Джонатан Каверли
Этан Кэпштейн
В последние двадцать лет США пользовались бесспорным конкурентным преимуществом в производстве и экспорте современного обычного вооружения. Распад СССР и Организации Варшавского договора привел к резкому сокращению военных расходов России и уменьшению оружейных поставок Москвы региональным союзникам.
В то же время глобализация способствовала процветанию крупных фирм, позволив американским оборонным подрядчикам получать прибыль благодаря своим мощностям и большим заказам от вооруженных сил разных стран. Формула была проста: производя различные виды доступного, но современного вооружения, Пентагон и его подрядчики могли превзойти любого соперника. На кону стояли доминирование в мировой торговле оружием и связанные с этим экономические и геополитические выгоды, которые США не хотели терять.
Но преимущество постепенно утрачивается. В 90-е годы XX века США контролировали 60 процентов мирового рынка в этой сфере. Сегодня – лишь около 30. Сосредоточившись на передовых технологиях и разработке невероятно дорогих оборонных систем, Вашингтон дал иностранным конкурентам возможность выйти на рынок с практичным предложением по доступной цене. Вследствие этого Россия постепенно восстановила свои позиции, а ряд других государств, в том числе Китай, Израиль и Южная Корея, превращается в важных поставщиков.
“ В процессе перехода от дорогих систем вооружения американская оборонная промышленность не должна забывать, что простое – не значит примитивное ”
Ни в одной программе не было такого количества ошибок, угрожающих американской оборонной промышленности, как в проекте ударного истребителя F-35, который, как признают сейчас даже его самые оптимистичные сторонники, стал катастрофой по закупкам. В конце холодной войны эксперты рассуждали об F-35 как о самолете, который изменит мировой рынок. Он предназначался для замены трех американских истребителей, и его планировалось длительное время производить дома. Это в свою очередь позволило бы реализовывать F-35 за границей по относительно низкой цене, поскольку затраты на разработку амортизировались бы за длительный период производства. Как говорили тогда, единственное, что оставалось бы иностранным производителям, – выбросить планы создания собственного вооружения, провести переоснащение и стать частью глобальной цепи поставок F-35.
Однако после 11 сентября 2001 года ограничения военных расходов были сняты, а стоимость F-35 резко подскочила и он превратился в одну из печально известных «золотых» американских систем вооружения. Различные военные подразделения США настаивали на дополнительных технических характеристиках F-35, который стал финансовой «черной дырой». Процесс оборонных закупок настолько сложен, что дать оценку стоимости чрезвычайно трудно, но даже по самым оптимистичным расчетам, F-35 обойдется на 75 процентов дороже, чем предполагалось в 2001 году. Сегодня на программу приходится 38 процентов закупочного бюджета Пентагона, включающего все нынешние системы вооружений. Шок от цены заставил многих покупателей, в том числе ключевых союзников – Австралию, Италию и Великобританию, отложить или сократить заказы.
F-35 отнюдь не уникальный случай. По данным Главного контрольного управления США, половина программ материально-технического оснащения Пентагона выходит за рамки своего бюджета. Утрачиваемые Соединенными Штатами позиции в мировой торговле оружием – не просто еще один удар по уже ослабевшей внутренней экономике (в аэрокосмической промышленности страны заняты более 600 тысяч человек). В прошлом способность вооружать союзников позволяла Вашингтону укреплять мощь своих друзей и при этом получать деньги. Утратив лидирующие позиции на мировом рынке вооружений, США лишились важного инструмента внешней политики.
Проклятие монополиста
После войны в Персидском заливе (1991) потребителям во всем мире было очевидно, что американское оружие лучшее на рынке. А учитывая, что США тратили на военные исследования и разработки больше, чем весь остальной мир, неудивительно, что американские фирмы могли похвастаться такими возможностями, как технология «Стелс», которые не мог предложить никто другой.
Коллаж Андрея Седых
Но поскольку американский военный бюджет был раздут после 2001 года, когда Вашингтон начал «войну против терроризма», оборонные компании и Пентагон перестали обращать внимание на цену вооружений. Конгресс открыл кошелек, внутренний спрос на высокотехнологичное вооружение возрос, а финансовые ограничения на приобретение новинок сняты. Имея в распоряжении огромный объем средств, индустрия предвкушала золотую эру продаж. Включились и инвесторы. После 11 сентября акции крупных оборонных подрядчиков резко выросли в цене.
Сегодня обычные вооружения, такие как самолеты и ракеты, требуют использования последних инженерных достижений. Поскольку затраты на разработку возрастают до астрономических значений, стоимость единицы может быть снижена только за счет наращивания производства. Поэтому экспорт становится жизненно важным – каждая дополнительная продажа уменьшает стоимость единицы вооружения. Объем заказов Пентагона существенно превышает закупки Министерств обороны России или европейских стран, а потому американские оружейные программы имеют довольно длительный срок жизни, даже если единственным покупателем остаются собственные вооруженные силы. Уже благодаря этому фактору стоимость единицы американского оружия должна быть относительно ниже.
Однако в последние десять лет США, уверившись, что у покупателей просто нет альтернативы, стали жертвой «проклятия монополиста». Поскольку Вашингтон дал карт-бланш Пентагону, который вел войны в Афганистане и Ираке, представителям военных структур не приходило в голову, что большинство стран может обойтись без усовершенствованных истребителей «Стелс» и новейших боевых кораблей. Как правило, вполне достаточно менее масштабных технологий. Таким образом, рост цен на американскую продукцию вынудил иностранных потребителей обращаться к другим поставщикам. В январе 2011 года, например, вместо заказа у американских фирм Lockheed Martin и Boeing Индия решила потратить 11 миллиардов долларов на истребители Rafale французской компании Dassault Aviation. Это стало первой продажей Rafale за рубеж, и благодаря сделке самолет неожиданно приобрел конкурентоспособность в мире.
Разумеется, некоторые покупатели по-прежнему в состоянии платить за первоклассное американское оружие. Страны Персидского залива сохраняют свои заказы благодаря высоким ценам на нефть и нестабильной обстановке в регионе. К примеру, в 2010 году конгресс США одобрил рассчитанную на десять лет 60-миллиардную сделку с Саудовской Аравией, которая включает приобретение самых передовых истребителей в мире. Но даже саудовцы стремятся диверсифицировать базу своих поставщиков, приобретая истребители Eurofighter у Великобритании и собираясь закупать вертолеты у России. Нужно отметить, что таких покупателей, как страны Персидского залива, немного и их пример становится менее значимым, так как стратегический фокус Вашингтона смещается в сторону Азии.
Новая гонка вооружений
Если бы сокращение американской доли рынка являлось чисто экономической проблемой, можно было бы не обращать на это особого внимания, полагая, что оборонная отрасль, которая имеет обязательства перед своими акционерами, рано или поздно будет вынуждена реформировать бизнес-стратегию и урезать расходы. Но в отличие от других секторов торговля оружием имеет геополитическую составляющую, особенно учитывая экспортный бум в Азии на фоне общего экономического роста.
Если Вашингтон заключает сделку по продаже вооружения, страна-партнер вряд ли будет использовать его против интересов США, поскольку это ставило бы под угрозу сам доступ к этому оружию. Таким образом, чем больше оружия продает Вашингтон, тем в большей степени он контролирует решения в сфере безопасности, принимаемые за рубежом. Иными словами, используя свою мощь на рынке, американцы могут добиваться важных внешнеполитических целей. Так, в 2005 году Вашингтон приостановил доступ Израиля к программе F-35, чтобы заставить его прекратить продажу комплектующих для беспилотников Китаю. Похожую тактику США использовали, чтобы не допустить поставки бразильских и испанских самолетов Венесуэле.
Со смещением интересов Вашингтона в сторону Азии продажи оружия дали ему возможность оснастить своих тихоокеанских союзников и одновременно держать в изоляции Пекин. Это можно делать напрямую, например, когда Соединенные Штаты используют доступ на свой внутренний рынок вооружений, чтобы заставить страны Евросоюза придерживаться эмбарго на поставки оружия Китаю, введенного еще в 1989 году после событий на площади Тяньаньмэнь. Но есть и непрямые способы. Используя свое конкурентное преимущество, чтобы уменьшить экспортный рынок России, США могут сделать основного поставщика оружия Китаю менее привлекательным.
В последние годы Россия добилась значительных успехов в странах Азии. Такие компании, как «Сухой», крупный российский производитель самолетов, понимают, что не могут существовать, полагаясь только на внутренние заказы. В последние десять лет «Сухой» успешно продавал относительно недорогие истребители Индонезии и Малайзии. Активизировались и европейские производители. С 1990 года компании Европы разработали по меньшей мере два новых истребителя в дополнение к французскому Rafale. Швеция поставила свой однодвигательный Gripen Венгрии и Таиланду, истребитель Eurofighter, который собирают на четырех сборочных линиях в Европе, что весьма неэффективно, тем не менее был продан Австрии и Саудовской Аравии.
Тем временем признаки того, что Соединенные Штаты теряют позиции в сфере вооружений, стали заметны и в Азии. Крупнейшим поставщиком оружия Пакистану сегодня является Китай, Сингапур покупает французские корабли, а Филиппины впервые в истории ищут неамериканских продавцов самолетов. Этим странам не очень нужно новейшее высокотехнологичное вооружение, их интересует оружие среднего уровня, которое они могут себе позволить. Вашингтон, разумеется, не продает оружие Китаю или России, а Индия делает лишь ограниченные закупки. Южная Корея, давний союзник США, создала собственную быстрорастущую военную промышленность и производит, к примеру, дизельные подлодки, которые экспортируются в Индонезию. Если Вашингтон хочет сохранить лидирующую роль в Азии, необходимо восстановить утраченные позиции на рынке вооружений.
Все эти изменения могут оказать дестабилизирующее воздействие. В то время как США рискуют утратить роль основного поставщика вооружений в регионе, количество производителей будет только расти, поскольку у небольших стран, выходящих на рынок, нет иного выбора, кроме как ориентироваться на экспорт, чтобы выжить и постепенно расширять бизнес. Им необходимо производить как можно больше. Американские компании, напротив, могут позволить себе быть более избирательными в подходе к экспорту благодаря огромным объемам внутреннего рынка. Вашингтон может ограничить поставки, сократив объем новейшего вооружения в мире. С точки зрения безопасности и стабильности это выигрышно.
Проще, но лучше
Но есть и хорошие новости: многие конкурентные преимущества американской оборонной промышленности – масштабы экономики, бюджеты разработок, которые по-прежнему превышают расходы всего остального мира, и доказанное качество продукции – сохранятся и в обозримом будущем. Вашингтон может и должен использовать эти качества, чтобы доминировать в глобальной сети военной продукции, при этом Европу и другие государства среднего уровня следует включить в эту систему, российский экспорт оставить за ее пределами, а оборонные возможности Китая держать под контролем.
Каждая администрация призывает реформировать процесс закупок Пентагона, но результат не оправдывает надежд. Вместо борьбы за полную трансформацию политикам стоит сделать своей целью изменения с высокой степенью отдачи. Белый дом (при поддержке конгресса) должен заставить Минобороны США и его поставщиков заняться тем, что они не были склонны делать в прошлом: под жестким гражданским контролем работать над более простым и рентабельным оружием для глобального рынка вместо разработки и производства излишне сложного вооружения для домашнего использования.
Увеличение военных расходов не поможет. Сроки серийного производства вооружения в США уже давно превышают конкурентный период, а опыт последнего десятилетия позволяет предположить, что любые достижения эффективности, связанные с крупными закупками, превращаются лишь в высокие доходы оборонных компаний и все более фантастическое оружие для Пентагона. Секрет не в том, чтобы потратить больше денег, а в том, чтобы потратить их наиболее разумно.
Парадоксально, но чтобы увеличить долю зарубежного рынка, Вашингтон должен быть готов закупать некоторое количество оружия за границей. Угроза импортировать продукцию иностранных конкурентов вынудила бы американских производителей контролировать затраты и повысила бы их конкурентоспособность в мире. Важно понимать: как только Соединенные Штаты решат покупать оружие за границей, размер заказа гарантирует, что Вашингтон немедленно станет самым важным клиентом. Чтобы обеспечивать американское влияние, оружие необязательно должно быть американского производства. Кроме того, другие государства будут охотнее покупать у Вашингтона, зная, что их собственная продукция имеет возможность попасть на огромный рынок США.
Возьмем тендер по закупке невысокотехнологичных винтовых самолетов для контртеррористических операций афганских ВВС, недавно проведенный Пентагоном. Американские ВВС отказались от первоначального решения приобрести A-29 Super Tucano бразильской компании Embraer – самолет, проверенный в боевых действиях и используемый ВВС еще шести стран, который должны были практически полностью собирать в Америке, после протестов базирующейся в Арканзасе компании Hawker Beechcraft, аналогичный самолет которой находится в стадии разработки. Вероятным результатом станут увеличение расходов, задержки, несоразмерность цены продукта и его миссии, повышение шансов «Талибана» на победу и охлаждение отношений с Бразилией, одной из быстрорастущих мировых держав и крупного импортера обычных вооружений.
В процессе перехода от дорогих систем вооружения американская оборонная промышленность не должна забывать, что простое – не значит примитивное. Для оружия важно быть доступным по цене, эффективным и привлекательным для мирового рынка. Помимо увеличения экспорта более простая продукция имеет еще одно преимущество: ее легче производить. Меньше вероятность задержки поставок из-за неготовности технологий или необходимости пересмотреть нормы технического обслуживания. Но самое главное – программы попроще уменьшат информационное преимущество оборонной отрасли и Пентагона и сделают гражданский контроль более продуктивным.
В конечном итоге именно гражданские руководители, а не представители вооруженных сил и оборонной промышленности должны определять, какое оружие будет разрабатываться, и нести за это ответственность, поскольку такие решения могут иметь серьезные стратегические последствия. Нынешний подход – создание небольшого количества супероружия, не имеющего аналогов, которое хотят иметь лишь немногие страны и которое подрывает военный бюджет государства, – это не большая стратегия, это политика, лишенная стратегии вообще. Сейчас Америка разрабатывает настолько передовое вооружение, что оно, вероятно, будет устрашать противника, не позволяя применить собственное оружие в приступе гнева. Вместо этого нужно сосредоточиться на том, чтобы препятствовать созданию значительной части иностранного оружия.
Печатается с любезного разрешения главного редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова
Джонатан Каверли,
доцент Северо-Западного университета (Иллинойс, США)
Этан Кэпштейн,
профессор Техасского университета в Остине, приглашенный профессор Джорджтаунского университета, старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности (США)
Опубликовано в выпуске № 44 (461) за 7 ноября 2012 года
Источник: vpk-news.ru.
Рейтинг публикации:
|
