Переход отношений России и Узбекистана на более высокий уровень не ведет к снижению значимости Казахстана для Москвы. Сложившаяся ситуация создает новые возможности для взаимодействия трех стран и способствует упрочению связей в треугольнике «Астана — Москва — Ташкент».
Состоявшийся в середине октября успешный визит президента России Владимира Путина в Узбекистан красноречиво подтвердил, что в отношениях Москвы и Ташкента сегодня прослеживается явный восходящий тренд. Не до конца реализованный ранее потенциал взаимодействия двух стран углубляется практически по всем фронтам. Это и укрепление взаимовыгодных торгово-экономических связей, и интерес России к Узбекистану как к государству-гаранту стабильности в Центральной Азии, и, конечно же, углубление сотрудничества в гуманитарной сфере.
В ходе прошедших переговоров стороны подписали свыше 800 документов. Общая сумма контрактов, инвестиций и соглашений превысила 27 млрд долл. США. Товарооборот между Россией и Узбекистаном в 2017 году вырос на 34%. В январе–августе этого года он увеличился ещё на 30%. Москва де-факто превращается в лидера энергетического рынка Узбекистана. Российские специалисты построят в республике первую в Центральной Азии атомную электростанцию. Нельзя обойти вниманием и гуманитарную составляющую взаимодействия Москвы и Ташкента. Вузы России и Узбекистана подписали порядка 130 договоров и соглашений о сотрудничестве во время визита Владимира Путина в Ташкент 18-19 октября текущего года. Если сотрудничество в образовательно-культурной сфере приобретет системный и масштабный характер, то это окажет долговременное влияние на развитие межгосударственных связей.
Можно выделить ряд ключевых черт российско-узбекского партнерства, которые помогают отношениям двух стран сегодня двигаться вперед по нарастающей. Прежде всего, Москва и Ташкент взаимодействуют в двустороннем формате по абсолютному большинству вопросов. Во-вторых, экономики России и Узбекистана в значительной степени комплиментарны. То есть, товары, производимые в обеих странах, скорее дополняют друг друга, нежели дублируют, усиливая конкуренцию. Так, значительную долю узбекского импорта в Россию составляет текстиль, свежая и переработанная плодоовощная продукция. Россия же экспортирует в Узбекистан нефтепродукты, металлы, механическое и электрическое оборудование. В-третьих, для отношений Москвы и Ташкента характерен эффект «низкой базы». Потенциально выгодные обеим сторонам проекты назревали либо были на виду и раньше: три, пять и более лет тому назад. Но в силу политической конъюнктуры стороны не приступали к их реализации. Конъюнктура в двусторонних отношениях изменилась после прихода к власти в Узбекистане Шавката Мирзиёева, избранного президентом страны в декабре 2016 года. Новый президент приступил к частичной либерализации экономики и «открытию» Узбекистана внешнему миру. Это привело к тому, что «отложенный спрос» (ждавшие своего часа потенциальные проекты) начал реализовываться, создавая эффект, свидетелями которого мы сегодня и являемся.
При этом, конечно же, было бы ошибочно утверждать, что отношения России и Узбекистана четко делятся на периоды "до" и "после". Сотрудничество двух стран конструктивно развивалось и в предшествующее время. Тот же ЛУКОЙЛ успешно и эффективно работает в Узбекистане не первый год. Следует ожидать дальнейшей интенсификации взаимодействия и углубления комплексных связей двух стран, поскольку это выгодно как России, так и Узбекистану.
Если в отношениях Москвы и Ташкента сегодня наблюдается отчетливый восходящий тренд, то текущую динамику российско-казахстанских отношений следует оценить, скорее, как сдержанную.
Безусловно, Казахстан является ключевым партнером России среди стран СНГ. Республика стояла у истоков евразийской экономической интеграции, Таможенного союза и ЕАЭС. Россия и Казахстан связаны мощным комплексом связей и отношений, взаимных договоренностей — от экономики и межвузовских контактов до военно-технического сотрудничества и картографии. Тем не менее в двустороннем взаимодействии Москвы и Астаны сегодня присутствуют факторы, действие которых снижает темпы дальнейшего сближения двух государств.
Во-первых, сдержанным является потенциал дальнейшего сближения России и Казахстана в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Здесь нет эффекта «низкой базы» как во взаимодействии России с Узбекистаном. Значимые проекты, договоренности и инициативы, к реализации и заключению которых стороны были готовы, по большей части уже заключены и реализованы. То, что можно было унифицировать в рамках ЕАЭС без ущерба для интересов и суверенитета стран-участниц в значительной степени также унифицировано.
Казахстан и Россия имеют во многом схожие структуры экономики: добыча и экспорт нефти и газа, металлов и угля, продукции химической промышленности. Так, в 2015 году экспорт Казахстана в Россию составил 4,3 млрд долл. США, а импорт из РФ — 9,7 млрд долл. США. В 2017 году Казахстан экспортировал в Россию товаров и услуг на общую сумму в 4,9 млрд долл. США, однако импорт из РФ возрос до 12,3 млрд долл. США. Такое отрицательное сальдо в торговле с Россией озадачивает власти Казахстана, поскольку одним из ключевых преимуществ ЕАЭС в Астане считали именно доступ на емкий российский рынок. ЕАЭС, помимо всего прочего, является институционализированной организацией. С одной стороны, это хорошо, поскольку обеспечивает союзу субъектность в международных делах, внутреннюю стабильность и устойчивость. Однако есть и оборотная сторона медали. Институционализация затрудняет процесс принятия быстрых и эффективных решений, поскольку присутствует необходимость прохождения формальных процедур и учета позиций остальных участников союза.
Вторым фактором, не способствующим усилению позитивной динамики в российско-казахстанских отношениях, является неблагоприятный международный фон. Конечно же, для Казахстана крайне важны отношения с Россией — его ключевым стратегическим партнером. Однако отношения со странами Запада также значимы для Астаны. Так, на страны Евросоюза в 2017 году приходилось 38% всего товарооборота Казахстана и 49% от общего объема инвестиций. Между тем переплетение экономик России и Казахстана делает казахстанскую экономику весьма уязвимой для негативных факторов, с которым сталкивается российская экономика. Так, сильное падение рубля к доллару из-за очередной угрозы новых санкций приводит к практически аналогичному снижению курса казахстанской национальной валюты тенге к доллару. Как следствие, властям Казахстана приходится разрабатывать специальные антикризисные программы по защите национальной экономики от негативного влияния антироссийских санкций. В такой ситуации казахстанские власти и элита могут ощущать себя заложниками сложных отношений России и Запада.
При этом было бы неверно видеть некий нисходящий тренд и деградацию отношений России и Казахстана. Стабильный и прочный комплекс двусторонних связей функционирует как слаженный механизм, позволяет сторонам преодолевать турбулентность и двигаться вперед, пусть и не очень быстрыми темпами. Взаимосвязь экономик двух стран также усиливается.
Весной текущего года один из ведущих предпринимателей Казахстана Тимур Кулибаев приобрел контрольную долю портовой компании «Порт Высоцк» на северо-западе России. В порту имеется нефтеналивной терминал, а также мощности для перевалки угля. Как правило, у иностранцев возникают трудности с покупкой контрольных долей в столь значимых активах. Однако сделку одобрила Правительственная комиссия России по контролю за осуществлением иностранных инвестиций. Комиссия отметила в своем решении и то, что актив переходит под контроль гражданина страны-стратегического партнера России. В августе казахстанская группа KAZ Minerals, крупным акционером которой является бизнесмен Владимир Ким (№1 в рейтинге Forbes Kazakhstan за 2017 год), объявила о покупке крупнейшего месторождения меди на Чукотке за 1 млрд долл. США. Kaz Minerals опередила в борьбе за ценный актив российскую компанию Норникель.
Осенью стало известно, что Евразийский банк развития (ЕАБР) выделит 4 млрд рублей (58,7 млн долл. США) на строительство автозавода полного цикла в казахстанском Усть-Каменогорске. Завод станет крупнейшим машиностроительным производством в истории Казахстана. Ввод в эксплуатацию первой очереди предприятия позволит производить в режиме полного цикла 60000 автомобилей в год. Российской АвтоВАЗ владеет 25% акций совместного предприятия, другие 75% находятся у основного инвестора проекта — группы компаний «Бипэк Авто — Азия Авто».
Положительная динамика в отношениях Ташкента и Москвы — безусловное благо как для России, так и для Узбекистана. Однако у аналитиков и представителей СМИ возникает вопрос: как прорыв в российско-узбекских отношениях будет влиять на российско-казахские отношения? Нынешняя ситуация — почва для определенных спекуляций на эту тему. Мол, Москва в новых условиях будет меньше опираться на Астану, а сделает ставку на Ташкент в своей центральноазиатской политике. В русле подобных суждений могут звучать и тезисы, противопоставляющие Астану и Ташкент, в которых утверждается наличие определенной конкуренции двух ключевых центральноазиатских государств.
В подобных рассуждениях есть одно рациональное зерно. Текущая динамика российско-узбекских отношений действительно трансформирует взаимодействие в треугольнике «Казахстан — Россия — Узбекистан» и, безусловно, влияет на отношения Москвы и Астаны. Обращать внимание на российско-казахстанские отношения в свете прогресса во взаимодействии Москвы и Ташкента, конечно же, нужно.
Однако происходящие изменения следует рассматривать не со знаком минус для кого-то из участников отношений и не как игру с нулевой суммой, а как положительный фактор. Казахстан является своеобразным мостом между Россией и Узбекистаном, а также Узбекистаном и другими странами ЕАЭС, включая Белоруссию. Подъём в отношениях России и Узбекистана означает появление новых возможностей и перспектив для взаимодействия трех стран, способствует дальнейшей активизации двусторонних контактов и общему упрочению связей в треугольнике «Казахстан — Россия — Узбекистан».
Сегодня Ташкент договаривается с Москвой о создании более благоприятных условий на ввоз в Россию товаров легкой промышленности, сырья и сельскохозяйственной продукции, пользующихся спросом в российских городах. Однако значительная доля грузопотока между Россией и Узбекистаном неминуемо проходит транзитом через Казахстан. То же самое касается и наземных пассажирских перевозок. Крайне сложно установить с Узбекистаном эффективные торгово-экономические отношения не включив Казахстан в систему этих отношений. Кроме того, имеются и другие важные вопросы, которые могут быть решены руководством трех стран только совместно: безопасность и противодействие терроризму, а также вопросы охраны пограничных рубежей.
Поэтому, вполне логичным выглядело то, что Путин и Мирзиёев по завершении своих успешных переговоров 18-19 октября в Ташкенте оказались в гостях у президента Казахстана Нурсултана Назарбаева. Встреча трёх лидеров прошла в Туркестанской области, граничащей с Узбекистаном. Этим жестом главы России и Узбекистана подчеркнули, что Казахстан также находится в общей обойме сближения трех стран, играет и будет играть в нем весомую роль.
Между тем руководство Казахстана в настоящее время уделяет большое внимание развитию Туркестанской области. Власти республики активно стимулируют казахстанский бизнес к развитию этого южного региона страны. Очевидно, что для президента Казахстана, обладающего хорошим стратегическим видением и умением мыслить концептуально, Туркестанская область становится некой платформой, вокруг которой будет формироваться центральноазиатское пространство экономического и гуманитарного взаимодействия. Вместе с тем в перспективе регион может стать площадкой не только центральноазиатского, но и евразийского взаимодействия, что откроет перед ним гораздо более широкие перспективы.
Прогресс в отношениях Москвы и Ташкента, укрепление связей в треугольнике «Казахстан — Россия — Узбекистан» способны положительно повлиять и на функционирование ЕАЭС. Интеграционное объединение является инструментом, способствующим выходу трехсторонней экономической активности за пределы треугольника — в Белоруссию, Кыргызстан, Армению.
Помимо того, что этому способствует интенсивный поток товаров и грузов в Россию из Узбекистана, проходящий через Казахстан, свою роль играет и потенциал локализации узбекистанских производств в Казахстане для дальнейшего выхода на рынки других стран ЕАЭС.
В свете оживления экономических связей Москвы и Узбекистана, который, как известно, не входит в ЕАЭС, у части экспертного сообщества назрел вопрос: так ли необходимо данное интеграционное объединение, если эффективно развивать взаимовыгодные экономические связи можно и вне союза? На первый взгляд, это звучит вполне резонно. Россия и Казахстан являются членами ЕАЭС, однако экономические отношения между странами развиваются сегодня не большими темпами. Узбекистан не является членом ЕАЭС и не планирует вступать в интеграционное объединение, однако экономическое сотрудничество Ташкента с Москвой стремительно развивается.
Здесь будет справедливым отметить, что экономические отношения России и Казахстана, России и Узбекистана — принципиально разные истории с разной спецификой. Казахстан, а также Белоруссия, оставались тесно связанными с Россией после распада СССР. Это и наличие общих границ, и активное торгово-экономическое взаимодействие, гораздо более высокий уровень политической координации и схожесть государств по многим социально-экономическим параметрам. Поэтому для Астаны, Минска и Москвы развитие евразийской интеграции было объективной потребностью, диктуемой внутренней логикой развития. Таможенный союз, а затем и ЕАЭС стали полезными инструментами, выражавшими и обслуживавшими эту потребность. С Узбекистаном же ситуация иная. Страна удалена от России географически. Стратегические цели и политический курс руководства предусматривали и предусматривают несколько иной тип экономического взаимодействия, основанный на равноудаленности Ташкента от «центров силы» и умеренном протекционизме.
Наиболее эффективным форматом взаимодействия с Ташкентом в такой ситуации является двусторонний формат. Именно этот формат общения, вероятно, будет востребован и в ближайшем будущем. Актуальным дополнением к двустороннему взаимодействию может стать также формат «ЕАЭС+Узбекистан». Он не предусматривает вступления Ташкента в Евразийский экономический союз, а подразумевает более интенсивную степень взаимодействия и координации отношений со странами-участницами интеграционного объединения. Тем более, что Казахстан и Кыргызстан — ближайшие соседи Узбекистана — являются членами ЕАЭС, а Минск интересен Ташкенту в плане импорта продукции машиностроения и производственной кооперации в этой сфере.
ЕАЭС способствует, в том числе и усилению экономического взаимопроникновения стран центральноазиатского региона. Например, когда таможенные границы ЕАЭС затруднили экспорт продукции узбекского автопрома в Казахстан, производство автомобилей узбекского бренда RAVON было локализовано в казахстанском Костанае. Оно началось в мае 2017 г. на костанайском заводе «СарыаркаАвтоПром». Сравнительно недорогие машины, произведенные на этом заводе, сегодня пользуются большим спросом в Казахстане. Возможности локализации производства узбекских компаний на казахстанской территории с последующим выходом на рынки других стран ЕАЭС не ограничиваются лишь автопромом. Казахстан в этой ситуации также оказывается в выгодном положении — в роли связующего звена между центральноазиатским региональным сближением и евразийской интеграцией.
