Сетевая война страшнее ядерного оружия

Интервью с членом Инженерной академии КНР, ректором Университета информационных технологий НОАК, генерал-майором У Цзянсином(«Ляован Дунфан Чжоукань», Китай). Авторы: Чжэн Вэньхао, Ян Лэй

Для того, чтобы победить в информационной войне, сначала нужно застолбить за собой победу в киберпространстве. Вероятно, в будущем борьба за киберпространство будет становиться всё более ожесточённой. Это будет схватка, в которой проверке будут подвергаться совокупная мощь государства, инновационный потенциал и военная подготовленность страны, информационная подкованность всего народа.

У Цзянсин – член Инженерной академии КНР, ректор Университета информационных технологий НОАК, знаменитый эксперт в сфере телекоммуникационных и информационных систем, компьютеров и сетевых технологий. К настоящему моменту он организовал и провёл более 10 ключевых или значимых государственных проектов, связанных с наиболее волнующими вопросами науки, внёс исторический вклад в стремительное развитие и индустриализацию китайского высокотехнологичного телекоммуникационного сектора.

У Цзянсин руководил разработкой первого в мире мимикрического компьютера, СМИ уважительно прозвали его «отцом китайских мультиплексоров». Имея лишь образование специалиста, команду из 15 человек и бюджет в 3 миллиона юаней, он за 6 лет разработал превосходивший западные аналоги мультиплексор HJD04. За это в 1995 году У Цзянсин удостоился награды первой степени за научно-технический прогресс. С этого момента на китайском рынке цены на мультиплексоры стали падать подобно лавине: сначала каждый стоил 500 долларов, затем 300, 100... и так вплоть до 30 долларов. Один мультиплексор позволяет подсоединить сразу множество телефонов. Важность этого изобретения заключается хотя бы в том, что затраты простых китайцев на установку телефонов стали стремительно снижаться.

В последнее время, с тех пор как мы узнали о деле Сноудена и о прослушке телефонов видных европейских политиков, информационная и сетевая безопасность всё чаще оказывается в центре внимания мировой общественности. В это же время многие страны, в том числе Америка и Южная Корея, продолжают создавать так называемоекиберкомандование, тем самым заставляя китайцев чувствовать ещё большую обеспокоенность по поводу степени защищённости КНР от кибер-атак. В ходе этого интервью У Цзянсин отметил, что с точки зрения государства, ситуация с сетевой безопасностью и кибервойнами очень тяжёлая. Дело Сноудена прозвучало для нас тревожным набатом, с такими чрезвычайными ситуациями можно справиться только чрезвычайными средствами.

«Сноуден открыл миру то, что у США есть планы, схемы, система, целый сложившийся комплекс. Мы не можем бороться с этим, принимая какие-то одиночные непоследовательные меры. Здесь нужен подход «глаз за глаз, зуб за зуб», для противостояния нужна своя система», – сказал эксперт. Он заявил, что сетевая война – страшнее ядерного оружия, однако у Китая нет своей кибер-армии, поэтому китайское киберпространство находится в незащищённом состоянии. Этот эксперт, носящий звание генерал-майора, убеждён, что сейчас наша сфера сетевых технологий тяготеет к следованию по чужому пути, копированию, а нам необходимо придерживаться ведущей идеологии: всегда быть на шаг впереди, на голову выше. Нужно всеми силами развивать революционные технологии, способные поменять правила игры, вырываться вперёд, опираясь на крупные инновации. Поэтому «необходима широкая и свободная поддержка среды, благоприятной для создания инноваций, а народу и государству придётся смириться с тем, что могут быть неудачи».

Мы не хотим открытости, это нас открывают

«Ляован Дунфан Чжоукань»: – Вы – военный эксперт в области компьютеров и сетевых технологий. Стоит сегодня затронуть тему сети, как тут же всплывают вопросы государственной безопасности и государственных интересов. Как Вы считаете, почему происходит так много инцидентов, связанных с сетевой безопасностью? Почему они привлекают столь широкое внимание?

У Цзянсин: – Я думаю, что это объясняется рядом причин. Во-первых, сейчас общество стремительно входит в сетевую эпоху, всё больше увеличивается степень зависимости людей от сети и «умных» приборов. Во-вторых, хакеры, неправительственные, а иногда и правительственные организации организуют вирусные и троянские атаки, что на уровне пользователей угрожает неприкосновенности их личных данных, а на уровне предприятий и организаций ставит под угрозу уже коммерческие тайны, а то и политические и военные секреты страны. С технической точки зрения, стоит лишь воспользоваться компьютерным терминалом и выйти в сеть, как уже появляется риск поймать вирус или троянскую программу.

В-третьих, личные данные пользователей стали продуктом, имеющим коммерческую ценность и пользующимся всё большим спросом. В-четвёртых, говоря о международной арене, надо отметить, что некоторые государства поддерживают разработку и развитие этих новых методов войны – сетевой войны, войны за сетевые центры и информационной войны – и сопутствующих им технологий в рамках своей государственной политики. Опять же, технологиями, позволяющими осуществлять кибер-атаки, злоупотребляют интернет-безумцы, люди, ищущие выгоду, и неправительственные организации. От начальной ситуации, в которой всё это было средством играть злые шутки и сеять хаос, мы пришли к сложившемуся рынку, в котором есть и покупатели, и продавцы. Подобная незащищённость киберпространства вызывает у людей сильнейшую обеспокоенность и страх.

– А какова, с вашей точки зрения, ситуация с сетевой безопасностью в Китае?

– В плане информационных и сетевых технологий наша страна пока отстаёт, но мы прямо сейчас идём на подъём. У некоторых технологически развитых стран в этом плане есть естественное преимущество. У Америки, например, преимущество, можно сказать, абсолютное. Стратегическая цель США – достижение абсолютной свободы в киберпространстве. Очевидно, что в условиях такой свободы киберпространство нельзя обуздать, и, как следствие, Америка может использовать своё сокрушающее техническое преимущество, чтобы контролировать это пространство. Во-вторых, наши сетевые и информационные системы, а также вся сетевая инфраструктура в большой степени зависят от «железа», программного обеспечения, деталей, запчастей и даже операционных систем, созданных в Америке и других развитых странах. Мы массово используем зарубежное «железо» и программное обеспечение в энергетике, транспорте, финансовой инфраструктуре – то есть в жизненно важных или требующих особого внимания областях. Объективно, это – невыгодная для нас ситуация с односторонней информационной прозрачностью. Подобная информационная открытость уже стала для нас суровой реальностью. Мы не хотели этой открытости, это нас открыли.

В-третьих, в Китае ещё не сложилась всесторонняя система информационной безопасности, которая существовала бы на всех уровнях: от аппарата правительства, законодательства и политических решений до культуры осторожности на уровне отдельных людей. Мы вечно кричим «Волк! Волк!», а на самом деле волк, одетый в овечью шкуру, уже спрятался посреди овечьего стада. Мы уже находимся в ситуации, когда информационная угроза может возникнуть в любой момент. Вот, к примеру, оборудование и программное обеспечение, которые мы используем в банковской сфере. Зарубежные разработки довольно зрелые, функционально довольно совершенные, очень современные в техническом плане. У них высокая степень готовности, ими, конечно же, удобно пользоваться, однако они могут нести в себе риск, о котором многие не хотят задумываться – или наличие которого не хотят признавать. Это неплохие вещи, но тут как с опиумом: вдохнул – и ощущаешь духовный подъём, погружаешься в иллюзии. Однако мы ни в коем случае не можем закрывать глаза на то, что впоследствии опиум искалечит наше тело и даже может стать угрозой для жизни. Чтобы избежать проблем в будущем, необходимо создавать собственные инновации, развивать систему, которую мы сами будем контролировать.

Скандал с прослушкой телефонов мировых лидеров показал миру крайнее могущество Америки в сети

– Если говорить о сетевой безопасности, то ужасная ситуация в этой сфере не только в одном Китае. Возьмём, к примеру, недавний скандал с прослушиванием телефонных переговоров Ангелы Меркель, который вызвал бурную реакцию всего мира. Что вы думаете об этом инциденте?

– Во-первых, инцидент с прослушиванием телефонов важных политических деятелей, включая союзников Америки, показал нам, что абсолютное превосходство Америки в киберпространстве – вовсе не пустой звук. Как мы можем видеть, даже союзникам СШАтяжело что-то противопоставить Америке с её контролем над киберпространством. Для Китая этот разрыв, вероятно, ещё больше. Позиции США с их превосходством в технической сфере быстро пошатнуть не удастся. Момент, когда каждая страна будет, как говорится, «равняться в знамёнах и барабанах» с Америкой в сфере сетевых технологий, наступит ещё нескоро.

Во-вторых, в сети ощущается острая нехватка некого международного порядка, сетевой морали и правил поведения. Точно так же, как в реальной жизни, в виртуальном пространстве нам следует делать упор на морально-этические принципы, нормы и правила, в духе интернациональной культуры уважения к правам человека и идеалам равенства. Необходимо установить там собственный международный порядок, который введёт нормы и обуздает действия технически развитых государств, чтобы гарантировать соблюдение прав и законных интересов для стран, слабо развитых в этой сфере. О правах человека надо заботиться не только в реальном мире. Возможно, в сети этому вопросу стоит уделять даже большее внимание.

В-третьих, киберпространство уже стало сферой наибольшего интереса для разведок всех стран мира. Все государства используют сеть для сбора данных о правительствах, армии, предприятиях и даже об отдельных людях. Часть этой деятельности – обычные практики сбора информации, часть мы признаём в виде неписаных правил, однако в массе своей такая деятельность оказывается в «серой» зоне, где очень тяжело сказать, насколько эти действия справедливы.

– А как в техническом плане реализуется подобная прослушка, особенно когда речь заходит о лидерах стран и ядре правительства?

– На самом деле очень просто. Посмотрите на наши телефоны. Операционная система – чаще всего Windows от Microsoft или Android от Google. Большинство чипсетов произведены компанией Qualcomm. У компьютера процессор обычно от Intel, AMD или ARM, приложения и программы тоже в массе своей разработаны заграницей – и так везде, даже в нашей информационной или технической инфраструктуре. Например, коммутаторы, роутеры, файерволы и серверы чаще всего американского производства. Всё это, от мельчайших деталей до основных компонентов системы, от аппаратных средств до программного обеспечения, от системного ПО до прикладного ПО, от дизайна внешних компонентов системы и до продуктов высококачественного производства, главным образом находится в руках американцев. В таких условиях, кого бы Америка ни захотела прослушать, с технической стороны в этом нет ничего невозможного. Помните, Меркель объявила на телевидении, что у неё два телефона: один с функцией шифрования и один личный. Возможно, американцы не могут прослушивать её зашифрованный телефон. Сегодня шифрование ещё является эффективным средством защиты, однако и оно не даёт стопроцентной уверенности. Если чип шифрования американского производства, то я очень сомневаюсь в его эффективности.

Ядерная бомба устраивает локальные разрушения, а сетевая война может покалечить сразу всю страну

– Поскольку важность сети столь велика, многие страны сформировали подразделения, занимающиеся сетевой войной. Что же это всё-таки за война? Может ли она произойти?

– Сетевая война – это, вероятно, особый вид войны. Он в чём-то похож на традиционную войну, в чём-то нет. Я в основном сосредоточусь на различиях. Во-первых, сетевое противостояние – война, в которой молчат пушки и нет разделения на мирное и военное время. Во-вторых, противник иной. Это борьба человека с государством, человека с обществом, группы с государством – и вплоть до войны одной страны с другой. Основным действующим лицом войны может быть как государство, так и неправительственная организация. В-третьих, урон от такого противостояния в первую очередь затрагивает телекоммуникационную инфраструктуру, вплоть до различных информационных систем, что в реальном мире проявляется уже в виде массового беспокойства и беспорядков. Например, таким образом дезорганизуется работа твоей финансовой или транспортной системы, работа энергетики, а это уже сказывается на военном потенциале страны. То есть воздействие на боевую обстановку осуществляется косвенным образом.

В-четвёртых, современная война – это высокотехнологичная война с использованием высокоточного оружия. С помощью сетевой борьбы можно будет снизить точность и ударный потенциал таких вооружений. Все эти инциденты с прослушкой, которые мы видим – всего лишь верхушка айсберга. Более масштабное противостояние на уровне правительств, своего рода незаметная шахматная партия, идёт постоянно. Сейчас в научном сообществе всё ещё идут споры на тему точного определения такого явления, как сетевая война, однако нам не мешало бы признать, что все эти инциденты со слежкой – на самом деле особая форма военных действий. Слишком узко и необоснованно считать, что кибернетическая война – лишь те сетевые атаки, которые затрагивают сразу все стороны жизни и развития государства.

– Все эти сетевые войны, которые, возможно, происходят прямо сейчас... Некоторые люди считают, что сетевая война страшнее ядерного удара. Вы согласны с этой точкой зрения?

– Я полностью согласен с этим мнением. Современное общество зависит от информационных технологий, зависит от сети. Урон ядерной бомбы носит локальный характер, а сетевая война может поставить на колени целую страну и даже ввергнуть в хаос весь мир. Поскольку у средств сетевой борьбы нет территориальной привязки, площадь воздействия оказывается больше, чем у атомной бомбы. Например, происходит полная парализация телекоммуникаций системы страны, финансовая сфера погружается в хаос, отсюда разлад уже в национальной экономике, общество лихорадит – и вот у государства уже нет воли воевать. Тяжело добиться такого же эффекта одной бомбой. Поэтому утверждение, что сетевая война страшнее ядерного удара – ничуть не преувеличение, и в этом нет ничего нового. Наша зависимость от информационных и сетевых систем делает это очевидным.

Давайте просто представим, что у вас внезапно нет телефона. Информацию получить неоткуда – в этой ситуации большинство людей начнёт испытывать сильнейшее беспокойство. Паралич информационной инфраструктуры вызовет хаос в обществе. Нет электричества, газ не идёт, машины встают, военное оборудование выходит из строя – конечно, психологический эффект сильнее, чем при ядерном ударе. Пошатнул или уничтожил решимость противника вести боевые действия – добился того, что тот сложил оружие и покорился. При термоядерной войне такого добиться сложно.

Охрану наших сетевых «границ» нужно организовывать прямо сейчас

– Если прямо сейчас идёт война, какую пользу может принести наличие своего киберкомандования?

– Во-первых, это оборона. Во-вторых, это активная оборона: необходимо давать отпор, а не просто получать тумаки. Природа кибервойск такая же, как и у обычных подразделений армии. Есть нападение, есть оборона, есть регулярная армия, есть тылы. Война тоже ведётся схожим образом. Технологическая часть, обеспечение, а также связанные с ними стратегия и тактика – всё это есть…

Читать статью полностью…