Война в Сирии: задание на дом

В том, что Сирия стала отличным испытательным полигоном для новейших образцов российского оружия, ни у кого не было сомнений с самого начала нашей операции в этой стране. Но теперь очевидно, что анализ результатов боевого применения Вооруженных сил тщательно контролирует высшее руководство РФ.

Это стало понятным, когда на днях президент Владимир Путин заявил: «Операция в Сирии выявила и определенные проблемы, недостатки. По каждому проблемному вопросу должно быть проведено самое тщательное расследование. Имею в виду профессиональное расследование, самый тщательный анализ, а затем приняты меры по устранению этих проблем. Это позволит скорректировать дальнейшее направление развития и совершенствование образцов военной техники»

Понятно, что никто и никогда открыто не расскажет нам о том, какие именно слабости нашей армии и флота выявила сирийская война. Да и ни к чему такие данные широкой общественности. Эта совершенно секретная информация предназначена лишь для узкого круга российских генералов, конструкторов и руководителей оборонной промышленности и науки. Но дело в том, что итоги нашей первой в истории Вооруженных сил РФ воздушно-космической операции сейчас с не меньшим вниманием подводят во всем мире. В том числе и те, кого принято называть вероятным противником. При этом происходят регулярные утечки в прессу. Как в отечественную, так и в зарубежную. Вот эти утечки и позволяют уже сегодня открыто сделать весьма любопытные выводы.

Для нас война в Сирии — это, прежде всего, скоординированные действия Воздушно-Космических сил и Военно-Морского флота на большом удалении от мест постоянного базирования. Поэтому и подводить итоги для них резонно по отдельности. Так и поступим.


В небесах

Эксперты всего мира отмечают высокую степень интенсивности (в общей сложности — более 10 тысяч боевых вылетов, в некоторые сутки — до 150 боевых вылетов) и отличную организацию применения российской фронтовой и армейской авиации. Что в решающей мере позволило переломить ход войны и при этом свести к минимуму боевые и эксплуатационные потери.

Картина выглядит еще более впечатляющей, если учесть, что всего семь лет назад, во время очень скоротечной войны в Южной Осетии, гордиться нашим летчикам оказалось совершенно нечем. Тогда, в августе 2008 года, российская боевая авиация за четыре дня боев с заведомо слабым противником потеряла семь самолетов. В их числе даже дальний бомбардировщик Ту-22М3. Еще четыре машины были серьезно повреждены. Впоследствии выяснилось, что наибольший урон авиаторам был нанесен огнем нашей же противовоздушной обороны.

При этом интенсивность боевых вылетов в Южной Осетии не шла ни в какое сравнение с той, что ВКС РФ продемонстрировали в Сирии. Скажем, 368-й штурмовой авиаполк, дислоцированный в Буденновске, произвел лишь 86 боевых вылетов. Но после ракетно-бомбовых ударов по грузинским войскам, не оказывавшим нашим летчикам серьезного противодействия, на аэродром не вернулись три Су-25. Еще два «грача» получили такие повреждения, что их пришлось вскоре списать в утиль.

Совершенно иную картину мир увидел в Сирии. К боевым же потерям там можно отнести трагедию, случившуюся 24 ноября 2015 года. Тогда, напомню, в приграничном районе этой страны российский фронтовой бомбардировщик Су-24М2 был вероломно сбит турецким истребителем F-16С. При попытке спасения экипажа наши ВКС от зенитного огня террористов потеряли еще и вертолет Ми-8АМТШ, на котором к месту крушения бомбардировщика пробивалась поисково-спасательная группа.

Что касается эксплуатационных потерь, то более чем за полгода боевых действий таковая у нас единственная. 12 апреля 2016 года в Сирии в ночном полете потерпел крушение ударный вертолет Ми-28Н «Ночной охотник». Погибли оба члена экипажа. Как показал анализ, техника при этом работала безотказно, подвел так называемый человеческий фактор. В условиях плохой видимости пилот потерял пространственную ориентировку и направил машину в землю.

Означает ли это, что в действиях авиационной группировки, сформированной на аэродроме Хмеймим, все безупречно? Конечно, нет. Прежде всего, в ее распоряжении оказался весьма ограниченный арсенал высокоточного оружия. Это отмечают и наши эксперты, и американские.

Так, 24 февраля нынешнего года портал Strategy Page отметил, что под крыльями российского фронтового бомбардировщика Су-34 на аэродроме Хмеймим была замечена противокорабельная ракета Х-35. Однако морских целей в окрестностях не предвиделось. Поэтому специалисты портала предположили, что российские летчики ракетой Х-35 готовились стрелять по наземной цели.

При этом, как указывает Strategy Page, это высокоточное оружие действительно можно применять не только против вражеских кораблей и судов. Для войны на суше принятая на вооружение в 2003 году ракета, имеющая дальность стрельбы до 130 километров, тоже годится. Но она намного дороже обычных управляемых авиационных боеприпасов. Поэтому, считают западные специалисты, подвесить Х-35 под крылья фронтового бомбардировщика в Сирии российским военным пришлось не от хорошей жизни. Сказалась острая нехватка «профильных», если можно так выразиться, современных средств поражения.

К тем же выводам, что и зарубежные специалисты, пришел и директор центра Анализа стратегий и технологий Руслан Пухов. В частности, он считает: «Несмотря на демонстрируемый прогресс, в техническом отношении ВКС России в сирийской кампании находятся на уровне американских ВВС периода операции «Буря в пустыне» 1991 года. То есть сильно отстают от США и в целом современной западной военной авиации.

В части высокоточного оружия ВКС России в ходе кампании применяют главным образом боеприпасы со спутниковой коррекцией. Этот способ наведения имеет ограничения, в том числе по точности. Сами бомбы КАБ-500С калибра 500 кг и крылатые ракеты зачастую излишне мощны для типовых целей в этой войне. У российской авиации очень мало (а то и вовсе отсутствуют) высокоточных средств борьбы с движущимися, малоразмерными и хорошо укрепленными целями".

Очевидно, избыточным выглядит и применение по позициям террористов новейших высокоточных крылатых ракет большой дальности Х-101 со стратегических бомбардировщиков Ту-160. А со «стратегов» Ту-95МС — крылатых ракет Х-555, переоборудованных в неядерный вариант из ракеты Х-55. Но ведь совершенно понятно, что и Х-101, и Х-555 созданы для большой войны, для поражения весьма важных и масштабных целей. Таковых просто быть не могло и не может быть в Сирии. Причина этой странности все та же — крайняя ограниченность арсенала высокоточного оружия наших ВКС.

По мнению Пухова, операция в Сирии наглядно продемонстрировала серьезное отставание России в области создания беспилотных летательных аппаратов (БЛА). Что привело к существенным сложностям с организацией разведки и целеуказания на поле боя.

Хуже всего, судя по всему, дело обстоит с ударными БЛА, без которых, допустим, американцы давно не ведут ни одну войну. У нас ударных «беспилотников» нет вообще. Их разработка начата с большим опозданием и не завершена до сих пор. Как и БЛА большой дальности со взлетным весом от одной до пяти тонн. В лучшем случае, такие машины на вооружение ВС РФ будут приняты к концу нынешнего десятилетия. 

Смогут ли исламисты взять реванш, захватив город и ближайший к нему военный аэродром?

Операция против «Исламского государства» в Сирии столкнулась с трудностями, грозящими перечеркнуть главное достижение Москвы и ее союзников в борьбе с террористами — взятие Пальмиры. Об этом пишет «Коммерсант».

Как отмечает издание, различные источники одновременно сообщили о внезапном контрнаступлении исламистов, которые пытаются перерезать стратегически важную трассу, соединяющую Пальмиру и Хомс. Угроза потери Пальмиры может втянуть Москву в затяжную военную кампанию, в которой ключевое значение будет иметь, кто сумеет установить контроль над памятником всемирного наследия. Именно в этом районе, как сообщило 11 мая Минобороны РФ, погиб еще один российский военнослужащий — Антон Ерыгин (десятый за всю сирийскую кампанию).

По информации организации «Сирийская обсерватория по правам человека», боевики ИГ сумели отрезать Пальмиру от Хомса и нарушить пути снабжения правительственных сил. По словам ее представителя, ИГ «смогло перекрыть транспортную артерию между Хомсом и Пальмирой возле военного аэропорта Тияс, проведя наступление из района восточнее Хомса». Правда, информационный источник сирийского агентства САНА опроверг сообщения о перекрытии трассы, однако не стал скрывать, что в данном районе между сирийской армией и ИГ идут напряженные бои.

По информации арабских СМИ, заслуживающих доверия, боевикам ИГ действительно удалось достигнуть определённых успехов в наступлении на авиабазу Тияс (T-4), которая находится между Пальмирой и Хомсом. На этом аэродроме базируется как сирийская авиация — МиГ-29 и Су-22, так и российская армейская: несмотря на все отрицания официального представителя Минобороны РФ, есть многочисленные видео доказательства того, что именно с Т-4 российские вертолеты, в том числе Ми-28Н и Ка-52, работают по боевикам в данном районе.

Известно, что утром 10 мая боевики ИГ в ходе атаки захватили два армейских блокпоста, защищавших проход к военному аэродрому Т-4 и напали на казармы, убив 20 сирийских солдат. А 11 мая после серии перестрелок с бойцами из 525-й полка 18-й танковой дивизии САР джихадисты захватили заброшенный военный объект (Muhajarah) на возвышенности, откуда обстреляли аэродром из ракетных установок и миномётов. Затем информация разнится: боевики в соцсетях пишут, что вечером правительственные войска предприняли контратаку, однако она оказалась неудачной, сирийцы же сообщают, что дальнейшая атака исламистов была слабой и была быстро отражена.

Как отмечают арабские СМИ, в июле 2015 года ИГ уже предпринимало попытку массированной атаки на авиабазу T-4 в надежде её захватить. Как отмечают корреспонденты, работающие в том районе, скорее всего, боевикам не удастся захватить аэродром и в этот раз, однако они вполне могут создать помехи боевым самолётам, ежедневно выполняющим боевые вылеты и наносящим удары по позициям террористов у газовых месторождений Эш-Шаар.

Напомним, взятие под контроль Пальмиры 27 марта стала самым громким успехом армии Асада и российских военных в Сирии и самым серьезным поражением для ИГ на сирийском фронте. Как замечают арабские СМИ, за последнее время российские военные фактически превратили часть сирийского города Пальмира в огороженный военный объект, который используется в качестве оперативного штаба для руководства операциями против ИГ и которую, судя по сюжету агентства AFP, с воздуха прикрывает ЗРПК «Панцирь-С1».

Однако, как говорит военный эксперт Анатолий Несмиян (Эль-Мюрид), судя по имеющимся данным, сейчас из Пальмиры выведена основная часть российских военных — советников и бойцов спецназа, которые, так или иначе, принимали участие в штурме Пальмиры.

— В том числе, это касается неофициальных отрядов российских добровольцев, которые воюют в Сирии. В основном там остался технический персонал: в данный момент специалисты международного противоминного центра ВС России передают свой опыт сирийцам в ходе краткосрочного спецкурса. Из боевых подразделений там остались части сирийской армии, а также иранцы и афганцы-хазарейцы.

Что касается ситуации в районе Пальмиры, то да — фактически группировка сирийских войск и союзных им иностранных подразделений попала в оперативное окружение. Дело в том, что в пустынной местности и боевики, и правительственные войска ведут наступление вдоль дорог. И перерезав трассу в любом месте, можно любую группировку загнать в такое оперативное окружение. Но на самом деле это — не смертельно, поскольку в Сирии половина группировок находится либо в окружении, либо в полуокружении. Так, боевики в Алеппо, по сути, держатся на одной сравнительно небольшой трассе. В городе Растан между Хамой и Хомсом исламисты уже пятый год сидят даже не в оперативном, а в тактическом окружении. А в Дейр-эз-Зоре четвертый год в полном окружении находятся сирийцы.

Так что нельзя сказать, что под Пальмирой ситуация критическая. Тем более что боевикам «халифата» просто не хватит сил, чтобы замкнуть кольцо — все-таки расстояния там достаточно большие. Другое дело, можно констатировать тот факт, что война в Сирии снова перешла в достаточно вязкую стадию.

— На ваш взгляд, исламисты могут затруднить применение авиации с аэродрома в Тиясе?

— Сейчас неизвестно, но до этого на этом аэродроме находилась и российская армейская авиация. Базирование наших вертолетов в восточной части аэродрома Т-4 было даже зафиксировано на спутниковых картах в Wikimapia. Вообще Т-4 — это довольно крупный объект, изначально составляющий второй эшелон сирийской обороны против израильской авиации. До войны там могло находиться одновременно около 60 самолетов плюс вертолеты.

Судя по всему, сейчас там базируется несколько десятков самолетов сирийских ВВС плюс их вертолеты. И если их оттуда придётся перебазировать в случае успешных действий исламистов, то это будет довольно большой проблемой. Во-первых, правительственные войска лишатся непосредственной тактической поддержки с воздуха. Во-вторых, поблизости есть аэродром Шайрат — в 38 километрах к юго-востоку от города Хомс, однако он довольно маленький и всю эвакуируемую технику принять не сможет. Понятно, что в случае бездействия аэродрома Т-4, ситуация на юге страны серьезно осложнится.

Директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семён Багдасаров обращает внимание на противоречивость сообщений, поступающих с Пальмирского направления.

— Понятно, что сирийские информагентства будут всячески отрицать успехи боевиков, а последние — преувеличивать. Трасса Хомс-Пальмира является единственной дорогой, которая связывает Пальмиру с территориями Сирии, которые контролируются правительственными войсками. С севера, востока и запада территории по-прежнему захвачены ИГ. В Сирии нет сплошного фронта, поэтому сегодня боевики могут перерезать трассу, а завтра их могут оттуда выбить. Для боевиков важно ее заблокировать даже не с точки зрения реванша на Пальмирском направлении, а потому, что по ней правительственные силы могут перебрасывать ресурсы для боевых действий в Дейр-эз-Зоре, а затем — в Ракке.

Не думаю, что Пальмире что-то угрожает. Во-первых, наши военные сделают все, чтобы ее не потерять, поскольку это сильно ударит по имиджу России, особенно после организованного в исторической части Пальмиры концерта Симфонического оркестра Мариинского театра. Во-вторых, там пустынная местность и авиация может работать спокойно.

Нынешние боестолкновения в том районе, конечно, неприятное явление, однако они носят очаговый характер. На границе Сирийской пустыни находится база Укейрабат, через которую идет снабжение бандформирований. Она служит неким плацдармом для нападений боевиков на населенные пункты, нефтяные вышки и газовые колодцы в окрестностях Пальмиры. Помимо аэродрома Т-4 бои идут за три месторождения — Эш-Шаар, Махр и Джезаль, которые снабжают ТЭЦ в Хомсе и Дамаске. Судя по сообщениям, сирийское командование перебрасывает туда резервы с других участков фронта.

В общем, за Пальмиру я бы не стал волноваться. Самая сложная ситуация сейчас в Алеппо. Вроде бы официально сохраняется перемирие, однако боестолкновения идут. Переходы на сирийско-турецкой границе не закрыты и из Турции продолжают поступать наемники, вооружение и боеприпасы.