Почему ряд союзников США воздержались от антироссийских санкций
Турция стала едва ли не единственной страной – членом НАТО, которая не ввела санкции против России. Владимир Путин накануне визита в Анкару отметил это отдельно. И тем не менее еще целый ряд важных в политическом и экономическом отношении государств, напрямую зависящих от США и ЕС, выступил против антироссийских санкций – или как минимум не присоединился к ним.
В преддверии визита в Турцию президент России дал интервью турецкому информационному агентству «Анадолу», в котором подчеркнул особую позицию Турции по отношению к РФ, особенно на фоне санкций, которые ввели против нашего государства другие союзники США и Великобритании по НАТО.
«События на Украине воспринимаются в израильском обществе скорее негативно, а позиция России пользуется популярностью»
«Высоко ценим самостоятельность решений Турции, в том числе по вопросам экономического сотрудничества с Россией. Турецкие партнеры не стали жертвовать своими интересами ради чьих-то чужих политических амбиций. Считаю, что это по-настоящему продуманный и дальновидный расчет», – заявил Владимир Путин.
Турция не единственная, но показательная страна в списке тех, кто «оторвался от коллектива», отказавшись от конфронтации с Россией на почве разногласий по событиям на Украине. На днях решение об отказе от санкций против России приняла Сербия. По словам главы правительства Александра Вучича, страна планирует присоединиться к Европейскому союзу, однако ценит традиционно хорошие отношения с Россией.
Бразилия, Индия, Китай и ЮАР не то что не присоединились – они даже осудили санкции против России. Эти страны характеризовали санкции как односторонние военные и экономические интервенции, нарушающие международное право и общепризнанные нормы международных отношений. Позиция стран – членов БРИКС очевидна. Никто из них не желает быть втянутым в чужие и чуждые геополитические игры с риском потери естественного союзника и партнера в лице Москвы, при учете того, что «партнерская» роль Вашингтона совсем не очевидна. Кроме того, растущие экономики подразумевают и рост политического влияния, которое в свою очередь не будет мириться с давлением из США.
Турция и так проявляет куда больше самостоятельности во внешней политике, чем многие другие традиционные союзники Соединенных Штатов и Великобритании. Тому есть и объективные, и субъективные причины. Конечно же, Турция в силу своего геополитического положения и внутреннего устройства вынуждена сталкиваться с угрозами, которые требуют немедленного и нетрадиционного реагирования, зачастую вне контекста общих интересов НАТО. В первую очередь это курдская проблема, которая тянет за собой специфические последствия: постоянную напряженность в пограничном регионе, вообще нечеткость границ с Ираком и Сирией.
Еще один фактор – близость к региону постоянной напряженности: Израилю и Палестине, где интересы турецкого государства так до конца и не определились. Одно время Анкара почти слепо поддерживала Израиль, который отвечал взаимностью, подчеркивая, что «Израиль и Турция – единственные неарабские страны региона». Это определение было сильно притянуто за уши и скорее было комплиментом в адрес Анкары, которая со времен Ататюрка не признает на своей территории никаких других народов, кроме собственно турецкого. Никаких курдов, черкесов и лазов как граждан Турции не существовало и не существует с точки зрения официальной Анкары. Исключение делается для народов, не утративших свою идентичность ни за время Османской империи, ни в период «новой» Турции – греков и армян.
Однако в последнее время взаимоотношения между Турцией и Израилем изменились до полной противоположности. Дело дошло чуть ли не до разрыва дипломатических отношений и военной конфронтации – после того, как израильские пограничники самым жестким образом стали пресекать попытки турецких активистов доставлять некие грузы морем в Газу. Официально Анкара вступилась за своих граждан только после того, как несколько из них были убиты израильским морским спецназом, но нет никаких сомнений в том, что деятельность активистов негласно поддерживалась властями. Это связано с курсом на возвращение ислама в жизнь светской Турции, идеологом которого и является президент Эрдоган. Крен в сторону большей религиозности автоматически изменил и внешнеполитические пристрастия Анкары, которая стала больше внимания уделять братьям по вере, в том числе и палестинцам.
В то же время Турция решительно придерживается курса на противодействие экстремистским и радикальным исламским движениям, что также не может не сближать ее с Россией. Все эти внеэкономические мотивы, помимо объективных энергетических и торговых факторов, обусловили позицию Турции по отношению к России.
Позиция Сербии не была столь очевидной, как это могло бы показаться на первый взгляд. В Сербии достаточно сильно прозападное лобби, социальная поддержка которого опирается на часть молодежи, ориентированной на получение образования и работы в Западной Европе. Кроме того, эти настроения активно поддерживаются извне, как открытым давлением со стороны чиновников Евросоюза, так и пропагандистскими методами. Поэтому решение правительства Вучича не вводить санкции против России далось ему дорогой ценой. В случае с Сербией гуманитарные, исторические привязанности перевесили прагматизм и даже инстинкт политического самосохранения правительства.
Введение санкций не поддержал и Израиль. Позиция Израиля также определена его прагматизмом и самостоятельностью во внешней и внутренней политике. Даже значительные финансовые дотации, которыми Израиль исторически связан с США, не влияют на суверенность его поведения. Скорее позиция Барака Обамы, который был склонен в последние годы оказывать давление на Израиль в ключевых вопросах его безопасности, привела к раздражению в Тель-Авиве. Да и сам повод – события на Украине – воспринимаются в израильском обществе скорее негативно, а позиция России, особенно по отношению к неонацистским движениям на Украине, пользуется поддержкой и даже популярностью в Израиле.
Япония довольно долго сопротивлялась американскому давлению, не демонстрируя, правда, это публично. В конце концов Япония ввела санкции в финансовой сфере, запретив нескольким крупным российским банкам размещать свои ценные бумаги на японских площадках. По всем канонам и обычаям японского делового и политического этикета, чтобы смягчить эту меру, ее озвучил глава аппарата правительства, то есть лицо третьего административного ряда. И практически одновременно с этим мэр Токио Ёити Масудзое публично заявил, что Япония вводит санкции под давлением США. Это традиционный ход для японского менталитета, когда вышестоящий чиновник дезавуирует действия чиновника более мелкого ранга, как бы снимая с себя ответственность за ошибочные или вынужденно неэтичные слова или действия последнего. Российским банкам от этого, конечно, не легче, но все, кто понимает тонкости японского этикета, жест наверняка оценили.
Южная Корея же и вовсе начисто проигнорировала представителей США, зачастивших в Сеул в последние полгода. Более того, представители южнокорейских судостроительных коропораций несколько раз подтверждали свою готовность к сотрудничеству с РФ. Со стороны Сеула такой шаг определяется не только экономическими связями, которыми Южная Корея прочно приросла к России. Сеул нуждается в Москве как в инструменте давления на Пхенъян, поскольку в последнее время Северная Корея все более ориентируется на Москву, а не на Китай.
Таким образом, «отбиться от коллектива» удалось очень немногим странам, политически и экономически связанным с США, НАТО и Евросоюзом. Причем причины для проявления самостоятельности и суверенного выбора позиции у каждой из них настолько персонифицированные, что выработать общее решение или выступить совместно, единым фронтом против дискриминационных санкций им не удастся. Скорее то «бунт одиночек», проявление индивидуальности характера, что особенно ценно на фоне европейского единообразия.
Источник: vz.ru.
Рейтинг публикации:
|
