Российская военная полиция разворачивает два КПП и три поста вдоль участков линии соприкосновения сторон. Это одно из следствий договоренности между военными РФ и сирийской оппозицией о создании третьей по счету «зоны деэскалации» в Сирии. Похоже, что ориентирующиеся на США противники Асада становятся сговорчивее. Связано ли это со сворачиванием «шефской» программы ЦРУ?
Представители Минобороны России и умеренной сирийской оппозиции достигли договоренностей о том, как будет функционировать третья зона деэскалации.
Об этом в четверг сообщил официальный представитель Минобороны генерал-майор Игорь Конашенков. Он сослался на результаты прошедших в Каире переговоров между российскими военными и представителями сирийской оппозиции.
«В ходе состоявшегося в начале июля пятого раунда переговоров в Астане был согласован вопрос о создании четырех зон деэскалации на территории Сирии», – напомнил Конашенков. Две такие зоны безопасности – на юго-западе Сирии и в Восточной Гуте близ Дамаска – уже успешно действуют, подчеркнул представитель Минобороны. Третья зона создается в центральной провинции Хомс.
В рамках договоренностей российская военная полиция в пятницу развернет два КПП и три поста вдоль участков линии соприкосновения сторон.
Со своей стороны оппозиция Сирии разблокирует проходящий через зону деэскалации «Хомс» участок автодороги Хомс – Хама.
Режим прекращения огня в третьей зоне деэскалации должен был вступить в силу с полудня четверга по местному времени.
В целом в третью зону деэскалации вошли 84 населенных пункта с населением более 147 тыс. человек. Конашенков также констатировал: за последние 10 дней соглашения о примирении подписаны с представителями 52 населенных пунктов. Общее число примирившихся населенных пунктов составляет сегодня более двух тысяч.
Без подпитки из ЦРУ «умеренная оппозиция» стала сговорчивее
То, что сирийские «умеренные» демонстрируют готовность согласиться с условиями по зоне деэскалации, весьма показательно. Как ранее отмечала газета ВЗГЛЯД, после заключения соглашения между Россией, США и Иорданией о создании зоны деэскалации в провинциях Дераа, Кунейтра и Сувейда находившиеся там группировки «Сирийской свободной армии» лишились опоры на американские перевалочные базы в Иордании.
«Непримиримость» умеренной оппозиции исчезает на глазах после известий о сворачивании курируемой ЦРУ программы «Обучи и вооружи», инициированной четыре года назад администрацией Барака Обамы. Как отметила накануне газета The New York Times, «программе пришел быстрый конец». Издание напоминает, что в начале июля директор ЦРУ Майк Помпео сам рекомендовал Трампу свернуть программу – и президент США не раздумывая согласился.
Группировки «Свободной армии» к тому моменту уже не представляли собой серьезной военной силы (вину за разгром «умеренных» NYTimes безосновательно возлагает на российские ВКС) и контролировали лишь «постоянно сокращающиеся участки» сирийской территории. Программа, в которую было вложено более 1 млрд долларов, вызвала резкую критику в Конгрессе.
Причиной была не только дороговизна при сомнительных результатах. Как напоминает New York Times,
«некоторые из поставленных ЦРУ вооружений оказались в руках повстанческой группировки, связанной с «Аль-Каидой».
Имеется в виду «Джебхат Фатах аш-Шам», бывшая «Джебхат ан-Нусра».
Издание также напоминает, что программа Пентагона стоимостью 500 млн долларов, которая предусматривала подготовку и оснащение 15 тысяч «сирийских повстанцев» в течение трех лет, была отменена. Это произошло в 2015 году, после того, как выяснилось, что по программе было выпущено не 15 тыс., а лишь несколько десятков бойцов.
«На юге программа продолжается»
Начальник отдела исследований ближневосточных конфликтов и вооруженных сил региона Института инновационного развития Антон Мардасов, впрочем, полагает – New York Times поторопилась с констатацией сворачивания программы ЦРУ.
Эти программы действовали в отношении группировок в двух географических зонах – на северо-западе и юге Сирии.
«На юге программа продолжается, но в другом формате. Подразделение Revolution Commando (преемник «Новой сирийской армии»), которое дислоцировано возле города Ат-Танфа,
проходит подготовку на базе иорданского королевского спецназа по программе ЦРУ. Они и вооружения получали по программе ЦРУ.
Но как только они начинали воевать с режимом, у них это оружие отбиралось, так как от них требовали воевать с «Исламским государством», а не режимом», – рассказал Мардасов.
На северо-западе программа поддержки по линии ЦРУ прекратилась еще при президенте Бараке Обаме. Дело в том, что «Джебхат ан-Нусра» захватывала маршруты логистических путей, военные базы в Идлибе. Поэтому американское оружие не доходило до умеренной сирийской оппозиции, а попадало в руки исламистов. «С этим и связано прекращение всей этой поддержки», – подытожил Мардасов.
По мнению собеседника, не все очевидно и с организацией зон деэскалации.
В уже созданных «зонах» продолжается противостояние
Формально все те зоны, по которым заключаются договоренности на международных переговорных площадках – в Омане (Юго-Западная зона) и в Каире («Восточная Гута», «Хама – Хомс»), не противоречат меморандуму, принятому после переговоров в Астане. «Все эти зоны там прописаны», – поясняет Мардасов.
Но тут, по мнению собеседника, «есть очень хитрый момент». «Договоренности на этих площадках – в Каире и Омане – либо обнуляют астанинские договоренности, как это было в случае с Юго-Западной зоной, либо дополняют их новыми деталями», – отмечает Мардасов. Он считает, что двусторонние договоренности России и США «обнулили эту зону, прописанную в Астане; там продолжались бои, причем их вели обе стороны» – и правительственные войска, и их оппоненты.
Подобная история происходит по итогам переговоров в Каире, считает Мардасов.
«Эти же зоны как бы не противоречат договоренностям в Астане, но сделка получается в принципе сепаратная – без Ирана и Дамаска.
А в Восточной Гуте присутствует много различных соединений, подконтрольных Тегерану либо спонсируемых им. «Эти же отряды пытались проводить наступления, которые противоречат духу астанинского меморандума», – заметил Мардасов.
Что касается Юго-Западной зоны, о создании которой объявили президенты Владимир Путин и Дональд Трамп после встречи в Гамбурге, то она была фактически обнулена, считает собеседник. «Так, как она была прописана в Астане участниками переговоров – так она не действовала абсолютно. Перемирие нарушалось, и бои были достаточно серьезные. Бои проводились не против террористов, а против коалиции «Южный фронт», то есть «Сирийской свободной армии», в которой очень много бывших военных», – пояснил Мардасов.
В Восточной Гуте до сих пор проводятся серьезные операции. И особо тонкую игру здесь ведет Тегеран, считает Мардасов.
«Заключается сделка по одной зоне. Иранцы тут же перебрасывают подразделения в другие зоны, проводят там операции и пытаются побольше отжать территорий до того момента, пока будут достигнуты новые договоренности. Российско-иранские противоречия обостряют эту игру. Если раньше они были видны в Восточном Алеппо, где Россия стремилась выстроить отношения с местными шейхами, то иранцы формировали различные подразделения, чтобы оттеснить российское влияние, начали строить свои просветительские культурные центры, которые способствуют этноконфессиональным противоречиям, а никак не безопасности», – уверен эксперт.
При этом, как напомнил в комментарии газете ВЗГЛЯД израильский политолог, бывший руководитель спецслужбы «Натив» Яков Кедми, в южной зоне деэскалации (близкой к Голанским высотам) присутствует российский батальон военной полиции. «Там остались небольшие группы террористов из ИГ и «Джебхат ан-Нусры». С ними, вероятно, придется покончить физически. А все остальные войдут в ту или иную систему переговоров, и большинство из них сложат оружие, прекратят военные действия. Создание новой зоны деэскалации, о которой сегодня говорили, – это очень хороший знак», – уверен Кедми.
Из территорий за пределами зон деэскалации самой проблемной зоной в Сирии остается провинция Идлиб. Кедми указывает, что там «наибольшая концентрация – несколько десятков тысяч человек – террористов из Алеппо и других мест». «Другая проблема – там находятся другие воинственные группировки. Самая сильная из них – «Братья-мусульмане» и соединения туркоманов, которые находятся под большим влиянием Турции. Решение этой проблемы может зависеть от того, удастся ли договориться с турецкими властями. Это самое сложное. Но во всех остальных зонах в Сирии начинается процесс урегулирования», – подытожил Яков Кедми.
Текст: Андрей Резчиков,
Михаил Мошкин
