Умер Борис Стругацкий

Борис Стругацкий: «Я постараюсь умереть раньше, чем не смогу работать»

На 80-м году жизни скончался писатель-фантаст, на книгах которого выросло несколько поколений





В понедельник, 19 ноября, в Петербурге скончался писатель-фантаст Борис Стругацкий. Ему было 79 лет.

Сердце классика советской и российской литературы остановилось около семи вечера в Федеральном центре сердца, крови и эндокринологии имени Алмазова, где он проходил лечение от болезни сердца.

- К несчастью, это правда, - подтвердил «КП» Борис Вишневский, который работал над книгой о Стругацком:

- У него давно были проблемы с сердцем. А тут еще пневмония наложилась… В пятницу я узнал, что он в больнице в очень тяжелом состоянии. И что никаких хороших прогнозов врачи не дают.

Я был одним из немногих, кто к нему иногда мог приезжать, и то когда он получше себя чувствовал, - вспоминает Вишневский. – Он не хотел, чтобы все видели, что у него плохое самочувствие. В последний раз я к нему приезжал в начале этого года, в январе или феврале. Он нормально выглядел, как мне казалось. Недели две назад разговаривал с ним по телефону, и переписывался по почте. Мы очень надеялись на лучшее, даже сейчас, в эти дни.

- Кого еще из писателей можно поставить в один ряд с Борисом Натановичем?

- Я думаю, что в нашей фантастике, российской – никого. Я всегда считал их фантастами номер один в мире, не только в нашей стране. Он и Аркадий Натанович были нашими учителями с большой буквы. Они вырастили нас. Я один из тех кто вырос на их книгах. То, что произошло – большое горе… (Читайте далее)

Своими эмоциями с "КП" поделился и режиссер Федор Бондарчук, снявший фильм "Обитаемый остров" - последнюю прижизненную экранизацию Стругацких:

- Очень жаль, что Стругацкий не увидит фильм Германа "Трудно быть Богом". Я не так давно видел фильм Германа. И это, по-моему, лучшая его картина, к которой он всю жизнь шел (далее).

ИЗ ПОСЛЕДНИХ ИНТЕРВЬЮ

Накануне 78-летия Борис Стругацкий побеседовал с нашим корреспондентом о о языке, который мы забыли и на котором сегодня разговариваем

- Вы с братом Аркадием придумывали новые слова. Откуда они брались?

- Мои слова делятся на «точные» и «приблизительные». Помню, когда мы работали над «Пикником», мы целый месяц, наверное, не могли придумать название для лихих ребятишек, рискующих ходить в Зону за хабаром. То мы называли их старателями, то трапперами, и только в самом конце обсуждения выскочило вдруг откуда-то ловкое словечко «сталкер» - в честь хитроумного и жесткого героя романа Киплинга «Сталки и компания». И мы сразу поняли: это точно. (читайте далее).

«Творчество и жизнь без брата - самоистязание, уродство и безнадега»

В своем разговоре с писателем корреспондент «Комсомолки» Юлия Хожателева постаралась провести параллель между прошлым, настоящим и будущим. Как мыслитель чувствует этот мир сейчас? Сбылось ли то, о чем он мечтал в юности, а что не случится никогда? Что разочаровывает его сквозь призму прожитого времени и их с братом произведений, что наоборот радует, а може оставляет равнодушным?

- Двадцать первый век не бессердечнее двадцатого, а двадцатый – девятнадцатого. Человечество мало и медленно меняется как носитель нравственности. Плохо это или хорошо, но прогресс не есть совершенствование моральных качеств, не победа добра над злом, это «всего лишь» накопление умений.

За последние сто тысяч лет человек научился быть космонавтом, системным оператором, безукоризненным пользователем iPad’а, он придумал Христа и Будду, но не приблизился к ним ни на йоту. Он только окончательно признал, что человеческие жертвоприношения – это дурно, и людоедство – тоже. Вот вершины морали, выше которых нам (en masse, так сказать) подняться так и не удалось (читайте далее).

«Даже Жванецкий смеется сейчас не так часто»

15 апреля этого года «Комсомолка» поздравила писателя с днем рождения и расспросила, какие его фантазии и выдумки сбылись.

- Борис Натанович, в ваших книгах миры всегда лучше того, что мы имеем, - технологичнее, свободнее, романтичнее. Это такая реакция на действительность, от которой хочется бежать зажмурившись?

- Мы никогда не стремились убежать от реального сегодняшнего мира. Все герои Мира Полудня списаны с наших любимых друзей и добрых знакомых. Лучшие из людей нашего времени вполне естественно осваивались в условиях самого «развитого коммунизма».

Бегство от действительности (эскапизм) не есть, по-моему, стремление уйти в «лучшие» миры. Это стремление уйти в миры, где «весело и ни о чем не надо думать», где чудеса понятны, герои всегда герои, а злодеи - злодеи. Это - миры фэнтези... (Читайте далее).

«После смерти Аркадия я перестал подписываться своей фамилией»

Последний раз нам, журналистам «КП», удалось пообщаться с классиком минувшим летом. Тогда мы вместе вспоминали ушедшего из жизни двадцать лет назад Аркадия Стругацкого. Поговорили о творчестве и о жизни. Борис Натанович тогда нам казался вечным...

Не так много у нас в стране писателей такого уровня, как Аркадий и Борис Стругацкие. Прямо скажем - единицы. Причем перечесть их хватит пальцев одной руки. Аркадий Натанович и Борис Натанович займут сразу две строчки. А может, одну? Накануне двадцатой годовщины смерти Аркадия Стругацкого его младший брат Борис Стругацкий приоткрыл «КП» тайну, как писались замечательные произведения. И почему после ухода из жизни старшего источник иссяк (читайте далее).

УРОКИ ЖИЗНИ БОРИСА СТРУГАЦКОГО

Все мы - дети, все мы надеемся на чудо и на «волшебников в голубом вертолете», и на человека, который весь в белом явится среди всего этого дерьма и скажет слово правды. Эта надежда, видимо, в нас не умрет никогда, только вместе с нами она исчезнет, поэтому мы и надеемся на то, что сил все-таки две, а не одна.

Стабильность стабильности рознь. Есть стабильное движение в направлении прогресса, усложнения, накопления знаний и умений. И есть стабильность застоя, - болота, трясины, социального гниения. Отказ от демократических принципов автоматически приводит к ужесточению авторитаризма, а значит, к стабильности застоя (Читайте далее)

ЦИТАТЫ ИЗ КНИГ

Книги Стругацких навсегда останутся в наших сердцах. »Комсомолка» собрала любимые цитаты из великих книг:

«Полдень, XXII век»

- Понимаешь, Борис, - сказал Малышев. - Человек!

- Ну и что? - спросил Панин, багровея.

- Всё, - сказал Малышев. - Сначала он говорит: «Хочу есть». Тогда он ещё не человек. А потом он говорит: «Хочу знать». Вот тогда он уже Человек. Ты чувствуешь, который из них с большой буквы?

Счастье не в самом счастье, но в беге к счастью...

«Улитка на склоне»

Вранья вообще не бывает. Всё, что выдумано, - возможно. (Читайте далее)

СМОТРИТЕ ФОТОГАЛЕРЕЮ «Писатель-фантаст Борис Стругацкий»

http://www.kp.ru/daily/25986.5/2918566/

Все фильмы по романам братьев Стругацких

Ушел из жизни замечательный писатель-фантаст Борис Стругацкий. Он родился 15 апреля 1933 года в Ленинграде, где его отец был научным сотрудником Государственного Русского музея. Мать была учительницей, преподавала русскую литературу в той же школе, где учился ее сын.

Во время Великой Отечественной войны семья Стругацких оказалась в осажденном Ленинграде. Из-за болезни Бориса в январе 1942 года Аркадий и его отец отправились в эвакуацию одни. Только в 1943 году старшему брату Аркадию удалось вывезти мать и брата Бориса в поселок Ташла Оренбургской (тогда - Чкаловской) области. В Ленинград они вернулись в 1945 году. В 1950 году окончил школу с серебряной медалью и собирался поступать на физический факультет ЛГУ, однако по ряду причин принят не был. Тогда он подал документы на математико-механический факультет, который окончил в 1955 году по специальности "звездный астроном".

В январе 1958 года в журнале "Техника - молодежи" была опубликована первая совместная работа братьев Стругацких- научно-фантастический рассказ "Извне", переработанный в одноименную повесть. В 1959 году вышла первая книга Аркадия и Бориса Стругацких - повесть "Страна багровых туч". Связанные общими героями с этой повестью продолжения - "Путь на Амальтею" (1960), "Стажеры" (1962), а также рассказы первого сборника "Шесть спичек" (1960) положили начало многотомному циклу произведений о будущем Мире Полудня.

Стругацкие пишут повести "Обитаемый остров" (1969), "Малыш" (1971), "Парень из преисподней" (1974).

Повесть "Пикник на обочине" (1972) после первой журнальной публикации восемь лет не издавалась и лишь в 1980 г. вышла в сборнике "Неназначенные встречи". Тема Зоны, в которой после посещения инопланетян происходят странные явления, и сталкеров, которые тайком проникают в эту Зону, получила развитие в фильме Андрея Тарковского "Сталкер", снятого в 1979 году по сценарию Стругацких; также известны картины "Дни затмения" Александра Сокурова и "Обитаемый остров" Федора Бондарчука.

После смерти брата в 1991 году Борис Стругацкий выпустил несколько произведений, написанных им в одиночку, например роман "Бессильные мира сего" (вышел в 2003 году - под псевдонимом С. Витицкий, как и некоторые другие произведения Стругацкого). Кроме того, с 2002 года Стругацкий был главным редактором литературного журнала "Полдень. XXI век".

Борис Стругацкий - лауреат премии президента России в области литературы и искусства и обладатель ордена Почета, а также ряда других почетных наград и премий.

Борису Стругацкому было 79 лет. Последние несколько дней он находился в больнице, и врачи оценивали его состояние как очень тяжелое.
http://www.rg.ru/2012/11/19/strugazkiy-site.html

Светлая память! Какие люди от нас уходят...

Светлая память и уважение. Гордимся, помним, читаем!

Они открыли для меня Мир Светлого Будущего...
Прочитал все их романы и рассказы, и я абсолютно по другому стал относиться и к фантастике, и к реальности,они сами стали некими Прогрессорами. А шелуха кургиняновская облетит - пятна на Солнце тоже не держатся долго.
Светлая и добрая память обоим братьям....

Умер писатель такого уровня, что и дон Рэба и дон Румата одновременно согласятся встать в почетном карауле. Светлая память!

Мир праху его!
Светлая память!

Аркадий Стругацкий: «Первую нашу с Борисом повесть мы написали на пари за бутылку коньяка!»
Андрей Дятлов с 1979 года хранит записную книжку с интервью фантаста

Храните все. Вот уцелел же мой блокнот 1979 года, когда к нам, студентам журфака МГУ пришел Аркадий Стругацкий. Удивительно, как повезло! Сказка просто! Это сейчас книги братьев можно купить запросто, а тогда - как самиздат читали: их повести ходили в репринте. Не запрещенные, но жутко редкие.

По этим записям я сделал интервью, которое не сохранилось. Но до сих по помню, как ездил его визировать на проспект Вернадского, чуть ли не в тот дом, который фигурирует в комедии Рязанова «Ирония судьбы или С легким паром!» (бывают же исторические совпадения!)

Аркадий Натанович жил в обычной квартире, где царствовали книги и... пеленки, развешенные в большой комнате: внук (или внучка?) родился.

Седой, высокий, в очках, Аркадий Стругацкий все прочитал и подписал, сказав, однако, что хорошо бы и брату показать «текст слов». Но Борис жил в Ленинграде, а для студентов тогда это было - как до Луны пешком.

Интервью, повторюсь, не сохранилось. Его взяли в газету «Советская культура», но вынули уже из номера. Я не страдалец от Советской власти, но причина была забавная: цензура не пропустила из-за пассажа о «Пикнике на обочине» (прочтете ниже) - «как можно сравнивать людей с муравьями, особенно наших, советских?!» Я этой реплики и сейчас не понимаю.

Для меня важно, что Стругацкие создали удивительную фантастику, в которой не было ни одной строки фантастики. Все Д-космолеты, фотонные ракеты, все планеты и все прогрессоры и сталкеры им нужны были ровно для одного: в этой оболочке они писали о совем и нашем времени. О том, куда же мы все-таки идем или - куда катимся? И что нужно для того, чтобы идти, а не катиться. И как не проиграть главную ценность жизни - человека. А уж на Земле, Юпитере или Пандоре - какая разница?

Но вот записи остались - так, как рассказывал Аркадий Стругацкий.

Правок я не вносил в это интервью, взятое 33 года тому назад.

«Москва, ф-т журналистики 1979 г.

Аркадий Натанович Стругацкий:

«Страна багровых туч»

- Семейная легенда гласит, что наша первая фантастическая повесть была написана на пари. Как-то я и Борис шли по Ленинграду, а жены наши предложили на бутылку коньяку написать фантастическую повесть. Мы согласились, сели и написали.

Вообще фантастику мы стали вместе писать очень рано. Мне было 9 лет, а Борису – 3 года. Вернее, не писать, а рисовать. Мы делали вместе целые рассказы в картинках.

Постепенно то, что называется «жизненным опытом», мысли, вопросы переполнили нас. И мы взялись писать для того, чтобы освободиться от нашего «груза».

Но начиная нашу фантастику, мы решили максимально приблизить фантастическую ситуацию к реальным, земным отношениям.

У нас нет ни одного выдуманного персонажа. Все имеет прототипы – даже события. Мы просто гиперболизировали наши земные ситуации. Даже сюжеты не выдуманы.

Трудности с первой этой нашей книгой были большие. Ну, во-первых, мы не знали, что там есть на самом деле на Венере. Некоторые фантасты писали, что там море, грозы и т.д. Мы решили, что пусть на нашей Венере будут пустыни. Получилось так, что наши «прогнозы» оправдались.

Во-вторых, герои отказывались нам подчиняться. Сначала мы решили просто взять и перенести в эти условия характеры наших знакомых, друзей и посмотреть, как они будут дальше развиваться. А потом с ужасом увидели, что в различных ситуациях наши герои ведут себя «незапланированно», вполне самостоятельно. Не желали следовать плану!

В-третьих, у нас была цель в книге – Голконда, Урановая Голконда. И вот когда наши герои ее достигают, мы не можем решить вопроса – а что же дальше? Мы просто, утрируя, не знали, что с героями делать. Так погибли Ермаков, Спицын…

Короче, с тех пор повелось так, что для каждой новой книги мы составляем план, но как только появляется герой не соответствующий плану, мы создаем новый план, новые пункты. Все это часто приводит к тому, что конец повести оказывается не таким, каким был задуман.

«Пикник на обочине»

- Вторая наша книга была задумана в лесу. Как-то мы с Борисом увидели муравейник, а рядом – консервные банки, обрывки газет и т.д. Кто-то из нас спросил: «Интересно, что муравьи думают о нас, людях?»

Это была уже готовая сюжетная канва. Мы представили себе, что кто-то из космоса остановился на время на земле. Устроил «пикник на обочине». Так же как и эти люди, оставившие после себя мусор. Это уже проблема экологии плюс долго мучивший нас образ человека, которого жизнь не научила думать.

«Второе нашествие марсиан»

- Это – книга, которую нельзя было не написать. Вопрос обывательщины и обывателя – сложный вопрос, потому что обыватель инертен. Обыватели есть везде.

Вы понимаете, как страшен может быть человек, для которого высший авторитет если не управдом, то участковый милиционер, а лозунг – «Что мне до судеб времени, когда у меня гвоздь в сапоге?»

Человеку дали спокойствие, накормили его, напоили. Полное изобилие. И он успокоился. Теперь на нем может расти что угодно. Вспомните «Хищные вещи века» - роман-предупреждение, антиутопия.

Ну, с чего начать? Если писать об обывателе в нашей стране или там в США, получится очень неполноценный обыватель. У нас – успешно боремся идеологически. В США – обыватель – бизнесмен, т.е. в некотором действии.

Вот мы и взяли некую страну, типа наших скандинавских, которые в войнах «нейтральны», а потому потрясения их касаются не сильно.

Взяли маленький городок, в котором меняется власть, например, на марсианскую. Как поведет себя обыватель?

И вот когда мы начали писать свою книгу от лица человека нам ненавистного, т.е. обывателя, когда стали разбираться в его «житейской логике», мы вдруг осознали, что стали понимать обывателя. Что вовсе не он виноват в том, что он такой. А кто? Вот в чем вопрос.

«Улитка на склоне».

- Эта повесть была замыслена сначала как веселый такой рассказ о похождениях землян на планете Пандора.

Есть планета, есть дикие звери тахорги, есть приключения. Все, казалось бы.

И тут нам стало скучно. В нашей повести было мало проку. Переделав ее, мы получили «Улитку на склоне». Работали мы долго, искали форму, стиль. В этой повести – приближаемся к Кафке.

«Сказка о тройке».

- Никогда и ничего не пишите со злости, как мы это сделали в «Сказке о тройке», продолжении повести «Понедельник начинается в субботу».

Кстати, «Понедельник…» - это маленькое литературное хулиганство - оказался очень жизненным. После его выхода в свет нас завалили письмами из разных институтов. Спрашивали: как это вы так точно написали о нашем институте? Даже спорили за право быть НИИЧАВО.

«Обитаемый остров»

- Иногда мы пишем на заказ, как это было с «Обитаемым островом». Нас пригласили в ЦК ВЛКСМ и вместе с другими авторами стали говорить о необходимости создания в литературе образа Павки Корчагина, но наших дней. Мы и говорим: «Давайте мы попробуем написать Корчагина будущего». В ЦК согласились с радостью. Воодушевленные, мы взялись за работу, радостно стали «создавать образ» Максима–Павки коммунистического общества.

Но, видимо, перестарались. Через некоторое время после выхода книги нас на том же самом ковре те же самые люди строго-язвительно вопрошали: «Что это вы за супермена описали?..»

Такой случай…

Кафе «У Бори и Аркаши»

- Собираемся писать мы года полтора-два. Эти полтора года мы думаем, переписываемся, советуемся. Писать – это самое легкое, а вот думать… И одновременно начинаем вести рабочий дневник. Он ведется до самого конца работы. Заносятся в него мысли, номера написанных страниц, эпизодов и т.д. В подготовительное время уточняются мельчайшие детали. И когда все становится ясно, как весеннее утро, мы встречаемся и садимся писать.

Кстати, что касается встречи и совместного письма. Вы знаете, что Борис живет в Ленинграде, а я – в Москве. И почему-то все спрашивают, как же мы договариваемся, где будем писать – в Москве или в Ленинграде? Как-то этот вопрос задали нам ребята из «Комсомолки». Решили мы подшутить и сказали, что специально для этого в Бологом открыли кафе «У Бори и Аркаши». Там и пишем.

Ну а в «Комсомолке» тоже люди с чувством юмора – так и напечатали. После из Бологого жалобы пришла, что в горкоме от писем прохода нет – читатели пытаются узнать адрес кафе «У Бори и Аркаши».

Это все шутки. Но пишем мы серьезно. Один устраивается за машинкой, второй садится напротив – и начинаем абзацами выводить будущую повесть. Уточняется каждое слово…

Раньше, правда, пробовали иначе работать: оба писали отдельно на определенную тему, потом варианты сравнивали, одинаково написанное вычеркивали, остальное – шло в дело…

Конечно, с одного варианта редко получается – приходится поправлять написанное. Но, поскольку все продумывается и уточняется заранее, то в худшем случае мы обходимся черновиками в 3-4 варианта.

С именами героев задержек не бывает. Во-первых, мы их повторяем в разных повестях. Для экономии. С инопланетными именами немного сложнее. Мы берем известную нам языковую систему, например, венгерскую – и берем имена в пределах этой системы, незначительно их искажая.

С фантастической терминологией тоже нет особых хлопот. Нужно просто показывать действие какого-либо фантастического объекта, результат. Но не принцип действия. Не объяснять, что и как работает, из чего состоит. Пусть читатель сам фантазируем. Затем мы применяем чисто механическое сокращение: например, сократить рассказ или повесть на 1\5, 1\10 и т.д. И вообще, что касается формы, мы стоим за способ кратчайшего описания состояния, мысли.

Когда рукопись готова, мы даем ее для прочтения своим знакомым. Есть у нас такой кружок, человек десять. Среди них нет ни одного писателя или литератора. Поэтому оценка исключительно читательски объективна.

Так мы пишем. Да, еще о названиях. Системы нет, мы их придумываем или же вспоминаем. Вот, скажем «Понедельник начинается в субботу» - поговорка одной сотрудницы, знакомой. А «Трудно быть богом» - взято название раннего и очень плохого рассказа.

Еще можно добавить, что большинство своих вещей мы не любим.

А вообще все замыслы книг делятся на три группы: «Об этом хорошо бы написать», «Об этом нельзя не написать», «Лучше сдохнуть, чем об этом не написать».

Важное.

- Нужно воспитывать людей. Учить их быть настоящими людьми. Предостерегать их от угрозы войны, угрозы экологической катастрофы. Но если не будет разработана строгая система воспитания, дело не пойдет.

У человека огромная тяга к духовному развитию. Остановка общественного развития, даже когда наступит полный коммунизм, - невозможна. В увеличении духовного голода с расширением познания и духовного совершенства есть залог непрерывного движения.

Вы учитесь ради борьбы за построение коммунистического общества, мы пишем – тоже ради этой борьбы. Может быть, с построением коммунизма понятие «борьба» исчезнет. А, может, останется, но перенесется в область духовную.

Главное – чтобы остался гуманизм. И он останется для всех людей. Представить себе это пока очень трудно и сложно.

Нам нужно покончить со стереотипами мышления. А это – сложное и опасное занятие – избавляться от стереотипов. Может, в итоге, попасть человек в положение Иванушки-дурачка. Стереотипы, наверное, это – защитная реакция организма каждого человека. Фантазия – единственное, что может помочь от них избавиться.
http://www.kp.ru/daily/25986.5/2918608/

Светлая память великому русскому фантасту. Трудно быть Богом, потому что и Боги уходят.

Светлая ему память! Теперь они там, вместе дописывают и договаривают то, что не успели сделать здесь.....

В моём далёком отрочестве они оба, для меня, были Богами, которые угадывают и тормошат мой пробуждающийся юный духовный мир.
Путь на Амальтею
Страна багровых туч
Далёкая Радуга
Понедельник начинается в субботу....
Трудно быть Богом
Хищные вещи.....
Это всё - их памятники, которые они оставили в наших душах.
Их нет - но они будут всегда во мне, в моей памяти.
До конца отведённого для меня времени среди людей....
Светлая память!.....

От нас ушел последний из братьев Стругацких. Светлая ему память и благодарность от миллионов, читавших и читающих их книги!
Хочу напомнить читателям портала, что тут мы не обсуждаем интервью Кургиняна. Оно на его совести и пусть с ним. Мы чтим память большого и светлого человека!

Я их очень...
Я не могу....[center][/center]
Это — не моё
Я в этом гуманитарном котле...
Я могу от этой точки двигаться к Борхесу...
Я себя к этому активу относил...
Уважаемый Сергей Ервандович!...
Я...

Всё-таки какую-то идейную роль для младореформаторов они играли.
Стругацкие лебеди

От Gopman: Мда! Почему-то мне думается, что Кургинян в своем интервью (ссылка на которое чуть выше) облажался и облажался по-полной. Лучше бы признался, что не только не признает фантастики как таковой, но и вообще непонимает что и зачем писали братья Стругацкие. И младореформаторы-то тут причем?

Он говорит, что их труды были некой идейной "начинкой", которая должна была подготовить советский народ к реформам.

От Gopman: Так я и говорю. Облажался Ервандыч по самое немогу..

Светлая ему память! Очередной настоящий умнейший человек покинул нас...