15.08.2012
Навстречу мне шёл стройный парень в чёрном, ладно сидящем на нём суворовском мундире. Приятно видеть наших ребят не расхлябанными, с банками пива и сигаретами в руках, а вот таких вот подтянутых и бравых «добрых молодцев».
Но что-то настораживало в облике суворовца, не давало возможности полностью отдаться этому умилённо-восторженному чувству. Через минуту сообразил что. На груди 16-летнего паренька красовались аж три медали. Ого! Во времена своей офицерской, не слишком спокойной молодости, третью медаль я получил только через 15 лет службы Родине. За что же удостоен наград юный герой?
Тема наград и награждений всегда была, есть и будет актуальной в армии. Не только в войну, но и в мирное время, каждый уважающий себя военный человек стремился украсить свою грудь наградами: за отсутствием орденов и медалей, в ход шли значки, нагрудные знаки, бляхи, нашивки и т.д. И в этом желании украсить свой военный мундир знаками воинской доблести и отличия, нет, да, пожалуй, и не было ничего зазорного, предосудительного. Стремление прославиться, совершить героический поступок, т.е. отличиться, чтобы быть как-то особо отмеченным, выделенным среди остальных, считалось законным желанием воина. «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом», — гласила старая армейская поговорка. Порицания и презрения были достойны лишь те, кто добивался поощрений, наград окольными путями, либо носил их незаслуженно.
Но героем воина делала не сама награда, а сложная система её получения. И об этом знали все. Государство умело использовало проявление этого здорового мужского честолюбия в целях повышения престижа ратной службы, используя для этого сложившуюся наградную систему. Право награждать своих отличившихся подданных или граждан, государство чётко регламентировало и строго контролировало, именно во избежание самочинного, незаслуженного награждения. Недаром, все правительственные награды пронумеровывались и вручались вместе с соответствующими сертификационными документами. Вплоть до XVIII века, заслуживших монаршую милость воинов, было принято награждать различными подарками, оружием и золотыми монетами, которые нашивались на рукавах или головных уборах. Первые воинские награды в современном понимании – ордена и медали появились при императоре Петре. А советская власть, упразднившая «царские цацки», первое время награждала красноармейцев, например, красными революционными шароварами или именным оружием. Принцип награждения всегда оставался неизменным – награда давалась за какие-то заслуги, а её незаслуженное публичное ношение являлось преступлением.
С распадом СССР и крахом идеологии, в период всеобщей толерантности и плюрализма, стало возможным делать то, что было запрещено раньше. Страна моментально превратилась в большой базар. На продажу выставлялось всё, что представляло из себя хоть какую-то ценность и Россию охватил бум «медаломании». На московском Арбате вполне свободно можно было купить, например, фронтовые награды или маршальский мундир, а в киосках продавались не только солдатские шапки-ушанки или фуражки-бескозырки, но и голубые, чёрные, краповые и какие угодно береты. Вслед за этим и стали утрачиваться смысл и понимание награждения или принадлежности к тому или иному роду войск.
Помню, как я ребёнком, в далёкие 70-е допытывался у деда – инвалида и участника Великой Отечественной войны, где его боевые ордена и медали? Дед вздыхал и показывал мне, мало что понимавшему первокласснику, послевоенные юбилейные и ветеранские значки и медали. Рядовому пехотинцу, который прошёл свою войну от Харькова до реки Маныч, где и получил ранение, боевых наград не хватило. Деда давно уже нет на этом свете, но его горький вздох до сих пор не даёт покоя и мне. Он, молча, по-мужски скрывал свою обиду, носил её в себе. Но думаю, даже если бы в те ещё времена, можно было купить на рынке положенные ему по статусу медали «За оборону Кавказа» или «За оборону Сталинграда», дед бы этого, ни за что не сделал. Из другого теста были те люди.
Тогда же, одновременно с развалом армии, падением престижа армейской службы, пацифизации общества, возникла мода на камуфляж, ботинки с высокими берцами и стиль «милитари». Для того, чтобы заполучить ставший модным элемент экипировки, значок, нашивку или даже медальку, достаточно было выложить незначительную сумму денег. Тем более, что со временем, рынок, почувствовав конъюктуру, быстро перестроился. Вслед за кустарными и самопальными знаками, посвящённым самым нелепым событиям, в продажу начали поступать уже заводские, штампованные медали, значки и жетоны – за безупречную службу, за службу на Кавказе, за разминирование, за дальний поход, за прыжки с парашютом, за…. всё что хочешь и готов платить. Эта забава коллекционирования медалей-значков может показаться несерьёзной лишь человеку далёкому от службы в армии. Отношение военнослужащих к наградам всегда было весьма темой трепетной, очень щекотливой и… закрытой.
Помню, с какой досадой увидел, вернувшись из первой чеченской командировки, продававшиеся в московском ларьке значки «Участник боевых действий в Чечне», которые я и мои боевые товарищи, там в глаза не видели. Что же, рыночная экономика диктует свои правила игры, но должно ли государство занимать наблюдательную позицию, позволяя открыто торговать военной символикой, специальными наградными, пусть даже и юбилейными знаками и медалями? В своё время, такой специфический товар продавался лишь в магазинах военторга и только при наличии документа, подтверждающего право на его приобретение. Почему бы не вернуться к этому порядку сейчас? Ведь если принцип награждения, зарабатывания знака отличия, нашивки, берета нарушить, то награда перестаёт работать, а необходимость заслуживать её отпадает. А только «денежных» и «квартирных» стимулов для службы в армии, особенно не для прагматиков и случайных людей, а для настоящих мужчин, фанатично преданных идеи служения, явно недостаточно!
Награда должна остаться наградой: желанной, труднодосягаемой, почётной. На мой взгляд, не стоит буквально воспринимать слова ветеранов, боевых офицеров, что, мол, «мы воевали не за награды». Особенно фальшиво эти мысли звучат в песнях и бравурных маршах, где утверждалось, что «мы от солдата и до маршала – одна семья», наводнивших армейский репертуар на закате СССР. Для любого солдата – получение заслуженной награды – всегда желанное и памятное событие, а её «замыливание» – повод для серьёзных обид. Не верьте тому, что люди, называющие свои ордена и медали публично «побрякушками», являются настоящими фронтовиками или боевыми офицерами. Каждая заслуженная награда, будь то боевой орден или невзрачный значок, бесконечно дорога воину. Вряд ли можно вспомнить случай, чтобы солдат или офицер добровольно отказался от своей награды, признав её излишней, а себя – её недостойным. Даже великий Суворов, осыпанный с ног до головы монаршими милостями, по-детски радовался очередному ордену, который спешил освятить в походной церкви. Пренебрежительно отзываться о наградах скорее будет тот, кто получил их незаслуженно, либо… купил в магазине.
Как правило, боевые награды достаются дорогой ценой, часто – ценой собственной жизни, но и это не всегда является основанием для награждения. Подвиг на лицо, но в верхах решили иначе, и по спущенной оттуда разнарядке, настоящий герой получает награду не по заслуге, а по своему служебному статусу. Вот характерный рассказ офицера морской пехоты ДКБФ капитана 1-го ранга В.(позывной – «Вьетнам), приводимый по книге С.Галицкого «Из жизни в смерть» (С-Пб., «Град духовный», 2011 г): «Я написал наградные на Героя России на двоих бойцов, ведь один до последнего момента пытался вытащить своего друга, а другой ценой своей жизни прикрыл отход товарищей. Но комбат сказал: «Бойцам Героя не положено». Я: «Как не положено? Кто это сказал? Они же оба погибли, спасая товарищей!..» Комбат отрезал: «По разнарядке не положено, приказ из группировки».
Именно из-за награды многие солдаты, да и офицеры, в том же Афганистане были готовы рисковать жизнью, делать то, на что не решались остальные. Рассказывает полковник Владимир Господ — военный лётчик, участник боевых действий в Афганистане и обеих чеченских кампаниях, кавалер ордена Красной звезды, двух орденов Мужества, «За службу Родине в ВС СССР» и других наград: «Ставит мне комдив задачу, которую я выполнять не имею права, т.к. не имею допуска работать на нужной высоте, а он мне: «Давай так: если сядешь там – тебе пишу представление на Знамя, экипажу – на Красную Звезду». Тут я и поддался на провокацию. Орден Красного Знамени – это серьёзно, об этом все мечтали… надо отдать должное комдиву, он был хорошим психологом. Знал, чем нас купить». Он же, вспоминая другой эпизод, рассказывает: «Картина до сих пор стоит перед глазами: На аэродроме сидит спасённый нами лейтенант, плачет от горя, что друзей потерял, и от счастья, что сам жив остался, но говорит: «Мне комдив сказал: «Молодец, Саня, я на тебя представление на орден Красного Знамени напишу за то, что ты остатки роты вывел из боя». И он, в общем-то, довольный и гордый, что ему командир дивизии лично сказал, что представит к Красному Знамени». (С.Галицкий «Из смерти в жизнь»). Такие откровения – вообще-то редкость среди обычно сдержанных боевых офицеров, и тем более они интересны.
Особенно ценились награды, нашедшие своих героев, в боевых порядках. Слышал в Моздоке от солдат-десантников такой рассказ, как какой-то, больших чинов кадровик, вручал им прямо в окопах Чечни, вышедшие из употребления награды СССР: медали «За отвагу», «За боевые заслуги», чуть ли не приговаривая при этом: «Всё, что могу». А вот что пишут по этому поводу В. Журавель и А.Лебедев в своей книге «Грозный. Особый район» (М. «Русская панорама», 2012 г.): «К сожалению, в дни проведения спецоперации в Грозном сложилась очень непростая ситуация с награждением военнослужащих за проявленные мужество и героизм. Существовавшая схема награждений была столь громоздкой, что в отдельных подразделениях, штурмующих столицу Чечни, не было ни одного награждённого… На войне любая несправедливость чувствуется острее вдвойне. Всё это очень сильно задевало солдат и офицеров, ежедневно рискующих жизнью… В группировке внутренних войск, дабы уменьшить бумажную волокиту, было введено правило, суть которого заключалось в том, что ценные подарки и нагрудные знаки командиры и начальники вручали отличившимся военнослужащим непосредственно в их воинских коллективах… Эффект от таких награждений был ощутимым – солдаты и офицеры чувствовали реальное внимание к своему нелегкому ратному труду… но, к огромному сожалению… многие солдаты увидели заработанные кровью и потом ордена и медали уже после увольнения в запас. В военкоматах, случалось, маленькие красные коробочки с орденами и медалями ребятам выдавали тихо, бытово, как кусок хозяйственного мыла в магазине – сунув в руки, произнеся дежурную фразу и суетливо попрощавшись». И всё-таки, даже врученная без шума и пыли скромная медаль Суворова оставляла глубокий след в памяти воина запаса. Он на долгие годы, а порой и до самой смерти, имел возможность гордиться собой, своей службой, выполненным долгом.
Высшей степенью проявления порядочности, офицерской чести считалось, когда представленный к высокой награде командир, просил прежде наградить своих отличившихся подчинённых. Такой случай описан В.Журавелем и А.Лебедевым: «Когда командиру прославленной 21-й софринской бригады ВВ МВД РФ генерал-майору Геннадию Фоменко в феврале 2000 года вручали в Кремле звезду Героя за успешное выполнение боевой задачи, он обратился к Верховному Главнокомандующему, как это предусмотрено протоколом, с единственной просьбой – ускорить прохождение наградных листов на своих подчинённых, ожидавших его возвращения в Чечне. Спустя несколько дней в Грозном солдаты и офицеры 21-й бригады получали заслуженные ими в жестоких боях ордена и медали».
Награждались, конечно, далеко не все участники войны или боевых действий. В этом — суровая правда жизни. Вот характерный эпизод с участием упомянутого выше морского пехотинца из состава сводного полка ДКБФ, капитана 1-го ранга В.: «Когда стало понятно, что война для нас заканчивается, у тыловых началась борьба за награды. Уже в Моздоке вижу кадровика – он на себя наградной лист пишет. Я ему: «Ты что делаешь?», а он: «Если будешь тут выступать, я тебе справку не дам». Я: «Да это ты за справкой сюда приехал, а я — пацанов всех вытащил и живых, и раненых, и погибших…»
Но ведь помимо ушлых ловкачей, были ещё и скромные трудяги – забытые пахари войны, обойдённые наградами. Как им быть? Терпеливо гасить в себе обиду, не давая ей выплеснуться наружу (как мой вышеупомянутый дед-фронтовик) или идти окольными путями, добиваясь справедливости с использованием, например, служебного положения, подкупа или просто покупая наградные знаки и медали в киосках? Парадокс, но именно так, приходилось делать некоторым командирам в период Первой чеченской кампании. Офицеры вскладчину приобретали на ближайшем моздокском базаре нагрудные знаки «Участник боевых действий в Чечне» с книжечками заодно, и заполнив их, приложив гербовую печать, вручали подчинённым, дабы они сами избежали этой унизительной процедуры.
На мой взгляд, лучше оставаться обойдённым заслуженным награждением, чем самостийно навешивать на себя «награды Родины», купленные в киоске или «пробитых» по блату. По личному опыту, встречаясь с многими ветеранами, привык не обращать внимание на обилие наград, но только на боевую биографию воина. А ещё — на занимаемые им последовательно должности. И тогда выявляется интересный парадокс: чем ближе и дольше ветеран был к штабам, тем, как правило, у него больше наград. И тем меньший интерес он вызывал у собеседника.
Здоровое желание военного человека, быть отмеченным, награждённым, должно всё же сдерживаться нормали морали, чувствами внутреннего такта и достоинства, глубокой порядочностью, дабы он не превратился в собирателя и коллекционера наград. Их добывание должно быть не самоцелью, а лишь весьма желанным сопутствием самой службы: честной и беспорочной. «За труды и Отечество» — было начертано на одном из первых российских орденов – св. Александра Невского; «Не нам, не нам, но имени Твоему» (т.е. — Богу) — выгравировано на медалях, которые вручались русским воинам во время войны с Наполеоном; «Наше дело правое. Мы победим» — читаем на аверсе медали «За победу над Германией». Именно соответствие кавалера статусу и девизу награды и было гармоничным и логичным воплощением смысла известного изречения: «Награда нашла своего героя».
А за что же нашла награда моего суворовца? Я далёк от мысли подозревать его в том, что он купил свои медали в киоске. Скорее всего, он их получил вполне «заслуженно». Например, за участие в параде или в честь юбилея родного училища. Ну а третья медаль, вполне могла быть преподнесена ему каким-нибудь фондом или общественным движением, которые словно соревнуясь между собой, наперегонки плодят различные медали и памятные знаки. Зачем? Чтобы оставить свой след в истории или стать объектом гордости для провинциальных коллекционеров-фалеристов?
Грустно всё это. Ведь за всей этой поспешностью украсить грудь наградами, стоит суетливое желание отличиться, без надлежащего приложения к этому усилий. И вдвойне грустнее, что способствуют этому, видимо, не самые умные начальники, утратившие понимание «морального веса» каждой наградной единицы. Ведь если вспомнить недавнюю историю, даже самые последние в ранге наград, т.н. «песочные» медали за выслугу лет, вручались, как минимум после 10 лет службы. Так зачем же торопиться обвесить ими даже не курсанта, а суворовца? Не поймёт ведь, не оценит вкуса настоящих, заслуженных «верой и правдой» наград, стремиться к которым и надлежит всякому честолюбивому офицеру.
Подполковник Роман ИЛЮЩЕНКО
