Министр иностранных дел России С.В.Лавров: по ситуации в Сирии

Добрый день, уважаемые дамы и господа,

Сегодня в Москву прибывает спецпосланник ООН/ЛАГ по Сирии К.Аннан, с которым мы сегодня проведем переговоры. Завтра, 17 июля его примет Президент Российской Федерации В.В.Путин.

Это уже второй визит спецпосланника в российскую столицу. Приглашение К.Аннана в Россию подтверждает нашу твердую политическую поддержку его усилий и разработанного им мирного плана из шести пунктов, который предполагает политико-дипломатическое урегулирование сирийского кризиса. Мы убеждены, что этот план – единственная жизнеспособная платформа решения внутрисирийских проблем. Напомню, план К.Аннана был закреплен резолюцией СБ ООН 2042 и тем самым обрел обязательную для всех сторон силу.

Мы решили провести сегодня пресс-конференцию, учитывая внимание, которое уделяется всеми государствами событиям в Сирии, оценки, звучащие в последнее время, а также необходимость максимально полно информировать мировую общественность о подходах Российской Федерации.

Не буду оригинален, если скажу: то, что происходит в Сирии, ужасно. Люди гибнут. На этом фоне уже произнесены миллионы слов о том, кто виноват и что делать, заявления о санкциях, необходимости смены режима и солидаризации с «народной революцией» – именно так стали называть действия вооруженной оппозиции. Звучат обвинения в преступлениях против человечности, требования отправить виновных в Гаагу. За всем этим ощущается дефицит стремления немедленно положить конец насилию, остановить кровопролитие, потому что все остальное может потерпеть. Главное, чтобы перестали гибнуть люди.

Нам очевидно – для прекращения насилия надо заставить все враждующие стороны одновременно прекратить боевые действия, синхронизировать вывод из городов тяжелой техники и всех вооруженных людей под контролем Миссии ООН в Сирии. Кстати, именно это мы предлагали записать в коммюнике министерской встречи, состоявшейся 30 июня с.г. в Женеве, но наши западные и ряд других партнеров выступили против. По их логике, сначала правительственные силы в одностороннем порядке должны уйти из городов, а уже потом можно будет просить боевые отряды оппозиции (а они, как вы знаете, весьма хорошо вооружены) объявить перемирие. Думаю, любой, кто руководствуется здравым смыслом, понимает, что такая схема нереалистична и попросту не сработает.

Возможно только синхронизированное прекращение огня, за которым должен последовать одновременный вывод и правительственных сил, и боевых отрядов оппозиции из всех населенных пунктов. Считаем, что для этого надо поручить наблюдателям ООН согласовать со сторонами конкретный план по каждому городу и населенному пункту, где идет вооруженное противостояние. Российская сторона сформулировала соответствующее положение. Несмотря на то, что наши партнеры в Женеве его не поддержали, мы убеждены в его разумности и рациональности, а также включили это положение в проект резолюции Совета Безопасности ООН, который Россия недавно распространила в Нью-Йорке. Наш проект нацелен на выполнение в полном объеме женевских договоренностей и предусматривает, в частности, продление работы Миссии наблюдателей ООН в Сирии на очередные три месяца.

Наши западные коллеги внесли альтернативный проект, в котором женевские договоренности не отражены в полной мере. Он содержит требование введения санкций против сирийского режима по Главе VII Устава ООН, но об этом в Женеве не было достигнуто согласия, и участники не обязались принимать такого рода решение.

При этом, к нашему большому огорчению, наблюдаются даже элементы шантажа. Нам говорят – если вы не дадите согласия на резолюцию по Главе VII Устава ООН, то мы откажемся продлевать мандат миссии наблюдателей. Считаю, что это абсолютно контрпродуктивный и опасный подход, т.к. недопустимо использовать наблюдателей в качестве «разменной монеты». Наблюдатели призваны давать объективные оценки происходящему и обязаны расследовать инциденты, подобные произошедшем в Тремсе.

Мы будем твердо добиваться продления мандата Миссии ООН, включая его возможную модификации с большим упором на политический компонент, как это и предложил Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в своем последнем докладе по Сирии. Наша позиция хорошо известна и исходит из необходимости создавать условия для поиска консенсуса самими сирийцами. Она отвергает методы диктата, ультиматумов, угроз и любые шаги, которые, по нашему убеждению, ведут к подготовке почвы для вмешательства извне на стороне вооруженной оппозиции. Мы не занимаем ни чью сторону в сирийском конфликте. Наш единственный интерес – недопущение дестабилизации сирийского государства, его развала и дальнейшей деградации всего региона.

Выступая на совещании послов и постоянных представителей Российской Федерации 9 июля в Министерстве иностранных дел Президент России В.В.Путин подчеркнул, что наша политика является самостоятельной и независимой и будет осуществляться с опорой на международное право и необходимость выработки коллективных действий. Кстати, послужной список тех, кто активно пытается сбить нас с этой принципиальной позиции, изобилует грубыми нарушениями международного права и печальными примерами урегулирования различных конфликтных ситуаций за счет односторонних силовых акций. Результаты подобных действий у всех на виду и едва ли дают право авторам подобной политики выдвигать претензии по поводу позиции России в отношении тех или иных кризисных ситуаций.

Мы с самого начала без каких-либо сомнений поддержали план К.Аннана, развертывание в Сирии Миссии наблюдателей ООН и сделали немало, чтобы Дамаск дал на это согласие. Россия также выступала с инициативой встречи основных внешних игроков, состоявшейся 30 июня в Женеве, в ходе которой было одобрено развернутое коммюнике, детализирующее шаги по реализации плана К.Аннана. Именно на реальные, а не придуманные итоги женевской встречи опирается российский проект резолюции, распространенный в СБ ООН. В нем нет ссылок на «силовую» Главу VII Устава и предварительных условий начала политического диалога. Это полностью соответствует договоренностям женевской встречи, в которых отсутствуют упоминания Главы VII и односторонних предварительных требований. К сожалению, некоторые другие участники встречи фактически сразу по ее завершении стали искажать содержание достигнутых договоренностей и утверждать, что они подразумевают уход Б.Асада и его окружения (причем никто не может нам объяснить, как может состоятся этот уход) и подведение сирийской ситуации под Главу VII Устава ООН.

Делаю из этого только один вывод – либо наши партнеры были в Женеве неискренне, либо они недоговороспособны. Говоря по существу, хотел бы задать вопрос: о какой Главе VII может идти речь, если те, кто предлагает ее задействовать, отказываются делать то, что требуют уже принятые резолюции СБ ООН и что все мы в Женеве обязались делать, а именно – воздействовать на все сирийские стороны, включая вооруженную оппозицию, причем в конструктивном, а не подстрекательском духе? Те, кто даже не попытался употребить свое влияние и авторитет в отношении очень хорошо вооруженных боевых отрядов, которые воюют против правительственных сил, не могут не отвечать за то, что резолюции СБ ООН 2042 и 2043 не выполняются.

Прежде, чем призывать к использованию принудительных мер, надо реализовать то, о чем договаривались за рамками Главы VII и о чем идет речь в резолюциях 2042 и 2043 СБ ООН – надо влиять на все стороны, а не исходить из односторонних требований только к правительству. Требования к режиму необходимы, и мы их выдвигаем. Но делать вид, что противоположная сторона не нуждается в таком же воздействии, некорректно. Тем более, «вешать всех собак» на Россию и Китай, не говоря уже об угрозах типа «они за это заплатят», которые находятся за гранью не только дипломатии, но и элементарной воспитанности.

Пока же за упорное нежелание ряда наших партнеров выполнять решения СБ ООН и женевские договоренности расплачивается сирийский народ. Мы требуем и от Б.Асада, и от оппозиции прекратить вооруженное противостояние, предлагая им конкретные меры, о которых я упомянул, по обеспечению одновременного вывода тяжелой техники и вооруженных людей из городов. Некоторые наши коллеги требуют этого только от режима, а оппозицию морально, политически, финансово и поставками оружия поощряют к продолжению вооруженных действий, захвату населенных пунктов, и, в конечном счете, к захвату власти.

В очередной раз скажу – мы не поддерживаем Б.Асада, мы поддерживаем то, о чем договорились все – план К.Аннана, резолюции СБ ООН, женевское коммюнике. Поддерживаем эти документы во всей их полноте. Их можно выполнить только комплексно, а не в какой-то одной, кому-то понравившейся части. При этом мы примем любое решение сирийского народа относительно того, кто будет управлять Сирией, лишь бы это было решение самих сирийцев. Такое решение должно быть принято в рамках сохранения суверенитета и территориальной целостности этой страны, обеспечения законных прав всех этнических и религиозных групп. Все вопросы, связанные с реформированием политической системы и определением параметров и сроков переходного периода, должны решаться самими сирийцами через диалог между правительством и всеми оппозиционными группами, как это предлагается в плане К.Аннана и женевском коммюнике. Попытки исключать кого-либо из этого процесса не соответствуют достигнутым договоренностям. Роль внешних игроков в этом процессе должна заключаться в том, чтобы побудить всех и каждого, кто воюет в Сирии, к выполнению требований прекращения огня и начала диалога, в ходе которого будут определяться параметры политического процесса.

Мы очень озабочены ситуацией в Сирии, которая все больше усложняется. Конфликт приобретает межконфессиональное измерение. Это нас очень серьезно беспокоит. Не можем оставаться равнодушными к судьбе христиан и других общин, проживающих в Сирии. Тревожит и то, что, по многочисленным свидетельствам, в стране активизировалась «третья сила» в лице «Аль-Каиды» и аффилированных к ней экстремистских организаций. Данная тенденция наблюдается и в других частях региона. Она ставит под угрозу его безопасность, и этому следует поставить решительный заслон. Всем, кто всерьез интересуется происходящим, понятно, что от того, как решится сирийский кризис, во многом будет зависеть модель реагирования международного сообщества на внутригосударственные конфликты в будущем. Женевские решения и резолюции СБ ООН предусматривают осуществление такой работы исключительно на основе международного права, при уважении закрепленных в Уставе ООН принципов – прежде всего, принципов суверенитета, территориальной целостности государств и невмешательства во внутренние дела государства.

Безусловно, важная роль в обеспечении реализации решений женевской встречи и резолюций СБ ООН принадлежит К.Аннану. Поэтому мы придаем большое значение предстоящим контактам с ним в Москве. Продолжаем работать и с другими внешними и внутренними игроками, имея в виду правительство и различные группы оппозиции. На прошлой неделе представители оппозиционных структур, включая Сирийский национальный совет, побывали в Москве. Пока нам не удается донести до них необходимость отказаться от радикальных требований. Они продолжают говорить, что «идет революция» (вы наверняка слышали и читали их заявления). Но это не то, что требуется всем для успокоения ситуации, прекращения кровопролития, спасения жизни людей и содействия началу внутрисирийского диалога о будущем очень важной для региона страны.

Ответы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на вопросы СМИ в ходе пресс-конференции по вопросам сирийского урегулирования в контексте визита в Москву спецпосланника ООН/ЛАГ К.Аннана, Москва, 16 июля 2012 года

Ответы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на вопросы СМИ в ходе пресс-конференции по вопросам сирийского урегулирования в контексте визита в Москву спецпосланника ООН/ЛАГ К.Аннана, Москва, 16 июля 2012 года

1391-16-07-2012

Вопрос: Каковы перспективы урегулирования ситуации в Сирии, учитывая, что оппозиция отказывается наладить диалог с властью? Не кажется ли Вам, что время на перемирие оппозиция использует для усиления своих позиций, а план К.Аннана остался актуальным только для России и Китая, которые его защищают, а в остальном мире его игнорируют?

С.В.Лавров: Выход, наверное, может быть только один – чтобы все внешние игроки заставили те сирийские стороны, на которые они имеют влияние, сотрудничать в выполнении плана К.Аннана. Именно воздействовать на каждую сирийскую группу, включая, конечно, «Сирийскую свободную армию» (ССА), другие боевые отряды, которые не совсем подчиняются этой структуре, воздействовать на политическую оппозицию – как внутреннюю, так и внешнюю – с тем, чтобы отговорить ее занимать радикальные позиции.

Новый руководитель Сирийского национального совета А.Сейда, находясь в Москве, сформулировал свою позицию. Она заключается в том, что в Сирии идет революция. Но тогда при чем здесь ООН и международное сообщество? Либо надо сказать: мы будем делать революцию и оставьте нас в покое. Либо, если вы взываете к международному сообществу, надо слушать то, о чем оно договаривается. Все члены международного сообщества, в свою очередь, должны добиваться того, чтобы так оно и было.

Пока у меня складывается достаточно устойчивое впечатление, что, как только в сирийской ситуации появляется хоть небольшой просвет, это вызывает недовольство у ряда наших партнеров, у некоторых членов международного сообщества. Вспомним, что произошло с миссией наблюдателей Лиги арабских государств осенью прошлого года и в начале этого года. Мы обеспечили согласие Дамаска на развертывание этой миссии, но ее свернули сразу после того, как она подготовила свой первый, причем более-менее объективный, а не односторонне-обвинительный доклад. Взяли и свернули эту миссию.

После этого был план К.Аннана. Мы снова убедили сирийские власти в необходимости его принять, что и было сделано. Прекращение огня, предусмотренное этим планом и объявленное в начале апреля с.г., стало давать первые, пусть не стопроцентные, но все-таки позитивные результаты. Но как только это стало происходить, тут же стали звучать заявления о том, что миссия К.Аннана и его план провались, последовали новые вспышки насилия.

Не делая никаких выводов, просто перечисляю факты. После этого было решение о направлении наблюдателей ООН. Но вскоре после их развертывания стали раздаваться голоса о том, что и эта миссия провалилась или бесполезна.

Я упоминал встречу в Женеве. Как только на этой встрече был достигнут консенсус, закрепленный в коммюнике, Б.Асад согласился работать на основе женевских договоренностей. Он назначил, как это от него и требовалось, своего переговорщика с оппозицией от имени правительства. Тут же ряд наших партнеров стали заявлять, что, на самом деле, женевские договоренности можно выполнить только, если уйдет Б.Асад, и что Совет Безопасности ООН должен выдвинуть Дамаску ультиматум по Главе VII Устава ООН. Это означало, по сути дела, отказ от женевских договоренностей. Участники состоявшейся через два дня после Женевы встречи с сирийской оппозицией в Стамбуле поняли этот намек западных стран и приняли документ, в котором нет ни слова о женевском коммюнике, зато содержатся требования ухода Б.Асада и принятия резолюции по Главе VII Устава ООН. Некоторые мои западные коллеги публично призывали к тому, чтобы в этой резолюции была объявлена полная экономическая, финансовая и коммуникационная блокада сирийского режима, т.е. они не хотят даже с ним разговаривать. Получается, что это прямое приглашение не к выполнению женевского коммюнике, а к гражданской войне.

Я уже говорил о том, что нас как бы пугают: если не будет резолюции по Главе VII, то мы не продлим мандат наблюдателей.

Все прекрасно знают, что правительственным отрядам противостоят очень хорошо вооруженные группы. В частных беседах этого никто не отрицает, включая тех моих коллег, которые публично говорят о том, что режим воюет с народом.

Повторю, любое насилие заслуживает осуждения, но одного осуждения недостаточно. Необходимо давить и на режим, и на оппозицию с тем, чтобы это насилие прекратилось. Напомню, что в Женеве договаривались о начале переходного периода путем формирования переходного управляющего органа на основе согласия всех сторон, включая правительство и, конечно, оппозицию. Именно этим вопросом необходимо заниматься. Как я уже сказал, Б.Асад назначил переговорщика, а оппозиция в этой связи ничего не предприняла. Вместо определения того, кто будет представлять оппозицию на переговорах, звучат требования ухода Б.Асада прежде, чем что-то вообще станет возможным.

Конечно, звучат многократные заклинания, что ключ к сирийскому урегулированию находится в Москве. Причем, когда мы задаем вопрос, что имеется в виду, нам объясняют, что Россия должна убедить Б.Асада добровольно уйти в отставку. Я уже говорил – это нереалистично. Это не вопрос наших пристрастий, симпатий или антипатий. Б.Асад не уйдет не потому, что мы его защищаем, а просто потому, что за ним весьма и весьма значительная часть населения страны. Поэтому вместо разговоров про некий ключ надо выполнять женевские договоренности. Российская сторона это честно делает в работе с Дамаском и оппозицией. Но мы не видим аналогичных усилий наших западных и некоторых региональных партнеров, которые имеют неизмеримо большее влияние на поведение оппозиционных групп, на выработку подходов политической оппозиции и на действия вооруженных отрядов внутри Сирии.

Здесь нельзя придумать ничего сверхъестественного. Как всегда, решение очень простое, но важно, чтобы все работали в одном направлении и били в одну точку.

Вопрос: Международный Комитет Красного Креста заявил, что в Сирии ведется гражданская война. Планирует ли Москва в этой связи пересмотреть свое решение по военным контрактам с Дамаском?

С.В.Лавров: Думаю, необходим небольшой экскурс в историю. Я предполагал, что этот вопрос возникнет, поэтому взял с собой шпаргалку.

Международный Комитет Красного Креста вправе делать заявления о том, является ли та или иная ситуация «внутренним вооруженным конфликтом» – это юридический термин. Термин «гражданская война» в международном гуманитарном праве не существует, есть термин «внутренний вооруженный конфликт» – он несет в себе очень конкретное содержание. Участники Женевских конвенций признали особое положение Международного Комитета Красного Креста в сфере международного гуманитарного права. В этом смысле вчерашнее официальное заявление пресс-секретаря МККК Х.Хасана, в котором он называл ситуацию в Сирии «внутренним вооруженным конфликтом», конечно, имеет последствия.

Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям квалифицирует в качестве внутреннего вооруженного конфликта действия, цитирую, происходящие на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые находясь под ответственным командованием осуществляют такой контроль над частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия. Здесь, по-моему, однозначно видно, что МККК считает, что идет противостояние двух крупных вооруженных сил друг с другом.

Подобная квалификация налагает на стороны в конфликте обязательства выполнять требования международного гуманитарного права как по отношению к комбатантам (квалификация, которую дал МККК ситуации в Сирии, делает вооруженную оппозицию комбатантами), так и по отношению к лицам, которые не принимают непосредственное участие или прекратили принимать участие в военных действиях. В частности, запрещается посягать на их жизнь, захватывать в заложники, применять пытки, телесные наказания, надругательства над человеческим достоинством и т.д.

Особо выделю то, что в описании значения ситуации внутреннего вооруженного конфликта Дополнительный протокол II констатирует следующее:

1. Ничто в настоящем Протоколе не должно истолковываться как затрагивающее суверенитет государства или обязанность правительства всеми законными средствами поддерживать или восстанавливать правопорядок в государстве или защищать национальное единство и территориальную целостность государства.

2. Ничто в настоящем Протоколе не должно истолковываться как оправдание прямого или косвенного вмешательства по какой бы то ни было причине в вооруженный конфликт или во внутренние или внешние дела Высокой Договаривающейся Стороны, на территории которой происходит этот конфликт.

Думаю, что этих цитат достаточно, чтобы понять то, как МККК характеризует эту ситуацию, и какие выводы из этого следуют для участников Женевских конвенций.

Вопрос: Заставят ли Россию пересмотреть свою позицию по Сирии отчеты о дезертирстве из армии Б.Асада?

С.В.Лавров: Такие вещи случаются. В этом нет ничего сверхъестественного. Существуют и разные методы обеспечивать такого рода шаги отдельных деятелей режима – мы к этому относимся спокойно. И нет какой-то магической цифры в количестве перебежчиков, означающей радикальное изменение ситуации.

Нас беспокоит не судьба отдельных генералов или дипломатов, а судьба сирийского народа. Сирийские мирные граждане продолжают гибнуть, в том числе и от того, что не прекращается поощрение вооруженных отрядов к отказу от любых предложений о перемирии и прекращении огня. Выдвигаются односторонние требования о том, чтобы правительство в одностороннем порядке разоружилось. Оно этого не сделает, и все это прекрасно понимают. Наверное, на это и делается расчет. Складывается ощущение, что вместо того, чтобы заставлять оппозицию вести себя в соответствии с планом К.Аннана и женевскими договоренностями, оппозицию постоянно призывают надавливать на Россию, убеждают, что все будет хорошо, а русских уговорят. Это нечестная позиция. Главное, что она контрпродуктивная и не достигает результатов.

Вопрос: Что произойдет, если российская сторона не поддастся на шантаж в отношении Главы VII, а западные партнеры, в свою очередь, не согласятся на продление мандата Миссии ООН?

С.В.Лавров: Я уже неоднократно говорил, что мы не сможем пропустить резолюцию СБ ООН, которая не будет основываться на женевских договоренностях. Мы не для того провели полдня и полночи в Женеве, добивались согласия по конкретным формулировкам, чтобы все пошло «коту под хвост», а нам снова вернуться к той идеи, с которой западные страны приехали в Женеву.

В Женеве был достигнут компромисс между двумя подходами, который отражен в российском проекте резолюции. Если наши партнеры вознамерятся во что бы то ни стало заблокировать российский проект, то Миссия ООН не будет иметь мандата и вынуждена будет Сирию покинуть. Это будет прискорбно. Надеюсь, что изначально у наших западных коллег не было замысла создать условия для сворачивания Миссии, так же как в свое время свернули Миссию ЛАГ. Далек от мысли, что всем соавторам западной резолюции хочется убрать объективные, беспристрастные «глаза и уши» из Сирии. Не думаю, что это так. Если это не так, то они должны договариваться о продлении мандата. Это очень важная миссия наблюдателей. В конце концов, мы готовы и на так называемое техническое продление, т.е. на принятие резолюции, которая не будет включать содержательных оценок, описательной части, не будет воспроизводить те требования, которые содержаться в уже принятых раннее резолюциях. В СБ ООН существует такая форма, как техническое продление. Эта резолюция может состоять из одного пункта: Совбез решает продлить мандат Миссии ООН в Сирии, как он изложен в такой-то резолюции, и с уточнениями, которые предлагает Генсек в своем докладе.

Мы будем готовы и на такой вариант.

Вопрос: Есть ли у российской стороны сведения, что именно произошло в четверг 12 июля с.г. в Тремсе, так как оттуда поступает противоречивая информация?

С.В.Лавров: Что касается событий в Тремсе, то и здесь очень важно подчеркнуть значение Миссии наблюдателей ООН. Это сейчас наша единственная объективная возможность понять, что же там произошло. Наблюдатели уже посетили этот район. Отметили следы применения там артиллерии и минометов. Сказали, что явно были там и вооруженные оппоненты режима, но от каких-то окончательных выводов пока воздержались, так как им нужно еще раз туда приехать и продолжить работу для того чтобы уточнить картину произошедшего.

О том, что говорят власти, известно. Но хотел бы отметить, что в отличие от первоначальных заявлений оппозиции, ее представители признали, что в этой деревне был бой. И из разрозненных высказываний, и из того, что мы пока имеем, на основе анализа складывается примерный вариант, который приблизительно может служить для дальнейшего расследования и оценок.

Судя по всему, утром 12 июля с.г. отряды «Сирийской свободной армии» (ССА) атаковали военный патруль близ Тремсе. И после этого эти отряды отошли в деревню и заняли там оборону. Вскоре этот населенный пункт был атакован правительственными войсками. По предварительным прикидкам, бой длился ориентировочно часа полтора. Признается, что в ходе боя погибли около 40 бойцов незаконных вооруженных формирований. Количество жертв излагается очень противоречиво, в том числе и местными жителями. Но факт остается фактом, оппозиция признала, что там имело место серьезное боестолкновение. Не забудем, что это произошло непосредственно за несколько дней до того, как СБ ООН в очередной раз должен рассматривать ситуацию в Сирии.

Кстати, «Международная амнистия» на днях признала, что в САР не только правительство нарушает права человека, но и оппозиционеры в целом ряде случаев ведут себя не лучше: пытают, убивают попавших в плен сотрудников силовых структур. Эти факты теперь тоже будут подпадать под действие Протокола II Женевских конвенций в связи с тем объявлением, которое сделал МККК.

Возвращаясь к трагедии в Тремсе, необходимо продолжать расследование. Мы, конечно же, внимательно изучаем все то, что нам сообщают наблюдатели, их работа продолжается. Но свою работу делают и СМИ. Специальный корреспондент ВГТРК в Сирии Анастасия Попова работает в очень непростых условиях, и то, что она сегодня показала в своем репортаже, думаю, тоже должно быть принято во внимание. Это серьезные вещи, показания очевидцев.

Вопрос: На сегодняшний день есть информация, что в ходе переговоров К.Аннана с Президентом Сирии Б.Асадом в Дамаске были обсуждены некоторые параметры, касающиеся переходного периода. Могли бы Вы нас ознакомить с имеющейся информацией: есть ли здесь положительное зерно для дальнейшего продвижения плана К.Аннана?

С.В.Лавров: Что касается обсуждений, которые состоялись у К.Аннана в Дамаске, а затем в Тегеране, Багдаде, в контактах с другими сторонами, я думаю, что не вправе говорить сейчас на эту тему. Мы ожидаем подробного разговора и информации из первых уст. Главное, мы убеждены, что любая схема сработает, только если будет гарантированно обеспечена одновременность действий правительственных сил и вооруженной оппозиции. Иначе такие вещи не срабатывают.

Вопрос: На днях было опубликовано заявление представителя МИД России по поводу Саудовской Аравии в контексте тех событий, которые там произошли, и по вопросам прав человека. Со стороны саудовских властей последовала острая реакция. Все это взаимосвязано с теми событиями, которые сейчас происходят в Сирии. Как бы Вы прокомментировали бы данную ситуацию?

С.В.Лавров: Считаю, что упомянутое заявление выдержано в корректных тонах и совсем не направлено на то, чтобы пытаться вмешиваться в чьи бы то ни было внутренние дела. Меньше всего - во внутренние дела Саудовской Аравии, которая является нашим партнером. У нас с этим государством, как и со многими другими странами региона, включая Персидский залив, тесный диалог и отношения. Да, мы не сошлись в отношении того, что происходит в Сирии. Но это не повод все остальное изображать в негативных тонах.

Мы не вмешиваемся во внутренние дела хотя бы потому, что давным-давно международное сообщество договорилось и ввело практику, согласно которой выражение озабоченности ситуации с правами человека не является вмешательством во внутренние дела. В этой связи хочу сказать еще одну простую вещь: ситуацию в Сирии нельзя рассматривать изолированно, так же, как нельзя было рассматривать изолированно происходящее в Ливии, Йемене, в районе Сахеля и в ряде других стран. Существует риск дестабилизации ситуации в этом большом и очень важном геополитическом регионе. От рисков нельзя застраховаться, и они уже проявляются, в том числе и в ряде стран Персидского залива, являющихся нашими партнерами, дестабилизации которых мы совершенно не хотим.

Вчера в Египте Х.Клинтон выступала с целым рядом заявлений, рассказывала, что такое демократия. Она сказала, что демократия это не только выборы, но и обязанность побеждающего на выборах большинства обеспечивать права меньшинств.

Я даже скажу так, что, независимо от того, является ли это признаком демократии, права этнических, религиозных и иных политических меньшинств должны быть обеспечены во всех государствах. Это залог стабильности, национального согласия в обществе. Что касается рисков в этом регионе или, точнее, состоявшихся фактов распространения влияния «Аль-Каиды» и аффилированных с ней террористических и экстремистских групп, думаю, никто не в праве на это закрывать глаза. Это наш общий враг. Мы вместе с Саудовской Аравией, с другими странами Персидского залива и с другими государствами региона обязаны делать все, чтобы не давать этому общему врагу повода для вербовки все новых и новых сторонников.

Вопрос: Вы охарактеризовали ситуацию в Сирии и в регионе как очень сложную. Как Вы смотрите на дальнейшее развитие ситуации? Что Россия будет предпринимать в этой связи?

С.В.Лавров: Мало, что могу добавить к уже сказанному. Мы смотрим на эту ситуацию пессимистично, если будет продолжена нынешняя тенденция. Если ведущие оппозиционные группы выбирают путь революции – это значит, что они не собираются останавливаться. Мне также трудно предположить, что в этой ситуации правительственные силы захотят в одностороннем порядке разоружаться или выходить из населенных пунктов. Это приглашение к продолжению и усугублению конфликта. Если брать идеальный вариант, то я о нем сказал. Повторю, все внешние игроки должны воздействовать на все сирийские группировки в одном направлении: прекратите стрелять, и мы обеспечим механизм, который будет контролировать ситуацию, чтобы никто из вас не нарушал эти обязательства; садитесь за стол переговоров, назначьте переговорщиков. Правительство САР это сделало. Мы побуждали руководство Сирийского национального совета и других сирийских оппозиционеров поскорее договориться о том, кто же их будет представлять на переговорах, о которых идет речь в поддержанном всеми женевском коммюнике. На этих переговорах должен определяться состав так называемого «переходного управленческого органа», который должен будет подготовить выборы и т.д. Пока от оппозиции нет кандидатуры. Мы очень надеемся, что те государства, которые имеют воздействие на оппозицию, употребят это влияние для того, чтобы таких переговорщиков поскорее назначили одновременно с принятием мер по синхронизированному прекращения огня и отводу вооруженных людей, техники из городов.

Вопрос: Министр иностранных дел ИРИ А.А.Салехи предложил провести переговоры сирийских сторон в Иране и сказал, что Тегеран создаст для этого все необходимые условия. Как Вы к этому относитесь?

С.В.Лавров: Российская сторона пригласила любой очередной раунд переговоров в Москву. Мы тоже можем создать все условия. Вопрос не в месте проведения. Женева всех прекрасно устраивала. Мы сказали, что будем готовы и в Москве предоставить гостеприимный прием. Это не имеет значения. Значение имеет суть, а не форма и не место.

Вопрос: Сергей Викторович, прошло более трех месяцев с момента утверждения плана К.Аннана. Ежедневно мы слышим о том, что в Сирии погибают около ста человек. Сегодня Вы встречаетесь с К.Аннаном. Есть ли какие-то конкретные предложения для того, чтобы действительно оживить план К.Аннана?

С.В.Лавров: Я бы был осторожен со статистикой относительно количества жертв, которые продолжают множиться. Необходимо полагаться на объективные факты и, прежде всего, на тех, кто работает «на земле». Мы знаем, как часто появляются на экранах картинки с мобильных телефонов, из которых мало что можно понять. Но я поостерегся бы делать на этом основании какие-то заключения с далеко идущими политическими, а то и военными последствиями. Безусловно, вся наша работа, весь пафос нашей позиции направлен на то, чтобы как можно скорее прекратить любое насилие и кровопролитие в Сирии.

Что касается предложений по оживлению плана К.Аннана - это уже не от нас зависит. Все, что от нас зависит, мы выполняем честно и добросовестно. О чем договариваемся, то мы и делаем и в повседневной работе с сирийским руководством, и в регулярных контактах практически со всеми группами оппозиции. Если эти сигналы, основанные на договоренностях Совета Безопасности ООН и женевской конференции, будут транслироваться с таким же энтузиазмом другими внешними игроками в те же адреса, думаю, что у нас есть шанс на то, чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки и начать переводить ее в политическое русло. Если сигналы, которые посылают другие наши партнеры в адрес оппозиционеров, прямо противоположны, то тут никакие предложения не помогут.

Повторю – надо выполнять то, о чем договорились. В женевском коммюнике прямо записано, что все внешние игроки будут воздействовать на сирийские стороны с целью побудить их к прекращению насилия и началу диалога. Это должны делать все, а не только Российская Федерация.

Вопрос: Если на голосовании в Совбез будет внесен западный проект резолюции, который основан на Глава VII Устава ООН, выступит ли Россия против?

С.В.Лавров: Я уже ответил на этот вопрос, сказав, что мы не сможем пропустить такую резолюцию. Учите синонимы в русском языке.

Вопрос: На одной из Ваших пресс-конференций был затронут вопрос, который интересует Турцию, – о сбитом 22 июня с.г. турецком самолете. Вы сказали, что у Вас есть конкретные и объективные данные по этому поводу.

Предполагаю, что это было сказано неслучайно и что Россия имеет какие-то фактические сведения. Этот вопрос волнует турецкое общество. Не знаю, запросило ли правительство Турции эти данные, но общественность просит. Не могли бы Вы прояснить, что за сведения у Вас имеются и как они у Вас оказались?

С.В.Лавров: У России, как и у многих развитых в военном отношении стран, есть возможности получать объективные данные средствами технического контроля. Могу лишь сказать, что мы довели эти данные до наших турецких коллег.

Вопрос: Вы только что сказали, что в Совете Безопасности ООН ситуация близка к патовой. В данный момент на юге Турции находятся 35 тысяч сирийских беженцев. Собирается ли Россия, как один из внешних игроков, приютить у себя половину этих людей?

С.В.Лавров: Я бы пока не называл ситуацию в СБ ООН патовой. Мы все-таки не оставляем надежд договориться, естественно, в рамках того, о чем условливались в Женеве, и того, что записано в женевском коммюнике.

Мы излагали нашу позицию относительно количества беженцев. По оценкам, в Турции находятся 35 тысяч беженцев, уже более 35 тыс. – в Иордании, в Ливане. Не забудем, что в Сирии примерно полмиллиона беженцев из Ирака, еще где-то 250-300 тысяч палестинцев. Обо всех беженцах надо заботиться.

Россия является членом соответствующих конвенций. Когда люди оказываются в беде в соседних странах, мы им оказываем содействие в соответствии с нашими обязательствами. Я могу только добавить, что управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев уделяет большое внимание проблеме беженцев из Сирии. Сейчас ситуация еще более обострилась, потому что те три четверти миллиона беженцев, которые находятся в Сирии, худо бедно размещены в каких-то лагерях, палатках, как-то прижились. Надеюсь, что они там не вечно будут жить, что палестинская проблема когда то все-таки разрешится, иракцы тоже смогут вернуться к своим очагам.

Понятно, что сирийские беженцы сейчас вызывают наибольший интерес, в том числе, и по политическим соображениям. Знаю, что УВКБ ООН готово и располагает необходимыми возможностями оказывать всяческое содействие. Наши турецкие коллеги в ответ на предложение о помощи, которое мы сделали на ранней стадии, сказали, что пока они справляются. Если такая потребность возникнет, убежден, что мы сможем оказать содействие. Все эти вопросы мы надеемся очень скоро обсудить с турецким руководством.

Вопрос: В Женеве не было представителей Ирана и Саудовской Аравии. Возможна ли схема, которая бы подключала эти две страны, влияющие на то, что происходит в Сирии?

С.В.Лавров: Хороший вопрос. Когда мы инициировали такую конференцию, то в предложенном нами первоначальном списке участников такого мероприятия помимо тех, кто был в Женеве 30 июня, фигурировали еще Саудовская Аравия, Иран, Организация Исламского сотрудничества. Мы считали, что Саудовская Аравия и Иран по понятным причинам имеют влияние на ситуацию, Организация Исламского сотрудничества важна как одна из структур, в которую входят Сирия и ее соседи. Но некоторые участники женевской встречи, в частности наши американские коллеги и некоторые западные европейцы, были категорически против участия Ирана. Из-за этого, вроде как бы для компенсации, не пригласили и Саудовскую Аравию.

Понимаете, это не деловой, а идеологизированный подход. Он не помогает делу, тем более всем понятно, что и с Ираном, и Саудовской Аравией нужно разговаривать, чем К.Аннан и занимается. Чем просто привлекать эти государства как бы на разовой основе через К.Аннана, было бы гораздо полезнее пригласить их за общий стол переговоров, чтобы они помогали вырабатывать дееспособные решения.

Надеюсь, что при подготовке следующей встречи «Группы действий», как назвали себя участники женевской конференции, мы учтем возможности расширения круга участников, чтобы все влиятельные внешние партнеры присутствовали на этом мероприятии.

Спасибо.