До последнего времени проблема милитаризации Арктики имела почти исключительно теоретическое значение по причинам природно-климатического характера. Ситуация изменилась в последние годы в связи с начавшимся интенсивным таянием арктических льдов и, одновременно, открытием крупных месторождений углеводородов на арктическом шельфе. Возможное исчезновение ледового покрова создает условия для круглогодичного плавания торговых судов и боевых кораблей по Северному Морскому пути и Северо-Западному проходу и сезонного – в высоких широтах, а также для добычи углеводородов на шельфе. Так, Северный Морской путь из Европы в Азию почти на 5 тыс. км короче пути через Суэцкий канал, Северо-Западный проход на 9 тыс. км короче пути через Панамский канал.
При этом акватория Северного Ледовитого океана и его шельф не до конца разграничены, поскольку все приарктические страны имеют различные взгляды на данную проблему. Пограничные споры на конкретных участках имеют место между США и Канадой (Аляской и провинцией Юкон), Канадой и Данией (за остров Ханс площадью 950 кв. м, точнее, за прилегающую к нему акваторию).
Отдельной историей является проблема Гренландии, через которую выходит к Арктике Дания. Площадь Гренландии — 2.175,6 тыс. кв. км (крупнейший остров в мире), что составляет 98% площади Дании, население – менее 60 тыс. чел. На шельфе Гренландии может находиться более 160 млрд. баррелей нефти. 25 ноября 2008 г. на острове был проведен референдум, 76% избирателей проголосовали за более высокую степень автономии от Копенгагена. В ведении Дании теперь остаются внешняя политика и оборона, Гренландия получает право распоряжаться природными ресурсами, решать юридические и правоохранительные проблемы, частично контролировать внешнюю политику.
ВС Канады, Норвегии и Дании в силу общей слабости военного потенциала не способны осуществить какое-либо серьезное активное военное воздействие в отношении территории и акватории РФ. Их ВС очень существенно сократились за период после окончания холодной войны. Так, по данным, предоставляемым по ДОВСЕ, по состоянию на 1 января 1990 г. Норвегия имела 205 танков, 146 ББМ, 531 артсистему калибром более 100 мм, 90 боевых самолетов. На 1 января 2012 г. у нее было 76 танков, 221 ББМ, 67 артсистем, 56 боевых самолетов. Дания на 1 января 1990 г. располагала 419 танками, 316 ББМ, 553 артсистемами, 106 боевыми самолетами. Через 22 года у нее осталось 51 танк, 303 ББМ, 56 артсистем, 45 самолетов. У Канады сегодня имеется 186 танков, 369 ББМ, 144 артсистемы, 104 боевых самолета.
ВМС Норвегии включают по 6 ПЛ (типа «Ула»), ракетных катеров (типа «Скьёьд») и тральщиков, 5 фрегатов (типа «Нансен»). ВМС Дании – 7 фрегатов (3 типа «Ивер Хютфельдт» и 4 типа «Тетис»; последние не имеют ракетного вооружения и являются, по сути, патрульными кораблями) и 2 корабля поддержки типа «Абсалон» («гибрид» фрегата и десантного корабля). ВМС Канады – 4 ПЛ типа «Апхолдер» (крайне неудачные, фактически, не введены в строй), 3 эсминца типа «Ирокез» (очень устаревшие), по 12 фрегатов (типа «Галифакс») и тральщиков (типа «Кингстон»).
Норвегия, Дания и Канада не имеют частей ВДВ и морской пехоты, почти нет у них и средств переброски войск. ВМС не располагают возможностями для нанесения ударов по береговым целям (нет ни палубной авиации, ни крылатых ракет). Интересно, что в начале 2011 г. Дания выставила на продажу все 3 ледокола, имевшихся в ВМС страны. О боеспособности ВВС Норвегии и Дании можно судить по их участию в ливийской операции. Каждая из стран смогла выделить всего по 6 F-16 для этой операции. При этом датские самолеты всего за 2,5 месяца полностью истратили весь запас авиабомб ВВС Дании. Что касается Норвегии, то она через 4 месяца вывела из Италии все 6 истребителей, прекратив, таким образом, участие в операции, поскольку оно, несмотря на крайнюю ограниченность, оказалось для страны непосильным.
Кроме того, надо иметь в виду, что практически все части и подразделения сухопутных войск и ВВС Канады дислоцированы в южной части страны (южнее 50-й параллели), самой «северной» является 1-я мотопехотная бригада (Эдмонтон, 53 с.ш.). На северных территориях дислоцирован только 1-й батальон канадских рейнджеров (Йеллоунайф, 62 с.ш.). Все сухопутные войска и ВВС Дании дислоцированы в «собственно Дании», т.е. на полуострове Ютландия и прилегающих к нему островах. В Гренландии базируются 1-2 боевых корабля (по ротации) и 2-3 катера охраны рыболовства. Имеется также санный патруль «Сириус», осуществляющий контроль прибрежной полосы путем передвижения на собачьих упряжках в летнее время. Численность патруля – около 30 чел. (младшие офицеры и унтер-офицеры) на весь гигантский остров.
США не имеют сегодня никаких контингентов ВС в европейской Арктике. Здесь в «актив» США можно занести лишь Атлантический флот. Сегодня в его составе — 6 ПЛАРБ и 2 ПЛАРК типа «Огайо» (на ПЛАРБ по 24 БРПЛ «Трайдент-2», на ПЛАРК по 154 КРМБ «Томагавк»), 25 ПЛА (18 типа «Лос Анджелес», 7 типа «Вирджиния»), 4 атомных авианосца типа «Нимиц», 10 крейсеров типа «Тайкондерога», 29 эсминца типа «Орли Берк», 10 фрегатов типа «Оливер Перри», 4 УДК типа «Уосп», 4 ДВКД (1 типа «Остин», 3 типа «Сан Антонио»), 6 ДТД (4 типа «Уидби Айленд», 2 типа «Харперс Ферри»). В состав флота поступают новые ПЛА типа «Вирджиния», эсминцы типа «Орли Берк», ДВКД типа «Сан Антонио», списываются ПЛА типа «Лос Анджелес» и фрегаты типа «Оливер Перри». Флот обладает гигантских ударным потенциалом, поскольку все ПЛА, крейсера и эсминцы являются носителями КРМБ «Томагавк». Однако надо иметь в виду, что этот флот «обслуживает» весь Атлантический океан и Средиземное море. В Арктике его корабли появляются крайне редко.
На Аляске дислоцированы две бригады сухопутных войск (1-я «Страйкер» и 4-я воздушно-десантная) из состава 25-й легкой пехотной дивизии (штаб дивизии и две другие ее бригады находятся на Гавайях), а также два авиакрыла ВВС (3-е и 354-е), которые включают по две эскадрильи истребителей F-22 и F-16, по одной эскадрилье истребителей F-15, самолетов ДРЛО Е-3В и транспортных самолетов С-17. Кроме того, на Аляске размещено 176-е авиакрыло ВВС Национальной гвардии США с транспортными самолетами С-130Н. В этом штате имеется еще несколько аэродромов, в первую очередь – огромный гражданский аэропорт Анкоридж (по объему грузовых перевозок он занимает 5-е место в мире). Емкость этих аэродромов позволяет увеличить группировку ВВС (сейчас она насчитывает более 100 F-22, F-15 и F-16) в несколько раз за 2-4 суток. Кроме того, благодаря наличию аэродромной сети может быть быстро усилена и группировка сухопутных войск за счет переброски самолетами военно-транспортной авиации на Аляску легких бригад и бригад «Страйкер». Для переброски тяжелых соединений потребуется железнодорожный транспорт (транзитом через Канаду) и морские перевозки, что займет гораздо более длительное время.
Именно на Аляске в Форт-Грили находится самый крупный позиционный район глобальной системы ПРО США, оснащенной ракетами GBI. Здесь было построено 26 шахт для этих ракет, однако часть из них затопило в июне 2006 г. во время сильных ливней. Всего предполагается разместить на Аляске 30-40 ракет GBI.
Боевые корабли ВМС США на Аляске не базируются, здесь дислоцированы только несколько кораблей и катеров Береговой охраны. В состав БОХР США входят 4 ледокола, однако 3 из них базируются в Сиэтле (штат Вашингтон), 1 – на Великих озерах, т.е. на Аляске на постоянной основе ледоколов нет.
У России, наоборот, вся группировка ВС сосредоточена в европейской Арктике. Это Северный флот (в т.ч. 61-й полк морской пехоты), 200-я мотострелковая бригада (объявлена «арктической», хотя пока не очень ясно, что это означает на практике) и два зенитно-ракетных полка ЗРС С-300П, дислоцированные на Кольском полуострове, а также еще один полк С-300П под Северодвинском. Далее на восток нет ничего.
Северный флот РФ включает 6 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения пр. 667БДРМ, 13 ПЛА (3 пр. 949А, по 2 пр. 945 и 945А, 6 пр. 971), 7 дизельных ПЛ пр. 877, 10 подлодок спецназначения, 1 авианосец, 3 крейсера (2 пр. 1144, 1 пр. 1164), 2 эсминца пр. 956, 5 больших (4 пр. 1155, 1 пр. 1551) и 6 малых (пр. 1124М) противолодочных кораблей, 3 малых ракетных корабля пр. 1234, 11 тральщиков, 4 БДК пр. 775. Из этого количества 8 атомных и 2 дизельных ПЛ, 1 крейсер пр. 1144, 1 эсминец, 1 БПК находятся в ремонте или консервации.
США даже силами той группировки сухопутных войск и ВВС, которые дислоцированы на Аляске в мирное время, могут без особого труда занять Чукотку, где нет никаких частей ВС РФ. При этом Россия не будет иметь возможности перебросить туда тяжелые соединения из-за значительных расстояний. Ближайшая к Чукотке мотострелковая бригада расположена на Камчатке, следующие – в Хабаровском и Приморском краях. Из-за наличия тяжелой техники их переброска по воздуху невозможна, а по морю – займет значительное количество времени и, главное, будет блокирована ВМС США, которые значительно сильнее ВМФ РФ. Россия имеет возможность перебросить на Чукотку только части ВДВ и ВВС (перебросить дивизию ВДВ из Пскова на Чукотку удастся быстрее, чем мотострелковую бригаду с Камчатки), однако и это будет сделать достаточно сложно из-за противодействия ВВС США.
При этом, однако, неясно, что может дать США подобная операция в политическом и военном плане. Она не обеспечивает им никакой очевидной выгоды, при этом несет угрозу эскалации конфликта вплоть до полномасштабного обмена ядерными ударами. Причем такой сценарий становится тем более вероятен, чем меньше у России возможности освободить свою территорию обычными силами. Чукотка не представляет для США такой ценности, чтобы ради ее захвата ставить под угрозу существование собственной страны. Тем более это относится к другим участкам российского арктического побережья.
Более серьезной представляется угроза нанесения кораблями (ПЛА, крейсерами и эсминцами) ВМС США (вместе со стратегической и, возможно, палубной авиацией) из арктических вод массированного обезоруживающего неядерного удара с помощью КРМБ «Томагавк» по объектам СЯС РФ. Такой удар позволит уничтожить российские СЯС без глобальной экологической катастрофы, при этом американские СЯС полностью сохраняют свой потенциал.
Тем не менее, такой сценарий имеет ряд существенных рисков и ограничений. Обезоруживающий удар должен быть единственным, поскольку если первый удар не принес успеха, либо принес ограниченный успех, возможности нанести второй удар уже не будет, поскольку Россия автоматически нанесет полномасштабный ядерный удар по территории США. Следовательно, в первом и единственном ударе должен быть задействован максимальный потенциал ВМС и ВВС США. Однако концентрация крейсеров и эсминцев ВМС США вблизи российских вод автоматически уничтожит внезапность, что делает всё мероприятие бессмысленным. Если же рассчитывать только на ПЛА, возникают проблемы с количеством КРМБ. Кроме того, дивизии РВСН, дислоцированные в Сибири, остаются вне зоны досягаемости «Томагавков».
Соответственно, проведение в жизнь подобного сценария возможно только при резком обострении отношений между Москвой и Вашингтоном, чего сейчас, несмотря на риторику, нет и близко. Кроме того, начавшиеся сокращения военного бюджета и, соответственно, размеров ВС США, еще больше снизят его вероятность. Интересно, что одним из первых мероприятий в рамках сокращения военного бюджета стала отмена ежегодных учений ВВС на Аляске.
Еще одним теоретическим сценарием вооруженного конфликта может стать борьба за раздел месторождений углеводородов на арктическом шельфе. Однако добыча нефти и газа с океанского дна в условиях наличия даже временного ледового покрова является сложнейшей задачей, технологические и финансовые риски здесь очень велики, что делает рентабельность проекта неочевидной. Из-за этого ни одна нефтяная или газовая компания не пойдет на реализацию подобного проекта, если не урегулированы риски юридического, политического и, тем более, военного характера. Никто не начнет «явочным порядком» добывать нефть и газ на тех участках шельфа, которые являются спорными, поскольку такой проект заведомо окажется убыточным. Соответственно, данный сценарий конфликта можно считать совершенно иллюзорным. Особенно учитывая тот факт, что из всех существующих месторождений нефти и газа на сегодняшний день не определена принадлежность лишь 3%.
Ненамного более вероятным представляется конфликт в форме столкновения ВМС сторон из-за нерешенности проблем судоходства в Арктике при условии ее освобождения ото льда на продолжительный период. Сама по себе неурегулированность данного вопроса, влекущая резкий рост страховых выплат, сразу многократно увеличивает стоимость перевозок, тем самым ликвидируя экономическую выгоду от сокращения маршрута.
Кроме того, как показал опыт войны в Югославии в 1999 г. и инцидента с захватом батальоном ВДВ РФ аэродрома в Приштине, а также войны между Россией и Грузией в августе 2008 г., даже США, не говоря уже о европейских странах, психологически не готовы даже на очень ограниченный военный конфликт с Россией, даже если он происходит вне пределов территории как России, так и стран НАТО. Нет сомнений, что это же относится и к потенциальному столкновению флотов в Арктике по причине нерешенности вопроса статуса акваторий.
Еще одним теоретическим фактором возникновения конфликта в Арктике может стать деятельность Китая, который в 2008 г. открыл научную станцию на Шпицбергене, в Арктике стал регулярно появляться китайский ледокол «Снежный дракон», ранее работавший в Антарктиде. КНР испытывает острейшую потребность в любых природных ресурсах, причем в этой стране растет решимость захватывать необходимые ресурсы и территории, в т.ч., и с помощью военной силы. Поэтому ресурсы Арктики представляют для Пекина очень значительный интерес. Пока, правда, ВМС КНР, несмотря на быстрый рост их потенциала, не способны к проведению сколько-нибудь значительных боевых операций в Арктике (в первую очередь – из-за отсутствия баз в данном регионе).
Таким образом, в обозримом будущем вероятность реализации любых мыслимых сценариев конфликтов военных конфликтов в Арктике представляется крайне низкой. Правда, лишь при условии, если российский военный потенциал в этом регионе будет, как минимум, не ниже, чем сейчас. Опасность войны обратно пропорциональна нашему военному потенциалу.
Автор: Александр Храмчихин
Рейтинг публикации:
|
