу 1945 г. на Балтийском море у немцев имелось 2 линкора, 4 тяжелых и 4 легких крейсера, более двух сотен субмарин, свыше 30 эсминцев и миноносцев, порядка семи десятков торпедных катеров, 64 тральщика, почти две сотни десантных судов и значительное количество сторожевых кораблей и катеров.
Исходя из сложившейся обстановки и общего плана наступления Красной Армии в Восточных районов Пруссии и Померании, Ставка ВГК поставила перед КБФ в кампании 1945 года основной задачей нарушение вражеских морских сообщений. К 1945 году из 20 имевшихся в составе бригады подводных лодок (БПЛ) КБФ шесть было развернуто на вражеских коммуникациях в Балтийском море.
Подлодки дислоцировались в Кронштадте, Ханко, Хельсинки и Турку. Боевое управление ими осуществлялось с плавбазы «Иртыш», находившейся в Хельсинки. Для обеспечения взаимодействия подводных сил с авиацией в Паланге был создан выносной пункт управления, способствовавший улучшению обмену информации о местонахождении конвоев противника и управления силами.
13 января 1945 года войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление, дав начало Восточно-Прусской операции, а днем позже в нее включились и войска 2-го Белорусского фронта. В начале февраля силы этих фронтов вышли на побережье Балтийского моря, в результате чего восточно-прусская группировка оказалась расчлененной на 3 части: хейльсбергскую, кенигсбергскую и земландскую. В ликвидации кенигсбергской и земландской группировок вместе с наземными войсками участвовали все рода сил КБФ.
Исходя из складывающейся на балтийском побережье обстановки и в связи с действиями советских сухопутных войск адмирал В.Ф. Трибуц поставил перед бригадой подлодок задачи: нарушать неприятельские коммуникации в южной и юго-западной районах Балтийского моря, вплоть до Померанской бухты, прервать сообщения курляндской группировки и совместно с авиационными силами блокировать порт Либава. В море должны были находиться одновременно 6-8 подводных лодок. Тем из них, которые действовали в районе приморских флангов наших сухопутных войск, надлежало вести борьбу с боевыми кораблями противника с целью недопущения обстрелов ими советских войск. Также им предстояло осуществлять оперативную разведку подходов к германским базам гитлеровцев в южной части Балтийского моря, ставить мины на маршрутах движения вражеских конвоев.
Чтобы выполнить эти задачи, командир бригады контр-адмирал С.Б. Верховский решил для ведения активных боевых действий на неприятельских коммуникациях развернуть лодки в районах, которые располагались на подходах к Виндаве и Либаве, западней Данцигской бухты и от меридиана маяка Брюстерорт.
Предусматривалось взаимодействие подлодок с авиацией, которое должно было выражаться в непрерывной взаимной информации штабов БПЛ и ВВС о данных авиационной разведки и изменении районов действий подлодок, их выходе на позиции и возврате в базы.
Переход ПЛ на позиции из баз производился по шхерным фарватерам под проводкой лоцманов в сопровождении корабля охранения, а с появлением льда — и ледокола. В точку погружения подводная лодка выходила, как правило, после захода солнца, следовала в подводном положении не менее 25 миль, после чего командир, оценив обстановку, сам избирал способ перехода на позицию. Основным методом действия подлодок было крейсерство в выделенных ограниченных районах.
Своевременно поступавшие данные авиаразведки о движении конвоев давали возможность командирам субмарин правильно оценивать обстановку в своем районе, производить необходимые расчеты, выходить на курс движения кораблей противника и осуществлять атаки. Так, используя данные авиаразведки, выходили на курсы конвоев врага и атаковали транспорты «Щ-303», «Щ-309», «Щ-310» и др.
Боевой счет в 1945 году открыла подводная лодка «Щ-310» капитана 3 ранга С.Н. Богорада. Ночью 7 января 1945 года, находясь в надводном положении, подлодка обнаружила караван в составе 3 транспортов, охраняемых кораблями и катерами. Лодка перешла в позиционное положение. (Позиционное положение подвойной лодки — надводное положение удифферентованной лодки, способной в любой момент погрузиться. При этом положении заполнены цистерны главного балласта, а средняя цистерна и цистерна быстрого погружения продуты. В позиционном положении подводная лодка обладает наименьшими мореходными качествами, может идти исключительно малым ходом и находиться на поверхности моря при волнении не свыше трех баллов.)
Сократив дистанцию до 3,5 кабельтовых, «Щ-310» произвела залп по головному транспорту тремя торпедами веером. Две торпеды поразили транспорт, который затонул. 62 суток действовала «Щ-310» в сложных зимних условиях. За этот период она прошла 1210 миль в подводном и 3072 в надводном и положении. Лодка хорошо выполнила задачу разведки, выявила систему противолодочной обороны и приемы действий дозорных кораблей противника, что явилось ценной информацией для наших лодок, которые должны были выйти в боевые походы.
В январе успешно действовали и другие наши подводные лодки. Первой, вышедшей в море в новом 1945 году, стала «Щ-307» капитана 3 ранга М.С. Калинина. 4 января она покинула базу и в полночь 7 января заняла назначенную ей на подходе к Либаве позицию. Вечером 9 января «Щ-307» лежала на грунте, когда акустик доложил о появлении шумов винтов кораблей конвоя. Всплыв в позиционное положение, командир обнаружил огни большого транспорта и корабли охранения. Развернув лодку для атаки кормовыми торпедными аппаратами, Калинин с дистанции 6 кабельтовых произвел двухторпедный залп. Обе торпеды поразили транспорт, который быстро затонул. Сторожевые корабли более двух часов настойчиво преследовали «Щ-307», сбросив на нее 226 глубинных бомб; 70 из них разорвались вблизи.
Исправив повреждения, лодка продолжала искать противника. Ночью она осуществляла поиск, находясь в надводном положении, днем — под перископом. Вечером 11 января лодка находилась в крейсерском положении. Крейсерское положение подводной лодки — надводное положение удифферентованной лодки, с заполненной цистерной быстрого погружения и незаполненными цистернами главного балласта и средней цистерной. В крейсерском положении подводная лодка способна к быстрому погружению.
Вскоре с подводной лодки были замечены ходовые огни двух транспортов и двух сторожевых кораблей. «Щ-307» начала маневрирование для выхода в торпедную атаку. В этот момент корабли охранения заметили лодку, осветили ее ракетами и начали обходить с обоих бортов. Ей пришлось развернуться на контркурс и погрузиться. Убедившись, что противник прекратил преследование, командир принял решение всплыть и продолжать атаку. «Щ-307» сблизилась с противником и с дистанции 5 кабельтовых произвела трехторпедный залп по транспорту, который загорелся и затонул.
Успех сопутствовал и другим экипажам. Например, ПЛ «К-51» капитана 3 ранга В.А. Дроздова, 28 января атаковала стоявшее на рейде Рюгенвальдемюнде транспортное судно и потопила его. 4 февраля в районе Либавы, подлодка «Щ-318» капитана 3 ранга Л. А. Лошкарева, несмотря на тяжелые гидрометеоусловия и сильное противодействие кораблей противолодочной обороны, один вражеский транспорт потопила, а второй повредила.
10 февраля наземные войска силами двух Белорусских фронтов приступили к осуществлению Восточно-Померанской операции. Наши армии рассекли вражескую группировку н в начале марта вышли к Балтийскому морю. В феврале и марте германское командование занималось интенсивной переброской войск из Курляндии в Данцигскую бухту и Восточную Пруссию. Движение транспортов между Либавой и Данцигской бухтой значительно возросло, в связи с чем наши подводные силы активизировали свою боевую деятельность в этом районе.
Так, 18 февраля вышла из базы гвардейская ПЛ «Щ-309» капитана 3 ранга П.П. Ветчинкина. Утром 23 февраля, когда лодка маневрировала на позиции вблизи Либавы, сигнальщик старшина 1 статьи К. Т. Альшаников и матрос Ф.И. Коробко при лунном свете (видимость была до 15 кабельтовых) обнаружили транспортное судно, идущее в охранении пары сторожевых кораблей. Сократив дистанцию до 9 кабельтовых, «Щ-309» трехторпедным залпом потопила транспорт. Один из кораблей охранения открыл по лодке артиллерийский огонь, а другой начал преследование. Оно продолжалось 5 часов. Бомбы рвались совсем рядом. В результате взрывов 28 бомб были повреждены командирский перископ и некоторые другие приборы. Несмотря на это, лодка произвела еще ряд атак, после чего вернулась на базу. 24 февраля в Данцигской бухте пустила на дно транспортное судно и повредила сторожевой корабль ПЛ «К-52» капитана 3 ранга И.В. Травкина.
Для борьбы с советскими подводными лодками и обеспечения безопасности своих морских коммуникаций немцы развернули усиленную дозорную службу надводными кораблями и субмаринами, создали специальные поисково-ударные группы из кораблей, оборудованных гидроакустической аппаратурой. Основной задачей этих групп являлось уничтожение наших лодок или вытеснение их из района движения конвоя. Для этого впереди по курсу следования конвоев враг производил профилактическое бомбометание. Обнаружив подводную лодку, корабли охранения некоторое время преследовали ее с целью загнать на глубину и дать возможность пройти транспортам. Одновременно они вызывали в район обнаружения поисковые группы, для длительного преследования лодки. Оно могло продолжаться до двух суток, при этом сбрасывалось порядка 200 глубинных бомб.
В юго-западной части Балтийской акватории, для поиска наших подводных лодок немцы днем и в светлые лунные ночи использовали самолеты, которые, обнаружив лодку, ракетами или другими способами оповещали о ее местонахождении надводные корабли. В целях ПЛО враг широко применял подводные лодки, маскировку, используя акустические трещотки, которые не давали возможность прослушивать шумы винтов кораблей. Чтобы избежать встреч с нашими лодками, фашисты осуществляли переходы в ночное время или в плохую видимость. А для затруднения действий наших лодок враг производил перевозки на быстроходных транспортах. В состав конвоя включалось 2-3 транспорта, которые охранялись миноносцами, сторожевиками и катерами.
Однако советские подводники продолжали наращивать мощь своих ударов. В результате выхода советских войск к южным берегам Балтийского моря и окружения кенигсбергской и данцигской группировок в марте противник приступил к интенсивной эвакуации войск, техники и вывезенного с оккупированных территорий ценного имущества в западные германские порты. Это вызвало активизацию движения транспортов из портов Данцигской бухты в порты Померании. Поэтому основная часть наших лодок была развернута в этом направлении. Деятельность подводников стала еще более эффективной.
Так, 1 марта, днем, ведя поиск в подводном положении, лодка «К-52» обнаружила шум винтов транспортного судна, но большая волна не позволяла атаковать его на перископной глубине. Тогда И.В. Травкин погрузил лодку на глубину порядка 20 м и решил провести атаку, используя данные гидроакустических приборов. Благодаря высокому мастерству командира и отличной подготовке акустика первая на Балтике бесперископная атака была осуществлена успешно. Пустив на дно еще два судна и израсходовав все торпеды, «К-52» 11 марта вернулась в базу.
В свой очередной боевой поход подводная лодка «К-52» вышла 17-го апреля, а продолжался он до 30 апреля. За это время «К-52» потопила 3 вражеских транспорта, несмотря на мощное противодействие противника. Так, во время преследования 21 апреля сторожевые корабли за 45 минут сбросили на нее 48 глубинных бомб. Весь день 24 апреля район, где находилась лодка, бомбили самолеты, сбросив около 170 бомб. Всего за время похода самолеты и корабли обрушили на «К-52» 452 бомбы, из них 54 разорвались на расстоянии от полусотни до 400 метров. Однако командир искусным маневрированием отрывался от врага. Экипаж умело вел борьбу за живучесть своего корабля. Подлодка благополучно возвратилась на базу.
Смело, спокойно, решительно действовал, активно искал вражеские суда в Данцигской бухте командир подводного минзага «Л-2» капитан 2 ранга С. С. Могилевский. Используя гидроакустическую аппаратуру, он 6 раз обнаруживал фашистские конвои, пять раз выводил лодку в атаку. Утром 25 марта, когда лодка шла на глубине около 25 метров, акустик зафиксировал шум винтов кораблей и работу гидролокаторов. Лодка всплыла на перископную глубину, и командир увидел конвой в составе 6 транспортов, миноносцев и сторожевых кораблей. Сократив дистанцию до 6,5 кабельтовых, «Л-21» произвела трехторпедный залп по транспортному судну и потопила его. Это была третья в этом походе победа минного заградителя.
К концу марта советские войска полностью очистили от фашистов Восточную Померанию. Нашими соединениями были заняты порты Гдыни и Данцига. В апреле КБФ была поставлена задача содействовать Красной Армии в ликвидации германских группировок, которые оказались в окружении в районах Кенигсберга, Пиллау (Балтийск), Свинемюнде и Хела. В эти районы перемещались позиции наших подлодок, которые уничтожали вражеские суда и корабли, совершающие переходы морем. Получив боевой приказ, 23 марта вышла из базы в направлении Данцигской бухты гвардейская ПЛ «Л-3» капитана 3 ранта В.К. Коновалова. Большого успеха она добилась 17 апреля. В 00 час. 42 мин. акустик различил шумы винтов транспортных судов и сторожевых кораблей. Лодка начала маневрировать для торпедной атаки. Чтобы догнать конвой, подводной лодке пришлось идти в надводном положении на дизелях. В 23 часа 48 минут с дистанции 8 кабельтовых трехторпедным залпом «Л-3» потопила теплоход «Гойя», который перевозил порядка 7000 человек, среди которых было более тысячи германских подводников, а большую часть составляли солдаты вермахта. В последнее время стало модно преподносить гибель « Гойи» как преступление советских подводников, так как на судне среди военных было и определенное количество беженцев. При этом авторы этих утверждений полностью игнорируют тот факт, что потопленное судно никоим образом нельзя было считать госпитальными или гражданскими. Транспорт шел в составе военного конвоя и имел на борту военнослужащих вермахта и кригсмарине. Судно несло военную камуфляжную окраску, а также имело на борту зенитное вооружение. В то же время отсутствовал знак Красного креста, однозначно исключающий суда из объектов для атаки. Следовательно, «Гойя» был законной целью для подводников любой страны антигитлеровской коалиции.
Мартовские и апрельские походы лодок свидетельствовали о том, что немецкое командование значительно усилило силы ПЛО. В некоторых случаях противодействие противника было настолько велико, что советским подводным лодкам приходилось прекращать атаку и покидать район движения вражеского конвоя.
Кроме торпедного оружия, лодки использовали и минное. Так, подводные минзаги «Л-3», «Л-21» и «Лембит» выставили на путях движения немецких конвоев и на подходах к германским базам 72 мины. Примерные районы постановки мин назначались командиром бригады. Командиры лодок ставили мины после производства доразведки и выявления фарватеров врага. Так, подводный минзаг «Лембит» капитана 2 ранга А.М. Матиясевича 30 марта поставил на пути вражеских кораблей 5 банок, по 4 мины в каждой. В апреле на этих минах погибли транспорт, два сторожевых корабля и корабль ПЛО противника.
Помимо нарушения морских коммуникаций, подводные лодки КБФ противодействовали обстрелу вражескими кораблями наших войсковых соединений в прибрежном районе, вели разведку баз противника, мест, подходящих для высадки десантов. Например, подводная лодка «Щ-407» разведала место высадки десанта на о. Борнхольм. Гвардейская ПЛ «Л-3», произведя в конце января минную постановку и ряд торпедных атак на подходах к Виндаве, 2 февраля по приказанию командира БПЛ перешла в район Брюстерорт-Заркау для атак кораблей, обстреливавших наши части на Земландском п-ове. 4 февраля подводная лодка выпустила залпом три торпеды по эсминцу. После атаки «Л-3» противник прекратил обстрел советских войск. Также в это время «Л-3» поставила на пути движения фашистских кораблей мины. 10 марта по распоряжению командующего флотом с целью предотвращения обстрела приморских флангов советских войск, находившихся на померанском побережье, в Данцигской бухте были развернуты ПЛ «Л-21» и гвардейская «Щ-303».
Успех боевых действий ПЛ зависел от боевой выучки личного состава. От подводников требовалось превосходное знание материальной части, тактико-технических данных корабля, поэтому командиры большое внимание уделяли боевой подготовке. Подготовка офицеров в основном складывалась из разбора боевых походов с детальным анализом действий подводников. Так, на сборе командиров минно-торпедных БЧ подводных лодок, проходившем с 1 по 3 марта, был произведен разбор успешных торпедных атак подлодок «Щ-307», «С-13», «К-52» и др. Аналогичный сбор провели со старшинами групп, командирами отделений, штатными торпедистами и минерами, что способствовало повышению их квалификации, умелым действиям в ходе торпедных атак и минных постановок. Только с января по март 1945 года в целях передачи боевого опыта состоялось 14 занятий с офицерами и старшинами электромеханических подразделений. На них выступили с докладами командиры боевых частей подводных лодок «С-13», «Д-2», «Щ-310», «Щ-303» и др.
В 1945 году напряженность работы механизмов сравнительно с 1944 г. значительна возросла. Например, подлодка «Л-3» за три месяца 1945 года прошла 3756,8 мили, а за весь предыдущий год — лишь 1738 миль; ПЛ «С-13» за 1944 год прошла 6013,6 мили, а за один поход 1945 года — 5229,5 мили. Кроме того, преимущественно в ночных атаках и поисках врага в надводном положении увеличивалась нагрузка на дизели.
Несмотря на возросшее напряжение в работе механизмов, выходов их из строя по вине личного состава не было, а когда появлялись повреждения, подводники быстро устраняли их своими силами. Так, на «Щ-307» вышла из строя муфта-бамаг. Старшины Н. И. Танин, А. П. Дружинин и В. Н. Сухарев за 12 часов ввели ее в строй. Аналогичную неисправность за 16 часов устранили старшины А. И. Дубков и П. П. Шур на «Щ-310». В заводских условиях по техническим нормам на эту работу отводилось 40 часов.
За четыре месяца 1945 года подводные силы КБФ потопили 26 транспортов. На минах, выставленных под лодками, подорвались 6 германских кораблей и 3 транспорта. Фашисты потеряли 16 субмарин, которые были задействованы в ПЛО. Наши потери в 1945 году составили одну подводную лодку — «С-4», которая погибла в районе Данцигской бухты. Действия подводных сил КБФ способствовали достижению успеха наземным войскам в Прибалтике, Восточной Пруссии и Восточной Померании.
Источники:
Ачкасов В., Басов А., Сумин А. Боевой путь советского Военно-морского флота. М.: Воениздат, 1988. С. 318-324.
Ачкасов В., Павлович Н. Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1973. С. 302-321.
Емельянов Л. Советские подводные лодки в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1981. С 48-67.
Морозов М. Подводные лодки ВМФ СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Летопись боевых походов. Часть 1. Краснознаменный Балтийский флот. М.: Полигон, 2003. С. 3-94.
Чирва Е. Подводная война на Балтике. 1939-1945 гг. М.: Яуза, Эксмо, 2009. С. 18-34, 127-146.
Воробьев В. Боевые действия подводных лодок КБФ // ВИЖ. 1971. №1. С. 31-39.
Золотарев В. Козлов И. Три столетия российского флота. 1941-1945. СПб.: ООО «Издательство «Полигон», 2005. С.112-119.
