Гость "Голоса России" - Николай Кузьмич Зорченко, капитан дальнего плавания, капитан парусного судна "Седов", кавалер ордена "За морские заслуги".

Интервью ведет Карина Ивашко.

Ивашко: Здравствуйте! 14 месяцев "Голос России" как информационный партнер кругосветного плавания барка "Седов" следил за перемещениями по планете старейшего в мире, теперь уже 92-летнего учебного парусника, рекордсмена Книги Гиннесса, на отдельных этапах - с участием своего специального корреспондента на борту. Этим корреспондентом стала я. Я счастлива, что вместе с экипажем "Седова" побывала на нескольких континентах, прошла водами трех океанов - Тихого, Индийского и Атлантического - и обогнула знаковые для моряков точки земли: мыс Горн и мыс Доброй Надежды.

Всю кругосветку мы были на связи с капитаном дальнего плавания, мастером, как по морской традиции называют на борту капитана, Николаем Зорченко. Сколько раз он первым делился с нами последними новостями с борта, приглашал к телефону в своей каюте (для записи из Москвы) высоких гостей где-нибудь на Филиппинах или в Маврикии! А 1 января 2013 сам вышел на связь, чтобы по горячим следам рассказать, как моряки отпраздновали Новый год в тропиках.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

А еще Николай Кузьмич (между прочим, один из первых кавалеров ордена "За морские заслуги") опекал "Голос России" в моем лице на борту корабля на всех этапах включения. В Санкт-Петербурге, где "Седов" завершил свое кругосветное плавание, я записала с Николаем Зорченко итоговое интервью. Предлагаю его вниманию наших слушателей:

Кругосветка позади. Что вы сейчас чувствуете? Куда обращены мысли - вперед или пока назад, в эти 14 месяцев?

Зорченко: Кругосветка закончилась, но жизнь, в том числе и морская, продолжается. Меня порадовали слова и министра сельского хозяйства Николая Федорова, и министра Росрыболовства Андрея Крайнего о том, что, докладывая нашим первым руководителям, президенту Путину и премьеру Медведеву, о результатах кругосветки, они услышали в ответ, что это начало большого пути. Стало быть, кругосветные плавания будут продолжаться. Меня это очень радует.

Ивашко: Что было самым сложным для вас в этой кругосветке?

Зорченко:Традиционно две проблемы: чтобы корабль был цел и чтобы люди были живы. Конечно, всегда приходилось очень тщательно отслеживать и анализировать погоду: что нас ожидает? Для нас погода - и друг, и не очень. Хорошо, когда ветер попутный и мы идем с запасом. Гораздо хуже, когда ветер встречный и идем впритык. Как все парусные корабли, мы, конечно, зависим от ветра.

Есть традиционные океанские пути, где ветер дует всегда. Опять же важно, с какой силой он дует. Я припоминаю 2007 год: от Владивостока до Сингапура всю жизнь "Паллада" ходила под парусами - муссон. А в 2007 году муссона практически не было. Дул какой-то слабенький ветер - 6-8 узлов, а он должен 18. Вот это хороший умеренный свежий ветер, который гонит пароход, как на крыльях.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Нам в этом году повезло: от Гонконга до Сингапура прошли под парусами. Хорошо шли от Кальяо (Перу) и до Папеэте (Французская Полинезия) - 30 суток только под парусом. Вышли из Кальяо, ветер поймали и так и шли. Начальник управления науки и образования Росрыболовства Константин Бандурин четко сказал: ушли 20-го по плану и пришли по плану, то есть выдержали график своего движения, как хороший пассажирский экспресс.

Но напрягаться приходилось много. Появился слабый ветерок - аврал в любое время дня и ночи, паруса поднимать или ставить. К утру ветер скис или на противный зашел - аврал, убрать, чтобы не тормозило. Добавили 10 миль - тоже хорошо: это полтора часа обычного плавания. Много было напряженных моментов. Мы, в принципе, всюду успевали, но до последнего момента не знаешь: ночью бриз резко сорвется с горы или острова или приливная зона - и мы опоздаем.

А опоздать нельзя. Для нас заказаны причал, материальные ресурсы (вода, топливо), нас ждут люди, приехал посол, посол пригласил местное руководство на презентацию корабля. Опаздывать нельзя. И раньше времени приходить нельзя. Хорошо, когда есть запас. Мы сюда пришли тоже с запасом.

Какой опыт мы извлекаем? Во Владивосток должны были прийти 25 января. И, честно говоря, моя вина в этом тоже есть. Я смотрел график без серьезного анализа - раз так рассчитали, значит, придем. А когда 12 января выходим из Манилы, а 25-го должны прийти во Владивосток - да никак мы не придем. Преодолеть две тысячи миль за 13 дней - это нереально. 160 миль в день - это 6 с половиной узлов, а там муссон, против ветра - никак нельзя. За 20 дней придем. Но пришли на семнадцатый.

Ивашко: У вас же огонь Универсиады в Казани на борту полмира обошел. Его ждали во Владивостоке. То есть изначально была ошибка в расчетах?

Зорченко:Да, конечно. Не обратили внимания, что в это время там могут быть противные ветра и они нас подведут. Но не подвели корейцы и южнокорейский порт Пусан, куда мы передали огонь Универсиады, с большой помпой, красиво. Я думал, огонь примут работники нашего посольства как-то дежурно, но казанцы поработали хорошо.

Пользуясь случаем, хочу сказать, что мне очень понравилась организация нашей казанской Универсиады. Молодые энергичные люди работали хорошо. Когда мы поняли, что не успеваем, связались с ними и сообщили. "Как не успеваете? 25-го ведь Татьянин день! Понимаю, сам был студентом. Что делать? У меня неподалеку южнокорейский порт, до него успеваем. И за сутки огонь перебросим". - "Хорошо. Мы сейчас свяжемся с "Аэрофлотом".

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Звонят через час: "Наряжайте курсантов, готовьте огонь. Вас будут встречать корейцы. Все вопросы решены". Заходим в Пусан, думаем, отдадим колбу с огнем и все. Нет, Национальный олимпийский комитет Кореи, Олимпийский комитет студенческих игр, студенты - там такая церемония была: с огнем часа два только фотографировались! Отдали. И 24-го утром огонь торжественно встретили во Владивостоке. И потом эстафета пошла по всей России.

Это выполнили. Но мне, честно говоря, хотелось бы прийти 24-го, а 25-го с корабля свести огонь, как планировалось. Это было бы здорово.

Ивашко: Все-таки природа была вам больше другом? Насколько легко вам дались традиционно опасные участки? Неприятности где-то были?

Зорченко: Слава богу, с погодой нам повезло на всем протяжении пути. Я много лет работал в научном флоте Тихоокеанского управления промысловой разведки научно-исследовательского флота во Владивостоке, и я хорошо себе представляю и южную часть Тихого океана, и ту часть Атлантики, и видел отчеты Крузенштерна.

Когда нам настоятельно рекомендовали именно в феврале проходить мыс Горн, я предлагал в сентябре, в октябре, когда там весна в разгаре. Неприятностей там всегда хватало с избытком, потому что там сходятся два могучих океана, Антарктида снизу поджимает. Там неприятностей больше, чем хорошего. Я боялся, что мы можем что-то не так сделать и опоздать, и тогда бы не подтвердились мои собственные расчеты и собственные доводы. А мои доводы поддержал Андрей Крайний. Было бы плохо, если бы мы подвели руководителя.

Мы хоть и выбрали весенние шторма (там и весной, и осенью штормит одинаково хорошо), но весной шторма чаще и быстрее проходят, а по осени они затяжные. А зима - это вообще один сплошной шторм. И нам настоятельно рекомендовали проходить в феврале. А я хорошо помню отчет Крузенштерна, как они в 1804 году мыс Горн проходили в феврале. Он штормовал там две недели и с большим трудом обогнул мыс Горн.

Но у него была хорошо подготовленная команда - военные моряки, опять же небольшой маневренный шлюп, что тоже много значило. А у нас парусный корабль с незначительной машиной. Была бы машина посильнее, мы бы на ней выехали. Но у нас слабая при водоизмещении 6 с половиной тысяч тонн машина - всего 2 тысячи "лошадей". То есть соотношение не в нашу пользу. Бороться с нашей машиной со штормами нельзя, с парусами - можно, но это долгий процесс.

Это держало меня в напряжении. Потом признавать, что промахнулись, было бы сложно. Тем не менее прошли как по маслу. Видимо, за нас все наши друзья, товарищи, знакомые, да и мы сами хорошо Богу молились, и он к нам хорошо отнесся.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Когда мы пришли в Ушуаю и поменяли инопрактикантов, у мыса Горн штормило, причем очень сильно. Выходим дальше - шторм стих. Мы еще три раза продефилировали вокруг мыса Горн и начали резко уходить в шхеры, чтобы скрыться от шторма. Слава богу, несмотря на то, что жестокий шторм подходил - по прогнозу, был ветер под 45 метров в секунду, фантастически сильный - это ураган, надо прятаться и штормовать где-то на периферии. А как там поштормуешь? Некуда штормовать. Там одна мысль: забудь, куда надо идти, иди, куда ветер позволяет.

Тем не менее два раза нам очень повезло. Мы обошли этот шторм: чилийские лоцманы провели нас фьордами, и мы пошли себе дальше, слава богу, и подтвердили магеллановы слова, что Тихий океан действительно тихий. Хорошо прошли. Неприятностей с погодой до Манилы не было. Но это обычное дело. От Владивостока, к примеру, идти очень хорошо, по ветрам, а до Владивостока - хуже.

Мы после тропиков вошли в холодную полосу. Только что изнывали от жары, когда шли до Филиппин, а подошли к Бабуянскому проливу - тут уже колотун, плюс 12-16. В Японское море зашли - уже минусовые температуры, лед. Пришли во Владивосток - там очень много дел: курсантов сменили, гостей принимали и 44 тонны продовольствия погрузили на плечах курсантов - сто метров от трапа до наших кладовых.

Все это пришлось сделать, а ведь стояли гораздо меньше, чем планировалось. Есть расхожая фраза: "Зайдете в порт - отдохнете". Никому не желаю заходить в порт на отдых. Тут бы скорее в море. Недавно услышал хорошую фразу: "Стремление к морской жизни обуславливается невыносимостью жизни на берегу". Это про нас.

"Больше всего поразила Африка…"

Ивашко: Напомню, что 20 июля 2013 года старейший в мире 92-летний парусник "Седов" вернулся из кругосветного путешествия, которое длилось 14 месяцев. За это время корабль прошел 47 тысяч морских миль и посетил 32 порта 24 иностранных государств. "Голос России" стал информационным партнером проекта и все 14 месяцев рассказывал слушателям о приключениях моряков.

А событий было много. Судно четырежды пересекало экватор, и всякий раз согласно морским традициям на корабле праздновали День Нептуна с театрализованным представлением и посвящением новичков в настоящие моряки. Трижды на "Седове" играли свадьбы пассажиры-трейнизы, горячие поклонники легендарного парусника.

Причем одна из них пришлась на 14 февраля. Поднявшись на мачту, молодой человек сделал предложение ничего не подозревающей девушке. А когда та согласилась, оказалось, что на корабле все готово к празднованию, включая ее свадебный наряд, как и все прочее, приготовленный женихом. Капитан, данной ему на корабле властью, объявил влюбленных мужем и женой.

Более полугода вместе с экипажем и курсантами на судне "путешествовал" огонь Всемирной летней Универсиады в Казани как символ мира, дружбы и спортивных достижений студентов планеты. А сколько высоких гостей посетили борт "Седова" в разных частях света! Послы, премьеры и даже президенты! В целом же во время открытых трапов за рубежом на борту "Седова" побывали более 150 тысяч человек.

Николай Кузьмич, вы много где были, вас, может, и не сильно удивишь, но все же в ходе этой кругосветки что поразило больше всего? Может быть, люди, встречи, обычаи?

Зорченко: Интересны заходы в такие порты, как Кейптаун и Уолфиш-Бей. Кейптаун давным-давно уже освоен, в том числе и моряками. Там всем было хорошо. Мы с вами помним хорошие песни про кейптаунский порт. Это очень цивилизованный европейский город. Просто прелесть! Хорошее население. Я видел президента - он устраивал пресс-конференцию рядом с нашим кораблем, очень интересно общался с народом. Я наблюдал это с нашим генеральным консулом.

Причем капитан порта пришел и говорит: "У нас тут скоро будет президент, и он в ближайшее время собирается ехать в Россию - может зайти к вам запросто". Но это ведь президент. Не дай бог, что не так. Он, может, и не заметит, но протокол заметит все: и как встретили, и как успели построиться, и как проводили. Серьезный момент. Но он пугать нас не стал - к нам не зашел, посмотрел на нас со стороны, а мы - на него.

Мы порадовались Кейптауну, и русские люди нас порадовали. Много русских фамилий. Там, оказывается, довольно сильная русская община, сильный русский бизнес - в области рыболовства, виноградарства, виноделия.

В советские времена в Уолфиш-Бее у нас была хорошая база рыболовного флота. Мы там хорошо работали - юг Африки был в руках советских рыбаков. Но эти времена прошли. Советские рыбаки оставили свои пароходы там, видимо, за бесценок. Эти пароходы уже 20 лет работают. А вообще там много русских, украинцев, наших моряков, рыбаков, которые могут управлять этими сложными судами - и с точки зрения мореплавания, и с точки зрения технологии.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Там к нам на борт приходил министр рыболовного хозяйства, обращался с вопросами о создании совместных предприятий. Говорили и про обучение практикантов. И вот случай. Подхожу к трапу, слышу: "Здравия желаю, товарищ капитан!" Чистый русский язык, наша русская форма и иссиня-черный пацан. Я опешил. А тут как раз речь шла о том, чтобы намибийцев посылать учиться к нам, возрождать хорошую традицию: мы ведь когда-то помогали всей Африке, учили их молодежь. Там все капитаны и лоцманы - наши. И капитан порта, и его заместитель, и начальник лоцманской службы - все наши, живут там. А те, кто не наши, кто окончил Одесский национальный морской университет, кто - Балтийскую государственную академию рыбопромыслового флота (БГАРФ).

В Перу, как я вам рассказывал, мы встретили местного парня - выпускника 1994 года БГАРФ. Он дошел до капитана, у него жена, россиянка, педагог. Чтобы она об этом не забывала, он построил ей школу, и она там обучает местных детей русскому языку. В Намибии стояли на закрытой территории наглухо. Наше посольство обратилось к местным властям с тем, чтобы людей пригласить посмотреть. Начали решать эту проблему. Догадались возить народ автобусами от проходной до парохода. И народу много перебывало. В общем, интерес к нам везде.

- Российский парусник "Седов" в Дакаре посетили 17 глав зарубежных миссий

Что еще поразило? Пришли в Сенегал, Дакар, ждем министра. Приходит нерусский парень, тоже иссиня-черный. Он - замминистра рыбного хозяйства, морской экономики, водных ресурсов, экологии и еще чего-то - в общем, должностей - просто жуть. Он - выпускник Ленинградского института инженеров водного транспорта (ныне это Санкт-Петербургский государственный университет водных коммуникаций). Прекрасный русский язык. И что поражает: начинаешь с ним разговаривать - не замечаешь, что он нерусский.

Ивашко: Это ведь ваша четвертая кругосветка?

Зорченко: Подтверждаю: четвертая. На учебном корабле "Волномер" из Владивостока шел вокруг Африки в Германию, а обратно - на научном судне "Новокотовск" из Германии через Панаму во Владивосток. В совокупности месяцев девять ходили. Это была первая кругосветка. Вторая - в 1992 году, я был старпомом на "Палладе". В мою третью кругосветку я был уже капитаном на "Палладе", 2007-2008 годы. Мы 10 месяцев ходили. И четвертая - сейчас.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Ивашко: Есть с чем сравнивать. А чем эта выделяется из общего ряда?

Зорченко: Она была хорошо организована. Мы никогда не сидели без топлива, без денег. В 1992 году всю кругосветку вытащил на своих плечах капитан Юрий Анатольевич Арсентьев. Мы вышли из Владивостока 4 февраля 1992 года - постсоветский период еще чувствовался, но снабжали еще нормально. Пришли в конце марта в Новороссийск - нам никто ничего не дает, никто никому ничего не должен. Денег нет, топлива нет - вообще ничего. Как курсантам до дома добраться, тоже никто не знает.

Капитан поехал в Москву докладывать ситуацию. У руководства стереотипный ответ: "Что хотите, то и делайте. Точка. Можно оставаться в Новороссийске, можно идти во Владивосток, можно продолжать кругосветное плавание - делайте, что хотите, но денег, топлива не просите - нет. Ничего нет". И как быть? Новый корабль, который нужно показать миру, которым мир интересуется, экипаж в 200 человек.

Нашли выход. Здорово помог начальник новороссийской морской академии имени Ушакова. Он предложил хороший вариант: мы берем их 70 курсантов на борт - они их оплачивают, причем хорошо - покрыли наши потребности. А потом нам давали где-то топливо, воду. Я был тогда старпомом, мое дело было содержать корабль, работать с экипажем, выполнять распоряжения капитана. Но это все был экспромт капитана.

Сегодня я уже сам 20 лет командую кораблями, и для меня многое удивительно в той истории. Это какой волей надо было обладать?! А Арсентьев - действительно волевой сильный человек, тем более тогда он был еще молодой - 35 лет. До сих пор вспоминаю, как он это вытянул, и не завидую. Все на энтузиазме, на воле, на предвидении и на случайностях, хотя у капитана случайностей быть не должно, надо все просчитывать, чтобы не оказаться посреди океана и не кричать на весь мир: "Спасайте нас, добрые люди!"

Мы очень достойно представили корабль - он тогда был молодой, всего два года. Очень красиво брали старты. Наши курсанты всегда здорово отличались, несмотря на то, что жили без денег. Мы тоже: 45 долларов в месяц получали - что-то в этом роде. Все было больше на энтузиазме. Но ведь этот энтузиазм нужно было как-то внушить, вбить, чтобы не было нытиков, скептиков.

Моя вторая кругосветка на "Палладе" уже в должности капитана была попроще. Она была хорошо организована и прошла как по писаному. Такая же кругосветка получилась и на "Седове".

Ивашко: Вы рассказывали, как в 1990-е короля Испании Хуана Карлоса I чуть плесневелыми конфетами не накормили, но Бог миловал: как потом выяснилось, нужную коробку открыли. В этой кругосветке были казусы на грани провала?

Зорченко: Слава богу, не было. Всегда можно, конечно, и к шутке свести, но на то он и опыт. Теперь перед тем, как коробку конфет поставить на стол, я ее дважды осмотрю, проверю каждую конфету на вкус, чтобы убедиться, что она шоколадная, а не соевая. Для этого и нужен житейский, возрастной, служебный опыт - надо уметь все предусмотреть.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Помню, на "Палладе" отмечали день рождения одного почтенного члена экипажа. Купили бутылки четыре шампанского. Залп. Пробки летели очень хорошо. Наливаем - прекрасно пенится. Пригубили - друг на друга смотрим: а что мы пьем? Ясно - лимонад. Шампанское, конечно, никак не угадаешь, но пробка должна быть хорошая.

Конечно, ко всем дипломатическим делам надо хорошо готовиться. Пришел король на корабль - конечно, буфетчица обслужит лучше, но старпом должен находиться рядом. Пришел к нам президент Республики Маврикий по случаю 45-летия установления дипотношений. Наше посольство проделало гигантскую работу для того, чтобы отметить это событие. Маврикийцы тоже были рады: 45 лет дружбы с великой державой - дата знаменательная. На несчастье у них там случился потоп, погибли люди. Мы находились рядом и тут же дали телеграмму нашему посольству, что готовы немедленно прийти на помощь.

Мы хорошо помним итальянскую Мессину, 1908 год, когда русские моряки пришли на помощь местным жителям после землетрясения. И мы, зная эту историю, также предложили свою помощь. Она не потребовалась - они сами справились. Но президент Республики Маврикий отметил, что русские моряки готовы были помочь. На него это произвело большое впечатление.

"Хорошие курсанты на флоте есть и будут, видимо, всегда"

Ивашко: 20 июля флагман мирового парусного флота, рекордсмен Книги Гиннесса как старейший и самый крупный учебный парусник планеты, барк "Седов" завершил свое кругосветное плавание. Николай Зорченко - тоже рекордсмен: для него это четвертая кругосветка.

На разных этапах путешествия, посвященного 1150-летию зарождения российской государственности и памятным датам в истории географических открытий, мы говорили с Николаем Кузьмичом об очень многом: о страницах его биографии, истории "Седова", важной миссии нынешней кругосветки - продемонстрировать миру мощь нашей огромной страны, которую и впрямь олицетворяет собой четырехмачтовый великан, красавец "Седов". А еще о том, что в мире не так много больших парусников - четыре десятка на всю планету. Пять крупнейших - у России: долгожители "Седов" и "Крузенштерн", "Мир", "Надежда", "Паллада".

"Когда "Седов" заходит в порт, это всегда событие, - не раз подчеркивал Николай Зорченко. - Курсанты и экипаж в морской форме сходят на берег, и сразу видно: вот она, Россия, великая держава, которая может позволить себе самый большой в мире учебный парусный корабль".

За время кругосветки практику на "Седове" в три смены прошли 330 курсантов из разных городов России (Мурманск, Санкт-Петербург, Архангельск, Калининград) и 30 юнг из молодежных военно-патриотических клубов.

Николай Кузьмич, курсанты, конечно, сегодня разные. Далеко не все горят морским делом, но энтузиасты все-таки есть?

- Курсант Дарья Гладких: "Седов" изменил мою жизнь

Зорченко: Есть и будут, видимо, всегда. Единственно, когда кого больше - романтиков или прагматиков. Возвращаясь к своим курсантским временам и с учетом того, что я уже все-таки 23 года на учебных кораблях, есть, кого с кем сравнивать. Понятно, что курсанты 70-х годов XX столетия и начала XXI века - это уже разные люди. Сменилась общественно-экономическая формация, сменились условия жизни, средства производства и производственные отношения совсем поменялись - все стало по-другому. Ясное дело, времена меняются, и мы меняемся.

В 70-е годы стать курсантом-моряком было настолько престижно, что в мореходку было поступить гораздо труднее, чем в нормальный институт на экономиста или юриста: конкурсы в мореходку были ни с чем несравнимые. Тогда отработка была обязательной: нужно было возместить государству затраты на твое обучение. А потом - вольная жизнь. Я знаю капитанов, которые работают таксистами. Росли, росли, а потом решили, что есть жизнь на берегу, и ушли на берег.

Тогда курсантов держали в более жестких рамках дисциплины. Дисциплина той поры и сегодня - это несопоставимые понятия. Тогда коллективное проживание очень здорово сближало курсантов, заставляло держаться друг за друга. Сейчас курсант живет дома: хоть мальчику 20-25 лет, мама за ним постель приберет, папа сапоги начистит. Мама даже умеет бляху драить, чтобы, когда он идет на свидание, блестел.

Отношение к учебе тоже изменилось. Раньше - учебник, лекции, семинары. Сегодня можно извлечь из Интернета все что угодно, не читая, отдать и получить четыре, а то и пять баллов, и вообще не знать, о чем идет речь. Поэтому если курсанта оторвать от Интернета, то он, конечно, имеет крайне бледный вид.

Сегодня появился элемент разгильдяйства. Не потому что молодежь стала хуже, а потому что они просто не приучены к этому. А флот не терпит разгильдяйства. Раньше флот давал материальную независимость - оплата труда отличалась в большую сторону от любой береговой специальности.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Хуже курсанты не стали - это однозначно. Но образование стало хуже. Средняя школа стала хуже. Примерно треть курсантов - хорошие, нормальные ребята: и романтики, и устремлены в будущее, и хорошо учатся. Треть не определились ни туда, ни сюда. Они могут быть моряками, а могут и не быть - в зависимости от того, кто их и куда поведет. Есть ребята хорошо устремленные. Но беда в том, что эти ребята уходят от нас, идут под флаг чужих судоходных компаний, делают там карьеру, для российского флота они практически потеряны.

Есть значительная часть студентов, которые поступают в мореходку в силу социальной значимости - обмундирование, питание, стипендия. Они открыто говорят: работать не будем, флот нам не нужен, главное - получить образование. Печально. К счастью, учебные корабли берут своими экипажами - боцманы, матросы. Это взрослые, проверенные временем люди, сами отцы: уже знают, как подойти к ребенку, как на него повлиять, чем увлечь. Так что жить, я думаю, будем.

Ивашко: Что все-таки сложнее в управлении учебным судном: техническая составляющая, отношения с экипажем или ответственность за курсантов, идущих на высоту, на реи?

Зорченко: Я думаю, здесь в равной мере все одинаково. Чтобы технически управлять кораблем, надо, конечно, представлять, что умеют делать люди. И надо, чтобы они делали это осознанно, быстро, четко, красиво, потому что можно делать из-под палки, а можно на хорошем подъеме. Поэтому тут, конечно, прежде всего важен хороший климат в экипаже, чтобы люди понимали, что они очень важные специалисты, от которых все зависит. Общественная значимость профессии - вот что помогает творить трудовые чудеса.

А что касается курсантов, на них тоже очень большая ответственность. Вот он подтравливает какой-нибудь кончик. Если правильно травит - значит, все хорошо. Если бросит разом - и реи оторвать может. В руках каждого из них очень многое. Экипаж должен понимать, что все они единственные и неповторимые. Потом это передается курсантам. В общем, когда в коллективе хороший, нормальный климат, когда люди работают из интереса, на совесть, тогда все получается.

Ивашко: Не думаю, что так уж серьезно, но кое-кто из членов экипажа говорил, что приглядел себе "тихую гавань" во время кругосветки - Таити, Самоа. А вам, Николай Кузьмич, родина милее?

Зорченко: Гораздо милее. Даже никаких вопросов нет. Первое впечатление в этой связи - самое обманчивое. Понятное дело, там мягкий климат, дешевая электроэнергия - можно жить и радоваться жизни. Но здесь дом, друзья, товарищи, да все! А там такого уже не будет. Поэтому где родился, там и помирать, видимо, надо.

Фото: Росрыболовство, "Голос России"

Ивашко: Вы ходили на иностранных судах. По слухам, вам и сейчас упорно зовут. Большие деньги предлагают?

Зорченко: Я один контракт отработал на круизном пассажирском лайнере. Я туда пришел уже опытным и бывалым капитаном, а работал 6 месяцев старпомом. Предложили остаться капитаном - настойчиво, раза 3-4. Но я сказал, что имею обязательства перед российским государством. Конечно, во время длительного отпуска я бы не отказался: это практика, кругозор. Если бы я не отработал контракт на пассажирском лайнере, то не получил бы навыков, которые мне очень нужны при работе с инопрактикантами, а их у нас тоже много. Так что все это в одну копилку.

Ивашко: Теперь, наконец, в отпуск?

Зорченко: Сейчас капитану-дублеру Максиму Родионову передаю дела. Он уже начинает вникать в ход подготовки к ремонту. Корабль стоит на Невском судоремонтном заводе, мы уже обговорили объем работ и даже сроки. Сейчас работаем над планом 2014 года. Очень интересно. Как утвердим, обязательно вам сообщу.

Ивашко: А как будете отдыхать от кругосветного плавания?

Зорченко: Отпуск у меня довольно длительный - 3-4 месяца. Для начала поеду на Орловщину, родину жены, где у меня сейчас дом, моя тихая гавань. Затем отправлю внука и дочь во Владивосток, тоже родной для меня город. А сам поеду с женой в Сибирь, на родину. После Сибири - мечта - на поезде проехать от Новосибирска до Владивостока, четверо суток. Немного поживу во Владивостоке и в первых числах октября буду в Москве.

Ивашко: В общем, из кругосветного плавания - в путешествие по России?

Зорченко: Именно так. Как известно, Жизнь - это движение.

Ивашко: "Кругосветка закончена, но жизнь продолжается", - сказал в начале нашего разговора капитан Николай Зорченко. Не исключено, что в 2014 году "Седов" вместе с другими большими парусниками России примет участие в "Черноморской регате", важным пунктом которой станет столица зимней Олимпиады-2014 Сочи.