— Анатолий Александрович, как вы считаете, можно ли назвать «Турецкий поток» новым словом в газовой индустрии?
«Турецкий поток» далеко не крупнейший газопровод в мире. Он важен не
своим абсолютным размером, а своим политическим значением. Этот поток
движется в обход большей части ограничений, выставленных руководством
Европейского союза. Поэтому ЕС придется менять свою политику, в том
числе энергетическую, в силу самого факта существования этого союза.
Турция выразила желание взять часть расходов по этому строительству,
естественно, не в качестве аттракциона неслыханной щедрости. И даже не
потому что надеется что-то потом заработать. Мол, если мы этот поток
частично построили, то мы должны им частично владеть. Газпром не
согласится на передачу даже части газопровода кому-либо. Конфликты с
Евросоюзом формально вызваны тем, что ЕС запрещает фирмам, поставляющим
газ, владеть газопроводом. Газпром же на такое разделение не согласен.
Но Турция прекрасно понимает, что даже если владеть этим газопроводом
будет Российская Федерация, Турция все равно наверстает своё, обретя
рычаг косвенного влияния на распределения газа через «Турецкий поток».
Способы такого косвенного влияния найдутся. Турция, в конце концов,
империя с многовековым опытом политических и экономических интриг. Так
что ей сейчас действительно выгодно даже пожертвовать собственными
деньгами, лишь бы обрести дополнительный рычаг влияния на Европейский
союз. В «Турецком потоке» сольются экономические выгоды РФ и
политические выгоды Турецкой Республики. А вот кому «Турецкий поток»
будет катастрофически невыгоден, так это тем, кто пытается изолировать
Европейский союз от взаимовыгодного взаимодействия с Евразией в целом и
Российской Федерации в частности, и, тем самым, сделать ЕС лёгкой
добычей США. Их надежды не сбудутся».
