Этот год провозглашен в России Годом охраны окружающей среды. Но всегда ли забота о природе вызвана только и исключительно искренними переживаниями людей? Это вопрос не праздный, потому что иногда за броскими и эффектными акциями защитников окружающей среды просматриваются вполне конкретные экономические и политические интересы.
«Уже в этом году на арктическом шельфе может начаться промышленное бурение и добыча нефти, – заявляют гринписовцы на своем сайте Save The Arctic (Спаси Арктику). – Это произойдет не где-то, а именно на российском шельфе. Правительство пытается доказать нам, что добыча арктической нефти – это прорыв в будущее. Государственные компании «Роснефть» и «Газпром» говорят о новейших технологиях и о безопасном промысле. На самом деле, нефтяное освоение Арктики – это большой мыльный пузырь, и если он лопнет, все экономические кризисы, все аномалии погоды, которые случались раньше, покажутся детскими игрушками».
Прислушиваться к «зеленым» надо, но развешивать при этом уши, пожалуй, не стоит. Да, в последние годы растет сопротивление международных экологических организаций началу освоения ресурсов арктического шельфа. Дело дошло до проникновений активистов Greenpeace на суда обеспечения и на морские ледостойкие стационарные платформы, в том числе на «Приразломную» в Печорском море. Но тут важно понимать, с чем связана такая активность: с реальной обеспокоенностью за хрупкую арктическую среду или действительные причины могут быть иными, в том числе политическими.
 По мнению председателя комитета Торгово-промышленной палаты РФ по энергетической стратегии и развитию ТЭК, председателя Совета Союза нефтегазопромышленников России Юрия Шафраника, в подобных ситуациях почти всегда присутствует и тот, и другой аспект: «Большую часть экологических движений, как мне кажется, представляют люди, переживающие за будущее Земли. Я вот чем дольше живу, тем чаще задумываюсь об этом. В то же время фактор экономической конкуренции, а возможно и политический фактор, присутствует в арктических акциях экологов. Достаточно задать вопрос,почему с такой же страстью эти люди не занимаются, например, Каспием. В экологическом плане этот район не менее уязвим. Возможные проблемы, а главное, их последствия на Каспийском море могут быть гораздо опаснее, чем в Арктике. Каспий – это замкнутая экосистема, там расположены основные запасы осетровых. На огромной площади глубина Каспийского моря не более 5 метров. Если, не дай Бог, на таких глубинах разольется нефть, то про осетровых придется забыть! Однако, повторяю, в районе Каспия нет такой активности экологов, как в Арктике.
Поэтому в экологическом движении я вижу «триединство»: конкуренция, политика и искренние переживания людей. И считаю, если протест искренний – нужно с экологами работать, максимально учитывать конструктивные идеи и опасения. Мы не имеем права делать ошибки. Но когда движущей силой протеста явно выступают конкуренты России с задачей торпедировать или затормозить развитие наших крупных проектов, то надо реагировать иначе».
Кстати, говорить о возможности промышленного бурения и добычи нефти на российском шельфе уже в 2013 году могут, в лучшем случае, отпетые дилетанты. Если что там и вероятно, так это разведочное бурение. Впрочем, немало людей, не охваченных «зеленым поветрием», интересуется именно скорейшей отдачей от шельфа в тоннах нефти и кубометрах газа.
«Наш выигрыш заключается уже в стартовой потребности огромного количества высокотехнологичных рабочих мест, – убежден Юрий Шафраник. – Вдобавок мы получим ускоренный эффект оживления российской промышленности. Кроме того, освоение шельфа умножит наш научный потенциал, особенно в области географии, геологии и океанологии, обеспечит заказами академические институты – конкретными заказами, гарантированными, а не для пополнения архивных полок.
Но тут надо понимать, что главной целью ближайших 15–20 лет является никак не получение тонны нефти или кубометра газа, а масштабное обустройство всего шельфового производства. В том числе и с точки зрения его экологической безопасности.
Следовательно, стартовать первыми должны заказчики, начиная с государственных, – все компании любой формы деятельности и собственности, заинтересованные в конкретных шельфовых проектах, в соответствующих технологиях и оборудовании. Важно, чтобы не через 15–20 лет, а именно сейчас были четко очерчены основные задачи всех участников «большой арктической игры», чтобы в кратчайшие сроки были определены контуры – не детали – осуществления невиданного мегапроекта. А по этим контурам надо, не затягивая, выбирать подрядчиков, организовывать консорциумы с обязательным привлечением зарубежных партнеров и источников финансирования. Чтобы, например, корабелы или машиностроители не ждали у моря инвестиционной погоды, а как можно скорее приступили к работе по заказам. И тогда будущие тонны и кубометры углеводородов уже в ближайшее время обернутся промышленно-экономическим подъемом, который, кстати, в обозримой перспективе избавит нас и от необходимости приобретать зарубежную технику и технологии».
А исходя из масштабности этих задач, можно с полным основанием утверждать, что шельф – зона государственных интересов, особенно арктический. И зона государственной ответственности – политической, экономической. Ответственности за экологию, за неприкосновенность границ. И за аварии, которые там опаснее, чем на суше государство.
Владимир Лесной
Подготовил Станислав Козак
Источник: tpp-inform.ru.
Рейтинг публикации:
|
