©  РИА Новости Алексей Никольский

В последние месяцы российско-британские отношения становятся все более напряженными. Культурные расхождения все заметнее, по крайней мере, в межгосударственных отношениях. Для Британии, которая недавно отпраздновала принятие закона об однополых браках, а сейчас ошеломленно взирает на последние российские законы против «пропаганды» гомосексуализма, совершенно ясно, что культурные ценности двух стран не совпадают, и что до этого пока очень далеко.

Однако эксперт по постсоветской России Роберт Легвольд (Robert Legvold) в своей вышедшей недавно новой книге утверждает, что Британии (и Европе) необходимо поставить перед собой цель улучшить отношения с этой страной. Такие связи должны строиться не на индивидуальных случаях продвижения конкретных взаимных интересов, а на более глубокой и взаимовыгодной основе.

Вместо того чтобы подходить к отношениям с Россией с гуманитарной или социальной точки зрения, нам следует отойти прочь от этих «раздражающих моментов, имеющих очень слабое отношение к жизненно важным национальным интересам и мешающих связям между двумя странами», пишет Легвольд. Жизненно важные национальные интересы определенно лежат под поверхностью непростых отношений между Россией и Европой; а что касается Британии, то здесь налицо тенденция к ослаблению торговли. В 2011 году на долю России приходилось лишь на 1% больше товарооборота, чем в 2001 году, и Британия выпала из списка десяти главных торговых партнеров этой страны, составляя менее 3% в объеме российской торговли.



Легвольд использует аналогию с российской матрешкой, когда говорит, что двусторонние российско-британские отношения находятся внутри отношений между Россией и ЕС, между Россией и НАТО, и между Россией и США. Проблема в том, отмечает он, что одна матрешка отсутствует. Речь идет о евроатлантическом сообществе безопасности, которое американские, европейские и российские лидеры обещают нам регулярно с тех пор, как в 1990 году была подписана Парижская хартия для новой Европы. Создание такого сообщества помогло бы результативно отвечать на реальные угрозы безопасности, с которыми сталкиваются эти страны. Военное сотрудничество вместо соперничества очень помогло бы в устранении того, что мешает вышеупомянутым трем матрешкам.

Отношения между Британией и Россией особенно осложнились из-за таких событий, как война в Ираке и смерть Александра Литвиненко, а из-за «особых отношений» с США Британия стала «несчастливой посторонней» среди стран Европы. Как говорит Легвольд, хотя роль и место Британии в России уменьшается, в центре их двусторонних отношений остается энергетика. А когда дело доходит до центральных вопросов, то «действием управляют» Германия и Еврокомиссия. Но в конечном итоге, измерение НАТО-США в российско-британских отношениях «создает для них мощный фундамент».

Ставки в этой игре очень высоки. Здесь и ядерная политика России, и ее энергетика, и действия в вопросах климатических изменений (она занимает третье место в мире по объемам выбросов парниковых газов). Но два самых крупных вопроса, утверждает Легвольд, преобразуют «обширный евроатлантический регион, включая Россию, и превращают его в реально работающее сообщество безопасности, занимающееся самыми разными проблемами, от кибервойн до масштабных эпидемий».

Теперь дело за Британией, делает вывод Легвольд. Она способна «помочь выйти из летаргического сна и паралича, который разбил евроатлантический мир, оказавшийся под обломками холодной войны». Она может, продолжает ученый, «разобрать баррикады, мешающие прогрессу в конкретных и практических вопросах, стоящих в повестке дня». Хотя Дэвид Милибэнд во время своего визита в Москву в 2009 году заверил, что он приехал «говорить, а не ворчать», отношения между Британией и Россией, как отдельно, так и в рамках ЕС, больше похожи на русского медведя, чем на русскую матрешку. И пока неясно, смогут ли они развиваться по пути, предлагаемому Легвольдом.