Economist: глобальное потепление Россию до сих пор не пугает

Это лето для Якутии выдалось трудным, отмечает The Economist: «Сначала пришли пожары и превратили небо над Сибирью в сплошную стену дыма на тысячи километров. Затем наступила засуха, которая едва не осушила Лену, разбросав лодки по высохшему илу». При этом из-за таяния вечной мерзлоты на фоне глобального потепления страдают дороги и здания в Якутске и окрестностях, говорится в статье. «Я прожила здесь всю жизнь. И хорошо помню, какие раньше были зимы — и вижу, какие сейчас. Могу подтвердить, что глобальное потепление — это проблема. Природа шлёт нам сигналы», — признала в беседе с журналистами мэр Якутска Сардана Авксентьева.

Между тем для жителей города Тикси, расположенного среди ледяных пустошей в тысяче километров к северу на арктическом побережье, потепление «кажется благом», отмечает автор. Если ещё в 1980 году площадь морского льда достигла максимума и составляла почти 8 млн кв.км, то в прошлом году она сократилась всего до 4,6 млн, благодаря чему Северный морской путь превратился в «перспективную транспортную артерию», на развитие которой российское правительство пообещало выделить в ближайшие годы 735 млрд рублей. «Северный морской путь обещает сократить сроки доставки грузов из Азии в Европу на несколько недель по сравнению с традиционным маршрутом через Суэцкий канал — и Россия намерена хорошенько подзаработать на морских перевозках», — пишет The Economist. В частности, в Тикси уже возводится новая военная база, а город добивается выделения из бюджета ещё 2,5 млрд рублей для реконструкции морского порта, сообщается в статье.

«Качели между надвигающейся катастрофой и открывающимися возможностями задают тон общественной дискуссии в стране, которая находится на четвёртом месте в мире по выбросам в атмосферу. Поскольку Парижское соглашение Россия подписала, но не ратифицировала, она стала крупнейшим источником загрязнения, не охваченным этим договором», — подчёркивает автор. А учитывая её «обледенелое побережье и малонаселённую периферию», некоторые считают, что потепление на пару градусов никак не повредит России, которая является вторым по величине в мире поставщиком нефти и газа, говорится в статье. В частности, выступая в 2017 году на форуме «Арктика — территория диалога», российский президент Владимир Путин заявил, что изменение климата «поддерживает оптимизм», а в другой раз пошутил, что россияне благодаря глобальному потеплению «сэкономят на шубах», пишет The Economist.

Однако закрывать глаза на минусы изменения климата становится всё труднее, и даже сам Путин признал это летом на саммите «Большой двадцатки», отмечается в статье: «Россия в среднем «нагревается» в два раза быстрее окружающего мира — и уже ощутила на себе полный спектр бедствий, вытекающих из климатических изменений. Министерство экономического развития поспешно разрабатывает новую климатическую политику. Национальная стратегия по адаптации ещё только сочиняется, но уже посыпались законопроекты, которые предлагают налоги на выбросы углерода и другие механизмы регуляции парниковых газов».

В этом году главное промышленное лобби России «перестало сопротивляться» Парижскому соглашению, поскольку российские компании поняли, что «потеряют гораздо больше, если не подпишут его и останутся в стороне», рассказал в интервью The Economist директор Центра экологических инвестиций Михаил Юлкин. В свою очередь, министр экономики России Максим Орешкин заявил, что ратификация соглашения находится «в процессе». Ходят слухи, что это произойдёт уже этой осенью — однако на практике «ратификация мало на что повлияет», говорится в статье.

Дело в том, что, по условиям Парижского соглашения, обязательства России по сокращению выбросов основаны на уровне производства 1990 года — то есть периода накануне развала тяжёлой промышленности СССР и последующего краха российской экономики, пишет The Economist. Благодаря такому «ухищрению» снижение уровня загрязнений на 25—30%, как предписывает Парижское соглашение, в реальности «не потребует от России никаких усилий и даже позволит сохранить нынешний уровень промышленного производства», подчёркивает автор.

«Да и простые россияне не настаивают, чтобы власти старались больше», — отмечается в статье. Согласно статистике, лишь чуть больше половины населения России придерживаются мнения, что изменение климата вызвано антропогенными факторами, причём за последнее десятилетие их доля даже сократилась, сообщает The Economist: «Изменение климата в российской действительности — вообще не тема для обсуждения. Когда россиян попросили назвать основные проблемы страны, ухудшение экологии попало лишь на девятое место, а в первую очередь они упомянули экономические трудности и коррупцию».

Этот вопрос обошла стороной «даже многострадальная российская оппозиция», в программах которой об изменении климата нет ни слова, подчёркивает автор. И если на митинги протестов по разным поводам лидерам оппозиции удаётся мобилизовать множество молодых людей, то на акции борцов в защиту окружающей среды обычно приходит не более сотни активистов, рассказал в интервью The Economist 22-летний скрипач Аршак Макичян, основатель российского крыла движения «Пятницы ради будущего» (всемирного движения школьников и студентов, прогуливающих в пятницу учёбу по примеру шведки Греты Тунберг, чтобы привлечь внимание к проблемам экологии).

Российские власти при этом не особо переживают из-за перспективы «обезуглероживания», поскольку считают это слишком отдалённой перспективой, говорится в статье: «Правительственный мозговой центр считает, что всемирные выбросы углекислого газа до 2040 года не уменьшатся, а мировой аппетит на российские углеводороды до той поры также не спадёт». Некоторые в Москве даже уверены, что повышение температуры сулит манящие перспективы: доступ к природным богатствам упростится, сельскохозяйственные угодья расширятся, расходы на отопление сократятся, а в казну хлынет плата за коммерческое использование Северного морского пути, сообщает The Economist.

Однако все эти «преимущества» глобального потепления для России отнюдь не гарантированы, подчёркивается в статье. В частности, Северным морским путём пока идёт меньше судов, чем по традиционным маршрутам вроде Суэцкого канала, а чтобы полностью раскрыть его потенциал, потребуются колоссальные инвестиции. И если даже площадь пахотных земель в северных широтах увеличится, инфраструктура и устоявшиеся рынки сбыта по-прежнему останутся от них далеко, в то время как традиционным сельскохозяйственным производителям придётся сменить ассортимент выращиваемых культур и бороться с участившимися засухами, предупреждает автор. «Всё плохое нагрянет само, а всё хорошее потребует больших усилий», — заявил в интервью The Economist Владимир Катцов, директор Российской геофизической обсерватории имени Воейкова.

Если Россия не начнёт реализовывать программу озеленения и проявлять больше заботы об экологии, то она наверняка пойдёт по пути, который вряд ли понравится экологам, прогнозирует автор: «Российская атомная промышленность процветает, кроме того, у «Росатома» имеется внушительный портфель иностранных заказов. А недавно Путин и вовсе выступил с поразительным заявлением, будто ветряные турбины вредят птицам и даже червям». Между тем погода в стране уже стала заметно более нестабильной и непредсказуемой, говорится в статье. Если в 2000 году Гидрометцентр России зафиксировал 141 случай неблагоприятных природных явлений, которые угрожают безопасности населения и могут повлечь за собой существенный экономический ущерб (от сильной жары до ураганного ветра), то в прошлом году таких случаев было уже 580, пишет The Economist.

Министерство по охране окружающей среды также предупреждает, что участившиеся природные бедствия грозят тревожными последствиями по всей стране, сообщается в статье. В частности, изменения климата могут спровоцировать вспышки существующих инфекционных заболеваний, к которым могут присоединиться и «древние» опасные вирусы, поскольку таяние вечной мерзлоты обнажит скрытые ранее пласты и могильники. Кроме того, по мере оттаивания и сдвигов почвы будет всё больше рушиться существующая сейчас на севере инфраструктура, предупреждает автор. По прогнозам экологов, участятся внезапные наводнения на Дальнем Востоке и катастрофические пожары, которые этим летом уже охватили огромные территории в Сибири. И хотя пока российские власти не выражают особого беспокойства в отношении этих «сигналов» природы, для всех будет лучше, если Москва и весь остальной мир как можно скорее к ним прислушается, заключает The Economist.