И слышно было до рассвета, как ликовал француз

Правительственная армия Мали при поддержке французских войск заняла все крупные города на севере страны, ранее находившиеся под контролем повстанцев. В Бамако и Париже откупоривают бутылки с шампанским, празднуя почти бескровную победу над «террористами», хотя борьба за пустынный регион только начинается.

Война в Мали начиналась очень зрелищно. Победный марш-бросок на север страны освещали сотни журналистов со всего мира. Шоу обещало стать неплохим: сначала в аэропорт Бамако (столицы Мали) прилетели хищные «Миражи» каждый стоимостью в несколько малийских городов, потом там же началась высадка бравых французских легионеров, увешанных автоматами, рациями, приборами ночного видения и другими высокотехнологичными устройствами для истребления людей.

Следом прилетели боевые вертолеты, наспех перекрашенные в охру — под выжженную малийскую пустыню. Из транспортных самолетов выгружали бронетранспортеры и другую наземную технику. За происходящим наблюдали местные жители, а также несколько сотен военных из других африканских стран, которые в ожидании боевых действий развлекали себя исполнением национальных песен и танцев.

Все это с удовольствием фиксировали на фото и видео корреспонденты, которым тоже заняться было пока нечем. Судя по кровожадным записям в микроблогах, им очень хотелось поскорее перейти к делу, за которым они приехали в эту дыру, — к освещению войны с ее взрывами, перестрелками и толпами обездоленных беженцев. Тем временем цены на жилье и питание для белых в Бамако рванули вверх, поскольку гостиничный сектор малийской столицы оказался явно не готов к такому наплыву.

А настоящая война все не начиналась и не начиналась. Повстанцы-туареги, бодро продвигавшиеся в направлении столицы до прихода французов, мгновенно растворялись в бескрайних саваннах при первых признаках появления интервентов. В бой вступать никто не хотел. Журналисты выглядели весьма раздосадованными. Корреспонденты, потея в бронежилетах и касках, удрученно вещали с улиц очередного «освобожденного» города о том, что операция прошла без единого выстрела. При этом вокруг шныряли чумазые дети в разноцветных ситцевых рубахах, а взрослые прохожие с удивлением оглядывали закованного в кевларовые доспехи незнакомца.

В целом операция по освобождению севера Мали шла так: французские войска подходили к очередному «стратегически важному» городу, окружали его и убеждались, что там никого нет. После этого в дело вступали подразделения плетущейся во французском обозе «правительственной армии» — малийских солдат умывали, одевали в военную форму, приводили в божеский вид, после чего пускали колонной в город. Жители высыпали на улицы, приветствуя своих спасителей от жестоких исламистов. Официальная церемония освобождения на этом считалась завершенной. Французское командование поясняло, что такой алгоритм действий был выбран неслучайно: у жителей должно было создаться впечатление, что их освобождают соотечественники, а не захватывают понаехавшие иностранцы.

Поначалу именно правительственные войска устанавливали блок-посты в городах, покинутых исламистами, однако чуть позднее от этой практики пришлось отказаться, так как «освободителям» с наступлением вечера становилось скучно, и они вместе с местными жителями отправлялись грабить дома и магазины, принадлежащие «террористам и их пособникам». Не обошлось также без изнасилований и внесудебных казней. Цели для этих нападений выбирались по этническому признаку: если у человека относительно светлая кожа, то это он араб или туарег, а значит — враг.

В связи с широким распространением подобной практики французское командование и местные власти выступили с рядом заявлений, сводившихся к тому, что не каждый человек со светлой кожей — террорист. Французы даже поначалу взывали к воинской чести своих малийских коллег, но убедившись в бессмысленности подобных слов, сами стали устанавливать блок-посты в городах.

Тем не менее туареги и арабы северных городов быстро узнали, что даже присутствие французского контингента не спасает мирных жителей от насилия со стороны «освободителей». В соседние страны потянулись десятки тысяч беженцев из числа этнических меньшинств. Западные СМИ про этих людей либо не сообщают вовсе, либо заявляют, что они «бегут от войны». Хотя в действительности туареги и арабы, массово оседающие в соседней Мавритании, прямо говорят, что боятся зверств со стороны правительственных войск. Характерная деталь: когда малийские войска входили в Тимбукту, приветствовать их вышли только негры. Туареги, составляющие большинство населения этого города, либо сбежали, либо отсиживались по домам. Для них новые хозяева города — не освободители, а самые настоящие оккупанты, от которых ничего хорошего ждать не приходится.

Кстати, перед своим отходом туареги разломали и сожгли в Тимбукту все, до чего сумели добраться, — лишь бы их наследие не досталось врагу. Когда-то Наполеон Бонапарт, глядя в схожей ситуации на пожар в Москве, воскликнул: «Какое ужасное зрелище! Это они сами! Столько дворцов! Какое невероятное решение! Что за люди! Это же скифы!» Примерно то же самое, но с использованием оборотов «дикари» и «варвары» сейчас повторяют многочисленные «эксперты» на всех крупнейших телеканалах мира. Никто даже не задумывается, почему древние манускрипты Тимбукту несколько месяцев никто не трогал, а сожжены они были лишь перед сдачей города.

Под подозрение в связях с исламистами, с террористами, с «Аль-Каедой» попадают случайные люди — торговцы, таксисты, и ремесленники, у которых подозрительно длинная борода. А что с ними делать, пока мало кто понимает. В одном из французских лагерей на севере Мали съемочной группе «Аль-Джазиры» показали единственного пленника — старика-туарега лет шестидесяти, одетого в камуфлированные штаны. По мнению его тюремщиков, этот дед — террорист, иначе зачем же ему штаны военного образца? Сам пленный, которого попросили прокомментировать ситуацию, не смог сказать ничего вразумительного.

Боевых действий как таковых, между тем, по-прежнему не наблюдается. Три крупнейших города севера Мали — Гао, Тимбукту и Кидал — были взяты французами в течение одной недели без единого выстрела. Это обстоятельство не может не нервировать французских военачальников, которым после наполеоновского похода на Москву должно быть лучше других известно: для победы в войне захват городов — дело десятое. Главное — разбить армию противника. Но армия туарегов как будто растворилась в пустыне, воевать не с кем.

Министр обороны Франции Жан-Ив ле Дриан 31 января заявил, что «операция в Мали прошла успешно», однако тут же оговорился, что «военные риски и боевые действия не закончены». Как понимать два этих взаимоисключающих утверждения, министр объяснить не потрудился. Более того, он напустил еще больше тумана, сказав буквально следующее: «Франция не собирается оставаться в Мали, но выводить войска пока не будет».

Словоблудие министра легко объяснимо. Дойдя до города Кидал, французские войска уперлись в пустыню. Дальше, до самого Алжира, сколько-нибудь заметных населенных пунктов нет. Армии противника, которую можно было бы уничтожить, тоже нет. Брать под свой контроль барханы площадью с континентальную часть США — невозможно и бессмысленно. Вроде бы самое время выводить войска. Не могут же французы вечно оставаться на севере Мали в качестве местной власти и полиции! К тому же в этих условиях они рано или поздно станут мишенью многочисленных терактов, как это произошло с американцами в Ираке и Афганистане.

Но ле Дриан прекрасно понимает, что без помощи иностранного контингента малийская армия не справится с туарегами, которые вернут себе потерянные территории и двинутся на Бамако, который опять запросит помощи. Получается, что и уходить, и оставаться для французов — опасно и бессмысленно.

Поэтому Париж лихорадочно выдвигает одну за другой идеи по спасению положения. Сначала предполагалось, что французов на севере Мали заменит контингент из других африканских стран, которые выразили готовность поучаствовать в миротворческой операции, но при условии, что Запад им заплатит. На конференции Африканского союза в Аддис-Абебе прикинули, сколько надо денег. Получилось — три миллиона долларов в день.

Французы, изрядно потрепанные экономическим кризисом, стали искать вариант подешевле. В сложившихся условиях Париж схватился за соломинку: отправить на север Мали миротворческие силы ООН. Идея как будто неплохая, однако пока желающих поучаствовать в чужой войне «за идею» не обнаружилось.

Наполеон, не дождавшись в Москве просьбы о капитуляции России, сам запросил переговоров и мира, однако, как известно, не дождался ни того, ни другого. Нынешние принцы богарне и маршалы не пошли по тому же пути. Через своего протеже — малийского правителя Дионкунду Траоре — объявили, что не возражают против переговоров с повстанцами. Но тут же были выдвинуты два важных условия. Во-первых, повстанцы должны быть идеологически «правильными», то есть не должны интересоваться идеями радикального ислама. Во-вторых, отрицается сама возможность обсуждения независимости Азавада, то есть северной части Мали, населенной туарегами.

За отказ от вооруженного сопротивления была обещана автономия и ограниченный суверенитет. Однако туарегские вожди, обосновавшиеся в соседней Мавритании, заявили, что располагают своей программой действий, которая никак не связана с той, что разработана Парижем и Бамако. Во-первых, им нужна полная независимость от Мали — страны, о которой они всякий раз говорят с большим презрением. Во-вторых, ради этого они готовы устроить партизанскую войну и активно к ней готовятся. Победный марш французов повстанцев не слишком впечатлил. Все, чего они хотят, — это чтобы их оставили в покое, причем на их же земле. Во имя этой цели они воюют несколько десятков лет, и ожидать, что сейчас они испугаются и сдадутся, было бы наивно.

Чтобы понять нежелание русских сдаваться, Наполеону понадобилось провести в Кремле около двух месяцев. Ле Дриану и его военачальникам может понадобиться чуть больше. Дело в том, что на их стороне сейчас весь мир, включая американцев, которые вскоре разместят в соседнем Нигере разведывательные беспилотники. Однако затягивать свое пребывание в Мали на такой срок французам совсем не хочется. Лето в Сахаре с точки зрения климата так же не располагает к активным боевым действиям, как и зима в России. И Генерал Жара может оказать неоценимую помощь туарегам в их борьбе за независимость.