В начале XVI века французский историк Ф. де Комин отметил: «Бог таким образом построил Европу, что каждое государство получило у своих границ заклятого врага». К счастью, Швецию такая участь миновала на протяжении более 200 лет.

Однако страна находилась в точке пересечения стратегических силовых интересов великих держав. Наша безопасность зависела от отношений между западноевропейскими державами и Россией, между Германией и Россией, а после Второй мировой войны — между Североатлантическим альянсом и Советским Союзом.

Благодаря счастливому стечению обстоятельств мы сохранили у себя мир. Швеция проводила разумную внешнюю политику со времен Карла XIV Юхана, который, будучи неотягощенным историческими предрассудками, осуществил важную миссию в сфере политики безопасности, заложившую основы нашей политики свободы от военных союзов.

В период холодной войны для Швеции основная угроза была связана с риском оказаться втянутой в войну между НАТО и Организацией Варшавского договора. Справиться с ней мы пытались с помощью твердой и последовательной политики нейтралитета, а также прочной обороны. Шведская политика безопасности содействовала сохранению спокойствия и стабильности на Севере Европы, мира для нашей собственной страны. Без ядерного оружия.

Этот успех в укреплении мира и стабильности в Северной Европе отрицают сегодня желающие затащить Швецию в НАТО. Они ничего не хотят слышать о том, что нейтралитет и свобода от военных союзов служили на пользу нашей стране и нашему народу. Свобода Швеции от военных союзов способствовала укреплению стабильности в Северной Европе и балтийском регионе. Но это отрицается или замалчивается.

Верх взяла русофобия. Сторонники НАТО стремятся к проведению через наш континент новых военных разделительных линий. Историю и опыт Швеции откладывают в сторону и выбрасывают на свалку. Позитивного опыта нейтралитета и свободы от военных союзов как будто и не бывало. Неужели мы, шведы, действительно настолько слепы по отношению к истории?

Писатель Эйвинд Йонсон, великий европеец в шведской литературе XX века, рассуждал о европейском обществе. Когда «стена стыда» в Берлине пала, и советская система рухнула, возобладала идея не проводить больше никаких разделительных линий в Европе. Никакое государство нельзя изолировать или выставлять в качестве потенциального врага. То, что сейчас происходит в отношении России, не служит, по моему мнению, делу мира. Наоборот. Изоляция государств и народов — опасное явление. Это не ведет к миру.

Посмотрите на Северную Корею. Вместо утверждения мира изоляция постепенно приводит к отчуждению, росту напряженности и вражды. Наш сопредельный регион — Балтийского и Баренцева морей — имеет хорошие предпосылки для того, чтобы стать образцовой площадкой для сотрудничества вне старых блоковых границ. А у Швеции есть самые лучшие предпосылки для выдвижения инициатив, которые поведут нас в этом направлении. Не связывая себя обязательствами перед какой-либо из сторон. Это и была именно линия Эрландера и Пальме.

Сегодня мы переживаем недоброе время, которое характеризуют военная агитация и зловещее ожидание войны. Вместо того, чтобы говорить о мире, говорят о войне. Вместо того, чтобы продумывать мирное решение кризисов, спекулируют о военных действиях. Со времени окончания Второй мировой войны противоречия и угрозы еще никогда не были так актуальны, как сегодня. Дело доходит даже до того, что общественность информируют о проведении военных учений с использованием боевого оружия только затем, чтобы усилить эффект страха. Полагаю, что конфликт ЕС с Россией зашел так далеко, что уже невозможно вести нормальный диалог. Следовало бы сесть и подумать, что не так в этих отношениях.

Из-за вмешательства России в Украине и в Крыму все страны по соседству чувствуют себя под угрозой. Сама по себе это естественная реакция. Но НАТО, разместив войска и тяжелое вооружение вдоль российских границ, сделала все, чтобы ухудшить обстановку. Кажется, никаких усилий для этого не пожалели. Напряженность выросла.

Складывается впечатление, что Швеция сделала свой выбор, включив НАТО в свой анализ ситуации в сфере обороны и политики безопасности. Но нейтралитет — это вообще-то нейтралитет в отношении обоих прежних великодержавных блоков. Необходимо говорить на одном языке как с русскими, так и американцами. Исключений в ту или иную сторону не существует.

Так называемый Меморандум о взаимопонимании по поддержке принимающей стороны, посредством которого Швеция открывает дверь для НАТО, это в сущности шаг в НАТО. Но Швеции еще не поздно передумать. Решение об этом меморандуме будет принимать Риксдаг Швеции только весной 2016 года. Меморандум о взаимопонимании по поддержке принимающей стороны несовместим с нейтралитетом и свободой от военных союзов.

Швеция является членом «Партнерства ради мира» (ПРМ). Соглашение об этом заключило от имени Швеции правительство К. Бильдта весной 1994 года. Пришедшее затем к власти социал-демократическое правительство не разорвало это соглашение. Я и не выступал за это. Для меня, как министра обороны, было важно, чтобы шведское участие в этой структуре выстраивалось на основе принципа свободы от военных союзов. Россия также стала членом ПРМ и принимала участие в учениях. Партнерство было площадкой сотрудничества по вопросам гражданской обороны, прежде всего в ликвидации нефтяных катастроф и регулировании миграционных потоков.

Я рассматривал в качестве преимущества то, что государства Балтийского моря могли вовлечь Россию в такое сотрудничество. Кроме того — и в этом я хочу признаться, — у меня была мечта, что Россия в перспективе, возможно, станет членом общего с Западом военного альянса. Признаюсь, что это, может быть, было наивным. Но не мечтая о мире и сотрудничестве, у нас не будет мира. Все на самом деле очень просто.

Но западные державы подорвали возможность установления долгосрочного стабильного мира в Европе и добрососедских отношений на всех направлениях. Организация Варшавского договора была распущена, а НАТО — нет. Вместо открытости и мирных устремлений, НАТО начала разрастаться, вплотную приближаясь к границе России.

Сегодня я бы не стал содействовать присоединению Швеции к программе «Партнерство ради мира». Скорее всего, я, напротив, этому бы противодействовал.

Я понимаю беспокойство прибалтийских народов после того, что произошло с Украиной и с Крымом. Еще недавно советская система отправляла граждан Эстонии, Латвии и Литвы в уголовно-исправительные и трудовые лагеря в Сибири, где многие погибали в отвратительных нечеловеческих условиях. Я говорил с выжившими прибалтами. Это отнюдь не красивые истории. Однако может же быть и так, что Россия, ее народ и президент хотят мира в ближнем зарубежье. Нам нельзя исходить из того, что Россия хочет только войны.

Президент СССР Михаил Горбачев предупреждал, что возникнет новая холодная война, если Россия будет подвергаться давлению и изоляции. Он призывал Запад разморозить отношения с Россией. И президент Путин также недавно заявил, что нет никакого повода бояться России. Россия не хочет войны. Эти призывы замалчиваются в шведских СМИ. Однако, когда несколько дней спустя в Стокгольм приехал посол США при НАТО со своей пропагандой-страшилкой для Швеции, здесь этому уделялось большое внимание.

Образ России в нашей стране становится все более негативным. Русофобия — старый шведский недуг. Я сталкивался с ним в детстве. Я сталкивался с ним, когда, будучи министром обороны, занимался вопросом подводных лодок. Я думаю об этом сегодня, когда я читаю о промышленном шпионаже против Швеции. В таких случаях в первую очередь называют русских, хотя известно, что этим занимаются и американцы, и китайцы. Это же касается и военно-разведывательной деятельности в отношении Швеции.

Примечательно, с моей точки зрения, то, что, когда обсуждается Россия и ее политика, со стороны Запада почти всегда отсутствует самокритика и осознание последствий собственной политики США и ЕС в отношении России. Думаю, нельзя исключать, что именно собственные действия Запада вызвали жесткое противостояние. Когда появилось так называемое «Восточное партнерство», Россию фактически вынудили на мощную ответную реакцию.

Нельзя игнорировать и саму историю России. В период после окончания Второй мировой войны лейтмотивом русских было желание никогда больше не допустить войны на своей территории. Опыт Второй мировой войны оставил в сознании россиян глубокие следы. Миллионы советских людей отдали свои жизни. Сталинград забудется нескоро.

Я не защищаю президента Путина и его действия и не являюсь безусловным другом России. У русских есть достоинства и недостатки, как и у всех других. Я так и не проникся идеями коммунизма. Еще в юности в ходе встреч с прибалтийскими и еврейскими беженцами, которые приезжали в мою родную деревню в провинции Смоланд, я осознал, на что способны коммунисты. Я достаточно рано дистанцировался от нацизма, коммунизма и ксенофобии.

Но Россия — одна из стран-соседей Швеции, к тому же самая крупная и самая влиятельная. Разумеется, у нас должны быть наилучшие отношения с этой страной. Швеция в долгосрочном плане заинтересована в том, чтобы Россия стала страной, которая имеет стабильные демократические институты и хочет сотрудничать со своими соседями и другими странами в Европе. Это совсем не означает, что с нашей стороны эти отношения должны основываться на покорности и уступчивости, наоборот, — на реализме и последовательной приверженности нейтралитету и свободе от военных союзов.

Кроме того, как водится, простое повседневное взаимодействие, например, торговля, туризм, обмены в сфере спорта и между НПО, открывают двери и наводят мосты. В последние годы я встречал в Старом городе Стокгольма много россиян, которые выражали чувства радости и солидарности. Такие чувства, вероятно, можно недооценивать или подавлять, но убить — никогда. Надежды людей на мир и прежде одерживали победу.

Свобода от военных союзов никогда не была для Швеции самоцелью. Свобода от военных союзов — это средство обеспечения безопасности нашей страны. Важно, чтобы Швеция была нейтральной, если вблизи от нас разразится война. Вступление в НАТО — это не просто формальность, как многие думают. Некоторые говорят, что мы уже там. Однако сейчас вопрос в том, быть или не быть нейтралитету? Быть или не быть свободе от военных союзов? Быть или не быть суверенитету?

Источник