ЧП КАЖДЫЙ ДЕНЬ
- Павел Алексеевич, последнее время почти каждый день мы слышим о новых скандалах в детдомах, трагедиях с усыновленными. Раньше такого не было...
- Было. Просто общество не хотело заострять внимание на детских проблемах. Потом мы поняли: если не шуметь, то никогда не справимся с этой ситуацией. ЧП происходят каждый день. Мое утро начинается с того, что я либо в Интернете вижу очередной негатив, либо у меня на телефоне уже глава Следственного комитета, представители МВД, Генпрокуратуры, кто-то из моих представителей в регионах.
- Сколько дел у вас сейчас на контроле?
- С начала года рассмотрено 14 тысяч письменных обращений, 11 тысяч по электронной почте. Если мы беремся за какое-то дело, то проводим независимое расследование и сравниваем с выводами других ведомств. И обязательно ведем дело до конца: если совершено преступление - добиваемся приговора суда, если несчастный случай - ищем виновного, думаем о мерах профилактики. Последний случай: на днях в Свердловской области первоклассницу убило упавшими спортивными воротами. Случай, к сожалению, типичный. В прошлом году качели, карусели и прочие детские сооружения стали причиной смерти 14 детей, пострадали еще около 10. А мы же каждый раз перед началом летнего сезона просим муниципалитеты: «Проверьте детские площадки!» Сейчас разбираемся, кто конкретно виноват в этой трагедии.
В судах у нас рассмотрено более 250 дел. А еще занимаемся инспекционной, законотворческой, аналитической деятельностью. Работы хватает... В 2010 году, когда я только стал уполномоченным, провел в командировках 234 дня. Проверили более 300 детских учреждений в 29 регионах.
- Вы уже четвертый год занимаете этот пост. Не надоело? Защищали бы в судах, как раньше, бизнесменов, звезд шоу-бизнеса...
- Усталость есть, но специфическая. Вот приехали мы недавно в один детдом с повторной инспекцией. Смотришь и думаешь: «Господи, ну ведь все тебе расписали - исправь то, это». А ничего не сделано....
В первый год мы поступали с провинившимися жестко: уволили более 200 человек. Это было необходимо, поскольку раньше директоров детдомов вообще никто не контролировал. Как пример - еще один случай последних дней из Амурской области, где старшие воспитанницы измывались над малышами. Начали копать - выяснилось, что там директор закупала продукты для воспитанников втридорога, да еще в фирме своей дочки. Раньше это творилось повсеместно - почти у каждого был свой «свечной заводик».
Сейчас поступаем мягче. Даем человеку шанс исправиться, пытаемся учить. Но не всегда помогает... В Свердловской области в детдоме мы обнаружили, что на компьютерах не установлены интернет-фильтры: дети ходят на порносайты, сайты знакомств. Объявили директору строгий выговор, внушили. А в начале мая там снова скандал: воспитанники с палками и камнями напали на местных жителей. Вот тут и появляется усталость, когда по нескольку раз повторяешь одно и то же: «Если устали от этой работы, уйдите - не мучайте ни себя, ни детей».
СИРОТЫ БУДУТ ВСЕГДА
- Согласно вашей программе «Россия без сирот» детдома в нашей стране должны исчезнуть?
- Интернатов, домов ребенка и прочих подобных учреждений у нас сейчас около 3 тысяч. Когда-то было 4 тысячи. В тех регионах, где хотят решать проблему, не ждут указов из центра. Например, в Тюмени 5 лет назад было 23 детдома, сейчас - 3. А в очереди на усыновление стоит 900 семей. Правда, каждый год по разным причинам появляются новые сироты. Совсем обойтись без детдомов, увы, нельзя. Они есть в любой стране.
- Но не утихают разговоры о введении ювенальной юстиции, которая позволяет забрать ребенка из семьи, например, по доносу соседей или за то, что папа отстегал ремнем за двойку...
- Сначала разберемся, что это за система. В начале 90-х у нас появились беспризорники, росла преступность: детская и против детей. Вот тогда Совет Европы стал предлагать нам свои рецепты. Например, в странах Скандинавии приняты «законы о благополучии детей». Они, по сути, дали возможность по первому звонку или заявлению изымать ребенка из семьи родной и передавать в приемную. Позиция государства там такова: не важно, кто родил, но если ребенку плохо, мы отдадим его в другую семью, потом, если понадобится, в третью, четвертую, пятую. Главный постулат: «Права ребенка выше остальных прав». Нам это не подходит в силу исторических и культурных особенностей развития. И мы устояли перед Европой, у нас ювенальной юстиции не будет. По каждому случаю, где изъятие ребенка из семьи вызывает вопросы, мы проводим расследования. Уже вернули домой несколько десятков детей. Самый известный пример - Лиза Камкина из Петербурга. У матери отобрали четверых детей. Я год бился с прокуратурой, с органами опеки, с судом. Вернули ребят, улучшили им жилищные условия, устроили мать на работу.
- Сейчас у них все нормально?
- Живут небогато, но достойно. Их семья у нас на контроле. Как и многие другие.
- Но ведь были российские политики, которые писали законопроекты по ювенальной юстиции?
- Не надо искать следов всемирного заговора. Повторяю про наших беспризорников и детскую преступность 90-х годов. В поисках панацеи оглянулись на Запад. Представьте: за границей вам показывают приемного ребенка. О нем заботятся, в родном доме он ел раз в день, а теперь - шесть. Люди, которых впечатлила лишь внешняя сторона, пытались привезти этот рецепт сюда. Но ведь есть и другие примеры. В Норвегии дети из приемных семей, когда выросли, объединились в Фонд жертв ювенальной юстиции и отсудили у государства более 60 миллионов евро. За разрушенное детство.
- Франция входит в первую пятерку стран, куда едут наши усыновленные дети. Но сейчас там легализовали однополые браки. Нет опасения, что ребенок может попасть в гей-семью?
- И в России, и во Франции действует система классического римского права. Ему почти три тысячи лет и в него никогда не вносили изменения, которые коренным образом меняли бы какую-то из его отраслей. Французы же сейчас разрушили систему семейного права. И что у них может быть семьей, у нас никак не учитывается. Мое предложение - ввести мораторий на усыновление российских детей французами. А наши законодатели и Минобрнауки должны досконально изучить этот вопрос с юридической точки зрения. Кстати, древние римляне тоже признавали однополые союзы, но никому в голову не приходило считать их семьями.
 |
Забота о судьбах детей начинается с заботы об их здоровье. (Снимок сделан на Красной площади, где в эти дни проходит Девятый военно-спортивный форум ГТО.)
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН |
|
ВСЕ ДОЛЖНА РЕШАТЬ СЕМЬЯ
- Ваша известная фраза: «Нельзя ребенка ставить в угол...»
- Вырвана из контекста. У каждого родителя своя система воспитания. Государство должно следить лишь за тем, чтобы она не выходила за рамки закона. Нигде у нас не написано, что наказывать нельзя. Но наказание должно быть не обидное и не жестокое. Например, я сейчас говорю младшему сыну (Арсений, родился в 2009 г. - Ред.): «Ты балуешься, поэтому иди, пожалуйста, в свою комнату и хорошенько подумай». Через 5 - 10 минут он возвращается: «Простите меня, пожалуйста». Мы живем по системе - «если ты себя плохо ведешь, ты очень огорчаешь родителей». Ребенок это хорошо чувствует. И никакой ремень не нужен.
- У вас трое сыновей. Неужели вам никогда не приходилось в сердцах...
- Личную сферу я бы не хотел затрагивать. Повторю: как воспитывать - каждый выбирает сам.
КАК НЕ СТАТЬ ПАРАЗИТОМ
- Мы примерно представляем, как живется в детдомах. Но совсем не знаем, что происходит с их воспитанниками, когда они окунаются во взрослую жизнь. Есть ли статистика: сколько из них вписываются в общество, уходят в криминал, опускаются на дно?
- Статистики нет. Но, вы правы, тут много проблем.
Во-первых, каждый бывший детдомовец получает квартиру от государства. И многие тут же становятся жертвами мошенников. Во-вторых, из детдома люди выходят неприспособленными к жизни. Там было кому готовить обед, стирать. А тут он даже не знает, как оплатить счет за квартиру, и сразу же накапливаются долги по коммунальным платежам. К тому же в первый год, если бывший детдомовец не устроился на работу, он получает ежемесячное пособие в размере средней зарплаты по региону. Живя и ничего не делая, можно быстро стать социальным паразитом. А что потом? Криминал?
Поэтому сейчас мы создаем сеть центров постинтернатного сопровождения для адаптации к реалиям жизни бывших детдомовцев. Центры будут в каждом муниципалитете, где есть интернат.
И еще - когда я езжу с инспекциями по детдомам, то обязательно интересуюсь у директоров, как живут их выпускники. Хороший директор может рассказать про каждого. Если экс-воспитанники иногда забегают в свой бывший приют проведать воспитателей, значит, здесь все идет как надо.
