Данный материал является заключительной частью обсуждения статьи А. Никольского «Российский флот уходит под воду». В своем стремлении доказать, что АУГ — лучшая и самая эффективная форма организации флота, А. Никольский затронул ряд любопытных вопросов, но, увы, дал на них довольно странные ответы. В этот раз мы попытаемся взглянуть на ситуацию под иным углом и оценить, насколько высока живучесть авианосного корабля, и насколько сложно построить такой корабль.


Боюсь, что для потопления «Нимица» не хватит и 30 попаданий «Гранитов» с обычными боевыми частями.

У него отвалится надстройка-остров, от нестерпимого жара вспучатся палубы, сгорит все, что может гореть, а из экипажа не останется ни одного живого человека, но радиоактивная обугленная коробка будет по-прежнему возвышаться над водой, слегка накренившись на левый борт.

100000-тонные Левиафаны обладают колоссальным запасом плавучести — можно сколько угодно долбить их борт выше ватерлинии, но тонуть они начнут лишь когда получат значительные повреждения подводной части корпуса. В годы Второй мировой сгоревшие и оставленные экипажами руины авианосцев дрейфовали еще на протяжении суток — до тех пор, пока их не добивали подлодки и собственный эскорт (пример — гибель авианосцев «Йорктаун» и «Хорнет»).


Сенатор Джон Маккейн грустно смотрел на цифру «25» и о чем-то задумался
— How much explosive contains every Onix’s warhead?
— Масса боевой части 250 кг, из них на взрывчатое вещество приходится около половины. Плюс сотня литров несгоревшего керосина Т-6 и кинетическая энергия деталей ракеты, ударившей в корабль на трех скоростях звука.
— Sounds bad…
















В молодости сенатор Маккейн стал свидетелем (по популярной версии — виновником) ужасного пожара на авианосце «Форрестол»: с одного из самолетов самопроизвольно запустилась 127-мм ракета «Зуни», ударившая в стоящий напротив, полностью заправленный и подготовленный к вылету штурмовик. Предохранитель остановил взрыв, но из развороченного бака «Скайхоука» хлынуло топливо, тут же воспламенившееся от раскаленных обломков ракеты.

Огненный шторм охватил всю кормовую часть корабля. Взрывы топливных баков, фейерверки детонирующих бомб… Раненный шрапнелью в голову в ноги и грудь, Маккейн из последних сил полз по закопченной палубе — только бы подальше от обжигающей керосиновой лавы. Можно сказать, ему повезло. Но 134 его коллегам повезло меньше — все они сгорели и задохнулись в дыму.

Пожар на борту «Форрестола» бушевал три часа (сильное задымление внутренних помещений, сделавшее непригодными для несения службы боевые посты на нижних палубах, сохранялось еще в течение 14 часов). За борт был выброшен 21 горящий самолет, несколько десятков машин получили повреждения. Авианосец временно потерял ход, полностью утратил боеспособность и возможность выполнять какие-либо задачи. Спустя двое суток обгоревшая коробка «Форрестола» в изнеможении пришвартовалась у причала базы на Филиппинах. Ремонт был оценен в четверть стоимости постройки нового авианосца.

Вот что натворила одна-единственная неразорвавшаяся «Зуни», случайно пролетевшая поперек палубы «Форрестола»!

У плавучих аэродромов чрезвычайно низкая стойкость к боевым повреждениям. Скученная авиатехника, заправленные баки и боеприпасы — все эти пожароопасные штуки аккуратно расставлены на верхней (полетной) палубе, где они лишены всякой конструктивной защиты. Малейший осколок, искра — и начинается огненный ад.

Янки ввели драконовские меры безопасности, отобрали у всего экипажа спички и зажигалки, под страхом смерти запретили снимать предохранители с бомб до того, как самолет выдвинется к стартовой катапульте. Была срочно разработана система принудительного орошения полетной палубы — при её активации «Нимиц» превращается в Ниагарский водопад. Противопожарные жалюзи, развитая система пожаротушения на ангарной палубе, бронированные тягачи, способные быстро столкнуть за борт аварийный самолет. Повышение надежности и качества изготовления боеприпасов. Регулярные тренировки личного состава (вторая специальность американского моряка — пожарный).

Принятые меры оказались действенными: за последние 45 лет не было отмечено ни одного разрушительного пожара на борту авианосцев ВМС США. Даже самые тяжкие аварии (столкновение самолетов на палубе АВ «Нимиц», 1981 г. или заклинивший спуск авиационной пушки на борту того же АВ, 1988 год) обошлись без катастрофических потерь: огонь был быстро локализован, авиакрыло потеряло пару десятков самолетов, но сам корабль значительных повреждений не получил.



Но никакие пожарные расчеты и системы орошения палуб не спасут «Нимиц» при детонации сотни килограммов бризанта на полетной палубе. Взрывная волна, осколки и раскаленные продукты взрыва начисто выжгут все близлежащие споттинги с авиатехникой. В условиях скученного расположения самолетов вся палуба в один миг превратится в море бушующего огня и бесформенную груду обломков Хорнетов, Праулеров и Хоукаев.

Сможет ли поверхность палубы сохранить рабочее состояние, или будет пробита в 9 местах, как это произошло на «Форрестоле»? Смогут ли уцелеть катапульты, аэрофинишеры, лифты-самолетоподъемники и элеваторы боеприпасов, отражательные щитки, заправочные колонки и оптическая система помощи при посадке (система фонарей с малым углом раствора лучей)?



Не менее жутко выглядит ситуация со взрывом БЧ «Оникса» (или «Калибра») на ангарной палубе (ракета может пробить палубу, борт или пролететь сквозь проемы самолетоподъемников) — взрыв в замкнутом пространстве в один миг уничтожит стоящую внутри авиатехнику. Что до систем пожаротушения — взрыв и осколки снесут все жалюзи, вырвут трубопроводы, датчики и форсунки, что называется «с мясом». Погаснет электрическое освещение. Из развороченных трубопроводов хлынет керосин — пожар лихо распространится по галерейной и третьей палубе…

Смогут ли янки спасти корабль или будут вынуждены снять экипаж и затопить поврежденный «Нимиц»? Все будет зависеть от конкретной ситуации: Какова вероятность повторения атак противника? Смог ли авианосец сохранить ход? Как себя чувствует реактор? Удалось ли локализовать пожары и избежать катастрофических взрывов топливохранилищ и боекомплекта?

Скорее всего, ответом на все вопросы будет «да». Даже самые мощные и разрушительные из современных ПКР пасуют перед многочисленными бронированными переборками и коффердамами с инертным газом. Слишком велик этот «плавучий остров», чтобы разрушить его обычным оружием, не вызывающим повреждений подводной части корпуса.

Мы не сможем добраться до реакторов и хранилищ боезапаса, но одно-единственное попадание ПКР с высокой вероятностью выведет АВ из строя — все произойдет, как на «Энтерпрайзе»: сгорят шесть палуб, помещения аэрофишеров, оптическая система сигнализации, ЗРК самообороны, несколько десятков самолетов — авианосец потеряет возможность использовать авиакрыло и полностью утратит боеспособность. …

Корабль противника больше не способен выполнить поставленную задачу. Он тяжело поврежден и не скоро вернется в строй. Разве не великолепный результат?

А если рискнет вернуться к берегам Европы, получит новую порцию сдачи.




А. Никольский напрасно иронизирует по поводу высокоточного оружия. Японские камикадзе похожим образом планировали крушить «Эссексы» меткими таранными ударами в лифты и надстройку, однако, на практике выяснилось, что достаточно одного удара в запруженную самолетами палубу, чтобы произошла катастрофа.

Единственное, что примечательно в этой истории — профиль полета на финальном участке траектории. Ввиду специфической компоновки авианосных кораблей, наиболее логичным представляется алгоритм атаки, реализованный в американской ПКР «Гарпун» — при подходе к цели, ракета делает «горку» и, словно огненный метеорит, падает на палубу корабля.


Наверное, стоит заметить, что авианосец (Carrier) и авиакрыло (Air Wing) — две независимые величины, существующие по отдельности друг от друга.

«Авиакрыло» является организационно-штатной единицей ВМС США, обозначающей кол-во приписанных к «Нимицу» единиц авиатехники, и имеет мало общего с количеством самолетов, НЕПОСРЕДСТВЕННО находящихся на борту корабля. Если взгромоздить на борт все указанные 80-90 машин, они намертво блокируют палубы, лифты, катапульты и взлетно-посадочную полосу, в результате «Нимиц» превратится в небоеспособный авиатранспорт, а запертая в ангаре авиатехника — в бесполезный балласт.

Янки поступают разумно: на борту «Нимица», в зависимости от обстановки и природно-климатических условий, находится не более 50-60 единиц авиатехники (истребители, ДРЛО, РЭБ, ПЛО, вертолеты). Остальные рассредоточены по ближайшим авиабазам в странах-союзниках США в готовности №1, чтобы по первому зову явиться на корабль (возмещение боевых потерь, перекомпоновка авиагруппы в зависимости от изменившихся условий и т.д.).


1. Весьма маловероятно, чтобы 35-40 F/A-18E смогли обеспечить круглосуточный воздушный патруль из четырех истребителей в течение хотя бы одной недели. Современный реактивный самолет — не воздушный змей. На каждый час полета приходятся десятки человеко-часов техобслуживания, а степень оперативной готовности авиационных подразделений, как правило, далека от 100%.

2. Подлетное время ПКР «Калибр» — не более двух минут.
Ракеты незачем запускать на максимальную дальность. Несмотря на все возражения скептиков, имеется множество достоверных свидетельств прорыва ПЛО АУГ субмаринами разных стран. Подводные носители «Калибров» имеют высокие шансы приблизиться к АУГ на 50 км, получив возможность уточнить положение противника с помощью собственных гидроакустических средств, а затем расстрелять его «в упор».

Всего две минуты… Насколько велик шанс того, что боевой воздушный патруль (самолет ДРЛО + Хорнеты) окажется рядом с местом пуска ПКР, а не в двухстах милях к северу?

Низколетящие ПКР являются исключительно труднообнаружимыми объектами. Их малые размеры, на фоне подстилающей воды, которая сама по себе является замечательным отражателем — нечего даже надеяться, что РЛС «Хоукая» сможет обнаружить их за сто миль. Далее, время реакции истребителей — им нужно развернуться и занять необходимое положение в пространстве, обнаружить и взять на сопровождение низколетящие ПКР. Наконец, ракетам AIM-120 необходимо время, чтобы долететь до цели, которая к тому моменту, уже может отделить боевую часть и выйти на сверхзвук (2,9 М).

Вражья авиация совершенно неэффективна в вопросах перехвата ПКР подводного базирования.


Вопрос об особенностях ценообразования в разных странах и сравнении стоимостей кораблей в разные периоды времени достоин целой диссертации. «Колбасный метод» (сравнение фотографий витрин магазинов), инфляционный калькулятор США, зарплатный метод — самое забавное, всякий раз получается различный результат, плохо сочетаемый с тем, что мы наблюдаем сегодня.

Цифра 226 млн. советских рублей встречается довольно часто, но возникает один парадокс: строившиеся в то же время фрегаты типа «Оливер Х. Перри» обошлись Пентагону в 194 млн. долл. за штуку. Каким образом маленький примитивный фрегат полным в/и 4500 тонн стоил практически столько же, сколько советский суператомоход с двумя ЯСУ и 24 ракетами «Гранит» (надводное в/и «батона» 14 700 тонн)?? И это без учета курса рубля по отношению к доллару (официальный курс 60 коп. за $1 здесь не показатель: реальный курс знали на «черном рынке» — 1:4). Выходит, что лодка проекта 949А стоила в долларах... 56 млн. — дешевле иного рудовоза! Абсурд.

Объяснение только одно — цифра 226 млн. неверна. Автор полагает, что затраты на постройку советской лодки «распылялись» по десяткам министерств и ведомств, в итоге реальная стоимость «батона» могла превышать миллиард полновесных советских рублей.

Но одно известно точно — ВМФ СССР был гораздо меньше, проще и дешевле американского флота. При этом он блестяще справлялся в локальных конфликтах, а в случае глобальной войны имел все шансы на успех в прямом противостоянии с АУГами «вероятного противника».



Наше время. Заявленная стоимость многоцелевой ПЛА проекта 885 «Ясень» составила 47 млрд. руб. или 1,45 млрд. долл. Возможно, её конечная стоимость, после доводки и проведения всех испытаний, еще более увеличится и достигнет 2 млрд. зеленых купюр. В целом это соответствует мировым стандартам. Меньшая оплата труда рабочих «Севмаша», по сравнению с «Ньюпорт Ньюс Шипбилдинг», с лихвой компенсируется жадностью отдельных личностей — если бы лодку строили в Америке, она бы вышла примерно в ту же цену (2 млрд. долл.). Это в три раза дешевле постройки авианосца «Джордж Буш».

Но, как это часто бывает, стоимость самого изделия пустяки по сравнению со стоимостью его эксплуатации. Жизненный цикл «Нимица» оценивается в 30-40 млрд. долл. (без учета авиакрыла). Почему так много? Многое объяснит картинка:


Самая маленькая на картинке — ДЭПЛ типа "Варшавянка". Но, несмотря на её скромные размеры, она способна метнуть в АУГ стаю крылатых ракет. Вторая "крошка" — не что иное, как РПКСН пр.941 "Акула" — крупнейшая субмарина в истории Человечества. Размеры авианесущих кораблей просто ужасают. Все в одном масштабе

Фантастический «плавучий город» с иррациональными размерами. Экипаж — 3200 чел. (+ 2500 авиакрыло). Для сравнения: экипаж подлодки «Ясень» — 90 моряков.
Авианосец — это не просто большая баржа. Это десятки тысяч километров кабелей и трубопроводов, четыре суперкатапульты, разгоняющие 20-тонный самолет за считанные секунды до скорости в 200 км/ч. Сложность постройки и эксплуатации усугубляется неадекватными размерами всех деталей и систем. Ядерная производящая установка, самолетоподъемники, многочисленные топливные насосы, магистрали и системы пожаробезопасности, арсеналы емкостью 2000 тонн бомб… Вы знали, что под полетной палубой «Нимица» проложена густая сеть трубопроводов системы водяного охлаждения — в противном случае, палуба раскалится докрасна от выхлопов реактивных двигателей. И это на площади два футбольных поля! Теперь прикиньте трудоемкость обслуживания…

Одним словом… подлодка дешевле. На порядок.


Вынужден огорчить А. Никольского. Для обеспечения оперативной готовности соединения из четырех АВ придется построить 6-8 авианосных кораблей. Достаточно проследить боевой путь любого «Нимица» или французского АВ «Шарль де Голль», чтобы понять, что около половины своей жизни эти исполины проводят в доках и у стенок СРЗ, проходя текущий, средний, капитальный, доковый, планово-предупредительный или аварийный ремонт с последующим проведением заводских ходовых испытаний.


Во-первых, не 250-270, а всего 150.
Во-вторых, такого количества НЕДОСТАТОЧНО для проведения любой современной локальной операции.

— «Буря в пустыне» — 2600 боевых самолетов и самолетов боевого обеспечения. 70 000 боевых вылетов. Вклад палубной авиации (6 АУГ) — 17%;

— Югославия — 1000 единиц авиатехники. 35 000 боевых вылетов. Вклад палубной авиации — 10%.

Делайте ваши выводы.