На своей страничке в Facebook вице-премьер Правительства РФ Дмитрий Рогозин разместил информацию следующего характера:
Стоит напомнить, что летом Владимир Путин озаботился ситуацией с тем, что происходит в военной приемке. И озабоченность эта проявилась после того, как всё чаще стали возникать ситуации, при которых к качеству поставляемой с предприятий военно-технической продукции предъявлялись существенные претензии. Нередко уровень качества поступающих в войска единиц боевой техники был крайне низким, о чем неоднократно заявляли эксперты Министерства обороны. Мало того, низкое качество производимой военной техники неоднократно становилось одной из причин того, что иностранные государства с гораздо меньшей охотой соглашались на заключение контрактов именно с российскими поставщиками. Даже проверенные партнеры (к примеру, Индия) заявляли, что качество поступающей из России техники (как новой, так и техники после модернизации) оставляет желать лучшего.
Очевидно, что такая ситуация больно ударяла по престижу России, как одного из признанных мировых лидеров в производстве современных вооружений. А потеря престижа в таком деле неминуемо ведет к экономическому удару, что является просто недопустимым. И если это недопустимо, то нужно начинать настоящую кампанию по борьбе за качество выпускаемой военно-технической продукции российскими предприятиями из сферы ОПК.
Но с чего же такую кампанию начинать? Ответ, на первый взгляд, очевиден: нужно отменить то, что в свое время предпринял министр обороны Анатолий Сердюков и произвести восстановление численности военной приемки (то есть военпредов-контролеров) в прежних масштабах, а именно в количестве 25 тысяч человек. Однако это только на первый взгляд… Ведь у системы военного контроля производственной сферы есть и свои подводные камни.
Рассмотрим эти нюансы подробнее.
Для начала нужно разобраться с вопросом о том, какую работу выполняют те самые военные представители Министерства обороны, численность которых готовятся вернуть к «дореформенным» значениям. Военпреды – это военнослужащие, которые, скажем так, отряжаются Министерством на определенные производственные предприятия с целью проведения качественного контроля выпускаемой этими предприятиями военно-технической продукции. Нужно отметить, что контролеры из числа опытных военных, призванные осуществлять мониторинг продукции, поступающей с заводов в войска, появились еще около 3 веков назад. Инициатором введения такого рода службы выступил Петр Великий. Особое развитие военные представительства контролирующего характера получили во времена Советского Союза, когда любой брак (особенно брак в военно-технической сфере) выявлялся достаточно эффективно, а виновные в выпуске некачественной продукции несли заслуженное наказание. Надо отметить, что знаменитый советский знак качества мог служить залогом отсутствия какого-либо проявления брака и в продукции гражданского назначения.
Но времена менялись. На смену жесткой системе контроля пришел рынок, когда предприятия должны были идти по пути «изыскания особых резервов» при использовании минимального количества специалистов, объемов материалов и практически тотальном наплевательстве на систему оценивания качества готовой продукции. Понемногу понятие «китайское качество» стало закрепляться и применительно ко многим товарам российского производства. Оборонка еще держала марку, но со временем и здесь нередко стали наблюдаться проявления халатного подхода к выпуску и контролю качества продукции. Власти, по понятным причинам, стали бить тревогу и требовать разъяснений того, а почему же производственники выдают в конечном итоге продукцию, зачастую нуждающуюся в доработке.
Здесь-то и прозвучало мнение Анатолия Сердюкова. Он, будучи министром обороны, объявил, что часто те люди, которые призваны следить за качеством продукции в сфере ОПК, превращаются в людей зависимых от благ этой сферы. Другими словами, Министерство обороны отправляет на работу по мониторингу качества военно-технической продукции военнослужащих, которых руководство предприятий «подмасливает» так, чтобы те их контролировали без особого рвения. Кому-то из контролеров «помогали» дополнительным финансированием, кому-то удавалось получать через предприятия жилье и оплаченные путевки. В общем, одни называют это справедливым вознаграждением за труд, а другие явной коррупционной составляющей в отношении как самих предприятий оборонно-промышленного комплекса, так и тех самых военпредов поколения рыночной экономики. И не секрет, что многие контролеры, действительно, попадали в достаточно существенную зависимость от предприятия и, не желая терять своего теплого местечка, закрывали глаза на многое: от пресловутых незакрученных гаек и непроваренных по нормативу швов до откровенной подмены одних материалов на другие – более дешевые и некачественные.
После того, как такая система «контроля» вскрылась, в Минобороны и выступили с предложением пойти по пути сокращения числа военпредов. Было ли это разумным решением? Могло бы быть, если бы оставшимся 7,5 тысячам военнослужащих в системе военной приемки дали понять, что если им дает работу Минообороны, то все «подарки» от предприятий будут рассматриваться как откровенное участие в коррупционных сделках, ведущих к снижению обороноспособности страны. А помимо такого рода объяснений было бы не лишним сделать так, чтобы у военных приемщиков уже по чисто финансовым соображениям не возникало желания брать от контролируемых инстанций путевки, премии, доппайки и другие материальные блага. Но, как видно, никто контролерам ничего разъяснять не стал, или разъяснили из рук вон плохо… В общем, после сокращения численности военнослужащих, формирующих систему военной приемки, никакого роста качества выпускаемой продукции не произошло. Просто всё дело в том, что, скажем так, на карте контроля сферы ОПК появилось больше белых пятен в связи с обнаружившимся недокомплектом. Другими словами, оставшиеся после сокращения специалисты работать за троих не стали, а промышленники от того особенно и не расстроились…
Теперь же, как было отмечено в начале материала, планируется вернуть прежнюю численность военной приемки. И снова можно говорить о том, что такая инициатива станет благой только в том случае, когда военпреды прочувствуют всю ответственность своей работы, как это прочувствовали в свое время те, кто работал на аналогичных должностях в советское время. Нельзя говорить, что в те времена никто не брал мзду за созерцание работы предприятий сквозь пальцы в плане контролирующей деятельности, однако уровень ответственности был не в пример выше, о чем и свидетельствовало качество советской военной техники. Поэтому перед тем как восстановить прежний штат военной приемки, стоило бы тщательно продумать критерии ответственности самих контролеров в случае пропуска ими брака в тираж. Ведь пока за всю историю создания российской военной техники, среди которой некачественные единицы стали проявляться всё чаще, никаких резонансных дел о привлечении к ответственности военных приемщиков не было. Пока все удостоились индульгенций, в лучшем случае списывая недоработки в системе качества на предприятие тогда, когда техника уже попадала к заказчикам. В общем, контролировали качество, как это часто бывает, задним числом: танк отказывается стрелять, а ракета – летать уже после поставок иностранным покупателям или же своему родному Минобороны – у контролера тут же появляется бумага, согласно которой он всё проверил в положенный срок, но только в связи с неожиданным приступом болезни не успел доложить руководству, ибо был госпитализирован в полубессознательном состоянии… Как-то так…
Будем надеяться, что предпринимаемый своеобразный откат реформы в сфере военной приемки – это не скоропалительное, а продуманное и взвешенное решение, которое пойдет на благо укрепления обороноспособности страны и восстановление значимости имени русского оружия.
Минобороны в соответствии с моим поручением подтвердило готовность восстановить численность военной приемки до 25 тыс.чел. Именно столько должно быть по Указу Президента России. При министре А.Э.Сердюкове их сократили до 7,5 тыс. офицеров. Радикальное сокращение военпредов привело к падению качества военной продукции.
Стоит напомнить, что летом Владимир Путин озаботился ситуацией с тем, что происходит в военной приемке. И озабоченность эта проявилась после того, как всё чаще стали возникать ситуации, при которых к качеству поставляемой с предприятий военно-технической продукции предъявлялись существенные претензии. Нередко уровень качества поступающих в войска единиц боевой техники был крайне низким, о чем неоднократно заявляли эксперты Министерства обороны. Мало того, низкое качество производимой военной техники неоднократно становилось одной из причин того, что иностранные государства с гораздо меньшей охотой соглашались на заключение контрактов именно с российскими поставщиками. Даже проверенные партнеры (к примеру, Индия) заявляли, что качество поступающей из России техники (как новой, так и техники после модернизации) оставляет желать лучшего.
Очевидно, что такая ситуация больно ударяла по престижу России, как одного из признанных мировых лидеров в производстве современных вооружений. А потеря престижа в таком деле неминуемо ведет к экономическому удару, что является просто недопустимым. И если это недопустимо, то нужно начинать настоящую кампанию по борьбе за качество выпускаемой военно-технической продукции российскими предприятиями из сферы ОПК.
Но с чего же такую кампанию начинать? Ответ, на первый взгляд, очевиден: нужно отменить то, что в свое время предпринял министр обороны Анатолий Сердюков и произвести восстановление численности военной приемки (то есть военпредов-контролеров) в прежних масштабах, а именно в количестве 25 тысяч человек. Однако это только на первый взгляд… Ведь у системы военного контроля производственной сферы есть и свои подводные камни.
Рассмотрим эти нюансы подробнее.
Для начала нужно разобраться с вопросом о том, какую работу выполняют те самые военные представители Министерства обороны, численность которых готовятся вернуть к «дореформенным» значениям. Военпреды – это военнослужащие, которые, скажем так, отряжаются Министерством на определенные производственные предприятия с целью проведения качественного контроля выпускаемой этими предприятиями военно-технической продукции. Нужно отметить, что контролеры из числа опытных военных, призванные осуществлять мониторинг продукции, поступающей с заводов в войска, появились еще около 3 веков назад. Инициатором введения такого рода службы выступил Петр Великий. Особое развитие военные представительства контролирующего характера получили во времена Советского Союза, когда любой брак (особенно брак в военно-технической сфере) выявлялся достаточно эффективно, а виновные в выпуске некачественной продукции несли заслуженное наказание. Надо отметить, что знаменитый советский знак качества мог служить залогом отсутствия какого-либо проявления брака и в продукции гражданского назначения.
Но времена менялись. На смену жесткой системе контроля пришел рынок, когда предприятия должны были идти по пути «изыскания особых резервов» при использовании минимального количества специалистов, объемов материалов и практически тотальном наплевательстве на систему оценивания качества готовой продукции. Понемногу понятие «китайское качество» стало закрепляться и применительно ко многим товарам российского производства. Оборонка еще держала марку, но со временем и здесь нередко стали наблюдаться проявления халатного подхода к выпуску и контролю качества продукции. Власти, по понятным причинам, стали бить тревогу и требовать разъяснений того, а почему же производственники выдают в конечном итоге продукцию, зачастую нуждающуюся в доработке.
Здесь-то и прозвучало мнение Анатолия Сердюкова. Он, будучи министром обороны, объявил, что часто те люди, которые призваны следить за качеством продукции в сфере ОПК, превращаются в людей зависимых от благ этой сферы. Другими словами, Министерство обороны отправляет на работу по мониторингу качества военно-технической продукции военнослужащих, которых руководство предприятий «подмасливает» так, чтобы те их контролировали без особого рвения. Кому-то из контролеров «помогали» дополнительным финансированием, кому-то удавалось получать через предприятия жилье и оплаченные путевки. В общем, одни называют это справедливым вознаграждением за труд, а другие явной коррупционной составляющей в отношении как самих предприятий оборонно-промышленного комплекса, так и тех самых военпредов поколения рыночной экономики. И не секрет, что многие контролеры, действительно, попадали в достаточно существенную зависимость от предприятия и, не желая терять своего теплого местечка, закрывали глаза на многое: от пресловутых незакрученных гаек и непроваренных по нормативу швов до откровенной подмены одних материалов на другие – более дешевые и некачественные.
После того, как такая система «контроля» вскрылась, в Минобороны и выступили с предложением пойти по пути сокращения числа военпредов. Было ли это разумным решением? Могло бы быть, если бы оставшимся 7,5 тысячам военнослужащих в системе военной приемки дали понять, что если им дает работу Минообороны, то все «подарки» от предприятий будут рассматриваться как откровенное участие в коррупционных сделках, ведущих к снижению обороноспособности страны. А помимо такого рода объяснений было бы не лишним сделать так, чтобы у военных приемщиков уже по чисто финансовым соображениям не возникало желания брать от контролируемых инстанций путевки, премии, доппайки и другие материальные блага. Но, как видно, никто контролерам ничего разъяснять не стал, или разъяснили из рук вон плохо… В общем, после сокращения численности военнослужащих, формирующих систему военной приемки, никакого роста качества выпускаемой продукции не произошло. Просто всё дело в том, что, скажем так, на карте контроля сферы ОПК появилось больше белых пятен в связи с обнаружившимся недокомплектом. Другими словами, оставшиеся после сокращения специалисты работать за троих не стали, а промышленники от того особенно и не расстроились…
Теперь же, как было отмечено в начале материала, планируется вернуть прежнюю численность военной приемки. И снова можно говорить о том, что такая инициатива станет благой только в том случае, когда военпреды прочувствуют всю ответственность своей работы, как это прочувствовали в свое время те, кто работал на аналогичных должностях в советское время. Нельзя говорить, что в те времена никто не брал мзду за созерцание работы предприятий сквозь пальцы в плане контролирующей деятельности, однако уровень ответственности был не в пример выше, о чем и свидетельствовало качество советской военной техники. Поэтому перед тем как восстановить прежний штат военной приемки, стоило бы тщательно продумать критерии ответственности самих контролеров в случае пропуска ими брака в тираж. Ведь пока за всю историю создания российской военной техники, среди которой некачественные единицы стали проявляться всё чаще, никаких резонансных дел о привлечении к ответственности военных приемщиков не было. Пока все удостоились индульгенций, в лучшем случае списывая недоработки в системе качества на предприятие тогда, когда техника уже попадала к заказчикам. В общем, контролировали качество, как это часто бывает, задним числом: танк отказывается стрелять, а ракета – летать уже после поставок иностранным покупателям или же своему родному Минобороны – у контролера тут же появляется бумага, согласно которой он всё проверил в положенный срок, но только в связи с неожиданным приступом болезни не успел доложить руководству, ибо был госпитализирован в полубессознательном состоянии… Как-то так…
Будем надеяться, что предпринимаемый своеобразный откат реформы в сфере военной приемки – это не скоропалительное, а продуманное и взвешенное решение, которое пойдет на благо укрепления обороноспособности страны и восстановление значимости имени русского оружия.
