http://en.wikipedia.org/wiki/Black_Friday_(Robert_Muchamore_novel)

"После крушения рейса 17 - страдания, обломки и большое горе в украинских деревнях

“The Wall Street Journal”, США - 25 июля 2014 г.
"After Flight 17 Crash, Agony, Debris and Heartbreak in Ukraine Villages"

Пол Сонн, Маргарет Кокер и Александр Коляндр

Петропавловка, Украина - Даже до того, как был сбит самолет рейса 17 авиакомпании Malaysia Airlines, война, бушующая между Украиной и пророссийскими повстанцами, создала тяжкие проблемы для мэра этой маленькой сломленной деревни.
Наталья Волошина не могла платить муниципальные зарплаты, пенсии или счета за электроэнергию, потому что деньги от центрального правительства в Киеве были заморожены. Угольная шахта, где работает ее муж, с которым у нее была любовь еще со школы, практически закрылась. Бои все приближались.
Затем рухнул самолет. Багажная полка салона самолета из второго ряда находится на дереве напротив деревенской администрации, а чемоданы и одежда - на задних дворах и в огородах домов с прямоугольными окнами.
Жители деревни бросились в свои подвалы, испугавшись бомбежки. Жители в соседней деревне побежали к церкви, уверенные, что наступил конец света. Коллега г-жи Волошиной закричала, когда на нее чуть не упал грузовой отсек самолета.
Через пару дней 43-летняя женщина-мэр обнаружила нижнюю часть мужского тела в кустах рядом со своим офисом. Она едва спит с тех пор.
"Я знаю, что для других мне нужно выглядеть сильной, уверенной в себе и спокойной", - говорит г-жа Волошина, ее руки все еще дрожат через неделю после крушения рейса 17. "Но когда я не на работе, я рыдаю дома в подушку".
Рейс 17 приковал к себе внимание мира из-за смерти 298 пассажиров и экипажа "Боинга 777" и геополитического кризиса, вызванного его крушением. Но частью катастрофы также является ужас, парализовавший три украинских деревни примерно в 30 милях (около 48 км) от границы с Россией. После того, как самолет рухнул на землю, почти никто не пришел им на помощь.
В то время как большая часть тел была убрана с места крушения, приблизительно 6500 жителей деревень травматизированы тем, что они видели, оказавшись в ловушке из обломков и вещей пассажиров, разбросанных по местности. Осколки жизней других людей преследуют их.
Кабина самолета и дюжина тел рухнули в Рассыпном, примерно в 2 милях (3,2 км) от Петропавловки. Одно тело провалилось через крышу дома местной женщины. Пилот, пристегнутый к сиденью, упал рядом со стюардессой в поле неподалеку.
Обуглившиеся остатки двигателя, шасси самолета и крылья рухнули огненным шаром рядом с Грабово, вместе с падающим шквалом как минимум из 70 тел, некоторые из них были практически неповрежденными.
Даже в пятницу брошенный плюшевый Винни-Пух все еще лежал в поле между Грабово и Петропавловкой. Солнце обесцвечивает страницы голландской версии романа Ивана Тургенева "Отцы и дети" на жаре в 85 градусов по Фаренгейту (+30 по Цельсию).
Никто из жителей деревень не погиб, но они напуганы тем, что они могут найти в следующий момент. Никто с опытом авиакрушений или ликвидации последствий не сказал г-же Волошиной или другим, что делать с обломками самолета.
Связь с чиновниками в Киеве по большей части прервана по причине войны. Региональные власти и полиция в замешательстве из-за захвата власти повстанцами, в то время как иностранные чиновники действуют медленно или отрезаны от внешнего мира. Денег нет. Команда под руководством голландцев, которая будет расследовать крушение самолета, не доехала пока до места.
"Мы спрашивали, что делать, как нам действовать, но никто ничего не сказал", - говорит г-жа Волошина, бывшая учительница математики, выросшая в Петропавловке. Она одела формальное лиловое платье и стояла рядом с местом крушения на этой неделе, заламывая руки и пытаясь одновременно выглядеть так, словно у нее все под контролем.
Она говорит, что она могла бы найти добровольцев, чтобы огородить место крушения, запаковать вещи пассажиров нужным образом или собрать обломки самолета в одном месте. Но не имея специального опыта, она боится сделать что-то неправильно, говорит она.
До крушения самолета жители этих деревень страдали от бедности, их пенсии в среднем составляют 125 долларов в месяц, а зарплаты шахтеров - около 550 долларов. Насилие парализовало работу шахт, привело к закрытию фабрик и остановило сельскохозяйственные работы. Некоторые жители бежали. Другие ушли воевать.
Несколько месяцев фермеры в Грабово слышали, как война приближалась через покрытые подсолнечником холмы. В июне деревенский священник отец Сергей возглавил мирную процессию жителей в праздник Всех русских святых для молитвы о том, чтобы Грабово уберегло от вторгающегося насилия.
Куски самолета упали совсем рядом с перекрестком, где закончилась процессия, чуть не попав в поселок. Дома отец Сергей упал на колени для молитвы, в то время как пламя с черным дымом неслось по небу к Грабово, бывшему советскому колхозу.
"Мы думали, что наступил конец света", - говорит православный священник. Он оставался на земле в молитве, готовясь к встрече с Богом, а затем побежал на холм, когда горящие части стойки самолетного шасси и колеса шасси обрушились на поле как бомбы. Затем был град из тел: руки, головы и пальцы.
Фермеры бросились в деревню, боясь, что ее охватит пламя. Мэр Грабово Владимир Бережной прокричал водителям и мотоциклистам уехать с дороги, так как пламя неслось по полю. Когда он увидел тела, г-н Бережной крикнул, чтобы взрослые увели детей домой.
В нескольких милях оттуда, Олега Мирошниченко, шахтера на пенсии, ставшего мэром Рассыпного около 13 лет назад, охватила паника, когда он услышал громкие взрывы и увидел, как на дома и во дворы посыпались останки около 40 пассажиров. Его телефон постоянно звонил.
"Здесь тело, там тело, еще одно тело", - говорит он.
Три тела упали на детдом в Рассыпном, два из них оказались в ванной, а одно - в саду. Многие из мертвых пассажиров были голыми.
Приехали спасатели из Донецкого региона и начали фотографировать и маркировать места, где были мертвые. Рабочие начали гасить пожары в Грабово и искать тела. Приехали повстанцы с оружием и встали на охрану.
Мэры трех деревень ждали распоряжений о том, могут ли они убрать человеческие останки. Никаких распоряжений не поступило. Сепаратисты, контролирующие этот район, несколько дней ссорились с Киевом из-за того, кто должен проводить расследование на месте крушения. Приехали международные наблюдатели, но также не дали никаких указаний. Европейские и американские чиновники отказались говорить напрямую с повстанцами и к мэрам вообще не обращались.
"Должно было быть распоряжение из Киева или от кого-то еще о том, что делать", - говорит очень усталый г-н Мирошниченко, сидя под двумя березами рядом с администрацией деревни Рассыпное. Он помнит, как ему приходилось хоронить одного друга за другим, погибших в угольных шахтах, в которых он проработал 25 лет.
"На шахтах тело нельзя убирать, пока не проведут расследование", - говорит он.
Жители деревень и спасатели решили начать складывать в мешки тела, разлагавшиеся на солнце. К этой работе присоединились местные шахтеры. Убитые горем жители со слезами просили убрать трупы.
В Грабово рабочие поставили оранжевые палатки в поле посреди трупов, и работали ночь за ночью. Жители приносили им борщ, воду и хлеб.
На следующее утро после того, как был сбит самолет, жители собрались в маленькой православной церкви. Отец Сергей отслужил молебен под сине-белыми сводами и старыми росписями, построенными в 1802 году. Чиновники попросили добровольцев заняться поисками других тел. В этом помогали местные шахтеры.
Первые наблюдатели из Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе прибыли в Грабово в тот же день. Повстанцы с оружием не дали им полного доступа к месту крушения, согласно ОБСЕ, которая обвинила боевиков в том, что они непрофессиональны и пьяны.
Г-н Бережной, мэр Грабово, говорит, что к нему никто не обращался. "Они ко мне не приходили и никакого внимания на меня не обращали", - говорит он.
Убитые горем жители боятся, что бои неподалеку усилятся после крушения самолета. На вопрос о том, проводится ли психологическое консультирование, г-н Мирошниченко сомневается, так как он уже тратит свои собственные деньги, чтобы вывозить мусор из Рассыпного.
До крушения самолета, говорит г-н Бережной, он думал, что нет большей боли, чем та, когда умерла его жена год назад и его мать за год до этого.
"Мне 60 лет, и я никогда не видел ничего настолько ужасного", - говорит он. "И я уверен, что никогда не увижу таких ужасных вещей до конца моей жизни".
Жительница Грабово Лена Долгова пытается успокоить свою дочку-подростка, которая просыпается по ночам от кошмаров. Несколько дней г-жа Долгова ходила мимо разлагающихся тел, чтобы попасть в единственный магазин в деревне. Из-за войны люди в Грабово были на нервах, но крушение самолета подвело их к краю.
"Это как главы из книги", - говорит г-жа Долгова. "День до крушения - и день, когда началась наша оставшаяся жизнь".
В Петропавловке предположение о том, что местные жители взяли себе вещи некоторых жертв крушения самолета, оскорбило мэра г-жу Волошину. Ее муж был вместе с другими шахтерами, вызвавшимися добровольцами, чтобы прочесать поля в поисках тел. У них были фиолетовые перчатки из латекса и они переносили тела пассажиров на том, что выглядело как носилки советских времен, прежде чем поместить тела в мешки.
"Ему трудно говорить об этом", - говорит г-жа Волошина. "Он высокий, сильный мужчина, и у него все еще слезы в глазах после этого".
В четверг в ее офисе появилась пожилая женщина в слезах и передала куклу с именем Эмма, вышитым розовым цветом на рубашке куклы. Женщина копала картофель, но нашла вместо него Эмму.
Г-жа Волошина поместила куклу в фиолетовый целлофановый пакет поверх кучи вещей пассажиров, которые жители деревни находят ежедневно: чемоданы, бумажники, кабель USB и так далее.
"Мы храним их, мы ждем", - сказала г-жа Волошина. Она поклялась себе вернуть Эмму домой."