Корреспондент «Труда» побывала в далекой полярной стране и поняла, почему оттуда не хочется уезжать
Маленькая и географически очень далекая Исландия в последнее время все чаще привлекает к себе внимание — то извержением вулкана, то финансовым кризисом, то ярким песенным номером на «Евровидении». А красоты этой страны-острова у Северного полярного круга давно вошли в легенду. Как удалось исландцам в суровых природных условиях выстроить жизнь, которую подавляющее большинство из них никогда не поменяет по доброй воле на благоденствие в более теплых странах? Рассказывает корреспондент «Труда, побывавшая и в исландской столице, и в провинции, которые, впрочем, не сильно отличаются друг от друга.
Вот типичная исландская деревня в 300 километрах от Рейкьявика с типично исландским названием Грундфьордур. Население — 900 человек. С первого взгляда может показаться, что это уменьшенная версия Рейкьявика (сам Рейкьявик жителю мегаполиса вроде Москвы покажется игрушечным городом). Маленькие одноэтажные, в редких случаях двухэтажные домики уютно разместились у подножия горы на берегу океана. Дыхание холодного атлантического ветра чувствуется даже сквозь толстые стены, в отапливаемых почти незаметными батареями помещениях.
Первый шаг — местная средняя школа для детей всех возрастов. Это что-то наподобие интерната: сюда съезжаются ребята еще из трех окрестных деревень. Помещение, в котором проводятся все уроки, сравнительно небольшое — зал с шестью круглыми столами, отделенными друг от друга перегородками. Преподаватели разъясняют ученикам математические формулы, философию Шопенгауэра, смысл пререканий бога Локи с другими богами в эпической поэме «Старшая Эдда», а также просто разговаривают — как могут говорить человек с человеком.
«Это здорово, что в школе нет консервативизма, и можно говорить то, что думаешь. Ты можешь свободно критиковать древнюю веру в бога Тора и восхищаться философскими принципами Ницше, как бы сомнительны они ни были», — утверждает16-летняяКристропул, знакомящая меня со своим докладом, который посвящен мистическим мотивам саги об Эгиле (герое национального эпоса) и ее воплощениям в более поздних исландских стихах. Директор школы Андреас Йохансон к таким «свободным» методам преподавания относится более чем уважительно, однако связывает с этим проблему большего масштаба: «Я прекрасно понимаю, что молодые ждут не дождутся вырваться туда, где, по их мнению, лучше. Но мы стараемся уберечь их от поспешного шага. Ребята должны быть подготовлены ко всем трудностям. И в этом наша задача. Грустно, когда кто-то покидает это место...»
Сам Андреас родом из Рейкьявика, но приехал в Грундфьордур три года назад — и ничуть об этом не жалеет. Преподавание математики считает делом своей жизни, а в свободное время любит ходить в походы по окрестным горам.
Нельзя сказать, что Исландия не болеет той провинциальной болезнью, когда большие города манят блеском, часто фальшивым. Юные провинциалы, как и их сверстники на континенте, хотят поехать в столицу, и моя новая знакомая не исключение. Но просто на этом острове, столь отдаленном от континента, время течет по-другому:
«Здорово пробовать что-то новое, никогда не сидеть долго на одном месте. Но хорошо иметь очаг, куда всегда можно вернуться», — считает Кристропул.
Невольно вспомнился финал фильма Вонга Кар-Вая «Счастливы вместе», где главный герой размышляет о своем друге: «Я понимаю, почему Чанг так много путешествует. У него есть место, куда он всегда сможет вернуться и где его всегда ждут».
Однако в Исландии и отношение к столице немного другое — нет той навязчивой слепой идеи «покорить во что бы то ни стало», нет безумного блеска в глазах. Рейкьявик — такой же город, как и многие другие городки в этой «ледяной стране», такая же деревушка, как и Грундфьордур — только немного больше. С большим количеством рабочих мест, кафе и клубов — но оттого не лучше и не хуже. Рейкьявик просто большая деревня. И никто ни о чем не жалеет — ни те, кто уехал, ни те, кто вернулся.
В магазинчике Грундфьордура пусто — всего одна посетительница выбирает шоколад. Стоящий за прилавком кассир устало вздыхает, а при нашем визите даже не оживляется — просто равнодушно пробивает все наши чипсы-бутерброды. На улицах пусто и тихо. Но что удивляет — от этого места не веет ни тоской, ни болью. И поневоле, стоя на берегу Атлантического океана, начинаешь сомневаться в истинности фразы «человек рождается для страданий». Здесь, в этой деревушке почти на краю света (а точнее, на западном побережье Исландии), человек живет. Просто живет, никуда не торопясь. Наслаждается природой и окружением. Может же человек жить в гармонии с природой, не относясь к ней потребительски, уважая и оберегая, осознавая, что он — отнюдь не венец всего сущего, а просто его часть? Да, может — когда хочет.
Но есть и другой тип исландской деревушки. Я нашла такую на северо-западе страны. Представьте себе живописную пустошь — но никак не пустыню. Ветер обдувает лицо, вдали видишь океан — синий-синий, а не бирюзовый, как в южных странах. На фоне синей океанской глади, гор и равнинной пустоши — глухая деревня: несколько полуразвалившихся домиков в паре километров от городка Олафсвик. Но деревню нельзя назвать покинутой — в ней живут люди, хоть и немного. Двое держат небольшое кафе для туристов, еще двое — маленькую мастерскую по ремонту всего подряд. А еще есть семья — живет тут давно, и ничуть об этом не жалеет. Эленпорк родилась здесь. Ее муж и сын — рыбаки (к слову, рыбак — довольно престижная работа, так как экспорт рыбы — одна из ведущих отраслей исландской экономики), дочь живет в Рейкьявике. Она и сама частенько приезжает пожить в столице — но это местечко ей куда как ближе. Из благ цивилизации есть все — электричество, интернет, телевизор, телефон. И несмотря на кажущееся запустение, здесь не скучно.
«Как в таком месте может быть скучно? — удиваляется Эленпорк. — Здесь не скучно, а спокойно. Особенно если ты рожден тут. Летом тепло, ветер шелестит, а зимней ночью небо окрашивается в невозможную палитру цветов».
Слушая ее слова, начинаешь понимать, почему исландцы надолго не покидают свою родину. В любом ее уголке, будь то Рейкьявик или забытая деревня, — везде хорошо. А зачем покидать то место, где хорошо? Здесь никто не ищет своего Моби Дика — придуманный американцем Мелвиллом таинственный символ недостижимой удачи в вечных странствиях по миру. Здесь просто живут и наслаждаются тем, что есть: первозданной красотой природы, кристально чистым воздухом, богатством флоры и фауны (из-за угла того и гляди на тебя наскочит черный кролик). Тут так привычно побродить по заброшенным дворикам, побегать от шальных петухов и послушать блеянье овец. И становится ясно, почему заброшенные деревни не производят гнетущего впечатления, а все дома выглядят отнюдь не покинутыми: их просто оставили ненадолго, но хозяева скоро вернутся. И даже если дом покинут надолго, дух каждого исландца остается витать на его малой родине, пусть и сдаваемой порой под дачи.
Заглядывая в окна покинутых домов, в оконца полуразвалившихся лачуг и блуждая по заросшим высокой травой дворикам, непроизвольно припоминаешь цитату Джерома Клапки Джерома из знаменитых «Досужих мыслей досужего человека»: «Память удивительно умеет вызывать видения. Она подобна населенному нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздается эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними печальные призраки нашего бывшего «я».
Маленькие исландские деревушки — такие памятники всем прошедшим в них жизням. Хранители вечности, для которой не существует дат.
