 В отношениях России и КНР назрел кризис, от которого проигрывают все — прежде всего малый и средний бизнес, но и простые граждане тоже. Кризис этот связан с отказом китайских банков работать с российскими компаниями, пишет в журнале «Профиль» старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России Иван Зуенко.
То, что начиналось как отдельные «перегибы на местах» и традиционная для восточных партнеров перестраховка, в последние месяцы превратилось в главный барьер на пути развития отношений. В лучшем случае после его преодоления останется «осадочек». В худшем — российскому бизнесу в очередной уже раз придется переориентироваться и налаживать новые партнерские связи.
«Ежики в тумане»
Этой метафорой специалисты из сферы ВЭД описывают работу на рынке в 2022—2024 годах. Наощупь, методом проб и ошибок, делая после шага вперед два шага назад, бизнес приспосабливался к сложной ситуации, вызванной введением антироссийских санкций и нарушением глобальной финансовой логистики.
Китай на этом фоне изначально воспринимался как надежный тыл. А действия Запада, направленные на дедолларизацию торговли с участием России, казалось бы, напрямую соответствовали усилиям Пекина по продвижению юаня как второй мировой валюты.
В 2022—2023 годах резко вырос объем российско-китайской торговли, причем речь шла не только о нефти (по-прежнему именно она в основном дает красивые цифры товарообмена), но и о мощном увеличении закупок в КНР потребительских товаров. Китай превратился в фактически безальтернативного поставщика бытовой техники, электроники, промышленного оборудования.
Казалось, скоро российский рынок наполнится дешевой китайской продукцией всех категорий, включая автомобили. Но, как говорится, что-то пошло не так.
То, что главной проблемой для торговли является чрезмерная осторожность китайских банков, не желающих рисковать своей деловой репутацией перед Западом, стало ясно довольно быстро. В этом плане интересы китайских банков даже пошли вразрез с интересами китайских производителей, которые готовы были поставлять свою продукцию в Россию в еще больших объемах.
При этом представители КНР, включая дипломатов, не раз заявляли о том, что у китайского бизнеса появился исторический шанс «заполнить возникающие лакуны на российском рынке», и всё вроде бы именно к этому и шло. Даже крупные компании, имеющие интересы на Западе, старались урвать свой кусок пирога после добровольного ухода из России американских, европейских и японских конкурентов, хотя и не без мер предосторожности. Автор этих строк принимал участие в переговорах, на которых никто из китайских партнеров не давал визиток и не позволял себя фотографировать. И тем не менее сделка состоялась, продукция, имеющая, что называется, «важное стратегическое значение», поступила на склад российского покупателя.
Иначе говоря, россияне и китайцы так или иначе могли как-то договориться и найти способ передать деньги. На любой запрет выискивался вариант его обойти. Все это было медленно и сложно, но у участников рынка всегда была надежда: вот сейчас нащупаем верную схему, и все будет хорошо.
Надежда жива до сих пор (без нее в бизнесе вообще делать нечего). Но в конце прошлого года появились первые сигналы, что туман сгущается и фактически это уже не туман, а кромешная мгла.
Пространство сужается
На рынке считают, что триггером послужило введение в декабре 12-го пакета антироссийских санкций, в соответствии с которым США пригрозили отключать от своей финансовой системы любые иностранные банки, принимающие участие в сделках по поставкам в Россию товаров и технологий, «используемых в военно-промышленном комплексе».
С китайской стороны резко вырос контроль над сделками по санкционным товарам. Банки начали донимать покупателей запросами — кто производитель, кто покупатель, из каких средств оплачивается товар и т. д. Всё время проверки переведенные в КНР средства могли «висеть» в китайском банке до 40 дней, а плательщик зачастую не получал никакой обратной связи.
Тогда же китайские банки перестали принимать от российских клиентов платежи в долларах. В январе отдельные крупные финорганизации перестали работать и в юанях. В феврале этот список расширился. Фактически в него вошли все значимые китайские банки, включая ICBC, Construction Bank и Bank of China. В марте-апреле ситуация с «подвисанием» транзакций приблизилась к критической, причем под ударом оказались и экспортеры российской продукции.
При этом наблюдатели отмечали, что после майской поездки Владимира Путина в КНР, во время которой российский лидер прямо заявил о наличии проблемы с платежами, ситуация несколько улучшилась. В качестве панацеи на рынке рассматривали небольшие региональные банки, которым вроде как нечего терять в плане западных запретов.
Однако летом все ухудшилось. Очередным триггером стало июньское заявление главы Минфина США Джанет Йеллен. Она прямым текстом угрожала иностранным банкам, работающим с Россией. Тогда же американское ведомство расширило определение «военно-промышленный комплекс России», увеличив тем самым охват «декабрьских санкций». Примечательно, что ранее, в апреле, Йеллен посещала Пекин и там конкретизировала претензии по отношению к китайским компаниям, всё еще работающим с российскими клиентами.
В результате принимать платежи из России в июле перестали и небольшие провинциальные банки. К середине августа ситуация такова: 90?95% китайских банков с Россией работать отказываются. Причем не только в долларах или евро, но и в юанях.
Блокируются любые сделки, имеющие отношение к высокотехнологичной продукции. Чуть проще с поставками овощей и фруктов, но даже с автозапчастями, горношахтным оборудованием или, например, бытовой химией придется намучиться.
Не легче и российским физлицам. В китайских банках от них шарахаются как черт от ладана. Открыть счет — целое приключение. Даже в случае успеха банк, скорее всего, существенно ограничит лимиты по операциям.
Бизнес старается приспособиться и к этим условиям. Кто-то работает через дочерние фирмы в третьих странах, тщательно скрывая подлинных (российских) владельцев. Кто-то проводит платежи через гонконгские банки. Кто-то переводит все расчеты в криптовалюту.
Наконец, определенные надежды связаны с филиалами российских банков в КНР (уже работает офис ВТБ в Шанхае, готовятся к открытию филиалы Альфа-банка). Однако, во-первых, спрос на их услуги значительно превышает их возможности, а во-вторых, по состоянию на июль-август реально до китайского получателя доходит не более 40?60% переводов, остальные спустя длительный срок возвращаются к отправителю из-за проблем с китайскими контрагентами.
Таким образом, российско-китайская торговля стремительно уходит в «серую зону». В разы вырос спрос на услуги платежных агентов, работающих через посредников в третьих странах, соответственно, выросла и их комиссия, сейчас она достигает 8?10% от суммы перевода. Физическим лицам (например, российскому покупателю, который хочет купить подержанный китайский автомобиль) легче работать через так называемых «менял», которые, принимая наличку в России, через партнеров зачисляют средства на нужный счет в Китае, — такого рода финансовые услуги еще называют старинным арабским термином «хавала».
Подобные меры могут быть эффективными, но только для небольших разовых платежей. От того, как выглядят и где принимают клиентов «менялы» — на рынке «Садовод» или в башне «Федерация» в Москва-Сити, — суть не меняется. Это все механизмы неформальной экономики, уводящие коммерческие связи из прозрачной цивилизованной плоскости и возвращающие их в «лихие девяностые», — с бартерными сделками, деньгами в коробке из-под ксерокса и «решалами» вместо страховых компаний.
Великий китайский страх
Увы, причиной возврата к этим подзабытым реалиям стали действия наших китайских друзей, и мяч полностью на их стороне поля. Проще всего китайскую позицию объяснить банальным страхом оказаться под вторичными санкциями. Глобально же это страх разрыва торгово-экономических цепочек с западными рынками, без которых, как полагают в КНР, невозможно постпандемийное восстановление китайской экономики.
На данный момент ни один китайский банк под американские вторичные санкции не попал. Проблемы возникли только у Zhejiang Chouzhou Commercial Bank со штаб-квартирой в Иу, центре оптовой торговли ширпотребом, но и в этом случае речь пока идет лишь о проверке со стороны американских регуляторов. Впрочем, уже с февраля банк прекратил все операции с Россией и (на всякий случай) с Белоруссией.
Видимо, для Китая принципиально важно сохранить чистоту своей банковской системы перед лицом американцев, что используется как аргумент в сложных переговорах между странами. Не стоит забывать и о частных интересах банковских воротил. У многих из них есть счета в западных банках, дети на учебе в Бостоне, любовницы на виллах в Майами. Попадать под ограничения со стороны США никто из них не хочет.
Да, Россия — важный торговый партнер КНР, и ее значимость стремительно увеличивается. Но, во-первых, компенсировать потери для обширной китайской экономики в условиях гипотетического разрыва с Западом российский рынок все же не сможет.
А во-вторых, значимость России в основном сводится к поставкам природных ресурсов, а тут — пусть и не без различных нюансов, связанных с предоставлением дисконтов и сложной логистикой, — всё работает бесперебойно. Ну и, наконец, Россия сейчас не в том состоянии, чтобы выбирать, и, как считают в Китае, будет готова работать в тех рамках, которые определят китайские партнеры.
Тут важно отметить, что у китайского бизнеса за десять лет работы с Россией в условиях западного санкционного давления сложилось странное представление, будто бы их страна чуть ли не благотворительностью занимается, продавая свои товары в Россию и рискуя своим честным именем перед «заморскими белыми господами», а Россия же только подставляет Китай и наживается на сотрудничестве (подобную точку зрения автор этой статьи слышал от китайских собеседников неоднократно).
Добавьте к этому панические ощущения у капитанов китайского бизнеса, которые, наблюдая, как буксует экономика КНР, не видят других способов ее оживить, кроме как «вернуть всё взад». Об этом говорят постановления недавнего партийного пленума, на котором вместо плана реформ социально-экономической модели КНР было решено вернуться к установкам предшествующих десятилетий, включая ставку на открытость внешним связям.
Нервозности добавляет и ожидание президентских выборов в США. Сомнительно, что политика Вашингтона в отношении КНР изменится, кто бы ни пришел к власти. Однако у китайского истеблишмента все еще есть иллюзии, что две крупнейшие экономики мира смогут договориться. Кроме того, существует боязнь «финта» со стороны России, которая в случае победы Трампа якобы может вновь «повернуться на Запад», используя Китай в качестве «запасной невесты» (этой метафорой один китайский собеседник описал отношения двух стран до «крымского кризиса»).
В общем, на таком параноидальном фоне рисковать китайцы не собираются, и развитие сотрудничества с Россией фактически поставлено на паузу.
Причем нынешнюю волну отказов от работы с Россией уже не получается объяснить отдельными казусами на местах. Столь массовая кампания говорит об определенной политической установке, в том или ином формате спускаемой по всем уровням китайской управленческой лестницы.
Такая «негласная рекомендация» (это лишь предположение!) может звучать довольно безобидно — что-то типа «с Россией нужно работать осторожнее». Но как работают такие установки, наглядно показала пандемия коронавируса. Тогда сначала на местах расшибли лоб, пытаясь добиться нулевой статистики по числу заболевших, а потом с той же решимостью сняли все возможные ограничения, что привело к повальной заболеваемости в первые месяцы 2023 года.
Впрочем, в случае если всё завязано на такую установку, это даже хорошо. Значит, она может быть скорректирована в любой момент — вопрос лишь, когда и на каких условиях.
Что дальше
То, что такой исход возможен, показывает майское «потепление» после визита Путина. В истории российско-китайского сотрудничества были и другие прецеденты, когда торговые споры решались на уровне первых лиц. Классический пример — кризис с нежеланием принимать российскую мороженую рыбу, урегулированный накануне визита главы российского государства в Пекин в феврале 2022-го.
Понятно, что сейчас ситуация намного сложнее, и в проблемном поле есть еще угрозы со стороны «волков с Уолл-стрит», которые крупные китайские банки не смогут игнорировать ни при каких обстоятельствах. Однако, думается, достаточно будет прямого указания сверху «не кошмарить» российский бизнес, чтобы хотя бы небольшие региональные банки вновь начали принимать платежи.
Возможно, что-то изменится после недавнего визита в Москву премьера Госсовета КНР Ли Цяна. Во всяком случае, в совместном коммюнике по итогам встречи с Михаилом Мишустиным вопросам координации в финансовой сфере посвящен отдельный параграф (четвертый по значимости). В нем прямо сказано, что «стороны будут укреплять и развивать платежно-расчетную инфраструктуру, в том числе посредством открытия корреспондентских счетов и учреждения филиалов и дочерних банков в двух странах».
Действительно, стратегически единственным вариантом решения проблемы может стать только создание полностью независимой от Запада финансовой инфраструктуры, изначально предназначенной для работы с подсанкционными странами.
Даже при самых оптимистичных раскладах окончательное преодоление кризиса потребует времени. Между тем первые признаки просадки по российско-китайскому товарообороту уже налицо. Китайский экспорт в Россию за первое полугодие 2024-го снизился на 0,8%. Показатели российского экспорта находятся в небольшом плюсе (3,9%), однако в целом статистика за полугодие показывает меньший рост (1,8%), чем за первый квартал (5,2%).
Иначе говоря, из-за ситуации с платежами речь о скором достижении новой рекордной цифры товарооборота (300 млрд долларов) в этом году не идет. В лучшем случае удастся плюс-минус сохранить прошлогодний рекордный результат (240 млрд долларов), и то за счет продажи российской нефти, обеспечивающей основной прирост.
Российский потребитель продолжит покупать китайские товары (зачастую альтернативы им просто нет), но в стоимость продукции будут закладываться и повышенные комиссии платежным агентам, и завышенный курс при переводе валюты, и увеличенные страховые ставки на фрахт, и все те риски, с которыми сталкиваются в процессе торговли внешнеторговые фирмы.
Победителей в этой ситуации нет. Китайский бизнес, если не принять срочные меры, тоже будет страдать от платежного кризиса.
Те, кто отозвался на призыв властей занимать пустующие ниши на российском рынке, сейчас подсчитывают убытки, связанные с недополучением платежей. Все больше российских торговых компаний не хотят связываться со сложным китайским рынком и ищут альтернативные направления. А главное, для Китая нет и не может быть никакого возврата к прежнему формату взаимодействия с Западом. Вашингтон и его сателлиты будут давить на КНР вне зависимости от того, будет ли она соблюдать антироссийские санкции или нет.
Антикитайский вектор американской политики сохранится при любой следующей администрации. И угроза «санкционной дубинки», попасть под которую сейчас так боится Китай, — неотъемлемая часть этой политики.
Источник: EADaily.
Рейтинг публикации:
|
