"В Иране смотрят на Россию с оптимизмом"

Посол Ирана Реза Саджади рассказал "Интерфаксу", о том, как будут складываться отношения между Москвой и Тегераном при новом президенте Ирана Хасане Рухани



— Сообщалось о планируемой двусторонней встрече лидеров России и Ирана "на полях" саммита ШОС в Бишкеке в сентябре. Это будет первый контакт на высшем уровне с момента прихода к власти нового президента Ирана Хасана Рухани. Чего вы ожидаете от предстоящей встречи? Какие вопросы хотела бы обсудить иранская сторона?

— Некоторые распространяют слухи, что господин Рухани не хочет ехать в Бишкек, и я это опровергаю. Администрация президента Ирана официально объявила о том, что президент едет в Бишкек.

Мне представляется, что эта встреча будет очень важной, потому что на ней будет определена политика двух стран в долгосрочной перспективе.

У Ирана и России есть много общих интересов, обе страны сталкиваются со множеством общих угроз. По многим региональным вопросам наши мнения совпадают или очень близки друг к другу. Поэтому я думаю, что в повестку дня предстоящей встречи будет включен широкий спектр двусторонних, региональных и международных вопросов.

— Как вы расцениваете перспективы двусторонних отношений в предстоящий период, сохранится ли в них преемственность, или что-то будет скорректировано?

— Нынешняя тенденция не только будет сохранена, но будет развиваться еще дальше. И Иран, и Россия против однополярного мира. И Иран, и Россия считают недопустимым вмешательство иностранных сил во внутренние дела других государств. Народы и страны должны сами принимать решения, сами определять свои судьбы.

Обе страны выступают за развитие регионального сотрудничества. Активное участие Ирана в Шанхайской организации сотрудничества - хотя Иран является не полноценным членом, а наблюдателем в ней, - свидетельствует о том, что Иран за развитие регионального сотрудничества и в рамках подобных организаций.

Я испытываю большой оптимизм по поводу перспективы наших отношений в дальнейшем.

— Неосуществление поставок российских комплексов С-300 Ирану вызвало резкую реакцию в Тегеране и даже стало поводом для обращения иранской стороны в Международный третейский суд. Насколько это отравляет общую атмосферу отношений? При каких условиях Иран будет готов отказаться от иска против России за нереализованные поставки С-300? Когда вы ожидаете достижения договоренностей по поставкам в Иран российских зенитных ракетных систем "Антей-2500" взамен систем С-300, о чем пишут СМИ?

— Да, неосуществление этого контракта негативным образом отразилось на настроениях нашего народа и депутатов парламента.

Что касается второй части вопроса, то мы до сих пор не получили конкретного предложения с российской стороны.

Если первый контракт будет осуществлен, естественно, необходимости для обращения в суд не будет.

Мы, дипломаты, надеемся, что пути решения поставленного вопроса найдутся. Реалии, которые сегодня наблюдаются в нашем регионе, показывают нам, что мы не должны допускать того, чтобы подобные вопросы становились проблемой, портили наши хорошие отношения. Я думаю, что профессионалы - военные, дипломаты - найдут решение, отвечающее интересам обоих государств. Таким образом, удастся исправить ошибку по неосуществлению этого контракта.

— Данная тема может быть затронута во время предстоящей встречи двух президентов в Бишкеке?

— Есть много других позитивных вопросов. Я не думаю, что такой несущественный вопрос стоит обсуждать на этой встрече.

Считаю, что надо предоставить возможность министерствам иностранных дел и министерствам обороны двух государств урегулировать этот вопрос общими усилиями. Хотя за президентами остается окончательное решение.

— Но все-таки, Иран был бы удовлетворен, если бы Россия предложила системы "Антей-2500" вместо С-300? Теоретически, Иран готов рассмотреть это предложение?

— Мы должны сначала получить характеристики, узнать, что это за система, какая у нее цена, сравнить, а потом рассмотреть.

У нас выработан общий план по воздушной обороне. Система С-300 как раз входила в часть общего плана по воздушной обороне территории Ирана.

Если есть какая-нибудь другая система ПВО, которая смогла бы покрыть нашу территорию в рамках общего плана, и если бы цена и время поставок были подходящими, то мы могли бы проявить гибкость.

— Иранские власти уже заявили о своих планах построить дополнительные атомные мощности. Планирует ли Иран приглашать Россию к осуществлению новых проектов? Может ли Россия рассчитывать на какие-либо преференции в случае проведения тендеров?

— Меджлис Ирана утвердил недавно 20-летнюю программу, которая предусматривает строительство мощностей для получения 20 тыс. мегаватт электроэнергии при помощи атомной энергии.

С учетом того, что у нас хороший опыт сотрудничества с Россией, конечно, мы будем приветствовать ее участие в строительстве дополнительных атомных электростанций на территории нашей страны.

Кроме того, у обеих сторон есть желание устранить недостатки, имевшие место в прежнем, например, затягивание времени строительства.

Наши инженеры уже знакомы с условиями, стандартами, техникой российской стороны. Этот опыт будет способствовать тому, чтобы будущее сотрудничество осуществлялось еще более плодотворно.

— С приходом нового правительства планирует ли Иран активизировать сотрудничество с российскими нефтяными компаниями? Какие шаги Иран будет предпринимать для этого?

— Честно говоря, иранские компании проявляли интерес к работе с российскими компаниями в нефтяной сфере. Но со стороны российских компаний мы активного желания и интереса работать с иранскими партнерами не видели. Три года назад мы подготовили выгодный контракт для сотрудничества двух государств в этой сфере, но российская сторона оказалась не готова его подписать.

Я надеюсь, что российские компании станут активными игроками на энергетическом рынке Ирана. Мы одни из первых по нефтегазовым запасам, и есть статистика, которая это подтверждает. Хотя ресурсов нефти у Ирака больше, чем у нас, у нас газа намного больше, чем у Ирака. 14% обнаруженных запасов газа в мире находится в Иране.

Сотрудничество Ирана и России в области нефти и газа может оказать влияние на мировую политику в этой сфере. Иранский рынок для России очень привлекательный. Общую работу можно начать с инженерных проектов и закончить управлением энергетическим рынком.

— На прошлой неделе палата представителей Конгресса США приняла законопроект, ужесточающий экономические санкции в отношении Ирана. Он предусматривает введение новых барьеров для импорта нефти из Ирана. В законопроекте, в частности, провозглашается цель полностью блокировать продажу иранской нефти на мировых рынках к 2015 году. Верите ли вы, что США действительно могут предпринять такие меры? И в целом, как санкции сказываются на экономике Вашей страны?

— Верю ли я, что американцы могут пойти на этот шаг? Да, такая возможность есть, они могут ввести новые санкции. Недавно Сенат США одобрил дополнительные санкции против Ирана, при том, что новое правительство господина Рухани только начало свою работу. США пошли на этот шаг вместо того, чтобы продемонстрировать свою добрую волю. Разве введение этих санкций может быть хорошим сигналом Ирану?

Что касается влияния санкций на Иран, то этот вопрос имеет два аспекта. Первый из них очень позитивный. Из-за санкций мы научились сами производить те вещи, которые раньше импортировали из других стран. Уровень знаний и технологий по сравнению с тем, что было раньше, то есть до введения санкций, значительно вырос. Причем некоторое оборудование мы не только сами стали производить, но еще и экспортировать в развитые страны.

Раньше мы экспортировали более 50% нашей нефти в сыром виде. Сейчас в Иране предпринимаются меры для того, чтобы превратить сырую нефть в переработанную продукцию с добавленной стоимостью.

Другой аспект негативный. Во-первых, речь идет о психологическом моменте. Во-вторых, наша национальная валюта - реал - "упала" по отношению к иностранным.

Кроме того, понятно, что одна страна не может на сто процентов обеспечить свои потребности. Есть проблемы, связанные с тем, что мы не можем из-за санкций приобрести то сырье, продукцию или оборудование, которые мы не можем сами производить.

Но в целом нельзя сказать, что из-за санкций для нас наступил конец света. Эти угрозы мы постепенно превращаем в возможности.

— Вы согласны с мнением о том, что после того, как господин Рухани стал президентом Ирана, переговоры по иранской ядерной программе пойдут легче, и Тегеран проявит гибкость по ряду вопросов?

— Думаю, что, как и прежде, прогресс на переговорах полностью зависит от доброжелательности западной стороны. В прошлые годы мы также подчеркивали этот момент. Мы не готовы ни на один миллиметр отступать от своих законных прав.

Мы имеем дело с дискриминационным подходом в отношении нашей страны, когда нас воспринимают как людей второго сорта. У некоторых государств вообще есть атомная бомба, но они не находятся под таким давлением, как мы. Иран тоже не хочет быть объектом давления и агрессии.

Западный же подход состоит в том, чтобы добиться от нас некоторых отступлений от своей позиции, но не предложить ничего взамен.

Что касается перспектив переговоров после вступления в должность нового президента, то хочу напомнить, что господин Рухани очень хорошо владеет ядерной тематикой, у него серьезный стаж деятельности в этой сфере. Думаю, это очень хорошая возможность для Запада, и, если он проявит добрую волю, можно будет быстрее подвести итог переговорам. Конечно, введение новых односторонних санкций в момент, когда новый президент даже еще не вступил в должность, не укладываются в эту канву.

Какой гибкости вы от нас еще хотите? Самое большое количество инспекций ядерных объектов было проведено именно в Иране. На ядерных объектах установлены камеры, а объект в Парчине уже два раза полностью проинспектировали. И даже заместитель главы МАГАТЭ в свое время сказал, что вопрос, связанный с Парчином, закрыт.

Мы разработали план действий, согласованный с МАГАТЭ, и полностью его выполнили. Духовный лидер Ирана выпустил религиозную фетву, которая является для нас даже превыше всех законов в мире, о том, что Иран не будет создавать ядерное оружие. Наша страна стала членом Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Если бы наше правительство хотело создать ядерное оружие, разве оно присоединилось бы к ДНЯО?

Но нам опять говорят, что есть сомнения по поводу характера нашей ядерной программы. Думаю, что все это время противоположная сторона занималась не ведением переговоров, а навязыванием своих мнений с далеко идущими политическими целями.

— С какими политическими целями?

— Раньше у американцев и европейцев были огромные интересы в Иране, так как они контролировали иранскую нефть. Весь иранский рынок был у них в руках. США даже недавно признались, что они принимали участие в перевороте 1953-го года в Иране. Но после того, как в 1979 году произошла революция, Запад утратил свой контроль и столкнулся с сильным независимым правительством. Теперь же на Западе хотят либо заставить Иран опять находиться под их господством, либо свергнуть режим. Это основная цель США. Если посмотреть на ту политику, которую в последние 34 года вели американцы в отношении нашей страны, другого вывода просто быть не может.

Сейчас идет мощная пропагандистская война против Ирана. Говорят, что в Иране не соблюдаются права женщин. Но поезжайте сами и посмотрите, как мы относимся к женщинам. Говорят, что нарушаются права религиозного меньшинства. Но у нас есть и еврейская диаспора, и армянская диаспора, и христианские священники, и раввины.

А если брать ядерную программу Ирана, то просто удивительно, как из простого вопроса подняли такой шум. Сейчас в американских блогах вообще пишут, мол, какое право имеет Иран развивать нанотехнологии, биотехнологии и так далее.

Все это происходит, так как американцы не хотят, чтобы нефтяное независимое государство, которое могло бы стать примером и образцом для других государств, существовало в таком виде, в каком оно существует сегодня.

— Бывший президент Ирана Махмуд Амадинежад известен довольно резкими высказываниями в отношении Израиля, в частности, он заявлял, что Израиль должен быть стерт с лица земли. По-прежнему ли в Иране убеждены, что Израиль не имеет права на существование в качестве государства? Или же, на Ваш взгляд, с приходом нового руководства мы станем свидетелями более сдержанной политики?

— В свое время в Южной Африке исчез апартеид. Никакой войны тогда не случилось, никто не бросал бомбы. Просто в определенный момент люди поняли, что подобный способ мышления является неправильным.

Мы считаем, что такое явление, как сионизм, способствует совершению недопустимых, безнравственных действий на международной арене. Нельзя оккупировать чужой дом, а потом придумать для этого неприглядного действия какое-то название.

Мы убеждены, что в скором времени сионизм, как и апартеид когда-то, прекратит свое существование. И с распадом сионизма существование Израиля не будет иметь никакого смысла.

— Верите ли вы, что конференция Женева-2 все-таки состоится в ближайшие месяцы?

— Мы восхищены инициативой российской стороны о проведении такой конференции и надеемся, что она состоится.

Все это время сирийская оппозиция демонстрирует отсутствие стимула для участия в конференции. Этому есть две причины. Во-первых, нет единства мнений внутри сирийской оппозиции, они не могут договориться друг с другом. Во-вторых, в последнее время оппозиционные силы слишком часто терпели поражения, и они опасаются продемонстрировать свою слабость, если примут участие в конференции.

С другой стороны, я не очень-то уверен в серьезности намерений американцев и европейцев. На словах они демонстрируют желание провести конференцию, совершают эффектный жест. Но на деле мы слышим о передаче оружия действующим в Сирии террористам. И мы видим, что они не утруждают себя попытками оказать давление на покровителей террористов, которые являются как бы "союзниками в регионе". Кажется, что они либо на самом деле не знают, что делать, либо говорят то, во что сами не верят. Я думаю, что они таким образом пытаются выиграть время.

— Будет ли Иран настаивать на своем участии в "Женеве-2"?

— Да, будем настаивать. Мы считаем, что Иран является влиятельным государством в регионе и сможет сыграть конструктивную роль.

— И Иран готов находиться за одним переговорным столом с Катаром, Саудовской Аравией?

— Я не знаю, будут ли приглашать эти страны. Во всяком случае, мы считаем, что сможем сыграть важную роль, и очень серьезно относимся к своему присутствию на конференции.

— Многие СМИ утверждают, что Иран активно поддерживает сирийские правительственные войска. Воюют ли сейчас члены иранской армии или спецназа на стороне сирийского правительства? Может быть, Иран консультирует силы безопасности Сирии, финансирует, помогает оружием? Соответствуют ли действительности сообщения том, что Иран поставляет вооружения сирийскому правительству через территорию Ирака?

— У Сирии собственная мощная армия, которая не нуждается в присутствии наших военнослужащих. Причина же того, что конфликт затянулся, заключается в том, что для любой армии воевать в городских условиях - задача не из легких, особенно если вы сталкиваетесь с террористами без каких-либо моральных ценностей.

В то же время иранцы, как гражданские лица, так и военные, активно помогают Сирии, оказывая ей прежде всего экономическую и гуманитарную помощь. Речь идет о поставках медикаментов, воды, продовольствия.

— А оружие не поставляете?

— Нет. Зачем? Сирия всегда сталкивалась с угрозой нападения со стороны Израиля. Поэтому у них есть хорошие запасы вооружений.

— Какова, на Ваш взгляд, роль "Хезболлы" в текущем сирийском конфликте? Разделяете ли вы мнение о том, что если бы не "Хезболла", Асада уже давно не было бы у власти?

— "Хезболла" пришла в Сирию из-за того, что террористы вели себя крайне возмутительно. Вам, наверное, известен тот факт, что террористы разрушили могилу сподвижника пророка Мухаммеда Худжра ибн Ади, святыню всех мусульман. Это самый бесчеловечный, самый антиисламский поступок, который только можно себе представить. Более того, террористы открыто уже заявили, что планируют осквернить другую святыню под Дамаском – могилу внука нашего пророка. Вот почему народ и правительство Сирии попросили "Хезболлу", члены которой готовы умереть, чем допустить такие надругательства, прийти и защитить святыни.

Башар Асад может сопротивляться последние два с половиной года благодаря той поддержке, которую оказывает ему народ и армия Сирии. Ведь почему были свергнуты Зин эль-Абидин Бен Али в Тунисе и Хосни Мубарак в Египте? Потому что народ их не поддерживал. В Сирии же большинство выступает в поддержку Башара Асада, так что он по-прежнему находится у власти.

Вам наверняка известно о том, что в Сирии действуют тысячи иностранных наемников, которые при помощи иностранных денег совершают террористические акты. Как минимум двадцать человек из ста погибших или задержанных боевиков являются гражданами иностранных государств. Попадаются даже сотрудники спецслужб из соседних государств.