Можно сказать, что у мифа о «снежных словах» из языка инуитов — самая устойчивая популярность среди всех лингвистических мифов. Несмотря на активные протесты, он жив и по сей день. Но сразу должно вызывать подозрения, что число обозначений снега постоянно варьируется, у кого ни спроси: 40, 46, 60 и даже вообще «сотни».

Источник мифа отследила антрополог Лаура Мартин (Laura Martin), и его создание — похоже, дело рук легендарного лингвиста-антрополога Франца Боаса (Franz Boas). Зародился этот миф в 1911 году, когда лингвист заявил, что среда обитания влияет на словарный запас, и в качестве примера этого походя упомянул, что у инуитов есть «четыре, а может и больше» разных слова для обозначения снега.

Затем его процитировал последователь Бенджамин Уорф (Benjamin Whorf), который по ошибке (?) слегка увеличил количество слов. Уорфа в свою очередь стали цитировать другие, и все пошло по нарастающей, как снежный ком. Сейчас иногда можно натолкнуться на утверждение о минимум 400 словах для снега.

В чем же истина? Для начала нам, конечно, нужно разобраться с тем, что вообще считать словом. Язык эскимосов полисинтетический, а это значит, что в нем слепляется в одно очень длинное слово куча информации, которая в шведском или в английском языках стала бы целым предложением. Отчасти мы и в шведском можем так делать: мы говорим в одно слово lastbilschaufför («водитель грузовика» — прим. перев.), тогда как британец скажет lorry driver в два слова.

Но эскимосский язык идет дальше, включая в свои монструозные слова также и глаголы, так что предложение «Они станут утверждать, что он отличный артист, но…» на гренландском будет выражено единым словом: Aliikusersuillammassuaanerartassagaluarpaalli.

 

Будем ли мы считать это именно словом? Если считать его словом в буквальном смысле, то придется признать, что в шведском языке имеется более обширная «грузовиковая» терминология, чем в английском, поскольку в этом языке нет отдельного слова для обозначения водителя грузовика. Но не абсурд ли? Ведь в английском есть языковое выражение понятия «водитель грузовика», просто двумя словами.

 

Поскольку инуиты пошли несколько дальше, чем шведы, само собой, количество возможных комбинаций существенно возросло. Тот, кто может сказать «мой снег» одним словом, вероятно, может сказать и «твой снег», и «их снег». Но утверждать, что все это — отдельные слова языка, просто смешно, ведь это означало бы, что в гренландском языке слов вообще во всех областях больше, чем в шведском или английском.

 

Единственный разумный путь в данном случае — это ограничиться корнями, иначе окажется, что и в шведском языке с его возможностями образовывать сложносоставные слова существует сотни «терминов» для обозначения снега, например, blidsnö (подтаявший снег), blötsnö (мокрый снег) и decembersnö (декабрьский снег).

«Снежный миф» настолько распространен, что некоторые пытались провести учет всех вариантов слов, обозначающих снег в ряде эскимосских языков. В зависимости от того, какой из родственных вариантов они изучали, а также от того, какой терминологии придерживались, полученные результаты, конечно, различались. В большинстве случаев, однако, результат не превышал нескольких слов, и очень редко их было более дюжины.

Вывод: Нет, это миф.

Если мы решим посчитать все слова, которые тем или иным образом касаются снега, то в шведском языке будет столько же «снежных терминов», как в любом эскимосском языке.