В День Победы Владимир Путин произнес очень важные слова. "Мы помним о трагедиях двух мировых войн, об уроках истории. Они не дают нам ослепнуть. За новыми угрозами проступают все те же старые уродливые черты: эгоизм и нетерпимость, агрессивный национализм и претензии на исключительность. Мы понимаем всю серьезность этих угроз. Всем странам, всему человечеству важно осознать, что мир очень хрупок и его стабильность укрепляет наше общее стремление слышать, доверять и уважать друг друга", — подчеркнул президент.
На кого это намекал глава государства? С учетом недавних событий намек очевиден, Путин явно мог иметь в виду, объявленный президентом США Дональдом Трампом выход Соединенных Штатов из ядерной сделки, которая основывалась на отказе от ядерного оружия Ираном в обмен на отказ от санкций. Сделки, которую помимо Соединенных Штатов с Ираном заключили Россия, Китай и, вообще-то, ближайшие союзники США по НАТО — Британия, Германия и Франция. Кстати, именно президент Франции Макрон, выступая в Конгрессе США, также назвал одной из главных угроз тот новый национализм, о котором говорил Путин в своей речи. А когда Трамп заявил еще только о намерениях выйти из иранской сделки, в интервью Spiegel Макрон сказал, что это пахнет войной. А что на это иранцы? Верховный лидер Ирана Хомейни на тегеранской книжной ярмарке из всех книг решил посмотреть перевод на персидский, скандальной книги "Огонь и ярость", в которой Трамп описывается как человек-недоразумение. А в иранском Twitter появилась такая цитата президента Рухани: " Мы свяжемся с мировыми сверх державами — Россией и Китаем". Причем и то, и другое — шутки и даже издевательства над Америкой во главе с Трампом. Однако сейчас, конечно, уже не до шуток. Гость «Вестей в субботу» — тот, с кем еще недавно мы предсказали ровно такое, никакое не шуточное, развитие событий., главный редактор журнала "Россия в глобальной политике", глава Совета по внешней оборонной политике Федор Лукьянов.
- Федор, "шестерка" была вовлечена в переговоры с Ираном. Давайте сначала взглянем на Соединенные Штаты. Нас интересует мнение экс-президента Джимми Картера. "Это худшая ошибка, которую совершил Трамп. Когда президент США подписывает договор, его нужно выполнять, если только ситуация кардинально не меняется, а она не изменилась", — заявил Картер. А он, между прочим, сам в свое время на Иране многое сделал.
- О, да!
- Мы даже немножко ошиблись с вами в прогнозе, думали, что Америка подтолкнет Иран к тому, чтобы он провокационно вышел из сделки, а тут сама Америка вышла. Откуда такая брутальность?
- Да, мы ошиблись. Я исходил из того, что Трамп — все-таки торговец и захочет, как он часто это делает, "подвесить" вопрос, грозить и выдавливать уступки, но здесь, как видим, он пошел по самому жесткому сценарию. Мало того что он вышел из сделки и пригрозил еще ужесточить санкции против Ирана, он еще, извините за не политкорректное слово, вытер ноги о своих европейских союзников, отдельно сказав, что все те, кто будут продолжать иметь дело с Ираном, будут объектами американских санкций. А это ровно то, от чего его недавно пытались отговорить Макрон и Меркель.
- Не так давно в Штаты летал Борис Джонсон, и его там тоже приняли очень жестко, причем меня больше всего поразило, как над ним, по сути дела, издевались. Ладно бы только в Госдепе, в Белом доме — на американском телевидении были просто издевательские интервью над ближайшим союзником. Но, тем не менее, я хотел вернуться к Трампу. Он ведь кое-что "подвесил", сказал, что США выходят из сделки и еще только объявят санкции, под которые, кстати, вторичным образом подпадают действительно и ближайшие союзники. Может быть, это все-таки торговля?
- Я не думаю, просто та риторика, которая прозвучала, очень жесткое заявление, дальше некуда. И как теперь от нее отказаться? А самое главное, мне кажется, что Трамп убежден в том, что так надо. И одно дело, что он считает, видимо, под воздействием каких-то своих советников, друзей и товарищей, что Иран — это страшное зло, которое надо давить. Но помимо этого на сайте Spiegel появился большой комментарий, который называется очень ярко: " Запада больше нет".
- Вспомним, что заявила Ангела Меркель. "Ушли времена, когда США просто защищали нас. Поэтому Европа должна взять собственную судьбу в свои руки, и в этом заключается наша задача на будущее", — отметила она.
- Надо только учесть, что год назад Меркель говорила буквально то же самое после того, как Трамп вышел из Парижского соглашения по климату. За год как-то Европа не очень на себя положилась, но, может быть, сейчас уже будет последняя капля. Но тут, конечно, очень интересная коллизия. Я подозреваю, что Трамп отчасти имел это в виду, когда принимал такое решение. Европейцы в ярости.
- То есть поставить их перед жестким выбором: либо с нами, либо без нас?
- Именно. Европейцы в ярости. Но эта ярость пока, по крайней мере, производит впечатление бессильной, потому что та же Меркель, например, и другие официальные лица европейские говорили о том, что они должны найти механизм, как защитить свои компании от американских вторичных санкций, если они будут примерены. А они, судя по всему, будут применяться. Министр экономики Германии господин Альтмайер развел руками, сказал: в общем, это невозможно. И вот здесь возникает вопрос: либо Европа утрется, грубо говоря, и согласится на то, что американский союзник может делать все, либо это уже действительно очень серьезный политический конфликт.
- Кто бы думал, что мы будем про Европу применять такие глаголы, как утрется.
- Да.
- Давайте посмотрим на Россию. Замглавы Министерства иностранных дел Сергей Рябков был недавно в Тегеране. Вот, пожалуй, его самое главное заявление: "Ключевой вопрос, какую позицию займут представители "евротройки". Мы конечно, очень рассчитываем на то, что наши китайские коллеги в унисон с нами со всеми будут действовать. Но от европейцев это зависит на сто процентов сейчас, поскольку мы видели в последнее время попытки некоторых европейских стран, если не подыграть Вашингтону, то, по крайней мере, очень далеко пойти навстречу американским требованиям, которые мы считаем безосновательными". Что Рябков имеет в виду? То, что и из уст Бориса Джонсона и до этого Макрона прозвучало: да, может быть, надо пойти на некий пересмотр этой сделки в плане того, что, например, Иран должен, как хочет Трамп, отказаться не только от ядерного оружия, но и от ракетной программы? Это реалистично?
- Я думаю, уже нет, потому что Трамп перекрыл большую часть возможностей для торга. Иран ведь тоже — раз уж жаргонизмы используем — не на помойке себя нашел.
- Древнейшая цивилизация.
- Да. И ему было достаточно трудно внутриполитически заключить ту сделку, убедить и Рухани, и Зариф — министры иностранных дел приложили гигантские усилия. Если сейчас прийти к иранскому народу и иранским политическим структурам и сказать, знаете что, тут от нас требуют еще, но вообще надо поговорить, думаю, это вообще не проходной вариант. И Сергей Алексеевич Рябков так аккуратно высказался по поводу того, что от европейцев все зависит. Но на самом деле в руках европейцев судьба вообще всей этой ситуации, потому что…
- И не только с Ираном, но и судьба Запада.
- Судьба Запада тоже. Но если говорить об Иране, если Европа не сохраняет свою свободу действий, тогда просто сделка теряет смысл. Ирану она не нужна.
- Как раз в этой связи министр иностранных дел Ирана Заир летит сначала в Китай, потом в Москву, а потом вместе "тройка" — Британия, Франция и Германия — встречается с ним в Брюсселе. Если все это разваливается, дальше — война?
- Нет, я не думаю, что дальше война. Скорее всего, будет новый раунд очень жесткого давления, выкручивания рук и давления, как это они называют, удушающие санкции, но еще больше, чем раньше.
- Причем и на Иран, и на европейцев.
- На всех, кто с Ираном сотрудничает. Это не военный сценарий, потому что в Пентагоне и раньше, и при Буше, когда обсуждался сценарий войны с Ираном, энтузиазма никакого не было, и сейчас ничего не изменилось в этом плане. Но, что плохо, это как бы побочный эффект, потому что мы уже видим, что предельно жесткая позиция Маржа воздействовала крайне ободряюще на всех врагов Ирана в регионе: и на Израиль, и на Саудовскую Аравию, и на всех остальных.
- А вот там, кстати, может быть война.
- А там, во всяком случае, будет активизация всех действий внутри Сирии, вокруг Сирии, в Ливане.
- А тут, мама, не горюй! Эта война на Ближнем Востоке.
- Это да. И это для нас самое неприятное, что может произойти, учитывая ту роль, которую Россия играет в Сирии.
