«Надо определиться. Или мы идем на это (объединение университетов. — Ред.), или тихо и гордо умираем. Не надо выходить на мороз и назло всем отмораживать уши. Мы рискуем положить на бок всю систему образования». Пожалуй, пока это лучшая сибирская цитата о кампании по созданию опорных вузов. Автор — Виктор Назаров, губернатор Омской области, в которой объединяются Омский государственный технический университет и Омский государственный институт сервиса. И губернатор хочет еще — на сей раз речь идет об Омском государственном и педагогическом университетах.

Если искать главную изюминку первой волны конкурса на создание опорных университетов в России, то ею, конечно, станет красноярский кейс. Здесь опорный вуз решено создавать на базе Сибирского государственного аэрокосмического университета (СибГАУ), к которому присоединяется Сибирский государственный технологический университет (СибГТУ). В новом вузе будет учиться около 20 тыс. студентов. Уникальность ситуации в том, что Красноярск — пока единственный регион в стране, где опорный вуз создается фактически в нескольких кварталах от федерального университета. А ведь федеральные университеты в свое время создавались с аналогичными целями — стать опорой для развития региона. Это означает, что новому опорному вузу и действующему федеральному предстоит поделить ниши развития. Впрочем, с большой долей вероятности лидер в этой гонке известен.

Новые особые

Опорные университеты — очередной (и, возможно, последний) виток реформирования высшего образования в России в части выделения «особых вузов». Если кратко, то история этой реформы насчитывает уже более десяти лет. Именно тогда, в середине двухтысячных, в России появились первые структуры высшей школы, которые специально выделили среди остальных — федеральные университеты. Идея была простой — на базе нескольких существующих вузов создать один мега-университет, который за счет синергетического эффекта и существенных бюджетных и внебюджетных инвестиций станет точкой роста для региона. Итак, ключевые слова: объединение (это потом федеральные университеты будут создавать на базе единственного вуза — например, в Якутске или Казани), синергия, точка роста для региона. Первым федеральным университетом в стране, как известно, стал Сибирский в Красноярске.

Вторым этапом стало формирование системы нацио­нальных исследовательских университетов — их сейчас 29 (в Сибири их четыре — НГУ, ТГУ, ТПУ и ИРНИТУ). Затем из системы было выделено два университета — МГУ и СпбГУ, которые стали вовсе отдельной кастой — с особой строкой финансирования в федеральном бюджете, своим собственным федеральным законом, системой назначения ректором и т.д. Пару лет назад появилась еще одно сообщество «особых» вузов — это университеты, которые получают от государства финансирование для попадания в топ-100 ведущих мировых рейтингов (так называемая «Программа 5–100»). То есть, к 2020 году пять российских университетов должны попасть в эти самые рейтинги (см. «Вы все не так поняли» в «Эксперте-Сибирь» № 7–8 за 2016 год).

Приказ Минобрнауки РФ о старте первого конкурса на создание в регионах страны так называемых «опорных университетов» вышел в середине октября прошлого года. С одной стороны, он был ожидаемым. Более того, в университетской среде к тому времени давно, в той или иной степени, обсуждались критерии нового конкурса. В итоге критериев для потенциального «опорного университета» было выделено несколько: бюджет — не менее 2 млрд руб­лей в год, количество студентов-очников — не менее 10 тыс. человек, внятная стратегия развития, требования к вузовской науке (например, не менее 20% аспирантов и магистрантов от общего числа обучающихся), и — формирование на базе двух и более университетов. То есть, реформа априори предполагала массовые объединения — учитывая, что опорных университетов в России должно быть, по оценкам Минобрнауки, около 100–120 штук, а остальные вузы фактически должны превратиться в хорошие колледжи с уровнем подготовки, как правило, не выше бакалавра.

Вопросы без ответов

Когда мы говорим, что реформа была ожидаемой, это означает признание того, что только ленивый в последние годы не говорил о том, что с вузовской системой необходимо что-то делать. Базовая причина, еще до всяких дискуссий о сущности нынешних изменений, — существующая система высшего образования была создана в 1930 годы согласно неоднозначной концепции профилизации вузов. Именно тогда из ограниченного количества университетов массово стали появляться (часто — путем выделения) сотни специализированных институтов — сельскохозяйственных, медицинских, экономических, транспортных, геодезических, технических и так далее. Для своего времени это было экспериментом, куда более радикальным, чем нынешний — тем не менее, прошло совсем немного для университетской истории времени, и эта система воспринимается как данность.

В этом смысле идея опорных университетов — в систематизации высшей школы и выделении в ней элементов (вузов и их объединений), действительно необходимых региону. Отсюда, кстати, и требование одобрения регио­нальным правительством программы развития опорного университета. Эта концепция хороша всем, кроме одного — она не отвечает на целый ряд конкретных вопросов.

Первый — зачем необходимо было создавать новый формат университета, не отработав до конца уже существующие? «В Сибирский федеральный университет и федеральный центр, и Красноярский край (кстати, в отличие от большинства других территорий) уже вложили большое количество средств. Инвестируя в университет, они делали ставку на будущее. А появление опорного вуза — это что, «ниши», которые не может закрыть федеральный университет?» — говорит проректор по экономике и развитию СФУ Павел Вчерашний.

Второй — извечный, о реальности синергетического эффекта при объединении. «Если мы к сильному вузу присоединим слабый, то первый тоже неизменно провалится. И это вызывает определенное беспокойство и вопрос: а стоит ли тогда объединяться?» — констатирует председатель Совета ректоров вузов Новосибирской области Николай Пустовой. Сторонники такого мнения, как правило, приводят в пример университет вроде Гарварда, в котором всегда около 10 тыс. студентов, что не мешает ему входить в топовые позиции ведущих мировых рейтингов.

Третий — специализация университетов. Вопрос не тривиальный — будут ли опорные вузы, в той или иной степени, «классическими» (или стремиться к таковым), либо, напротив, специализированными. «Не вполне понятно, будут ли это специализированные вузы или, напротив, многопрофильные. При такой невнятной постановке задачи по созданию опорных вузов практически невозможно сказать, как это отразится на уровне образования в целом. Этот уровень определяется вовсе не количеством студентов. Нужно говорить о загруженности преподавателей, о необходимости и возможности вести научную работу», — уверен завкафедрой философии НГУЭУ Олег Донских.

Наконец, красноярский кейс порождает еще и четвертый вопрос — а что если в одном городе будут сосуществовать федеральный (или любой другой «особый») университет и новый «опорный»?

Договорились

Этот вопрос, на самом деле, не тривиальный, учитывая, что ключевые слова и в том, и в другом случае — объединение, точка роста для региона, синергетический эффект. Правда, есть одно пикантное отличие нынешней кампании — никто всерьез не рассуждал, каким должен быть опорный университет для региона и какую роль он в реальности будет играть в развитии местной экономики (см. три предыдущих вопроса). Последнее также важно, поскольку под декларируемые масштабные задачи выделяются, в общем, скромные деньги — по последним данным, опорным вузам на развитие своих программ достанется 100–150 млн руб­лей в год, тогда как федеральные в свое время финансировались кратно больше.

Отсюда — и откровенно противоречивые итоги конкурса. Всего было подано 12 заявок, из которых поддержано — 11, то есть, конкурса как такового практически не было. Интересна география — Волгоград, Воронеж, Ростов-на-Дону, Киров, Кострома, Омск, Орел, Тюмень, Уфа, Красноярск, Самара. За исключением, разве что, Красноярска и Тюмени — все это города, традиционно сильными университетскими центрами не являющиеся.

Вторая проблема в ответе на поставленный четвертый вопрос — отсутствие консолидированной позиции местного сообщества. «Университетское сообщество не принимало участия в решении о выдвижении СибГАУ. Это решение принадлежит ученым советам двух вузов: СибГАУ и СибГТУ», — комментируют в пресс-службе СФУ. К сожалению, в самом СибГАУ не смогли оперативно прокомментировать новый статус университета.

В результате оказывается, что решение, которое, вроде бы должно стать решающим в развитии университетского комплекса региона, принимается кулуарно, без необходимых дискуссий о профилизации. «Три года назад мы предлагали концепцию регио­нальной реформы профессио­нального образования. В ее главных постулатах были предложены […] и профилизация, т.е. каждый занимается тем, что у него лучше всего получается; это и избавление от пересекающихся специальностей, не менее важное; восстановление научной деятельности в вузах. […] Но, к сожалению, профессио­нальное сообщество заявило позицию дожидаться указаний «сверху», — сетовал недавно проректор СФУ Павел Вчерашний.

Все за все хорошее

«На данный момент нет консолидированного решения о разделении приоритетов. Оба вуза, в качестве таковых, заявляют развитие инженерного образования в регионе. Так, в СФУ на протяжении последних трех–четырех лет реализуется серия инженерных проектов: Международная инициатива CDIO, элитная магистратура по инженерным специальностям и другие. Кроме того, в ближайшее время заявлено создание Высшей политехнической школы СФУ, в задачи которой также входит продвижение и развитие инженерного образования», — комментируют в СФУ вопрос о том, как два «особых» вуза в регионе будут «делить рынок».

Действительно, если внимательно изучить заявляемые приоритеты, то они оказываются пересекающимися. «Я хочу подчеркнуть, что это будет вуз федерального значения, и он будет получать различные преференции и поддержки, такие как денежные средства на развитие, а также возможности определять конт­рольные цифры приема университетов в области магистратуры и аспирантуры, а также реализации комплексных программ и еще многое другое. Эти университеты будут работать не только на регио­нальном рынке, но и должны выходить на макрорегио­нальный рынок с существенной международной составляющей», — отметила после опубликования результатов конкурса заместитель председателя правительства Красноярского края Наталья Рязанцева. «Строительство в Красноярске Сибирского федерального университета — это мощнейший стимул для развития нашего края. Так всегда было в мировой истории — на той территории, где появлялся крупный образовательный и научный центр, начинался бурный экономический, социальный и культурный рост», — говорил десять лет назад тогдашний губернатор Красноярского края Александр Хлопонин.

Оба университета внутри Красноярского края расчитывают, по существу, на один и тот же сегмент корпоративного сектора. «Одной из задач нового университета является взаимодействие с ведущими предприятиями города и края. Это АО «ИСС», АО НПП «Радио­связь», АО ЦКБ «Геофизика», представители лесной промышленности, АО «Красноярский машиностроительный завод» и другие представители отрасли машиностроения, а также компании атомной отрасли — ФГУП «ГХК» и АО «ПО «Электрохимический завод» и другие», — пояснял ранее ректор СибГАУ Игорь Ковалев в интервью университетской газете. Этот список является одновременно и списком основных промпредприятий региона (в нем не учтена, разве что, нефтянка), поэтому понятно, что у каждого из них давно есть связи и совместные проекты с СФУ.

Профилизация — задача, которую университеты Красноярска, конечно, решают не первыми. Хороший пример — ТГУ и ТПУ, которые находятся через забор друг от друга, одновременно являясь нацио­нальными исследовательскими университетами и участниками проекта «5–100». В Томске эту задачу, похоже, решили: ТПУ позиционируется как центр инженерного образования, а ТГУ — как продолжатель идеологии классических университетов, воспитывающих многопрофильного «человека мыслящего».

Две лиги

Вполне вероятно, что красноярский кейс будет решен одновременно и проще, и сложнее. Отталкиваться можно от того, что в ноябре прошлого года СФУ стал участником проекта «5–100», заявив, таким образом, глобальный вектор развития университета. Выбранная ниша — экология, лесной комплекс, агрокультуры, то есть, обобщенно говоря, биологические науки. Отсюда и планы СФУ войти к 2020 году в 100 лучших университетов мира в отраслевом рейтинге QS Agriculture & Forestry. Поиск ниши для глобального позиционирования университета — нормальное явление для вузов, которые рвутся в лидеры рейтингов и добиваются мирового признания. Быть лидером «просто так» уже не получается, а потому университеты Норвегии заявляют о мировом лидерстве в деле изучения полярного сияния, университеты Индонезии — о специализации на изучении проблем экватора и так далее. Кстати, одним из проектов ТГУ является изучение глобальных изменений климата, поскольку Томская область — это Васюганские болота, которые являются одним из мировых регуляторов климатических процессов.

В этой логике профилизацию университетов можно проходить не по «вертикали», когда СФУ и СибГАУ будут делить отрасли и работодателей, а по «горизонтали». В этой схеме регион и сами вузы констатируют: на внутренних вопросах будет специализироваться аэрокосмический университет, а на мировом и даже федеральном уровне Красноярский край будет продвигать СФУ. Благо, что и повод найдется совсем скоро — Универсиада-2019, которая, в основном, пройдет на мощностях СФУ.

Такая логика профилизации — вызов для обоих университетов. Ведь трудно быть лидером не только в глобальном измерении, но и для региона. Всерьез изучать потребности регио­нального рынка труда, корректировать учебные программы под потребности регио­нальной экономики — все это не менее сложно, чем добиваться лидерства в мировых рейтингах и конкурировать на мировом уровне.