В состав советских сил, введенных для оказания помощи в 1979-ом году в «дружественный» Афганистан, входило одно уникальное, хорошо подготовленное спецподразделение, состоящее исключительно из представителей среднеазиатских национальностей. Именно благодаря происхождению своего личного состава этот отряд получил название «мусульманского батальона». Просуществовал этот батальон, к сожалению, недолго, но успел оставить яркий след в истории ГРУ.
Уже весной 1979-го года руководство нашей страны твердо уяснило, что ситуация в Афганистане требует военного вмешательства. А потому нужно быть готовым к любым вариантам развития событий. Тут же возникла идея тихого и незаметного внедрения в мятежную страну небольших воинских подразделений. В конце весны 1979-го это решение было принято окончательно и Василий Васильевич Колесник (полковник ГРУ) получил приказ создать батальон спецназа, укомплектованный представителями коренных национальностей южных республик. Выполняя распоряжение, Колесник собирал солдат из самых разных частей Советского Союза. В отряд попали мотострелки и танкисты, десантники и пограничники. Их командировали в небольшой уездный узбекский городок Чирчик. Все солдаты, прапорщики, офицеры и даже сам комбат были среднеазиатских национальностей, в основном узбеки, туркмены и таджики, номинально относящиеся к мусульманам. При таком составе у отряда не было проблем по языковой подготовке, все таджики, а также половина туркменов и узбеков свободно разговаривали на фарси, который являлся одним из главных языков в Афганистане.
Первый мусульманский батальон (но как показала история не последний), в миру являющийся 154-ым отдельным отрядом специального назначения в составе пятнадцатой бригады Туркестанского ВО, возглавил майор Хабиб Таджибаевич Халбаев.
Изначально подразделение имело следующую цель – охрана Нурмухамеда Тараки, президента Афганистана, пытавшегося в короткие сроки заложить социалистические основы в своей стране. Противников таких радикальных перемен было предостаточно, а потому Тараки весьма справедливо опасался за свою жизнь. К тому времени политические перевороты, сопровождающиеся кровопролитиями, стали для Афганистана вполне обычным делом.
Новое формирование было хорошо обеспечено всеми необходимыми ресурсами, у бойцов не существовало ограничений и лимитов по средствам. Личный состав отряда получил совершенно новое оружие. Для проведения тренировочной стрельбы согласно Указу Генерального штаба Туркестанским ВО батальону были выделены полигоны двух военных училищ: Ташкентского общевойскового командного и танкового училища, расположенного в Чирчике.
1962 год.
Весь июль-август солдаты усиленно занимались боевой подготовкой. Ежедневно проводились тактические занятия, вождение боевых машин, стрельбы.
Выносливость бойцов закалялась в тридцатикилометровых марш-бросках. Благодаря обширным материально-техническим средствам личный состав «мусульманского батальона» имел возможность достичь высокого уровня подготовки в ведении рукопашного боя, стрельбе из всех имеющихся видов оружия, а также в вождении БМП и БТР в экстремальных условиях.
А в это время в Москве на солдат «мусбата» спешно шили афганскую униформу и готовили нужные бумаги. Каждый боец получил документы установленного типа на афганском языке. К счастью, новые имена придумывать не пришлось – военнослужащие пользовались своими. В Афганистане, особенно на севере страны, жило много узбеков и таджиков, встречались там и туркмены.
Вскоре батальон сменил советскую военную форму на обмундирование афганской армии. Для того чтобы было легче распознавать друг друга, бойцы отряда наматывали на обе руки повязки из бинтов. Для еще большей реалистичности военнослужащие постоянно тренировались в афганской форме, чтобы она имела поношенный вид.
Когда по окончанию проверки ГРУ батальон уже готовился к отправке в Афганистан, в Кабуле свершился очередной переворот. Ближайший соратник президента Тараки Хафизулла Амин ликвидировал прежнее руководство, взяв управление страной на себя. Усиленная подготовка спецотряда была приостановлена, прекратились посещения высшего командного состава, и жизнь в батальоне стала похожа на обычные армейские будни. Но такое затишье продолжалось недолго, вскоре из Москвы был получен приказ о возобновлении тренировок. Однако цель обучения в корне изменилась. Теперь военнослужащих готовили уже не к оборонительным, а к штурмовым операциям против афганского правительства. На этот раз с отправкой батальона не стали затягивать. Был озвучен список личного состава, который 5 декабря 1979-го года должен был вылететь первым рейсом для подготовки лагеря. Остальная часть батальона должна была присоединиться к ним 8 декабря.
При перелете военнослужащие «мусульманского батальона» заметили один необычный факт: в самолете летел отряд военных зрелого возраста, но в солдатских шинелях. Интересующимся бойцам объяснили, что вместе с ними отправилась группа саперов. Лишь позднее выяснилось, что это были важные «шишки» из КГБ и ГРУ.
1962 год
Отряд под руководством узбека Хабиба Халбаева присоединился в Баграме к батальону боевого охранения авиабазы из 345-го отдельного парашютно-десантного полка, стоявшего тут с июля 1979-го года. А 14 декабря к ним прибыл ещё один батальон 345-го.
По первоначальному плану руководства ГРУ мусульманский батальон должен был выступить из Баграма, с ходу захватив резиденцию Амина, которая находилась в Кабуле. Однако в последний момент диктатор переехал в новую резиденцию «Тадж-Бек», представлявшую собой настоящую крепость. В планы быстро внесли поправки. Отряду была поставлена задача добраться до Кабула своим ходом и появиться возле дворца «Тадж-Бек», как будто бы для усиления охраны. Утром 20 декабря около 540 бойцов спецназа ГРУ выдвинулось в столицу Афганистана.
По внешнему виду отряд был очень похож на обычное военное формирование афганцев, и новоиспеченный президент Амин был уверен, что бойцы прибыли для осуществления внешней охраны его новой резиденции. На пути следования к дворцу военнослужащих более дюжины раз останавливали патрули, пропуская только после получения соответствующего пароля или разрешения сверху. На въезде в Кабул батальон был встречен афганскими офицерами, которые сопровождали спецотряд до самого президентского дворца.
Первой линией охраны «Тадж-Бека» считалась рота личных телохранителей Хафизуллы Амина. Третьей была охранная бригада, под руководством майора Джандата – главного порученца Амина. Наш мусульманский батальон должен был составить вторую линию. От воздушного удара дворец защищал зенитный полк. Общее число военнослужащих у дворца достигало двух с половиной тысяч человек.
Бойцов ГРУ разместили в отдельном недостроенном здании, находившемся в четырёхстах метрах от резиденции. В строении не было даже стекол на окнах, вместо них солдаты натянули одеяла. Начался заключительный этап подготовки к операции. Каждую ночь на близлежащих сопках нашими бойцами выпускались осветительные ракеты, а в боксах запускались двигатели боевого транспорта. Командир афганской охраны проявлял недовольство относительно подобных действий, но ему объяснили, что идет плановая тренировка, связанная со спецификой возможных боевых операций. Разумеется, все делалось для того, чтобы усыпить бдительность охраны, когда отряд действительно пойдет на штурм.
Полковник Колесник, составивший план операции, позже рассказывал об этом: «Подписанный мною и отработанный на карте план я принес Иванову и Магомедову (соответственно главный советник КГБ СССР и главный военный советник Министерства обороны). Они утвердили план устно, но поставить свои подписи не пожелали. Было ясно, что пока мы думали, как выполнить поставленную руководством задачу, эти хитрецы решали, как в случае неудачи избежать ответственности. Тогда я написал на плане в их присутствии:
«План утвержден устно. Подписывать отказались». Поставил дату, время и отправился в свой батальон…».
В операции по штурму дворца с нашей стороны участвовали: группы «Гром» и «Зенит» (24 и 30 человек соответственно, командиры майор Романов и майор Семенов), мусульманский батальон (530 человек, во главе майор Халбаев), девятая рота 345-го полка (87 человек, командир старлей Востротин), противотанковый взвод (27 человек под руководством старлея Савостьянова). Руководил операцией полковник Колесник, а заместителем его был генерал-майор Дроздов, начальник нелегальной разведки КГБ.
Время штурма было перенесено, так как поступила информация о том, что афганцы начинают обо всем догадываться. 26 декабря бойцам разрешили сделать походную баню. Всем раздали свежее белье, новые тельняшки. Халбаев получил приказ прикрывать спецназ КГБ и подавлять любые группы, пытающиеся прорваться на территорию резиденции. Основная задача по захвату дворца возлагалась на бойцов групп «Зенит» и «Гром».
Полковник спецназа Александр Мусиенко
Около 7 часов утра 27 декабря 1979-го года по условному сигналу «Шторм 333» по единственной серпантинной дороге стали подниматься в гору штурмовые бригады КГБ. В это время люди Халбаева захватывали важные позиции и огневые точки возле дворца, снимали часовых. Отдельной группе удалось нейтрализовать руководство пехотного батальона. Минут через двадцать после начала атаки «Гром» и «Зенит» на боевых машинах, преодолев внешние посты охраны, ворвались на площадь перед дворцом. Дверцы десантных отделений открылись, и бойцы высыпали наружу. Часть из них успела ворваться на первый этаж «Тадж-Бека». Началась жестокая схватка с личной охраной самозваного президента, в большинстве своем состоявшей из его родственников.
Части мусульманского батальона совместно с ротой десантников сформировали внешнее кольцо обороны, отражая нападения бригады охраны. Два взвода спецназа ГРУ захватили казармы танкового и первого пехотного батальонов, в их руки попали танки. Тут обнаружилось, что в танковых орудиях и пулеметах нет затворов. Это была работа наших военные советников, которые под предлогом ремонта заранее сняли механизмы.
Во дворце афганцы сражались с упорством обреченных. Ураганный огонь из окон прижал спецназовцев к земле, и нападение захлебнулось. Это был переломный момент, необходимо было срочно поднять людей и повести вперед на помощь тем, кто уже бился во дворце. Под руководством офицеров Бояринова, Карпухина и Козлова бойцы рванулись в атаку. В эти мгновения советские солдаты понесли наибольшие потери. В попытке добраться до окон и дверей дворца множество бойцов было ранено. Лишь небольшая группа ворвалась внутрь. В самом здании шел жестокий бой. Спецназовцы действовали решительно и отчаянно. Если из помещений никто не выходили с поднятыми руками, то в выломанные двери сразу летели гранаты. Однако советских солдат было слишком мало для устранения Амина.
Всего около двух десятков человек находилось во дворце, причем многие были ранены. Недолго поколебавшись, полковник Бояринов выбежал из парадного входа и стал звать на помощь бойцов мусульманского батальона. Разумеется, противник его также заметил. Шальная пуля, отрикошетив от бронежилета, пробила шею полковника. Бояринову было пятьдесят семь лет. Конечно, он мог не участвовать в штурме, служебное положение и возраст позволяли ему руководить боем из штаба. Однако это был настоящий офицер русской армии – в бой шли его подчиненные, и он должен был быть рядом с ними. Координируя действия групп, он также действовал и в роли простого штурмовика.
После того как на помощь спецназу КГБ подошли бойцы мусульманского батальона, судьба защитников дворца была предрешена. Телохранители Амина, около ста пятидесяти солдат и офицеров личной охраны стойко сопротивлялись, не желая сдаваться в плен. От больших потерь наших военнослужащих спасло то, что афганцы в основном были вооружены немецкими МП-5, которые не пробивали бронежилеты советских солдат.
По рассказу взятого в плен помощника Амина стало ясно о последних мгновениях жизни диктатора. В первые минуты боя «хозяин» велел поставить в известность об атаке на дворец наших военных советников. Он кричал: «Нам нужна помощь русских!». Когда адъютант справедливо заметил: «Так и стреляют ведь русские!», президент вышел из себя, схватил пепельницу и швырнул ее в лицо подчиненному, проорав: «Ты врешь, этого не может быть!» Потом он сам пытался дозвониться. Но связи не было. В конце концов, Амин удрученно промолвил: «Все верно, я это подозревал…».
Когда перестрелка прекратилась, и дым во дворце рассеялся, возле барной стойки был найден труп Хафизуллы Амина. Что на самом деле послужило причиной его смерти, так и осталось невыясненным, то ли наша пуля, то ли осколок гранаты. Также была высказана версия, что Амина застрелили свои. На этом операция официально была завершена.
Всем раненым, включая афганцев, оказали медицинскую помощь. Гражданских под охраной увезли в расположение батальона, а всех убитых защитников дворца похоронили в одном месте неподалёку от «Тадж-Бека». Могилы для них копали пленные. Для опознания Хафизуллы Амины специально прилетел Бабрак Кармаль. Вскоре радиостанции Кабула передали сообщение, что по решению военного трибунала Хафизулла Амин был приговорен к смертной казни. Уже позже прозвучали записанные на пленку слова Бабрака Кармаля к жителям Афганистана. Он говорил, что «…была сломана система пыток Амина и его приближенных – палачей, убийц и узурпаторов десятков тысяч моих соотечественников…».
В ходе короткого, но яростного боя потери афганцев составили около 350 человек убитыми. В плен попало приблизительно 1700 человек. Наши солдаты потеряли одиннадцать человек: пять десантников, включая полковника Бояринова, и шесть военнослужащих мусульманского батальона. Также погиб случайно оказавшийся во дворце военврач полковник Кузнеченков. Тридцать восемь человек заработали ранения разной степени тяжести. При перестрелке были убиты два малолетних сына президента, но вдова Амина с раненной дочерью осталась жива. Первое время они содержались под охраной в специальной комнате в расположении батальона, а затем были переданы представителям правительства. Судьба остальных защитников президента оказалась трагической: многих из них вскоре расстреляли, другие погибли в тюрьме. Такому исходу событий, видимо, способствовала репутация Амина, который даже по восточным меркам считался жестоким и кровавым диктатором. По традиции, на его окружение также автоматически пало пятно позора.
После устранения Амина сразу же в Баграм вылетел самолет из Москвы. В нем под присмотром работников КГБ находился новый глава Афганистана – Бабрак Кармаль. Когда Ту-134 уже снижался, на всем аэродроме внезапно погас свет. Самолет садился только при помощи бортовых фар. Команда воздушного судна выбросила тормозной парашют, однако самолет докатился почти до края взлетно-посадочной полосы. Как позже выяснилось, начальник авиабазы являлся ярым сторонником Амина и, заподозрив неладное при заходе на посадку странного самолета, отключил освещение, надеясь устроить авиакатастрофу. Но высокое мастерство летчиков позволило избежать трагедии.
Уже значительно позже начали всплывать интересные факты об операции. Во-первых, выяснилось, что в течение всего штурма не было связи с командным пунктом. Причину отсутствия так никто и не смог внятно разъяснить. Попытка сразу доложить о ликвидации президента также не увенчалась успехом. Во-вторых, лишь через пару лет, на встрече участников тех декабрьских событий, стало известно, чем могло обернуться промедление с сообщением о гибели президента. Оказалось, что у военных руководителей был разработан резервный план по уничтожению Амина и его приближенных. Немного позднее штурмовых бригад задачу, состоящую в захвате президентского дворца, получила Витебская дивизия, которая не знала о более ранних действиях КГБ и «мусульманского батальона». Если бы сообщение о достижении поставленной цели не пришло своевременно, то белорусы могли начать новую попытку штурма. И тогда неизвестно, сколько по незнанию, в возникшей неразберихе было бы убито участников первого наступления. Возможно, что именно такой исход событий – убрать побольше свидетелей – и планировался.
А вот что рассказывал полковник Колесник: «Вечером на следующий после штурма день всех руководителей этой операции чуть не упокоил пулеметной очередью один советский солдат. Возвращаясь с банкета, организованного по поводу успешного завершения операции, на аминовском «Мерседесе» мы были обстреляны возле здания Генштаба, находящегося под охраной десантников. Подполковник Швец первым приметил странные вспышки на асфальтовой дороге и понял, что они обозначают. Он выскользнул из машины, кроя часовых отборным матом. Это подействовало лучше, чем пароль. Мы позвали начальника караула. Показавшийся лейтенант сначала получил в ухо, а уже потом прослушал до конца порядок применения оружия часовыми на постах. Когда мы осмотрели машину, то нашли в капоте несколько пулевых отверстий. Чуть выше и ни меня, ни Козлова в живых бы не было. Уже в конце генерал Дроздов негромко сказал лейтенанту: «Сынок, спасибо тебе за то, что ты своего бойца стрелять не научил».
Созданное под эгидой ГРУ уникальное мусульманское подразделение было практически сразу после штурма дворца выведено из Афганистана. Вся техника была передана Витебской дивизии. Военнослужащим оставили лишь личное оружие и 2 января 1980-го года двумя Ан-22 в полном составе отправили в Ташкент. За успешное проведение специальной операции бойцы «мусульманского батальона» были награждены орденами и медалями: семь человек получили орден Ленина, десять человек получили орден Красного Знамени, сорок пять – орден Красной Звезды, сорок шесть бойцов награждены медалью «За отвагу», а остальные – медалью «За боевые заслуги». Полковник Колесник стал Героем Советского Союза, вскоре ему было пожаловано генеральское звание.
Батальон временно прекратил свое существование, военнослужащие были уволены в запас, а все офицеры разбросаны по различным гарнизонам для дальнейшего прохождения службы. После переформирования уже к октябрю 1981-го года в нем не было никого, кто принимал участие в штурме дворца.
Многие события, связанные с переворотом в Афганистане, были преподнесены советской прессой совсем в ином свете. Согласно первоначальной версии СМИ президента Амина арестовали. А уже потом справедливым судом он был приговорен к смертной казни. Фильм об этом сняли заранее и подготовили к показу после гибели диктатора. Об участии советских спецподразделений и настоящей гибели самозваного президента нигде не упоминалось.
После убийства Хафизуллы Амина в Афганистан продолжали входить части 40-й Армии, занимавшие города, деревни и основные центры страны. Под контроль брались промышленные и административные объекты, автотрассы, аэродромы, горные перевалы. Воевать поначалу никто не собирался, рассчитывая лишь убедить окружающих серьезностью намерений. В крайнем случае, решить все задачи малой кровью, не предполагая о будущей масштабности боевых действий. Точка зрения Генштаба была такова, что достаточно лишь демонстрации могучей военной силы, ракетных частей, танков, артиллерии. Это внушит ужас в сердца оппозиционеров, заставив их сдаться или просто разбежаться. На самом деле появление чужаков в исламской стране, хранящей опыт бесчисленных войн, стране, где основная часть населения умеет обращаться с оружием с самого раннего детства, разожгла уже шедшую гражданскую войну, придав ей значение джихада.
Несмотря на то, что операция по ликвидации президента была проведена успешно, западные страны не замедлили обозначить сей факт, как свидетельство оккупации Афганистана Советским Союзом, а последующих руководителей Афганистана (Кармаля и Наджибуллу) называть марионеточными лидерами.
30 октября 1981-го года в два часа ночи 154-ый отдельный отряд спецназа, получивший ранее название «мусульманский батальон», перешел государственную границу СССР и устремился к месту грядущей дислокации. Так состоялся второй приход «мусбата» на афганскую землю. Новый командующий подразделением майор Игорь Стодеревский прослужил вместе с ним до самого конца войны.
Никакого второго периода пребывания в Афгане для «мусбата» не было. отряд создавался под конкретную операцию, в него набирали солдат-срочников из жителей Средней Азии, отслуживших год — полтора (по другим данным — полгода — год) в мотострелковых или танковых войсках. ОШС нового отряда была новой и создавалась специально под Афганистан — 520 человек. солдат готовили по интенсивной программе. после выполнения задания кого похоронили, кого наградили, но всех всех срочников уволили в запас, даже тех, кому оставалось служить ещё полгода. уже в первых числах 1980-го отряд был выведен в Чирчик под Ташкентом и вплоть до марта того же года существовал чисто номинально. в марте его заново укомплектовали (уже не как «мусбат», а как 154 ооспн) во главе с майором Стодеревским и снова отправили «за речку», но уже с достаточно прозаическим заданием охранять топливный трубопровод, тянущийся через границу Союза до Пули-Хумри. вплоть до начала 1984 г. у отряда сменилось несколько командиров (включая Квачкова), и всё это время отряд представлял из себя фактически моторизованный батальон охраны трубопровода. ни в каких спецоперациях он не участвовал. в то время в Афгане только Кабульская 459 орспн воевала как спецназ. а вот когда 154-й отряд заново скомплектовали из военнослужащих спецназа и перевели его в Джелалабад, попутно проводя план «Завеса» по перекрытию границы с Пакистаном (в исполнение которого в Афган ввели ещё два отряда спн) — вот тогда-то у него началась вторая жизнь, как у части специального назначения.
Это был первый, но не единственный мусульманский батальон Советской армии в Афганистане.
«…Отлично зарекомендовал себя 154-й отряд спецназа, так называемый мусульманский батальон, особенно отличившийся при штурме дворца Амина. По его подобию и было решено создать еще несколько отрядов спецназа. В Среднеазиатском военном округе, недалеко от Алматы, в районе города Капчагай началось формирование 177-го отряда спецназа Главного разведывательного управления Генштаба СССР.
Его командиром, после долгого отбора кандидатов, был назначен майор Борис Тукенович Керимбаев — волевой, инициативный, явный лидер, способный повести за собой в атаку, в то же время умный и осторожный, для которого кровь солдатская не водица. Одна незадача, майор на днях отправлялся в командировку в Эфиопию. Керимбаева срочно отзывают. Прямо с трапа самолета запыленного, недоумевающего офицера везут в штаб САВО. Отец Бориса Тукеновича, узнав, что сын в Алматы, пришел к проходной. Поговорить удалось лишь десять минут. Но последнее слово тогда было за Москвой, за начальником Генштаба маршалом Соколовым.
…Напутственные слова начальника ГРУ генерала армии Иваншутина звучали, как приговор: «Борис, мы, когда за тебя голосовали, по одной руке поднимали. Подведешь, и встанет вопрос тебя расстрелять, две руки поднимем. Командир за все в ответе».
В отряд набирали в основном добровольцев. Хотя официально никто не говорил, но все знали, что отряд готовят для Афганистана. Большую его часть составили азиаты: казахи, киргизы, узбеки, таджики. Учили жестко. Отличное владение любыми видами стрелкового оружия, рукопашный бой, владение холодным оружием, приемы диверсионной борьбы, прыжки с парашютом…»
Из интервью с командиром «мусульманского батальона» Б.Керимбаевым:
«…Ахмад Шах Масуд поклялся на Коране, что буквально через месяц последнего советского бойца в этом ущелье он зажарит на костре. Эти слова облетели весь Афганистан – как символ того, что “Панджшерский лев” непобедим, что даже советские войска не могут его одолеть. Когда бумага с донесением об этом легла на стол командующему маршалу Соколову, меня, как командира отдельного 177-го “мусульманского” отряда особого назначения, вызвали в его ставку и поставили задачу зайти в Панджшерское ущелье и продержаться там месяц. То есть доказать Ахмад Шаху, что он не сможет жарить советских бойцов на костре в э том ущелье.
Нас бросили в ущелье, но вывести, как было обещано, через месяц – забыли. Нам пришлось восемь месяцев в Панджшере бегать по горам и воевать с Ахмад Шах Масудом.
Перед заданием мне досрочно присвоили звание подполковника. Признаться, я сильно опасался, выйду ли я и мои люди оттуда живыми? Представьте: выводят 10 тысяч советских солдат и немногим меньше афганских и бросают туда один отряд в полторы тысячи бойцов. В ущелье – высоты, сопки; откуда камень ни кинь – он все равно упадет “в колодец”. И вот на дне этого “колодца” со своим отрядом я и остался. Нас начали бомбить. Даже не расставляя машин, не окапываясь, сразу шесть рот пошли работать (воевать то есть), занимать ближайшие высоты. Если бы я их не взял – мы много бы там потеряли. За два года войны в Афганистане у меня было в среднем около тысячи человек. Погибло – около пятидесяти, из них 45 солдат и сержантов, один прапорщик и четыре офицера. Я прошел Афганистан с самыми наименьшими потерями среди командиров частей. И большую часть – около сорока человек – я оставил в Панджшере. Если бы я не сопротивлялся, не показал бы зубы, они вполне могли бы меня и моих ребят зажарить на костре…»
PS. Керимбаев стал личным врагом знаменитого Ахмадшаха Масуда. За голову советского офицера им была назначена награда в один миллион долларов.
Наиболее известными боевыми операциями отряда 154 ооСпН , после «Шторм 333″, стали:
— взятие баз душманов в Джар-Кудуке (провинция Джаузджан, декабрь 1981 г.),
- взятие баз душманов в Дарзабе (провинция Фариаб, январь 1982 г.),
- снятие блокады Санчарака (провинция Джаузджан, апрель 1982 г.).
- уничтожение 2-х банд в Кули-Ишане (провинция Саманган, октябрь 1982 г.),
- взятие баз душманов в Мармольском ущелье (провинция Балх, март 1983 г.). Операции в провинциях Нангархар и Кунар под Кулалой, Бар-
Кошмундом, Багича, в УР «Гошта», УР «Карера», Лой-Термай, в Черных горах, под Шахиданом, Мангваль, Сарбанд, армейской операции «Восток-88″ и других.
Боевым распоряжением командующего 40 ОА 01 от 13.03.1988 г. вывод 154 ооСпН был определен первой колонной из Джелалабада 15 мая 1988 г. 228 единиц боевой техники одной колонной за трое суток совершили марш Джелалабад-Кабул-Пули-Хумри-Хайратон. 18 мая пересекли государственную границу СССР в районе Термеза. 20 мая 1988 года железнодорожным транспортом завершили выход к месту постоянной дислокации в г. Чирчик СССР.
Источник: http://maximus67.livejournal.com.
Рейтинг публикации:
|
