Долгое время считалось, что столица России Москва стоит на незыблемой плите, сложенной гранитом и другими столь же прочными породами.
До постепенно поднимающихся гор, где регулярно происходят землетрясения, тысячи километров. Поэтому до Москвы только изредка докатывается отдаленное эхо катаклизмов, потрясающих Карпаты или Туркмению.
Но вот оказалось, что твердь, на которой выстроен город, не такая уж монолитная. Сначала геофизики «просветили» недра сейсмическими приборами и обнаружили, что Москва не только стоит на «перекрестке» двух региональных разломов, но от них идет еще с десяток более мелких. Затем за дело взялись геологи, занимающиеся проблемами неотектоники - наиболее молодыми движениями земной коры. Они взглянули на город даже не с птичьего полета, а с высоты спутников, кружащихся вокруг Земли, и с удивлением обнаружили, что сквозь застройку зданий отчетливо просматриваются прямые линии. Часть из них совпала с разломами, выявленными геофизиками.
Из всего этого был сделан единственно возможный вывод-вся сеть линий, видимых из космоса, является разломами и Москва стоит не на монолите, а на «тарелке», разбитой на мелкие кусочки. Но вот каким образом разломы «просвечивают» не только сквозь горные породы, но и сквозь крыши домов и асфальтированные улицы, геологи ответить не смогли. И вот, что еще удивило специалистов по космическому дешифрированию. Оказывается, наша столица стоит почти в центре странной кольцевой структуры почти в сто километров в поперечнике.
16 августа 1988 года в седьмом часу вечера по московскому времени, на 307-м километре Октябрьской железной дороги поезд «Аврора» мчался со скоростью около 160 км. Ничто не предвещало беды на скоростной магистрали страны, находящейся под неусыпным контролем специальных железнодорожных служб. Вдруг в каких-то сотнях метров машинист отчетливо увидел вздыбившееся бугром полотно... Он включил экстренное торможение, но было уже поздно. Поезд подскочил на неожиданно появившемся трамплине. Локомотив и первые три вагона перескочили через него, но каким-то чудом остались на рельсах. Остальные 12 вагонов экспресса рухнули под откос в болото.
МЕДЛЕННОЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ
Началось расследование случившегося. Выяснилось, что накануне по штатному расписанию здесь прошел путеизмерительный вагон. Его приборы зафиксировали на 307-308-м километре дефекты полотна. Срочно было введено резкое ограничение скорости на участке, и для исправления выявленного дефекта направлена бригада В.Гаврилова. Все было выполнено строго по инструкции: подняли рельсовую плеть, подсыпали под шпалы гравий, забутовали, выравнили и снова опустили плеть. Поезда опять пошли со скоростью 80-100 км/ час. Утром 16 августа бригада Гаврилова приехала на место ремонта - что-то доделывали, опять проверяли и к обеду уехали. По участку, не снижая скорости, прошли еще несколько поездов. А вот «Аврора» совершила «прыжок»...
Виновника «стрелочника» нашли быстро и без колебаний. Виноват бригадир Гаврилов - он ремонтировал этот участок пути, он снял ограничение скорости. Заведующий гелиевой лабораторией ВНИИ минерального сырья, тогда еще Мингео СССР, Игорь Яницкий и физик Эдуард Бородзич обратились в суд с заявлением о невиновности Гаврилова. Они доказывали, что именно в те дни, 15 и 16 августа, в том месте на полотно дороги подействовал малоизвестный тектонический процесс, так называемое «медленное землетрясение», приведшее к вспучиванию поверхности. Но суд не принял во внимание заявление ученых.
Не только поезда страдают от «подземных бурь», грохочущих под землей, плохо приходится и автомобилям. В Москве причиной значительного числа автомобильных аварий является разбитая, как тарелка, плита, на которой стоит город. Гелиевая лаборатория, которой руководит Игорь Яницкий, преобразовалась в Центр инструментальных наблюдений за окружающей средой и геофизических прогнозов. Когда его сотрудники поставили поперек проходящих через Москву разломов деформограф, то обнаружили, что земля под Москвой находится в постоянном колебательном движении. Амплитуда его невелика - всего несколько миллиметров. Но этого оказывается вполне достаточно, чтобы в результате пьезоэлектрического эффекта вдоль разломов возникали электромагнитные поля, а находящиеся на глубине нескольких километров горячие породы сбрасывали по ним лишнюю энергию, вызывая подземные бури. Они вызывают вдоль этих разломов периодические локальные землетрясения, которые почти не ощущаются в других районах города, но которые фиксируются приборами, стоящими в самой зоне разлома.
Что же происходит с автомобилями, оказавшимися в зоне таких локальных землетрясений? Машины вдруг становятся неуправляемыми и не слушаются даже очень опытных водителей. Почти все они утверждают, что «невидимая сила поднимала машину над землей, а затем отбрасывала в сторону. Воздух на месте аварии начинал светиться...»
Инспекторы ДПС, расследующие причины аварий, в существование «невидимых сил» не верят, поэтому в акте о причинах произошедшего обычно пишут кратко: «не справился с управлением или нарушил скоростной режим».
Евгений Барковский называет несколько случаев крупных автомобильных аварий, вызванных разгрузкой энергии недр по разломам. Впервые он увидел результат такой разгрузки на улицах столицы 19 января 1987 года в месте пересечения шоссе Энтузиастов и проспекта Буденного. Здесь как раз над крупным региональным разломом, произошла авария. Несколько автомобилей разметало в разные стороны, троллейбус с пассажирами перевернулся.
Эксперты, принимавшие участие в расследовании аварии, назвали в качестве ее причины взрыв газа. Геофизики на основе опроса очевидцев сделали хронологию события. Оказалось, что взрыв газа произошел, но через несколько секунд после автопроисшествия.
Глубинные разломы пересекают также Аминьевское и Каширское шоссе, проспект Мира, МКАД между Рязанским проспектом и шоссе Энтузиастов и Ленинским и Мичуринским проспектами.
ПОДЗЕМНАЯ ПОГОДА
Процессы, идущие в недрах Земли, очень быстро отражаются, как уже говорилось, в атмосфере. Как правило, штиль в воздухе свидетельствует об отсутствии бурь и в недрах. Поэтому в плохую погоду, Барковский рекомендует водителям, проезжающим над московскими разломами, быть вдвойне осторожными.
Кстати, о штиле «подземной погоды». По мнению Игоря Яницкого, крупные аварии: разрывы трубопроводов, обрушения зданий, провалы, автомобильные аварии связаны с подземными бурями. Таких аварий в 70-80-е годы в столице было немало. Сотрудники центра даже опасались, что с каждым годом разломы будут шевелиться сильнее, и разделенные ими обломки «разбитой тарелки» начнут подниматься и опускаться уже не на миллиметры, а на несколько десятков сантиметров. Что могло бы произойти в этом случае, они и предположить боялись. Но вдруг после 30 октября 1988 года ситуация в недрах Москвы сильно изменилась. Приборы, фиксирующие подвижки в недрах, стали вычерчивать не зигзагообразные, а почти прямые линии. Причем, за пределами Московской области все оставалось по-прежнему. Не было здесь и серьезных техногенных катастроф. В радиусе 200-300 км неустойчивый раньше мегаполис оказался за стеной мощной геофизической защиты.
Объяснения этому странному феномену даются разные. Самое интригующее, из них И.Яницкого: «Цивилизация достигла критической точки своего развития, и ей просто необходима была дополнительная защита, дабы избежать Апокалипсиса. Это хоть как-то объясняет, почему с тех пор Москву «штормило» буквально пару-тройку раз, и то «по мелочевке». Но не дает ответа на вопрос, почему слишком уж тихо в земных недрах все это время было, так тихо, что настораживало. Будто перед грозой».
