Далеко ходить не надо?

Возможности России по проекции и защите национальных интересов военными средствами

Ряд факторов, определяющих нынешнее положение России, формирует потребность в отстаивании конкретных интересов (национальных или субнациональных) на глобальном уровне.

К таким факторам следует отнести географическое положение – самая большая территория в мире и общие границы с двумя крупнейшими экономическими и военными державами (США и КНР), сравнимый с Соединенными Штатами потенциал ядерного оружия, место постоянного члена Совета Безопасности ООН и размер экономики, которая по паритету покупательной способности входит в десятку ведущих.

Резонно поставить вопрос о средствах и возможностях отстаивания национальных интересов, которыми располагает руководство страны. Их стоит разделить на стратегические и оперативные.

Ядерная составляющая

Наибольшим потенциалом обладают стратегические ядерные силы, сегодня это единственный показатель, по которому Россия обладает паритетом с США, а также единственный инструмент, который позволяет проецировать силу (а значит, и интересы) в любую точку земного шара. Причем в исключительно сжатые сроки, исчисляемые в худшем случае десятками минут. Применение этих средств возможно только в гипотетической Третьей мировой войне, тем не менее стратегическая триада (стратегическая авиация, межконтинентальные баллистические ракеты и атомные подводные ракетоносцы) остается залогом сохранения суверенитета России и возможности проводить независимую политику.

По состоянию на 1 января 2015 г. российский стратегический арсенал насчитывал оценочно 305 межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с 1166 боеголовками, восемь атомных подводных крейсеров стратегического назначения со 128 баллистическими ракетами подводных лодок (БРПЛ) (512 зарядов) и 66 стратегических бомбардировщиков, которые могут применить 200 зарядов. Сразу следует отметить, что в отличие от Соединенных Штатов, которые в середине 2000-х гг. заявляли о планах оснастить свои БРПЛ конвенциональной боевой частью (кассетный боеприпас) для оперативного поражения особо важных целей, у РВСН и ВМФ России, насколько можно судить, подобной альтернативы не существует, поэтому российские МБР и БРПЛ остаются элементом ответного ядерного удара и не могут быть применены в каком-либо ином качестве.

Группировка РВСН насчитывает в своем составе 46 МБР Р-36М2, 60 УР-100УТТХ, 72 «Тополь», произведенных еще в советское время, и несмотря на продление сроков эксплуатации они будут стоять на вооружении максимум до 2022 года. Другая часть наземной группировки состоит из ракет уже российского производства: 60 шахтных и 18 мобильных «Тополь-М», 45 мобильных и четыре шахтных РС-24 «Ярс». В последние годы активно разворачивается серийное производство МБР и БРПЛ – в 2014 г. Вооруженным силам России поставлены 38 межконтинентальных баллистических ракет, из них 16 наземных и 22 для подводных лодок, а в 2015 г. количество закупаемых МБР должно быть доведено до 50.

В последние годы инициирован ряд программ по созданию новых и модернизированных ракетных систем. В наиболее активной стадии разработки – тяжелая МБР РС-28 «Сармат», которая сменит на боевом дежурстве систему Р-36. Уже произведен ряд комплектующих для первого экземпляра новой ракеты, сборку планируется завершить в 2015 году. В 2018 г. после проведения летных испытаний начнется серийный выпуск новой системы, и объем производства, видимо, будет не меньше, чем число стоящих на вооружении Р-36М2, то есть несколько десятков.

Параллельно с «Сарматом» разрабатывается МБР «Рубеж» (также известна как «Авангард»), отличающаяся повышенной точностью, улучшенными возможностями преодоления ПРО и относительно малыми габаритами. Предполагается, что она придет на смену МБР «Тополь-М» и «Ярс», и, судя по отдельным фактам, к настоящему времени ведется отработка опытных экземпляров. Отдельно следует упомянуть разработку боевого железнодорожного комплекса «Баргузин» (будет оснащен шестью МБР «Ярс»), которая должна завершиться к 2018–2019 годам.

Морская составляющая ядерных сил сдерживания не столь многообразна, хотя в боевом составе флота находится три типа атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ): проекта 955 (три), 667БДРМ (шесть) и 667БДР (две), на вооружении которых также имеется три БРПЛ (Р-30 «Булава», Р-29РМУ2.1 «Лайнер» и Р-29Р соответственно). После вывода в ближайшие годы из боевого состава ПЛАРБ проекта 667БДР основой триады станут восемь ПЛАРБ проекта 955/955А и шесть 667БДРМ. БРПЛ к обоим проектам отработаны и выпускаются серийно, новых разработок, согласно имеющимся данным, пока не планируется.

Авиационная компонента триады в ближайшие годы останется стабильной – в составе боевых частей сохраняется максимум 15 стратегических бомбардировщиков Ту-160М, которые сейчас проходят модернизацию, а также не больше 55 Ту-95МСМ, причем оба типа должны пройти модернизацию. Из всех трех составляющих Стратегических ядерных сил (СЯС) только авиация может применять неядерные вооружения и проецировать силу в конвенциональном конфликте, причем практически на любом удалении от России.

В рамках модернизации самолеты смогут применять свободнопадающие бомбы, а также новые крылатые ракеты, Х-555, Х-101 и Х-102, вероятно, имеющие и неядерное исполнение (массово стоящие на вооружении сегодня ракеты Х-55 еще советской разработки оснащены только ядерной боеголовкой). Начиная с 2020-х гг. им на смену должен прийти новый стратегический бомбардировщик – разрабатываемый в настоящее время по программе ПАК ДА (перспективный авиационный комплекс дальней авиации). Согласно самым последним заявлениям, первый опытный экземпляр должен быть создан к 2019 году.

Таким образом, можно констатировать, что возможность демонстрировать и поддерживать суверенитет, защищать страну в глобальном конфликте с применением стратегического ядерного оружия у России есть и сохраняется на обозримую перспективу за счет разработки и серийного производства новых и модернизированных систем доставки. При этом область применения этих систем, за исключением стратегической авиации, довольно узка, причем при таких сценариях, которые кажутся маловероятными.

При рассмотрении другого уровня возможностей – неядерного стратегического проецирования силы (оперативного) – ситуация не столь очевидна.

Недостаток инфраструктуры

Основа воздушной ударной мощи – около ста дальних бомбардировщиков Ту-22М3, которые могут действовать над Европой, значительной частью Китая и Ближнего Востока. Эти самолеты не способны применять высокоточное оружие, следствием чего могут быть тяжелые потери (что и показал факт уничтожения слабой грузинской ПВО одного Ту-22М3 в ходе августовской войны 2008 г.). До 2020 г. предполагается модернизировать 30 самолетов в вариант Ту-22М3М, который будет применять новые ракеты Х-32, а также повысит потенциал прицельного комплекса по применению свободнопадающих бомб, возможно, управляемых. Он станет своеобразным аналогом американского B-1B Lancer как самолета непосредственной поддержки войск с большой дальностью и продолжительностью полета.

Некоторой заменой Ту-22М3 может стать фронтовой бомбардировщик Су-34, который относительно массово по постсоветским временам закупается ВВС России, и к началу 2015 г. их имелось уже около 50 в серийном исполнении. Предусмотрена закупка еще 78 бомбардировщиков, таким образом, к 2020 г. в частях должно быть 130–140 самолетов этого типа, способных применять высокоточное оружие (в виде корректируемых авиабомб) в условиях противодействия ПВО на удалении до 2 тыс. км от границ России без учета дозаправки. Хотя этот самолет изначально рассматривался как замена фронтового бомбардировщика Су-24М, сокращение числа Ту-22М3 и более совершенный бортовой радиоэлектронный комплекс вкупе со значительной бомбовой нагрузкой позволяет расценивать его как эрзац дальнего бомбардировщика, хотя в условиях сокращения парка Су-24М полностью заменить Ту-22М3 он не сможет.

Как видим, возможности проецирования силы в виде поражения отдельных целей на значительном удалении от границ у России присутствуют. Наличная и перспективная группировка позволяют делать это даже в условиях противодействия ограниченных сил противника. Однако слабым элементом воздушного компонента является практически полное отсутствие у России аэродромов за рубежом, а также мизерное даже для имеющегося авиационного парка число самолетов-заправщиков.

В первом случае Россия может полагаться на несколько аэродромов в странах СНГ. Так, авиабаза в киргизском Канте позволит использовать небольшую группировку самолетов для действия в Центральной Азии. С конца 2014 г. Россия также получила возможность разместить один полк истребителей Су-27СМ3 на белорусской авиабазе Барановичи, российские самолеты также базируются в Армении. За пределами СНГ, точнее ОДКБ, у России нет баз, хотя в последние годы велись переговоры о доступе к аэродромам во Вьетнаме и Джибути, которые не увенчались успехом.

С самолетами-заправщиками такая же непростая ситуация. На сегодняшний день в ВВС имеется всего 19 самолетов-заправщиков Ил-78 и Ил-78М, кроме того, теоретически с помощью подвесных агрегатов заправки передачу топлива однотипным машинам могут осуществлять бомбардировщики Су-24М. Потенциальными «потребителями» являются не только стратегические и фронтовые бомбардировщики (Ту-22М3 лишены соответствующей аппаратуры в соответствии с Договором ОСВ-2, и неясно, будет ли она устанавливаться в варианте Ту-22М3М), но также истребители МиГ-31, Су-27СМ3, Су-33, Су-30СМ/М, Су-35, МиГ-29СМТ, МиГ-29К/КУБ и самолеты ДРЛО А-50. Соответственно возможности поддержания в воздухе значительного числа самолетов для проведения массированных ударов на значительном удалении от России ограниченны. Ситуация должна несколько улучшиться за счет получения к 2020 г. 31 нового заправщика Ил-78М2-90 (однако, скорее всего, сроки передачи самолетов уйдут «вправо»), а также минимум двух Ил-96-400ТЗ (должны быть переданы в 2016 г.), то есть при условии продления ресурса и модернизации имеющихся Ил-78/78М к 2020–2025 гг. число самолетов-заправщиков превысит 50 единиц, что позволяет планировать крупномасштабные операции в дальних регионах. Однако и в данном случае отсутствие аэродромов за пределами бывшего СССР ограничивает применение авиации, а следовательно, и возможности по проецированию силы и защите национальных интересов.

Вышесказанное относится и к военно-транспортной авиации (без учета гражданских эксплуатантов аналогичной техники). Хотя ее группировка продолжает оставаться значительной – порядка 26 сверхтяжелых военно-транспортных самолетов Ан-124 (из них 17 на хранении), которые проходят ремонт и модернизацию, около 130 (включая 42 на хранении) средних военно-транспортных самолетов Ил-76МД, 30 из которых до 2020 г. должны пройти ремонт и модернизацию в вариант Ил-76МДМ. Все эти самолеты оснащены турбореактивными двигателями, что ограничивает их применение только аэродромами с твердым покрытием.

В 2012 г. Министерство обороны заказало 39 новых самолетов Ил-76МД-90А, которые должны поступить в ВВС также до 2020 года. Слабой стороной российских военно-транспортных самолетов является относительно небольшая дальность полета, невозможность дозаправки в воздухе, что в условиях отсутствия аэродромов ограничивает переброску войск и грузов в стратегическом масштабе за пределами СНГ. Внутри России возможности по стратегическому маневру регулярно отрабатываются, а транспортный потенциал ВВС был продемонстрирован во время войны с Грузией и крымских событий 2014 г., но переброска войск и снабжение российской группировки в отдаленных частях земного шара в течение продолжительного времени (по аналогии с участием сил НАТО в афганской кампании) вызывает вопросы.

Имеющийся парк самолетов не позволяет высаживать войска и технику на неподготовленные грунтовые аэродромы, что также сужает возможности глобального присутствия и оперативного реагирования на кризисы. Этот недостаток проявился в ходе войны с Грузией. Тогда выяснилось, что российские ВВС не способны доставить тяжелое вооружение прямо на театр военных действий. Ближайший аэродром, на котором мог приземлиться Ил-76МД, находился во Владикавказе, в 100 км от столицы Южной Осетии Цхинвала, но он отделен Кавказским хребтом. Разрабатываемый еще с советских времен военно-транспортный турбовинтовой самолет Ан-70, который обладает возможностью взлета и посадки с грунтовых полос, был включен в Государственную программу вооружения на период до 2020 г. в количестве 60 экземпляров, но не может более рассматриваться при нынешнем состоянии украинско-российских отношений. Серийный завод для него в России отсутствует. Чисто российских аналогов нет даже на этапе проектирования.

В то же время российские Ил-76 могут сбрасывать воздушно-десантные войска (ВДВ) с техникой, которая допускает беспосадочный сброс. В настоящее время в ВДВ имеются две воздушно-десантные дивизии, две десантно-штурмовые, четыре отдельные десантно-штурмовые бригады и одна бригада специального назначения. С 2014 г. начато наращивание численности ВДВ, которую к 2020 г. предполагается увеличить вдвое – с 36 до 72 тыс. человек, в основном за счет роста штатов имеющихся соединений.

Наращивание численности ВДВ не будет соответствовать потенциалу военно-транспортной авиации, поэтому возможности по выброске десанта (парашютным или посадочным способом), а также его последующего снабжения практически не изменятся. При отсутствии баз за рубежом Россия будет зависеть от выдачи разрешений на использование воздушного пространства других стран, которое вряд ли легко получить. Может повториться ситуация 1999 г., когда наземный бросок российских десантников в Приштину был эффективно блокирован НАТО за счет запрета на пролет дополнительных сил из России.

Как ни странно, аналогичные сдерживающие факторы применимы и к подразделениям специального Командования сил специального назначения (ССН). ССН изначально задумывалось как «суперспецназ» для решения самого широкого круга задач. Их состав планировалось довести до девяти бригад. Фактически, насколько можно судить, ССН довольно незначительны, способны к успешному проведению локальных операций, однако проблемы с логистикой и имеющимися транспортными возможностями значительно ослабляют их потенциал в глобальном масштабе.

Таким образом, несмотря на наличие в России хорошо вооруженных и многочисленных подразделений ВДВ и ССН, их способность эффективно выполнять свою роль ограничивается радиусом действия самолетов военно-транспортной авиации, то есть фактически пределами стран СНГ и ближнего пограничья. Меры по модернизации и производству самолетов военно-транспортной авиации повышают процент исправной техники, что влияет на скорость, реагирование и число перебрасываемых войск, однако потенциал эффективной защиты российских интересов в глобальном масштабе путем экстренной переброски значительных контингентов войск по воздуху вызывает сомнения.

Остается рассмотреть возможности проецирования силы на море. Современный российский флот – это конгломерат кораблей постройки 1980-х и 1990-х гг. по проектам, разработанным еще во времена СССР, а также новых, которые стали массово поступать в последние пять лет, но при этом по большей части страдают «детскими болезнями» и требуют доводки. Сегодня флот практически не способен наносить высокоточные удары неядерными вооружениями, за исключением нескольких кораблей и подводных лодок, оснащенных ракетным комплексом «Калибр» (причем вооруженные этим комплексом один сторожевой корабль и три малых ракетных корабля несут службу в составе Каспийской флотилии), который можно считать аналогом американской крылатой ракеты BGM-109 Tomahawk, активно применяемой ВМС США и Великобритании для ударов по наземным целям. Наличие в составе флота единственного авианосца проекта 11435 «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» носит скорее символический характер. Находящиеся на его борту около 10 истребителей Су-33 обладают незначительными ударными возможностями, которые должны расшириться с получением и освоением летчиками палубной авиации 24 новых многофункциональных истребителей МиГ-29К/КУБ. Однако это обновление может надолго «обнулиться» постановкой авианосца в долгосрочный ремонт с модернизацией, который был запланирован еще на 2012 год.

В то же время имеются корабли по переброске войск и грузов на дальние расстояния. Несмотря на значительные сокращения по сравнению с советскими временами, в составе ВМФ России есть четыре больших десантных корабля (БДК) проекта 1171 и 15 проекта 775, правда, в значительной степени устаревших и разбросанных по четырем флотам. Возможности этого универсального инструмента были продемонстрированы в ходе поставок российских вооружений в Сирию, когда использование коммерческого тоннажа и авиации оказалось затруднено, а также в ходе наращивания российской военной группировки в Крыму весной 2014 года. Впрочем, концепция БДК, которая предусматривает высадку войск на побережье при помощи аппарели, сильно ограничивает их возможности (являясь неким аналогом ситуации с военно-транспортной авиацией и аэродромами с твердым покрытием) и является явно устаревшей по сравнению с универсальными десантными кораблями (УДК), которыми располагают не только ведущие морские державы, но и такие страны, как Южная Корея и Алжир.

В то же время физический износ большей части БДК и отсутствие им замены в обозримой перспективе (флот в 2016 г. в лучшем случае получит один БДК проекта 11711, второй однотипный корабль заказан). С этой точки зрения закупка во Франции двух десантных вертолетных кораблей-доков (ДВКД, российский вариант классификации УДК) типа Mistral с перспективой заказа еще двух таких кораблей значительно расширяло возможности по проецированию силы и проведению «заморских операций». Эти корабли были бы оснащены боевыми и транспортными вертолетами, а также десантными катерами для использования с док-камер, что преумножало бы потенциал российской боевой группы на борту. То есть получение этих кораблей объективно усиливает российский флот и не имеет альтернативы.

* * *

Подводя итог, можно отметить следующее. Имеющиеся военные возможности позволяют России сохранять суверенитет и не допускать безнаказанного применения против нее ядерных средств поражения, тем самым эффективно выполняя роль средств стратегического сдерживания. Однако этот инструмент узкоспециализирован и не может быть использован в условиях неядерного конфликта.

При данном сценарии потенциал России по отстаиванию своих интересов (поражение отдельных целей на значительном удалении, ведение боевых действий самостоятельно в отрыве от границ России, высадка десантов и захват территории, защита граждан и их имущества, проведение гуманитарных операций и др.) намного более ограниченны. Известные на сегодня программы модернизации и закупки вооружений, несколько улучшая картину на качественном уровне, не решают ее принципиально. В отсутствие значительного числа союзников в различных регионах мира, своих баз и аэродромов возможности глобального присутствия ограничиваются дальностью самолетов военно-транспортной авиации и числом исправных БДК советской постройки.

Таким образом, приходится констатировать: либо у России отсутствуют действительные национальные интересы, простирающиеся за пределы во всех смыслах ближнего зарубежья, которое находится в досягаемости имеющихся типов военной техники, либо страна не может действенно и независимо защищать их своими силами. Эта ситуация фактически нашла отражение в руководящих стратегических документах, которые декларативно озвучивают планы военно-политического руководства. Наличие реальных возможностей по проецированию силы в ближайшие 10 лет в составе Российской армии малореально, так как подобного рода закупки не предусмотрены ни в действующей ГПВ-2020, ни, насколько можно судить, в разрабатываемой ГПВ 2016–2025.

Кроме того, ожидаемый секвестр бюджета, в том числе и на военные расходы, переведет в долгий ящик такие малореализуемые проекты, как проектирование и строительство авианосцев, эскадренных миноносцев, нового бомбардировщика (ПАК ДА) и ряда других систем. Упор будет сделан на поддержание и возможное наращивание стратегических ядерных сил и тактического вооружения для Сухопутных войск и фронтовой авиации, а это надолго законсервирует возможности по проецированию силы и защите национальных интересов ближним зарубежьем.

Рейтинг публикации:

5




Комментарий от редакции:

Эти "аналитики" ВШУ и ВШЭ .... Ну прямо непонятно кто их учит думать и знакомо ли им сие действие? Все рассуждение не имеет отношения к защите интересов в ближнем зарубежье вообще, оно худо бедно может распространятся  на дальнее зарубежье и то не все так просто. Статья пример непрофессиональной аналитики более похожей на отработку создания мэма ущербности. Специально публикуем чтобы читатель умел видеть скрытый смысл таких публикаций и глубоко задумался почему они появляются.

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: