Вооруженные силы пережили еще один год, а вместе с ним – и предыдущее руководство Минобороны. Год выдался интересным в первую очередь из-за того, что это был год "новой метлы": прежний тягач военной реформы Анатолий Сердюков оставил министерское кресло на Знаменке в пользу Сергея Шойгу, а его соратник Николай Макаров уступил пост главы Генштаба Валерию Герасимову.
Вот с чем у военных стало меньше проблем по сравнению с 2011-2012 годами, так это с размещением и исполнением гособоронзаказа.
Механизм, пошедший было вразнос под напором первых триллионов Госпрограммы вооружений, удалось привести в чувство и более-менее наладить ритмичное исполнение заказов. Минобороны заметно повысило лояльность к капитанам отечественного военно-промышленного бизнеса, и скандалов в этой сфере резко поубавилось.
После сборки доработать напильником
Главный вопрос – что будет с кардинальной военной реформой, запущенной в 2009 году? Уже к 2011 году стало понятно, что российская армия больше никогда не станет прежней, т.е. советской. При этом надо было разделять цели и средства реформы.
Значительное число конкретных методов команды Сердюкова-Макарова по реализации заявленного "нового облика" вооруженных вызывало непонимание экспертов и совершенно понятное яростное сопротивление офицерской корпорации. Целый ряд способов, которыми развертывалась реформа, явно носил отпечаток непродуманности, поспешности, непросчитанности, а зачастую и откровенного непонимания реформируемого предмета.
К слову, часть этих ошибочных решений не консервировалась реформаторами, а корректировалась (как в случае с оргштатными расписаниями новых бригад или в вопросе о предельном числе офицеров в вооруженных силах) или даже откатывалась назад (как в случае с отменой института прапорщиков/мичманов).
Вместе с тем базовые положения реформы – переход к соединениям постоянной готовности, курс на превалирующий набор контрактного рядового состава, создание разнородных командований на стратегических направлениях – атаковали только самые замшелые ура-патриоты, живущие в своих уютных самозамкнутых мирках.
2013 год должен был показать, как военно-политическое руководство страны, чьи иерархии замыкаются на президенте, собиралось отшлифовать методологию военного строительства, не меняя целей реформы. Тем более что основная часть грязной работы уже была четко исполнена "бульдозером" Сердюковым, назначенным на должность военного министра именно с целью силовым давлением разгрести авгиевы конюшни постсоветской армии.
Теперь настала пора более тонкой настройки. Или, правильнее сказать, менее грубой.
Два вопроса к Сердюкову и его наследникам
Если оставить в стороне косметические изменения, призванные весомо отличить времена нынешние от "счастливо преодоленного" наследия Сердюкова, то основные контррешения 2013 года принимались на двух наиболее чувствительных и вызывавших споры участках. Это организация военного образования и система управления войсками вкупе с организационно-штатной структурой объединений.
В первой части все более-менее просто тактически и непросто стратегически. Что сделано: фактически отменен лобовой сердюковский приказ на остановку подготовки новых лейтенантов и массированное слияние военных вузов с высвобождением огромного объема весьма интересных площадей в Москве и Петербурге.
Что на этом направлении будет делаться дальше, как будет переформировываться система подготовки офицеров (и кадровых сержантов вооруженных сил) – увидим. В любом случае, то, что было до 2009 года, уже не подходит к новым реалиям, даже если бы оно выжило после массированного ядерного удара по имени "Сердюков-Макаров".
Во второй части начался откат некоторых особо залихватских "слияний". В частности, полностью размонтирована спорная система авиабаз, приведшая к скученному базированию авиации, собранной в группы. На ее место придет восстановление авиаполков, сидящих на изолированных аэродромах и объединенных в смешанные авиадивизии. Т.е. с оперативной точки зрения достоинства сохраняются, а вот боевая устойчивость, административная жизнеспособность и управляемость повышаются.
Под конец года был вброшен пробный шар: рассматривается отказ от четырех оперативно-стратегических командований (военных округов) с возвратом к прежней шестичленной системе: Западный округ предполагается опять разделить на Ленинградский и Московский, а из состава Восточного и Центрального собрать Центральный, Сибирский и Дальневосточный. Решение пока не принято, но при этом в любом случае будет сохранено новое наполнение военного округа не как административно-территориальной единицы, а как командования всех сил и средств на стратегическом направлении.
Но и здесь есть свои подводные камни. Пока не до конца понятным выглядит частично-ползучее восстановление в армии дивизионного уровня с одновременным сохранением новой (бригадно-батальонной) структуры. Так, уже зимой 2013 года было сообщено, что обратно в дивизии переформируются Кантемировская танковая и Таманская мотострелковая бригады. Пока, правда, переформирование в значительной степени свелось к переименованию.
Если речь идет не об отдельных соединениях со специфическими задачами, а о тотальном воссоздании дивизионного уровня, то в этом появится логика, если, скажем, дивизии будут иметь не традиционное для советской армии полковое членение, а бригадное. В этом случае дивизия представляет собой уже не тактическое, а укрупненное оперативно-тактическое соединение, и станет функциональным аналогом современных американских "модульных дивизий", делящихся на бригадные боевые группы, либо позднесоветских экспериментальных "отдельных армейских корпусов" ("оперативно-маневренных групп"), имевших схожую структуру.
Во всяком случае, на отсутствие еще одного звена в схеме с бригадной организацией указывалось уже несколько лет назад: командующие армиями перегружены объектами управления. Одновременно с этим в сухопутных войсках не осталось соединений, способных по количеству наличных сил и средств самостоятельно решать задачи, ранее исполнявшиеся типовой мотострелковой или танковой дивизией. Бригады в этом смысле значительно слабее.
"Придворные" подмосковные соединения (Кантемировская и Таманская дивизии/бригады) и ранее использовались в качестве полигонов для обкатки новшеств. Что реально выйдет из демонстративного их обратного переименования в дивизии с потерянными по пути историческими приставками "имени Ю.В. Андропова" и "имени М.И. Калинина" соответственно, но сохраненными орденами, включая орден Октябрьской Революции и орден Ленина, – увидим уже очень скоро.
Внезапная боевая подготовка
Интенсификация боевой подготовки началась не в минувший год, но конкретно 2013 год внес некоторые ноу-хау, ранее не применявшиеся столь широко. И, хотя выглядят они несколько картинно, но не отметить пользу от них нельзя.
Речь идет о так называемых "внезапных проверках боеготовности", ставших хитами сезона-2013. Поскольку краеугольным камнем создания соединений "нового облика" был тезис о переводе частей на постоянную готовность, появилась возможность поднять такое соединение по тревоге целиком.
В дореформенной армии этот вопрос решался созданием дежурных тактических групп, в которые на определенный срок отряжался личный состав и техника, способные по поступлению приказа сравнительно быстро выйти из пункта постоянной дислокации и исполнить боевую (учебно-боевую) задачу. Это выливалось в то, что стандартный мотострелковый полк по тревоге выделял для работы "в поле" батальонную тактическую группу (т.е. мотострелковый батальон со средствами огневой поддержки и инженерного обеспечения).
Обращает на себя внимание и тот факт, что проверки ведутся на уровне военных округов, которые по "новому облику" представляют собой разнородные группировки сил (включая авиацию и флот), по старой советской терминологии – главные командования войск направлений. В ходе такого подъема войск по тревоге проверяется не только боеготовность конкретных соединений или родов войск, но и их взаимодействие, обеспечиваемое работой штабов разных уровней.
Контингент-2013
Вот что точно попало под категорию неприкасаемых святынь, так это основные принципы комплектования, заявленные (а точнее, в очередной раз со времен Бориса Ельцина подтвержденные) при развертывании реформы в 2009 году.
Вооруженные силы не желают становиться полностью контрактными, но основной набор будет вестись именно добровольно. Судите сами: из штата в миллион человек 220 тысяч – офицеры, около 60 тысяч – прапорщики и мичманы, еще 500 тысяч – ориентир для набора контрактников рядового и сержантского состава к 2022 году. Оставшиеся немногим более 200 тысяч – это поле для срочников, т.е. типичный полугодовой призыв не превысит 100 тысяч человек (сейчас – 150 тысяч).
При этом контрактниками будут пополняться в первую очередь подразделения быстрого реагирования (перевод ВДВ, морской пехоты и спецназа сухопутных войск на контракт заканчивается в ближайшее время), а также расчеты сложной современной техники.
Для срочников остается, по сути, вариант расширенных учебных сборов по подготовке мобрезерва, каким годичная служба, если быть до конца честным, и является: за год специалиста из призывника не сделаешь. Для укомплектования второстепенных соединений, дислоцирующихся в глубине страны, такое пополнение вполне подойдет.
С этой конструкцией есть одна проблема: резко сокращается объем того самого подготовленного мобрезерва. Частично эту проблему решит поднятый в 2013 году вопрос о формировании добровольческого резерва – то есть подписание гражданами контрактов с Минобороны на регулярную переподготовку и "выдергивание" на крупные войсковые учения. Контрактов, надо заметить, оплачиваемых – как сообщается, до 4 тыс рублей в месяц у запасных рядовых и сержантов и от 4 до 7 тыс рублей в месяц – у офицеров запаса.
Это может частично улучшить положение с активным, "валентным" резервом, но общий объем лиц, прошедших базовую военную подготовку, увеличится не сильно. Здесь вступает в дело другая сторона работы с призывниками.
Поскольку подходы к работе военных кафедр вузов кардинально изменились, и государство более не видит смысла в промышленном производстве бумажных офицеров запаса, то перед выпускниками замаячила перспектива на год надеть чистые погоны. Специально для этой категории в 2013 году Минобороны предложило два новшества, одно из которых (массовое) начнет обкатываться с 2014 года, а второе (эксклюзивное) уже запущено в "тестовую эксплуатацию".
С 2014 года у студентов-старшекурсников начнет, по мере включения их вузов в военные программы подготовки, появляться возможность отслужить "экстерном". Этот вариант подразумевает два года теоретических занятий на базе военной кафедры, заканчивающихся трехмесячными учебными сборами в профильной войсковой части. После успешного окончания сборов студентам присваивается военно-учетная специальность, выдается военный билет, и они честно числятся "отслужившими".
Есть и более экзотическая форма зачета срочной службы – это так называемые "научные роты", первые из которых начали формироваться уже в конце весеннего призыва 2013 года. Фактически, это профильные лаборатории, в которых молодые люди занимаются исследованиями по заданным военными темам.
Можно, конечно, сказать – какая же это служба? Ответ простой: в нашей демографической ситуации задача состоит не в том, что "все служили, и ты служить должен" ("… а то обидно", добавляет подсознание), а в том, что людей нужно использовать с максимальной пользой. Не "как положено", а "как будет лучше для страны".
Молодые группы исследователей – это неплохой институт развития: такие "песочницы" при хорошей мотивации способны довольно дешево выполнять поисковые работы, да и изобретения в таких инкубаторах при правильной организации дела не замедлят появиться.
Так что новой армии десятых годов – новые кадры и новые способы их использования. Это, пожалуй, главный вывод, который закрепил 2013 год, ожидавшийся как год "реакции" в отношении военной реформы.
Константин Богданов, обозреватель РИА Новости.
Источник: ria.ru.
Рейтинг публикации:
|
