©  РИА Новости Руслан Кривобок

Примечание редактора: Ниже приводится полный текст интервью, которое российский представитель при ООН Виталий Чуркин дал Кристиан Аманпур.

Кристиан Аманпур, ведущая CNN: Добро пожаловать на программу, господин посол. Спасибо, что согласились присоединиться ко мне.

Виталий Иванович Чуркин: Спасибо вам.

— Итак, мы снова наблюдаем попытки запустить мирный процесс по Сирии. Но мы на самом деле даже не знаем, кто в нем участвует. Это не вызывает у вас тревогу? Даже специальный представитель не может сказать, кто участвует от заинтересованных сторон.

— Что ж, в этом-то и состоит проблема, и по этой причине до сих пор нет возможности созвать конференцию. Лишь вчера генеральный секретарь смог объявить 22 января в качестве даты проведения конференции; но все равно предстоит провести работу с оппозицией, потому что в ее рядах нет единства, и различные оппозиционные группировки не признают прав национальной коалиции, которую обычно называют логичным представителем сирийской оппозиции, поскольку она репрезентативна.

И конечно, чтобы конференция была успешной, надо не только конструктивно привлечь к ней группы оппозиции, но и сами эти группы должны признать то, что они хорошо представлены. Некоторую работу еще предстоит провести, и мы участвуем в этой работе, хотя Соединенные Штаты и заявили, что усадят оппозицию за стол. Мы также ведем переговоры с различными оппозиционными группировками, чтобы обеспечить их приезд в Женеву, чтобы они приехали туда по мере возможности объединенными, чтобы они вели переговоры конструктивно, на основе Женевского коммюнике 2012 года.

— Так, а если бы пришлось делать ставки прямо сейчас, когда до мирной конференции остается около двух месяцев? Вы считаете, что она состоится? И считаете ли вы, что она будет иметь смысл? Я имею в виду то, что попытки объединить оппозицию предпринимаются уже два с половиной года. Как вы думаете, будет ли эта конференция значимой?

— Я — знаете, у меня есть такое внутреннее ощущение, что на сей раз она состоится, если не будет крупной провокации. Тревожит то, что мы снова слышим эти разговоры о необходимости изменить ситуацию на местах, прежде чем проводить конференцию.

Сейчас опасность состоит в попытках оппозиции изменить военную ситуацию, добиться определенных военных успехов. Тогда ситуация может ухудшиться, а в отсутствие единства среди оппозиции созыв конференции может оказаться под угрозой.

Так что сейчас всем надо действовать крайне ответственно и осмотрительно, сосредоточившись на политическом треке, а не на военном, и надо готовиться к конференции.

— Хорошо. Вы говорите о военном треке, а оппозиция очевидно будет говорить о том, что у президента Асада очень влиятельные друзья, среди которых вы и Иран. Да и он тоже очень активно ведет боевые действия. Вы слышали — мы совсем недавно сообщали об ужасной гуманитарной ситуации в стране. Считаете ли вы, что в Женевском коммюнике, согласованном вами, США и мировыми державами, надо было предусмотреть создание переходного правительства, и может ли президент Асад остаться частью действительности после конференции? Или мирные предложения предусматривают, что он каким-то образом уйдет из власти после достижения мирной договоренности?

— Ну конечно, в Женевском коммюнике нет ничего о том, что он откажется от власти. Но это должно лежать в основе переговоров.

Однако наш ответ на ваш вопрос заключается в том, что сирийцы должны решить это сами. Они знают о существовании Женевского коммюнике, они знают это. Им нужно вести переговоры о политическом переходном периоде. Они знают, что им по взаимной договоренности надо создать переходный орган, а также договориться о его персональном составе.

Что произойдет дальше — это нам предстоит увидеть после того, как они получат возможность вступить в переговоры при поддержке, будем надеяться, ключевых членов международного сообщества. Россия свою поддержку окажет — как правительству, так и конструктивному участию оппозиции.

— Но вы согласны с тем, что роль Асада — это тема переговоров? Или вы думаете, если он хочет, то пусть остается?

— Это решать сирийцам. Вы сказали — вы ссылались на его военную мощь, и это верно. Он имеет в своем распоряжении сильную армию. Но верно и то, что многие сирийцы, значительная часть сирийского населения поддерживает президента Асада. И это тоже необходимо учитывать.

Поэтому давайте начнем диалог и дадим сирийцам возможность решить, каким путем им надо идти для прекращения этого конфликта.

— Как вам известно, Свободная сирийская армия, номинально являющаяся вооруженными силами сирийской оппозиции, по сути дела говорит, что не будет участвовать, что будет и дальше воевать. Говорит, что не поедет на конференцию. Сирийский национальный совет (...) - да, Сирийский национальный совет отказался от своих прежних требований об уходе Асада до начала такой встречи. Теперь они говорят, что можно идти дальше. Таким образом, у них есть подвижки. Но они также выдвигают условие о надлежащем международном гуманитарном доступе. Может ли ваше правительство, по крайней мере, использовать свое влияние для того, чтобы это произошло? Ситуация в Сирии в данный момент отчаянная.

— Ну, прежде всего мне не нравится слово «условия». Давайте не будем выдвигать никаких условий, давайте сосредоточимся на переговорах в Женеве, потому что можно выдвигать самые разные условия.

Гуманитарная ситуация действительно вызывает огромную озабоченность. И российское правительство работает в очень тесном взаимодействии с мировым сообществом и с сирийским правительством, пытаясь исправить положение.

И кое-что получается. Например, со стороны гуманитарных организаций были жалобы по поводу бюрократических проволочек сирийского правительства в вопросе оказания гуманитарной помощи, и здесь ситуация исправлена.

Правительство Сирии одобрило организацию новых пунктов выдачи гуманитарной помощи внутри страны в целях упрощения этого процесса.

Сегодня мы участвуем в женевских переговорах на высоком уровне в составе представительной группы, созванной гуманитарными агентствами ООН. Мы надеемся, что все участники этой группы, куда, кстати, входят Иран и Саудовская Аравия, будут приглашены. Не знаю, будут ли участвовать саудовцы. Иранцы определенно будут, в чем они нас заверили.

Эта группа может также прагматично решать вопросы на местах, потому что мы имеем некоторое влияние на сирийское правительство, но никто не знает, кто влияет на эти сотни или по крайней мере десятки мощных вооруженных группировок на местах, кто мешает и очень сильно затрудняет гуманитарную деятельность.

А нам надо выявить эти страны. И они должны взять на себя ответственность за работу с этими группировками, чтобы те не препятствовали, например, эвакуации населения из осажденных районов, потому что за последние несколько месяцев не раз складывалась такая ситуация, когда сирийское правительство соглашалось эвакуировать население, а оппозиционные группы этому препятствовали.

И, кстати, отмечу еще один интересный момент: всякий раз, когда мирные жители бегут из осажденных районов, они бегут на территории, контролируемые сирийским правительством. Мне кажется, это многое говорит о том, к кому обращается мирное население за гуманитарной поддержкой.

— Учитывая то, что мировые державы только что подписали в Женеве временное ядерное соглашение с Ираном, приглашен ли Иран на конференцию Женева-2 по Сирии? И приемлемо ли его присутствие для США и прочих сторон?

— Это — это один из важных вопросов, так как мы считаем, что Иран должен быть приглашен. Когда Кофи Аннан был специальным представителем генерального секретаря, он считал, что Иран необходимо пригласить.

Сейчас Генеральный Секретарь Организации Объединенных Наций Пан Ги Мун и его спецпредставитель по Сирии Лахдар Брахими тоже считают, что Иран должен быть приглашен.

Но Соединенные Штаты против. Мы думаем, это бессмысленно, потому что сейчас ядерная сделка заключена, а США взаимодействуют с Ираном как в многостороннем, так и в двустороннем плане. А потом, знаете, будет Иран присутствовать на конференции или нет — он все равно останется важным игроком в Сирии.

Поэтому лучше, чтобы он присутствовал, лучше заручиться поддержкой Ирана по тем соглашениям, которые мы надеемся заключить в Женеве, чем снова отталкивать его. Такую ошибку мы допускали уже неоднократно; поэтому давайте не будем ее повторять в контексте конференции Женева-2.

— Позвольте тогда задать вам вопрос по ядерной теме. Как мы видим, эта сделка подписана, и она вызвала настоящую бурю протеста в Израиле, в некоторых странах арабского мира и в американском конгрессе. Насколько вы уверены в том, что эта договоренность будет соблюдаться, что Иран ее не нарушит, не выйдет из соглашения, что будут достаточно надежные проверки? Вы уверены в этом?

— Да, уверены. Дело в том, что это не риторическая договоренность. Она приводит в действие очень важные шаги со стороны Ирана и мирового сообщества, и она запускает сотрудничество с Ираном.

Ядерная программа Ирана, его программа обогащения по сути дела не будет остановлена, но и продвигаться дальше она тоже не будет. А в некоторых моментах она будет развернута вспять. Я имею в виду намерение Ирана разубожить часть урана, обогащенного до 20 процентов.

Согласованы новые меры проверок. Создается совместная комиссия в составе «шестерки» и Ирана с участием МАГАТЭ и его инспекторов.

То есть, я хочу сказать, что бумаги подписаны. Это очень детальная и очень серьезная договоренность, являющаяся, как мне кажется, огромным достижением — как для «шестерки», так и для Ирана. Она особенно важна в связи с тем, что мы наконец ведем разговор о практических вещах, и что появилась реальная возможность избавиться от призрака иранского ядерного оружия. Если это произойдет — а мы считаем, что для этого есть достаточно шансов — то угроза для Израиля, которая висит у него над головой длительное время, будет ликвидирована. Так что я думаю, израильтяне и прочие сомневающиеся должны дать все участникам переговорного процесса возможность для продвижения вперед в реализации этого соглашения. Это может изменить всю ситуацию в регионе. Это окажет положительное воздействие на Сирию; надеюсь, это положительно отразится на израильско-палестинском переговорном процессе и на всей ситуации на Ближнем Востоке.

Так что сейчас мы находимся на важнейшем этапе. И мы очень довольны и испытываем оптимизм от того, что начинаем уходить от логики конфронтации в вопросе применения военной силы в сторону диалога и сопричастности. За это Россия выступает уже долгое время.

— Посол Чуркин, большое вам спасибо за участие в беседе.

— Спасибо вам, Кристиан.