Выводы международных экспертов прозвучали для широкой общественности как гром среди ясного неба. В нашем представлении сомалийские пираты – это вконец обедневшие люди, которые на фоне непрекращающейся гражданской войны и фактического распада государства взяли в руки старые "калаши" китайского производства, чтобы как-то прокормить свои семьи; этакие "робин-гуды" Аденского залива, смело спешащие в своих утлых суденышках наперерез огромным морским судам, везущим остродефицитные товары для и так зажравшихся граждан благополучного Запада.
По большому счету, сомалийским гражданам действительно не приходится выбирать. Они могут либо участвовать в войне на стороне одного из местных кланов, либо заниматься морским разбоем, либо медленно умирать с голоду, поскольку конвои с гуманитарной помощью вряд ли доберутся до их улицы.
Но всякому здравомыслящему человеку понятно, что "робин-гудство" в Аденском заливе если и было, то уже давно иссякло. Всякая криминальная деятельность рано или поздно попадает под контроль мафии, становится организованной. Так произошло и в Сомали. Сегодня местное пиратство является хорошо организованным и отлаженным бизнесом. В пользу этого утверждения говорят установленные факты международного транзита денежных средств, поступающих в качестве выкупа за захваченные пиратами суда, грузы и членов судовых команд, а также - транзита некоторых категорий грузов, бесследно исчезающих с судов в водах Аденского залива.
Собственно, недавний доклад Всемирного банка, ООН и Интерпола является лишним подтверждением тому, что Искать причину пиратства только в социальных причинах и внутренних проблемах Сомали – глубокое заблуждение.
По данным международных экспертов, сомалийские пираты и их коллеги с Африканского Рога получили за последние семь лет около 400 миллионов долларов за счет финансирования рабства, торговли оружием, наркотиками и легализации этих средств через бизнес-инвестиции. Впрочем, некоторые специалисты отмечают, что говорить в этом случае о конкретных суммах было бы слишком самонадеянно. Говорит председатель Российского профессионального союза моряков Юрий Сухоруков:
"Эта цифра является оценочной. Она никем не подтверждена и подтверждена быть не может. Потому что информация такого рода проступает от самих пиратов. Для них получаемые суммы — повод для гордости. На самом деле проверить их сложно. Как правило, судовладельцы скрывают истинные размеры выкупов. Потому что не хотят провоцировать других пиратов на увеличение сумм выкупов.
Говорить можно о ста миллионах, о сорока, о четырехстах, и даже о миллиарде. Какая бы сумма ни была, львиная доля уходит истинным организаторам, которые стоят за спиной небольших пиратских группировок".
Эксперты говорят, что деньги за выкуп судов, грузов и заложников в пиратских операциях всегда получает третья сторона-нерезидент. Эти люди живут на Западе и являются респектабельными бизнесменами. Затем какая-то часть денег поступает самим пиратам. Но какая и поступает ли вообще – неизвестно. Не исключено, полагает доктор политических наук Андрей Манойло, что им платят из других фондов, а "выкупные" деньги в реальности имеют иное целевое назначение и иных адресатов.
Другими словами, здесь можно заподозрить одну из схем финансирования международного терроризма. По крайней мере некоторые из пиратских главарей связаны тесными узами с местными ячейками "Аль-Каиды" и других джихадистских организаций.
Вообще, глядя на воинственно настроенных, но одетых в обноски пиратов, сложно представить себе, что каждый из них, по идее, получает за операцию около 10 тысяч долларов при среднем размере выкупа в несколько миллионов. И если бы пиратство преследовало лишь цель финансирования гражданской войны, то ситуация в Сомали уже давно должна была кардинальным образом измениться (не важно, в какую сторону). Однако этого не происходит. Следовательно, добытые ресурсы уходят из страны.
На это обращает внимание эксперт по полуострову Африканский Рог и Африканскому континенту Мохамед Саид. По его мнению, 70 % всех денег остаётся в Лондоне. Остальные 30 % отправляют в Дубай, а оттуда уже в Сомали, куда доходит лишь 10 % от первоначальной суммы. Так что сами пираты или синдикат, на который они работают, не получают колоссальной прибыли. Деньги оседают в сфере банковского дела, безопасности и страхования на Западе, считает Мохамед Саид:
"Доходы в сферах банковского дела, безопасности и страхования увеличились в три раза за последние пять лет в связи с пиратством на Африканском Роге. И это далеко не совпадение. Всего пару лет назад пираты получали около $6 миллиардов. Теперь эта сумма составляет $400 миллионов. Цифры существенно разнятся, и мы не знаем, какая из них отражает действительность. Но одно мы знаем наверняка – жители Сомали этих денег не получают. Эти деньги оказываются в руках преступников, но уж никак не сомалийских общин.
Что касается пиратства, то это занятие стало доходным бизнесом не только для стран, расположенных на полуострове Африканский Рог, но и для таких государств, как Кения, Сейшелы или Джибути. По нашим данным, Кения получила от пиратства около сотни миллионов долларов за последние два года. Схожая ситуация наблюдается и с Сейшелами. На мой взгляд, можно искоренить данную проблему, если инвестировать полученные средства в органы юстиции, правопорядка или в развитие экономики. Решить эту проблему, направляя деньги иностранным компаниям, которые затем будут подсчитывать прибыль в Лондоне, нельзя".
По оценкам Всемирного банка, пиратство обходится мировой экономике в 18 миллиардов долларов в год с постоянно увеличивающимися торговыми издержками. При этом финансирование пиратских налетов остается вполне доступным: самые простые стоят несколько сотен долларов, а большие экспедиции с участием нескольких судов обойдутся где-то в 30-40 тысяч.
Как отмечают эксперты, типичная пиратская операция имеет от трех до пяти инвесторов. Некоторые финансисты, особенно в сомалийской диаспоре, имеют мало наличности внутри Сомали, но владеют значительными финансовыми ресурсами за рубежом и пользуются отмыванием денег, чтобы отправить средства на свою многострадальную родину. В общем, финансисты находятся в центре сети пиратства.
Забирая в среднем около половины общего выкупа, они являются основными бенефициарами этой деятельности. А что касается самих исполнителей, то они часто довольствуются тем, что найдут на корабле. Говорит руководитель Центра морского права, главный научный сотрудник Института государства и права РАН Василий Гуцуляк:
"Как правило, основная добыча – это каюта капитана и капитанский сейф с валютой. А что касается дохода, то он идет за счет выкупа наличными через посредников. На дальнейшее расширение преступной деятельности. В первую очередь на закупку современного оружия. Потом на закупку быстроходных катеров и на другие нужды".
Интересно, что некоторые пираты меняют квалификацию. Сегодня они предлагают свои услуги потенциальным и фактическим жертвам пиратства, например, в качестве консультантов и переговорщиков.
Но бизнес на таком уровне, конечно, не может быть интересным для крупных игроков. У них значительно выше ставки и масштабы. Доктор политических наук Андрей Манойло вспоминает историю захваченного пиратами украинского транспорта "Фаина". В его трюмах находились танки и зенитные комплексы. Ни один пропавший танк не был затем использован сомалийскими полевыми командирами в боевых столкновениях с соперниками. Следовательно, все вооружение было переправлено другим потребителям за пределы страны, причем переправлено организованно.
Есть даже мнение, что сомалийские пираты целенаправленно охотятся за крупными партиями оружия и военной техники, которые невозможно реализовать внутри страны, выполняя чей-то заказ. Вопрос в том – чей. И ясно, что этот кто-то дает пиратам наводки, какое судно грабить, а к какому лучше не подступаться.
Такая положение дел позволяет предполагать, что Аденский залив является важным звеном в большой геополитической игре, а само пиратство – оригинальная операция прикрытия, обеспечивающая почти идеальную легенду для подковерных сделок сильных мира сего.
