Введет ли Китай сухопутный контингент в CАР?
Китай получил от правительства Сирии разрешение начать размещение на
территории страны сухопутного контингента численностью в пять тысяч
человек. Об этом сообщает издание The European Union Times.
Речь идет о солдатах элитных частей — «сибирских тигров» из Синцзянского
военного округа и «ночных тиграх» из военного округа Ланчжоу. Как
отмечает СМИ, переброска китайских войск в Сирию якобы была
санкционирована Национальным собранием Китая после того, как был принят
первый антитеррористический закон. Такие меры связаны с активизацией
радикалов в провинции Синцзян и вовлечением уйгуров в международные
террористические группировки. Издание Тhe European Times называет эту
новость «ночным кошмаром Обамы».
Напомним, 24 декабря Пекине
состоялась встреча глав МИД Китая и Сирии Ван И и Валида Муаллема. В
результате переговоров китайской стороной было принято решение выделить
САР 6,2 млн. долларов. По словам Ван И, Пекин и в дальнейшем в
зависимости от потребностей Сирии будет оказывать ей всю возможную
помощь.
Отметим, что осенью этого года, после вмешательства РФ в
сирийский конфликт, в СМИ постоянно появлялись сообщения о том, что
якобы китайская эскадра во главе с авианосцем «Ляонин» прошла Суэцкий
канал, чтобы принять участие в войне за Башара Асада. Однако, как
отмечал заместитель директора Института политического и военного анализа
Александр Храмчихин в
статье «За Родину. За Асада», чрезвычайно символично, что именно в это время
на борту «Ляонина», находившегося отнюдь не в Средиземном море, а у
родных берегов, принимали делегацию ВМС США с целью «демонстрации
искренности по отношению к партнерам».
— Пекин не собирается
ссориться с США и находится в прекрасных, по-настоящему стратегических
союзнических отношениях с Турцией и Саудовской Аравией. Для нас же он
является на самом деле таким же «союзником», как вся эта «святая
троица», — подчеркивал эксперт.
В то же время аналитики
отмечают, что Сирия — место притяжения джихадистского интернационала, в
том числе и членов группировки «Исламское движение Восточного
Туркестана», состоящей из этнических уйгуров и выступающей за отделение
Синьцзяна от КНР и создание на его территории исламского государства.
Причем в САР у них есть свои базы, центры подготовки боевиков, так как
уйгурские джихадисты, судя по всему, связаны и с группировкой «Джебхат
ан-Нусра», и с «Исламским государством». Поэтому, по мнению некоторых
экспертов, Китай заинтересован в том, чтобы уничтожать экстремистов за
пределами страны.
В середине октября появились первые данные о
китайских военных поставках в Сирию. В частности, в сети были
опубликованы фотографии новых китайских армейских автомобилей BAIC
BJ2036 Yongshi. Как отмечал военный блог bmpd, который ведут эксперты
Центра анализа стратегий и технологий, несмотря на то, что сам по себе
этот легковой армейский внедорожник едва ли может оказать влияние на ход
боевых действий в Сирии, однако речь идет о первом подтвержденном
случае поставок военной техники из КНР для нужд сирийских
правительственных сил в ходе войны.
— На раннем этапе
конфликта, в начале 2012 года, Китай, имеющий обширные экономические
связи как с Ираном, так и с Саудовской Аравией, прямо заявлял, что не
поставляет оружие в Сирию. В войне в Сирии применялось и применяется
большое количество китайского оружия, включая ПТРК HJ-8, ПЗРК FN-5,
различные типы легкого и стрелкового оружия, однако в большинстве
случаев речь идет о вооружении, переданном сирийским повстанческим
группировкам из наличия различных арабских армий, либо захваченном
исламистами в качестве трофеев в Ираке. Видимо, теперь позиция КНР по
вопросу о военной и военно-технической помощи сирийским властям начинает
претерпевать изменения, — писали аналитики.
Как отмечает
руководитель Школы востоковедения ВШЭ Алексей Маслов,
в октябре текущего года Пекин активно прощупывал ситуацию на предмет
участия китайских вооружённых сил в конфликте на стороне
антитеррористической коалиции под эгидой России. В итоге руководство КНР
все же сочло крайне невыгодной такую крайнюю форму отстаивания своих
интересов.
— Прежде всего, с имиджевой точки зрения. За многие
годы Китай никогда не принимал участия в конфликтах за рубежом.
Опасаясь, что на это могут отрицательно отреагировать как внутри страны,
так и за её пределами, — замечает Маслов.
Ведущий научный сотрудник института Дальнего Востока РАН Александр Ларин говорит, что в Китае действительно недавно был принят закон, который
разрешает НОАК проводить антитеррористические операции за пределами
страны.
— Возможно, это один из факторов, который подводит ряд
экспертов и некоторые СМИ к мнению о возможном участии КНР в сирийским
конфликте. В пользу этого говорит и тот факт, что на стороне боевиков в
САР воюет какое-то число сепаратистов-мусульман из Синьцзяна.
Тем не менее, мне версия про вмешательство Китая в сирийский конфликт
кажется крайне маловероятной. Пекин поддерживает равноудаленную политику
в отношении большинства стран мира. Соответственно, у него особая линия
в отношении сирийского кризиса. Китай придерживается трех принципов —
урегулирование политическими средствами, объединённые действия
антитеррористических сил и гуманитарное содействие. Отмечу, что КНР
находится в достаточно выгодной позиции, поскольку в боевых действиях
участвуют другие стороны.
В общем, пока я не видел серьезных
признаков, которые указали бы на то, что Пекин действительно намерен
участвовать в боевых действиях на Ближнем Востоке. Понятно, что у КНР
есть глубокая заинтересованность в стабильной обстановке в регионе,
поскольку он получает оттуда нефть (в основном из Ирана) и вкладывает
туда довольно серьезные инвестиции.
Кроме того, через Ближний
Восток должен, вроде бы, идти знаменитый «Новый Шелковый путь». Это
также вынуждает Пекин стремиться к сглаживанию ситуации. Но втягиваться в
сирийский конфликт китайцы вряд ли рискнут. Тем более что вводить
войска в САР — значит, присоединяться к какой-либо коалиции и получить
автоматом соперников и противников в другом альянсе. Так что все говорит
в пользу того, что Китай вряд ли будет непосредственно вмешиваться в
сирийскую войну.
Заместитель директора Института Дальнего Востока РАН Андрей Островский замечает: как известно, основная экономическая программа Китая на ближайшие годы — это «Новый Шелковый путь».
— Южный маршрут проекта как раз проходит по тем местам, где сейчас
ведутся боевые действия. Но с другой стороны, Пекин может использовать и
другие варианты — через Россию или тот вариант, который уже работает —
через Казахстан, Грузию, Азербайджан и Турцию.
Доцент школы Востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ, китаист Михаил Карпов отмечает, что в военной среде Китая есть люди, которые выступают за активную деятельность Китая за пределами страны.
— Возможно, что подобные публикации — это некая утечка мнений этих
высокопоставленных офицеров и генералов. Однако я не думаю, что высшее
партийное государственное руководство рискнет вмешаться в ситуацию в
Сирии. Тем более что у Китая довольно неплохие отношения с той же
Саудовской Аравией (товарооборот Пекина и Эр-Рияда превышает 70 млрд.
долларов) и другими арабскими странами. Пекин особо не вмешивается в
сферу безопасности Центральной Азии, так что пока я не вижу причин,
которые толкнули бы его стать активным игроком в сирийском конфликте.
Директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии
Семён Багдасаров также обращает внимание на то, что Китай старается
особо не втягиваться даже в проблематику Афганистана, хотя, казалось бы,
имеет с ним общую границу.
— Пекин предпочитает бороться с
терроризмом внутри страны и особо не компрометировать себя на Ближнем
Востоке, поскольку имеет с рядом основных игроков устойчивые отношения.
Поэтому Китай будет выжидать, кто победит в Сирии, а заодно поставлять
вооружение заинтересованным сторонам.
