Активисты и Самооборона будут пикетировать ВР с требованием принять антикоррупционные законы

Стояние истощило людей

— Вы в Киеве находились близко к конфликту. Как мирный протест превратился в вооруженный конфликт?
— Я приведу в качестве объяснения известную цитату из Ленина: «Верхи не могут, низы не хотят жить по-старому». То, что творилось в правительстве Януковича, было в высшей степени аморально. Поэтому народ можно понять: он выступил против засилья несправедливости. В судах, в милиции, у врача в поликлинике, повсюду требовали взятки, без них ничего не обходилось. Я сам лично не сталкивался с этим, потому что, уезжая из Латвии, принял российское гражданство. Живу на Украине как россиянин с видом на жительство и работаю в государственных структурах.

В ноябре наступила точка кипения. Оно бурлило, бурлило, а потом котел взорвался. Понятно, что человек с криминальным прошлым, придя на пост президента, привнес в политику систему отношений, которая практикуется в местах не столь отдаленных. Я сторонник эволюционного хода событий, но, с другой стороны, понимаю, почему это произошло: из-за неспособности власти управлять.

Я думаю, что если бы власть была моральна и профессиональна, то все проблемы, которые возникли, она решила бы переговорами и поисками компромиссов. А когда люди не умеют разговаривать, не имеют навыков правильного диалога, возникает взрыв народного возмущения. Я общался с коллегами и друзьями психоаналитиками, они говорят, что у людей на Майдане уже расстройства психотического уровня, и последствия будут очень печальны.

— То есть люди шли на Майдан в состоянии психоза?
— Да, потому что им нужно было что-то делать, двигаться, реализовывать то напряжение, которое у них накопилось. И даже мало того, многие психически больные, испытывающие депрессию, идут на Майдан за облегчением. У меня есть больная — свежий случай, плохо поддающийся лечению, поскольку у нее помимо депрессии, которую нужно было лечить лекарствами, наступил экзистенциальный кризис, кризис смысла. Она сказала мне, что на Майдане она почувствовала себя хорошо. Признавалась, что специально ходила на площадь, пока там не началась стрельба, за облегчением.

— Наркотик революции?
— Да, это ощущение подъема. Но этот подъем был слишком длительной стимуляцией адреналина, и поэтому многие истощились. Врачи, которые работают с людьми с Майдана, говорят, что уже очень много психозов. Настоящих, с измененными состояниями сознания. Увы, травматическое стрессовое расстройство у народа, безусловно, будет развиваться. Это длительное стояние — очень сильная травма. При нем развивается так называемая окопная болезнь. Если вы вспомните историю, I мировая война была позиционной. Люди очень долго ждали, сидели в окопах, страдали от отсутствия движения. А потом это вылилось в кровавую революцию.
Вот тут мы обсуждаем, кто виноват: правительственные войска, «Беркут» или участники Майдана. Но надо понимать, что и те, и другие долго проявляли терпение и мужество. Стоять без действия — это самое сложное.

Поди вон иди сюда

— «Беркуту» без качественных приказов пришлось особенно тяжело?
— Как человек, имеющий военный опыт, я считаю, что они проявили мужество, поступили нравственно, так, как они должны были поступить. Они не испугались, выполняли приказ, их жгли, на них нападали, они должны были стоять, оружия у них не было в начальный период. Возможно, нужно было сразу рассеять народ, но такой приказ не был отдан. А когда терпение лопнуло, стали говорить о применении оружия, что тоже неправильно.

— Но даже приказы о применении оружия отдавались неоднозначно…
— Понимаете, здесь, на Украине, все очень странно: люди не берут на себя ответственность. Я их не очень понимаю, наверное, потому, что другой менталитет. Если человек берет на себя ответственность, он становится козлом отпущения. От этого и нерешительность, неготовность отдавать адекватные приказы. А время-то уходит.

Я общался с жителями Закавказья, долго жил в Латвии, такого не видел нигде. Так нельзя поступать, как поступают здесь.

— Какова сейчас роль «Беркута»?
— Он ушел на места дислокации. Подразделения Западной Украины покаялись в том, что они предпринимали, хотя я думаю, это не совсем верное решение, ведь они выполняли свой долг согласно присяге. А «Беркут» в Севастополе участвует в тамошних событиях.

— Это нормально — возлагать политическую ответственность на воинские формирования?
— Я думаю, что нет. Но у украинцев с долгом сложно. Существует два понятия — свобода и воля, которые они противопоставляют. На Западе люди понимают свободу как осознанную необходимость. Они готовы быть свободными людьми и договариваться о роли своих интересов по отношению к чужим. А на Украине еще с XIX века существует философское понятие воли, жажды воли как ничем не ограниченной свободы. Это банды Батьки Махно.

В отношении роли «Беркута», я думаю, неправильно освещаются события. Возможно, с какой-то стороны и проявилась излишняя жестокость, но жестоки были и участники Майдана. По тем кадрам, которые я видел, я считаю, что бойцы проявили терпение, достойное восхищения. Это не политическая оценка, а оценка военных действий, моральная оценка. Я считаю, что очень важно дать моральную оценку действия сторон, тогда можно и договариваться. Если мы говорим, что противники Евромайдана негодяи и преступники, как мы будем с ними говорить?

— Отношение к срочникам и к спецназу у Майдана разное было?
— Нет, агрессия проявлялась по отношению к ним одинаково. Еще вначале молодой милиционер был убит нападавшим с Майдана, который воткнул ему в шею шило. Понимаете, на площадь разные люди приходили по разным соображениям. Кто-то протестовал, а кто-то вымещал злость. Между криминалом и милицией существует антагонизм, который не поддается коррекции. Милиции просто мстили. И Евромайдан — это повод, а не причина выместить злость.

— В какой-то момент появились сообщения, что «Беркут» отказывается выполнять приказы руководства.
— Я думаю, речь шла о противоречивых приказах. Как это бывает в отношениях ребенка с шизофреногенной матерью: «Поди вон иди сюда». Если приказывают применить оружие, а потом не применять, военному трудно понять, какой же он все-таки приказ получил. Бойцы «Беркута» находились в очень сложном психологическом состоянии. Для сохранения своей индивидуальности, самосознания, бойцам нужно было выполнить одну часть приказа и отказаться от выполнения другой.

Разделенная страна

— «Беркут» в восточной части страны выказал неповиновение Киеву, а на запада покаялся в «грехах». Теперь одна его часть будет вынуждена воевать с другой?

— Американские теоретики войны давно, кажется, с 70-х годов прошлого века, применяют к Украине термин «разделенная страна». В западной части, находившейся под протекторатом Польши, Австро-Венгрии, господствует в основном католическая, западная культура, а в восточной части, Малороссии — восточная, славянская. Люди Западной Украины имеют иную организацию времени, чем жители Восточной.

Я был на семинаре Питера Шутца из Австрии. Он выстроил нас и показал, что у европейца время протекает слева направо, перед человеком. А в восточной культуре, славянской или арабской, время проходит сквозь человека. За спиной находится прошлое, впереди — будущее. Настоящее непосредственно перед ним. И восточный человек не видит какие-то события более отдаленного будущего, потому, что их заслоняют предыдущие.

Западный человек, назначая встречу, как правило, не опаздывает, потому что представляет себе визуально отрезок времени между настоящим моментом и моментом встречи. А для человека восточной культуры этого отрезка времени просто не существует. Поэтому и о мире у обеих частей страны представления разные. Это отражается и в языке, и в понимании ситуации. Многие русские люди, которые живут и в Латвии, и в Крыму, живут прошлым, они знают его лучше всего.

— Какую модель вы считаете более перспективной для Украины сейчас?
— Модель развития будущего? Во-первых, нужно провести какие-то консультации, в которых должны участвовать психологи, профессиональные переговорщики, психотерапевты, специализирующиеся на коммуникациях. Востоку и Западу надо просто договориться.

— Кто будет выступать от обеих сторон?
— Я не вижу пока таких людей. Пока я вижу конфликт. Может быть, придут посредники, которые могли бы эти переговоры направлять. Переговорщиком может быть человек со стороны, американец, или, к примеру, латыш…

Безумие заразно

— Может так случиться, что придется на Украину ввести миротворцев?
— Если эскалация насильственных действий продолжится, безусловно, это будет неизбежно. Люди не хотят разговаривать, они хотят воевать. В запале они не понимают последствий. Все считают себя неуязвимыми. Молодые люди на Майдане тоже продемонстрировали состояние неуязвимости. Я разговорился как-то с одной грузинкой, с которой как-то вместе ехал в Ригу, она рассказала, что так было и в Грузии. Есть такой термин, который применяется при расстройствах личности: семантическая деменция. Люди не понимают смысла слов, понятий, событий. Человек охвачен эмоциями и не может перейти на рациональный уровень. Интеллектуальная оценка событий, которая должна предварять эмоции, выпадает.

— Это индивидуальное или массовое состояние?
— Когда человек находится в толпе, охваченной эмоциями, когнитивная составляющая просто исчезает. Эти состояния контагиозны, то есть заразны. Известны даже психические эпидемии. До революции такая эпидемия, связанная с протестантскими направлениями, случилась под Киевом и была описана психиатром Иваном Сикорским. И сейчас мы видим нечто похожее.

— Как это лечить?
— Когда заболевание массовое, требуются и массовые воздействия. Толпу надо разделить. Знаете, есть помешательство вдвоем: когда в семейной паре один заболевает психическим расстройством, он индуцирует второго, и лечить их можно только по отдельности, изолировав друг от друга. В толпе, охваченной массовым психозом, нужно выделить лидеров, которые индуцируют толпу; это и нужно было сделать в первый момент, и работать с ними индивидуально.

Главный психиатр войск МВД, мой ученик, говорит, что очень много проблем у служащих внутренних войск и работать сложно. В МВД свои штаты, но сейчас новые власти разрушают всю систему управления МВД, в том числе и медицинскую службу. Однако МВД — закрытая система, и там с людьми работают. А с гражданскими сложно.
Военная медицина должна вступить в права

— Что случится, если все пустить на самотек?
— При психической травме, которая неизбежно возникает во время вооруженных конфликтов, наступают структурные изменения личности. Не сразу. Посттравматическое стрессовое расстройство похоже на инфекцию: есть инкубационный период, сначала появляются какие-то предвестники болезни, и только спустя время наступает тяжелое состояние. Сейчас идет период предвестников, и ситуация скоро сильно осложнится.

Людей будут преследовать ночные кошмары, тревога, флешбэки, во всем они постоянно будут видеть травмировавшее их событие. Возникнет повышенная чувствительность к любому стрессу. Рушится не только психика, но и организм. Замечено, что военные, прослужившие совершенно здоровыми до пенсии, увольняются и вскоре умирают. Напряжение всех систем спадает, и они начинают «сыпаться»: заболевают сахарным диабетом, гипертонией, они становятся постоянными обитателями госпиталей.

— Здравоохранение в стране еще функционирует? Врачам платят зарплаты?
— Не знаю, что будет в следующем месяце с зарплатами врачам, учителям, пенсиями и стипендиями. Денег в казначействе нет. Пришли люди с Майдана и сняли ректора медицинского университета. Новые начальники подбирают свои кадры. Такие вещи происходят везде, так что можно себе представить, что ожидает систему здравоохранения, образования, социального обеспечения, всех государственных институтов Украины.

Источник: интервью для газеты Телеграф. 10.03.2014

http://professionali.ru/Soobschestva/biznes-klub/ja-dolgo-zhdal-otsenki-professi
onala/
http://www.za-nauku.ru//index.php?option=com_content&task=view&id=8241&Itemid=39