Москва. 7 декабря. INTERFAX.RU - Министр иностранных дел России Сергей Лавров в интервью "Интерфаксу" прокомментировал реформу политики МВФ в отношении стран, имеющих задолженность перед официальными кредиторами, рассказал о совместной российско-американской инициативе в СБ ООН по антитеррору, назвал абсурдными угрозы Вашингтона о введении санкций против Москвы и Тегерана за поддержку президента Сирии Башара Асада и перечислил условия своего участия в следующем заседании группы поддержки Сирии.
- В последнее время появляются сообщения о том, что новая встреча Международной группы поддержки Сирии (МГПС) может пройти в Нью-Йорке. Об этом говорила Постоянный представитель США при ООН Саманта Пауэр. Действительно ли это возможно до конца этого года или в начале следующего?
- Вы знаете, есть разные формы дипломатии, и наша школа заключается в том, что объявление какого-то мероприятия делается тогда, когда это мероприятие полностью согласовано. Мы с Джоном Керри в Белграде общались на тему продолжения работы в рамках международной "Группы поддержки Сирии", подтвердили, что две встречи, которые состоялись в Вене, произвели на свет два очень важных документа, в которых содержатся все те принципы, которые внешние игроки готовы поддержать и предложить самим сирийцам, для того, чтобы они искали пути урегулирования в собственной стране. Эти принципы хорошо известны, и сейчас дело за тем, чтобы начать, наконец, процесс переговоров между правительством и оппозицией.
Для этого, как договорились на встрече в Вене 14 ноября, важно решить две задачи - они, собственно говоря, две стороны одной медали. Первое: сформировать делегацию сирийской оппозиции для переговоров с правительством, делегацию, которая была бы представительной, которая включала бы в себя весь спектр оппонентов режима - и внешнюю оппозицию, и внутреннюю оппозицию. Конечно, там должны быть и сунниты, и шииты, и курды, и христиане - все, кто хочет жить в единой многоконфессиональной, многоэтнической, суверенной, светской Сирии. И связанная с этой задачей, так сказать вторая сторона медали, это уже те, кто находится в Сирии с оружием в руках, но которых судьба Сирии совсем не заботит, вернее, заботит, но с точки зрения захвата власти и установления там исламистских, экстремистских, террористических порядков.
Речь идет о двух списках - списке террористических организаций и списке тех, кто будет входить в делегацию от оппозиции. Джон Керри мне неоднократно подтверждал, и сделал это еще раз в Белграде 3 декабря, когда мы встречались, что именно это и будет единственной целью следующей встречи "Группы поддержки Сирии".
Над списками террористов сейчас мы активно работаем, координируют эту деятельность наши иорданские коллеги.
Также мы договорились, что спецпредставитель генсека ООН по Сирии Стеффан де Мистура окончательно сформирует список оппозиционеров для переговоров с правительством - в этом ему помогают все участники "Группы поддержки Сирии".
Особо мы выделили роль Саудовской Аравии, потому что за последнее время и в Каире, и в Москве уже проходило несколько встреч представителей сирийской оппозиции, которые более или менее сформировали свои взгляды, и сейчас Саудовская Аравия, которая также проявляет активность в этом процессе, организует в ближайшие пару дней конференцию оппозиционеров, на которой также должна продвигать нашу общую концепцию по формированию единой делегации оппозиции для переговоров с режимом.
Джон Керри предложил, чтобы следующая встреча "Группы поддержки Сирии" состоялась в Нью-Йорке в конце следующей недели, 18-19 декабря. Я ответил буквально следующее: мы за то, чтобы собираться где угодно и когда угодно лишь бы были абсолютно соблюдены обязательные условия. Во-первых, чтобы было о чем говорить, для этого нужно убедиться, что мы сможем выполнить решение предыдущей встречи об одобрении указанных списков террористов и делегации сирийской оппозиции. Во-вторых, чтобы место и время подходило всем без исключения участникам венского процесса, потому что собираться можно только в полном составе.
Именно венская группа, как она сложилась за последние две встречи - 30 октября и 14 ноября, представляет собой сбалансированный, эффективный коллектив внешних игроков, которые способны создать сбалансированные и справедливые условия для межсирийского диалога. Поэтому я не сказал: "нет", но я четко обозначил, что окончательно договариваться о месте и времени можно будет лишь когда все без исключения члены международной "Группы поддержки Сирии" будут к этому готовы и, соответственно, изложат свою позицию.
Как я понимаю, этого еще не сделано, потому что после того, как это объявление прозвучало из Вашингтона и из Нью-Йорка, многие наши партнеры стали интересоваться, знаем ли что-нибудь. Но поскольку я уже сказал, что наша дипломатическая культура предполагает последовательный процесс в согласовании сроков и места проведения дипломатических мероприятий и манеры объявления о них, поэтому я вынужден сделать такой пространный комментарий.
- Президент США Барак Обама заявил в своем обращении к нации, что Вашингтон готов привлечь Россию к сотрудничеству в борьбе с терроризмом, но лишь после достижения прекращения огня в Сирии. Он также отметил, что США ведут работу с Турцией по перекрытию сирийско-турецкой границы. Как Вы можете прокомментировать эти высказывания американского президента?
- Что касается привлечения кого бы то ни было к решению какой-то общей глобальной задачи, то все-таки таким привлечением должен заниматься Совет Безопасности ООН. Любая страна, какой бы она великой ни была, какой бы исключительной себя ни считала, должна следовать принципам международного права. Мы с самого начала, пару лет назад, призывали и США, и других наших партнеров, вырабатывая подходы к борьбе с терроризмом, уважать международное право, уважать роль Совета Безопасности ООН. Обходить эту организацию и этот центральный орган, который отвечает за поддержание мира и безопасности, неправильно. И жизнь уже неоднократно доказывала, что кто бы где бы ни начинал какие-либо односторонние действия, в конечном итоге все равно упирался бы в необходимость вернуться в Совет Безопасности и запрашивать там санкцию на дальнейшую работу.
Сейчас, между прочим, происходит примерно то же самое, на площадке Совете Безопасности активно идет работа над проектом резолюции, и, надо отметить: это российско-американская инициатива. Это резолюция, которая максимально комплексно в обобщенном виде изложит все те задачи, которые уже обсуждались в ООН в плане контртеррора, и которые должны обязательно исполняться всеми государствами и генсеком ООН. В этом документе будет особый акцент на то, что мы не просто провозглашаем принципы и выдвигаем требования, а будем добиваться того, чтобы эти требования выполнялись. Речь, в частности, идет о том, чтобы эти требования выполнялись в отношении запрета на торговлю нефтью и прочим награбленным - артефактами, культурными ценностями, с территории, которую захватили ИГИЛ (террористическая организация, запрещена в РФ - ИФ) и прочие террористы.
Надеюсь, что в этой же резолюции мы, наконец, преодолеем многомесячное сопротивление, кстати, американцы не очень проявляли энтузиазм в этом отношении, нашему предложению о том, чтобы ИГИЛ без каких-либо экивоков, без каких-либо резерваций, была, как и "Аль-Каида", занесена Совбезом ООН в списки террористических организаций.
Повторю, что все это есть в проекте резолюции, который распространяется среди членов Совета Безопасности, который мы с нашими американскими партнерами в целом согласовали и рассчитываем на его принятие как только все остальные поддержат предлагаемое.
Что касается перекрытия турецко-сирийской границы, то сейчас происходит много вещей, которые должны были состояться очень давно, еще на первых этапах сирийского кризиса. Давным-давно известно, что из себя представляет сирийско-турецкая граница, как собственно и турецко-иракская граница, давным-давно было известно, за счет чего живет и расширяется ИГИЛ - я имею в виду торговлю нефтью и прочий незаконный бизнес - и мы приветствуем внимание к необходимости пресекать эти преступные явления со стороны многих стран мира, в том числе США и возглавляемой ими коалиции. Обратили внимание, что, наверное, по совпадению, этот интерес стал проявляться после того, как российская авиация в ответ на законное обращение правительства Сирии, стала работать в поддержку сирийской армии в борьбе с террористическими группировками на сирийской территории. Наверное, было бы лучше, если бы интерес к подавлению различных проявлений терроризма на сирийской территории, проснулся у наших партнер раньше, но если мы могли в пробуждении этого интереса чем-то помочь, то мне это приносит удовлетворение.
- Как Вы относитесь к последним заявлениям государственного секретаря США Джона Керри, который практически угрожает жесткими мерами России, Ирану, говорит о том, что мы собираемся сорвать процесс политического урегулирования в Сирии? Как я понимаю, нам грозят санкциями еще и за Сирию.
- Я не видел точного текста выступления госсекретаря США Джона Керри, но если верно то, что Вы говорите, то это абсурд. Собственно говоря, санкции за то, что народ Крыма свободно на референдуме выразил свою волю, это уже само по себе абсурдно и, я бы сказал, даже, наверное, аморально. Когда мы говорим о свободе выбора, давайте обращаться к народу. Вдруг происходит одностороннее провозглашение независимости Косово. Никакого референдума. Хотя руководство США, отстаивая свою правоту, что по Косово все было сделано правильно, заявляют, что в Косово был хорошо организован референдум. Кто там дает исторические справки президенту США Бараку Обаме, я не знаю.
Сейчас у нас перед глазами свежий пример – Черногория, там серьезные волнения. Издревле православный народ, связанный духовными нитями и узами с православным миром, был частью страны, которую бомбило НАТО. И вдруг Черногория захотела вступить в НАТО. Люди выходят на площадь и просят провести референдум по этому поводу.
Категорически отказываются это делать, мол, не надо никакого референдума, а все эти протесты – происки Российской Федерации. То же самое, наверное, нужно иметь в виду, когда мы говорим о вопросе, который Вы задали.
Я даже удивился, потому что госсекретарь США Джон Керри никогда со мной подобными "угрозами" не делился. Наверное, опять же, исходя из дипломатической этики, если ты что-то выносишь на публику в отношении своего партнера, то желательно сначала его предупредить. У меня не было такой информации. Если пойдет такое развитие событий, наверное, это будет осложнять.
Ведь в Сирии мы настаиваем на том, чтобы было волеизъявление народа, чтобы именно через голосование была решена судьба президента Сирии Башара Асада. Нам Запад говорит: "Нет, не будет голосования. Башар Асад должен уйти, и голосование должно быть без него".
Мы, собственно говоря, возражали против ухода Муаммар Каддафи без голосования народа, против того, что произошло в Ираке без всякого голосования. Может быть, пусть наши американские партнеры, чтобы не мучиться и не ждать новых поводов, объявят санкции за то, что мы выступали против свержения Саддама Хусейна, что было величайшим достижением американской дипломатии.
Повторю, я не видел стенограммы выступления Джона Керри. Как сообщают наши СМИ, там же он заявил, что "наконец-то Россия осознала и, надеюсь, вслед за ней осознает и Иран, что Башару Асаду больше здесь не место".
Возвращаясь к теме дипломатической традиции, такого разговора у нас не было, вернее, разговор про Башара Асада был, но никогда и нигде (причем он ссылается не только на беседы со мной, но и с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным и делает такой вывод по итогам этих двух контактов), ни президент России, ни я подобных заявлений не делали и делать не могли.
- Сергей Викторович, и напоследок: как Вы могли бы прокомментировать реформу политики МВФ в отношении стран, имеющих задолженность перед официальными кредиторами?
- Эта реформа, которую сейчас пытаются осуществить, исключительно подстроена под Украину, может заложить мину замедленного действия под все другие программы МВФ, потому что суть этой реформы сводится к следующему: поскольку Украина политически важна, а важна она только потому, что выступает против России, поэтому для Украины в МВФ готовы сделать все, чего до сих пор ни для кого не делали, и ситуацию, которая на 100% должна означать дефолт, будут рассматривать как ситуацию, позволяющую МВФ финансировать Украину. Это, говоря по-простому, что они хотят сделать.
И, как сказал президент Путин неоднократно в своих контактах с прессой, со своими западными партнерами: мы были готовы пойти на реструктурирование задолженности Украины в 3 миллиарда долларов на гораздо более выгодных условиях, чем то, о чем просил нас Международный валютный фонд. Но эти условия, которые растягивают выплату не на один год, а на три года и равномерными долями, конечно, были сопряжены с тем, что эти платежи от Украины должны были бы гарантировать Евросоюз, США и МВФ или первоклассный международный банк. Нам было в этом отказано. Тем самым Соединенные Штаты, официально отказавшись от предлагаемой схемы, расписались в том, что они не видят никаких перспектив восстановления Украиной своей платежеспособности.
